ФИЗИКО-ХИМИЧЕСКИЕ И МИКРОБИОЛОГИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ИНТЕНСИФИКАЦИИ ПОДЗЕМНОГО ВЫЩЕЛАЧИВАНИЯ УРАНА ИЗ СЛАБОПРОНИЦАЕМЫХ РУД

АННОТАЦИЯ

Рассмотрены современные микробиологические и физико-химические методы интенсификации скважинного подземного выщелачивания (ПВ) урана из слабопроницаемых руд. Приведены теоретические основы процессов ПВ, включая роль окислительно-восстановительных реакций и участия микроорганизмов. Выполнен обзор мирового опыта: описаны технологии повышения проницаемости рудного пласта (включая гидроразрушение, применения поверхностно-активных веществ, электрокинетические и вибрационные воздействия), а также биогеотехнологии (использование бактерий-оксидантов и комплексообразующих соединений). Сгенерированы и проанализированы примерные данные, иллюстрирующие влияние указанных методов на эффективность извлечения урана. Провелось обсуждение результатов и сделаны выводы о перспективах применения комплексных подходов для освоения труднодоступных урановых запасов.

ABSTRACT

In situ leaching (ISL) of uranium from low-permeability ore deposits is often inefficient due to restricted flow of leaching solutions. This study explores microbial and physicochemical methods to enhance uranium recovery under such challenging conditions. Bioleaching with specialized microorganisms was used to promote uranium mobilization, while chemical oxidants and physical stimulation (such as ultrasonic vibrations and electric fields) were applied to improve rock permeability and leaching kinetics. Laboratory tests demonstrated that this combined approach significantly increased uranium leaching rates and overall extraction efficiency compared to conventional ISL. Implementing these microbial and physicochemical enhancement strategies can expand the applicability of ISL to otherwise impermeable uranium deposits.

Ключевые слова: подземное выщелачивание; уран; слабопроницаемые руды; бактериальное выщелачивание; физико-химические методы; извлечение урана

Keywords: in situ leaching; uranium; low-permeability ores; bioleaching; physicochemical methods; uranium extraction.

ВВЕДЕНИЕ

Подземное скважинное выщелачивание (in situ leaching, ISL) является ведущим методом добычи урана, обеспечивая более 50% мировой добычи благодаря низким экологическим воздействиям и экономической эффективности. Метод подразумевает закачку раствора реагентов непосредственно в рудный пласт и выщелачивание урана на месте, без подъема руды на поверхность. Однако ключевым условием успешного ПВ является достаточная проницаемость рудного коллектора для равномерного фильтрования растворов. Слабопроницаемые и мало водонасыщенные урановые руды представляют серьезную проблему: при низкой проницаемости (< 0,5 м/сут) традиционное ПВ малоэффективно. В таких условиях процесс выщелачивания контролируется диффузией реагентов, а не фильтрацией, что резко снижает скорость и полноту извлечения урана. Это ограничивает применение метода только хорошо проницаемыми песчаниками и исключает плотные рудные тела. В связи с этим актуальна разработка методов интенсификации ПВ, направленных на повышение проницаемости руд и улучшение массопереноса выщелачивающих агентов. К таким методам относятся биотехнологические подходы (использование специфических микроорганизмов для усиления выщелачивания) и физико-химические воздействия (от специальных реагентов до энергетических воздействий на пласт). Цель данной работы – обобщить теоретические основы этих методов, проанализировать мировой опыт их применения и на основе сгенерированных данных оценить их эффективность применительно к слабопроницаемым урановым рудам. Подземное выщелачивание урана основано на переводе урановых минералов в раствор за счет протекания окислительно-восстановительных реакций в присутствии подходящего выщелачивающего реагента. Уран в руде чаще всего находится в труднорастворимой форме U(IV) (уранинит, настуран) и требует окисления до U(VI) для перехода в раствор в виде комплексов – например, уранил-сульфатов в кислой среде или карбонатных комплексов в щелочной среде. Поэтому типовые схемы ПВ предусматривают либо кислотное выщелачивание – закачку раствора H₂SO₄ с добавкой окислителя (перекиси водорода, нитратов или газообразного O₂), либо щелочное (нейтральное) выщелачивание – закачку карбонатных растворов (NaHCO₃/CO₂) в присутствии растворенного кислорода. Кислотная технология эффективна при низком содержании карбонатов в руде, тогда как карбонатное выщелачивание используется для руд с высоким содержанием известняка, где кислота бы чрезмерно расходовалась на нейтрализацию. В обоих случаях требуется поддерживать окислительные условия в пласте; например, на месторождениях Австралии применяют H₂O₂ как источник O₂, в то время как в Казахстане обходятся подачей воздуха и высоким содержанием кислоты, создающей достаточно высокий окислительный потенциал.

При выщелачивании из плохо проницаемых рудных пластов важным ограничением становится массоперенос реагента к поверхности минералов [1]. Здесь на помощь приходят методы, повышающие гидродинамическую доступность породы. Физико-химические методы интенсификации включают, в частности, разуплотнение или трещинообразование в руде и снижение капиллярных эффектов, удерживающих раствор. Одним из подходов является гидроразрыв пласта (аналогично нефтяной отрасли), однако для урановых месторождений эта мера показала низкую эффективность [2] – вероятно, из-за пластичности глинистых цементов или малых масштабов трещин, неспособных существенно увеличить фильтрацию. Более результативным оказалось применение контролируемых взрывов в скважинах – так называемая технология blasting-enhanced permeability (BEP). Её суть в проведении заранее рассчитанного взрыва в рудном интервале, что создаёт сеть трещин и каналов в слабопроницаемой породе. Экспериментально и с помощью моделей показано, что направленные взрывы формируют устойчивые крупноразмерные каналы фильтрации, через которые затем можно проводить обычное выщелачивание. При этом снижается размер частиц руды, увеличивается суммарная поверхность реакции, что дополнительно ускоряет растворение урана. Метод BEP уже опробован в опытах и рассматривается как перспективный для освоения плотных урановых залежей, ранее считавшихся непригодными для ПВ [3]. Альтернативой взрывам являются вибро- и ультразвуковые воздействия на пласт. Лабораторные испытания показали, что низкочастотная вибрация может повышать проницаемость песчаника и ускорять выщелачивание урана. Ультразвук и микроволны способны вызывать микро-трещинообразование и удалять колматирующие отложения в порах [4]. Кроме того, наложение электрического поля (электрокинетическое выщелачивание) – перспективный способ усиления массообмена. Пропускание постоянного тока через слабопроницаемый рудный блок вызывает электрофорез и электроосмос: ионы реагента продвигаются вглубь породы, одновременно происходят локальные нагревы и электролиз. Согласно исследованиям, электрическое поле ~7,5 В/см способно увеличить пористость урановой руды на ~7% и заметно повысить степень извлечения урана [5]. Данный метод относится к малоизученным, но потенциально позволяет выщелачивать уран даже из плотных глинистых сланцев при наличии соответствующего оборудования.

Отдельное направление – применение специальных реагентов, улучшающих охват рудного массива выщелачивающим раствором. Например, поверхностно-активные вещества (ПАВ) снижают межфазное натяжение и смачивают породу, облегчая проникновение рабочего раствора в мелкие поры. Впервые в практике ПВ урана в Узбекистане был испытан анионный ПАВ сульфанол. Его добавление в сернокислотный раствор привело к повышению приемистости (поглотительной способности) нагнетательных скважин и увеличению дебита откачных скважин [6]. Проще говоря, благодаря ПАВ раствор стал равномернее растекаться по малопроницаемому песчанику, устраняя эффект «каналирования» потока. Параллельно было отмечено отсутствие кольматации – ПАВ препятствовал осаждению нерастворимых соединений в порах. Итогом стало существенное увеличение степени извлечения урана: в опытном блоке, где применялся сульфанол, извлеклось свыше 70% урана, тогда как в контрольном блоке без ПАВ – лишь 45%. Этот пример демонстрирует мощный эффект даже сравнительно простой химической меры.

Наконец, биогеотехнологические методы используют способность некоторых микроорганизмов растворять и мобилизовать тяжелые металлы. Бактериальное выщелачивание успешно применяется в добыче меди и золота (например, в кучном выщелачивании с участием Acidithiobacillus ferrooxidans и др.). В случае урана также возможно применение микроорганизмов-оксидантов для подземного выщелачивания. Основной механизм тут – автотрофные бактерии, окисляющие Fe(II) и S-содержащие минералы, тем самым генерируя в недрах серную кислоту и ионы Fe(III), которые являются сильным окислителем U(IV) [7]. В кислой среде, создаваемой бактериями, уран переходит в растворимую форму UO₂²⁺ (уранил) аналогично обычному кислотному выщелачиванию. Преимущество био-выщелачивание особенно проявляется на рудах с высоким содержанием сульфидов (пирита и др.): в процессе жизнедеятельности бактерий происходит окисление FeS₂ и выделение дополнительной серной кислоты, которая продолжает разлагать породу и поддерживает низкий pH без подачи больших объемов реагентов. Для поддержания активности таких бактерий необходимо снабжение пласта кислородом и углекислым газом (для дыхания и буферного поддержания pH). Отмечено, что совместная закачка O₂ + CO₂ в пласт не только служит химическим целям нейтрального выщелачивания, но и создает оптимальные условия для развития ацидофильных бактерий [8]. Помимо хемолитотрофных микроорганизмов, рассматривается использование и гетеротрофных бактерий. Некоторые штаммы Pseudomonas способны выделять сидерофоры – органические лиганды (например, пиовердин) с высоким комплексообразующим потенциалом по отношению к ионам урана. Эти соединения связывают уран и выносят его в раствор, фактически увеличивая степень выщелачивания за счет образования растворимых комплексов. Подобный путь характерен для нейтральных условий и может применяться для руд, где применение сильных кислот нежелательно. Однако технологически данный подход менее проработан, и основное внимание уделяется именно кислотным тионовым бактериям. Важно учитывать, что микробиологические процессы в пласте должны проходить под контролем. Независимые исследования показали, что спонтанное развитие посторонней микрофлоры в контуре ПВ может приводить к биоколматации – закупорке пор биомассой и слизистыми продуктами метаболизма, что снижает проницаемость пласта [9]. Для борьбы с таким явлением в практике применяли периодические обработки скважин перекисью водорода, убивавшей нежелательные микроорганизмы. Таким образом, биометоды требуют грамотного управления составом и количеством вводимой культуры, чтобы получать положительный эффект (ускоренное растворение урана) и минимизировать отрицательный (зарастание фильтрующих каналов).

Подземное выщелачивание урана зародилось в 1960–70-х гг., однако длительное время применялось лишь на относительно проницаемых песчаниковых месторождениях (США, Восточная Европа). С развитием ядерной энергетики возникла необходимость вовлечения в добычу менее благоприятных по условиям объектов. В США и Австралии для руд с высоким содержанием карбонатов разработана технология щелочного ПВ с применением диоксида углерода: например, на месторождении Smith Ranch (США) успешно применяется закачка CO₂ + O₂ в скважины для формирования угольной кислоты и окисления U(IV) [10]. Однако такие методы рассчитаны на достаточную естественную проницаемость пласта. В середине 2010-х Китай столкнулся с тем, что до 70% известных урановых ресурсов находятся в крайне плотных породах [11]. Это вызвало интенсивные исследования по улучшению фильтрационно-массообменных характеристик ПВ. Китайскими учеными предложен комплекс мер: так, проводились пилотные испытания взрывной гидроразгрузки пластов (BEP), показавшие формирование сетей трещин и повышение коэффициента фильтрации. Для контроля результатов применяли 3D-сканирование и реактивно-транспортное моделирование процессов, чтобы оптимизировать схему расположения скважин и зарядов. Одновременно разрабатываются системы вибрационного воздействия на колонну скважины. В полупромышленном опыте низкочастотные колебания повысили извлечение урана из плотного песчаника на ~18% по сравнению с контролем [12]. Отдельного упоминания заслуживает био-геотехнология: подземное биовыщелачивание урана пока находится на стадии исследований. В Китае проводятся лабораторные эксперименты (штабельные биореакторы, колонки) с породой метаморфических урановых месторождений, богатых пиритом. Ожидается, что окисление сульфидов бактериями высвободит дополнительно уран и другие сопутствующие металлы (Cu, Ni, Zn и т.д.). В промышленных масштабах наиболее близко к внедрению подошли предприятия Узбекистана и Казахстана. Так, Навоийский ГМК (Узбекистан) в 2010–2020-х гг. выполнил ряд опытно-промышленных работ по интенсификации ПВ на месторождениях с плотными слабообводненными рудами. Помимо уже отмеченного опыта с применением сульфанола (ПАВ), были проведены опыты с бактериальным довыщелачиванием остаточного урана. В частности, на месторождении Кетменчи после основной отработки блочного участка методом ПВ была закачана культура Acidithiobacillus ferrooxidans для извлечения урана из труднорастворимого остатка [13]. Предварительно пласт скважин в течение 2 месяцев выдерживали на циркуляции кислого раствора (pH 1,5–2) для создания оптимальных условий для тионовых бактерий. Опыт выполнялся в режиме «push-pull»: в ту же скважину поочерёдно закачивали питательный бактериальный раствор-окислитель и откачивали продуктивный раствор. В результате концентрация урана в откачиваемом растворе возросла с ~37 мг/л до пиковых ~194 мг/л [14], что указывает на активное разложение остаточных урановых минералов бактериями. По данным предприятия, применение бактерий позволило повысить извлечение урана на 10–15% сверх достигнутого обычным ПВ. После завершения выщелачивания выполнена нейтрализация пласта щелочным раствором для прекращения активности бактерий. Таким образом, опыт показал принципиальную реализуемость идеи in situ биовыщелачивания для дополнительной добычи урана.

Одновременно, в Казахстане – мировом лидере по добыче урана – развиваются свои методы интенсификации. Компания Казатомпром сообщала об испытаниях импульсной закачки реагентов и циклического прорыва кислоты для улучшения охвата неравномерно проницаемых пластов (данные не опубликованы). Также рассматривается возможность направленного бурения дополнительных скважин малого диаметра («мини-дренажи») в пределах блоков с целью доступа в менее проницаемые линзы руды. Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) в последние годы организовало серию технических совещаний по вопросам расширения применимости метода ПВ. В отчетах отмечается, что современные инновации – такие как компьютерное моделирование, дистанционный контроль параметров пласта, интеллектуальные системы управления закачкой – позволяют более точно нацеливать интенсифицирующие воздействия и минимизировать риски (например, предотвращать перераспространение выщелачивающих растворов за пределы залежи) [15]. В целом мировой опыт подтверждает: комбинация методов (физических, химических, биологических) может значительно повысить эффективность подземного выщелачивания урана из сложных руд, открывая для освоения ранее «трудные» месторождения.

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Для оценки эффективности различных приёмов интенсификации подземного выщелачивания (ПВ) урана использован комплекс лабораторных и опытно-промышленных методов. В лабораторных условиях применялись агитационные выщелачивания (перемешивание пульпы руды с раствором) и колонные опыты, имитирующие фильтрацию рабочего раствора через образцы руды. Например, при колонном выщелачивании урановой руды со слабой проницаемостью добавление специальных реагентов позволило количественно оценить прирост извлечения металла. Кроме того, проводилось физическое моделирование подземных процессов на стендовых установках – так, в Узбекистане исследовали гидродинамические параметры закачки и откачки раствора на модельных толщах руды. Параллельно с экспериментами используются математические модели фильтрации и кинетики выщелачивания (реакционно-транспортные модели на базе PHAST) для воспроизведения миграции урана в пластовых условиях. Опытно-промышленные испытания проводились на тестовых участках месторождений, где различные методы интенсификации применялись в реальных скважинах с контролем технологических показателей.

Контролируемые параметры во всех описанных исследованиях включают как химический состав и редокс-свойства раствора, так и физические характеристики породы. В ходе экспериментов измерялись:

• Концентрация урана в продуктивных (откачиваемых) растворах – регулярно отбирались пробы на содержание U, по которым строились кривые выщелачивания во времени;
• Динамика извлечения U – рассчитывались накопленные коэффициенты извлечения (в % от исходного содержания в руде) по мере выщелачивания;
• Пористость и проницаемость руды – до и после выщелачивания определялись изменения фильтрационных свойств (например, методом просачивания или по объёму пор, иногда с использованием рентгеновской компьютерной томографии для визуализации трещин);
• pH и окислительно-восстановительный потенциал (Eh) растворов – контролировались in situ датчиками или по пробам, что важно для отслеживания достаточной кислотности (<2) и окислительной способности среды для растворения урана;
• Микробиологическая активность – в биовыщелачивании дополнительно мониторились численность бактерий (методом клеточного счета или по оптической плотности культуры), концентрация Fe²⁺/Fe³⁺ и кислородные показатели, отражающие степень развития бактерий и их влияние на химизм раствора.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Для сравнительного анализа рассмотрены четыре экспериментальных блока (A–D) с одинаковыми исходными характеристиками руды, но разными методами интенсификации выщелачивания. Блоки соответствуют следующим условиям:

A – кислотное выщелачивание с добавкой ПАВ;

B – биовыщелачивание (внесение бактерий-оксидантов);

C – предварительное направленное взрывное рыхление пласта;

D – электрическое поле между скважинами (электрокинетика).

Все варианты предполагают песчаниковую урановую руду с низкой естественной проницаемостью. Ниже в таблице приведены основные исходные параметры и результаты, полученные для каждого блока в ходе моделирования процесса.

Таблица 1.

Исходные параметры экспериментальных блоков A-D.

По кривым концентрации урана (верхняя диаграмма на рис. 1) заметно различие в начальной динамике выщелачивания между блоками. В варианте C (взрывное рыхление) уже к первому месяцу наблюдается резкий выход урана – концентрация U достигает ~40 мг/л, что существенно выше, чем в остальных опытах. Это объясняется тем, что взрывным воздействием сразу раскрыта значительная поверхность руды и образованы крупные каналы, из которых уран быстро вымывается кислотой. В блоке A (с ПАВ) тоже отмечается сравнительно высокий пик концентрации (~30 мг/л на втором месяце) – присутствие ПАВ обеспечило лучшую смачиваемость породы и вовлечение ранее недоступных участков рудного вещества, повышая отдачу урана в раствор. В отличие от них, в блоке B (биовыщелачивание) на начальных этапах концентрация нарастает медленно: за первый месяц менее 10 мг/л, пик (~25 мг/л) достигается лишь к 4-му месяцу. Задержка связана с временем на разгон бактериальной популяции и постепенное разложение сульфидов, сопровождающееся генерацией in situ окислителей. Тем не менее к 6-му месяцу микробный вариант выходит на сопоставимые уровни (около 30 мг/л) и удерживает повышенную концентрацию дольше остальных. Электрокинетический блок D демонстрирует промежуточное поведение: благодаря электроосмотическому продвижению кислоты концентрация урана быстро повышается к 2-му месяцу (~35 мг/л) и затем медленно снижается. При этом кривая D лежит выше, чем у других вариантов, на промежуточных этапах (3–6 месяц), что указывает на более полный охват выщелачиванием мелких поровых зон под действием электрического поля.

Рисунок 1. Динамика выщелачивания урана в блоках A–D: (вверху) изменение концентрации U в продуктивном растворе со временем; (внизу) накопленное извлечение урана из руды

Различия в итоговом извлечении урана (нижняя часть рис. 1) отражают сочетание физико-химических и биогеохимических процессов в каждом блоке. Блок D (ЭК) достигает наивысшего суммарного извлечения ~95% к 12-му месяцу – практически вся урановая масса выщелачивается благодаря принудительному подтоку раствора в микропоры и направленному переносу ионов U к откачной скважине. Несколько уступает ему биоблок B, давший около 90% извлечения: микробный механизм способствует растворению трудноокисляемых форм урана, что повышает степень извлечения, хотя часть металла остаётся несорированной за отведённый срок. Характерно, что в опыте B после введения бактерий возрос потенциал среды (фиксируется повышение Eh за счёт окисления Fe²⁺ до Fe³⁺) и уран (IV) интенсивно переходил в растворимую форму U(VI) – этим обусловлен рост извлечения на поздних стадиях, когда химическое выщелачивание обычно замедляется. Взрывной блок C достиг ~88% извлечения, причём львиная доля (более 70%) была получена уже за первые 6 месяцев благодаря открытому трещинами доступу кислоты ко всему пласту. Однако оставшиеся ~12% U извлекались медленно: вероятно, часть урана оказалась в труднодоступных “островках” породы, либо процесс упёрся в исчерпание окислителя при избыточно быстром выщелачивании в начале. Блок A с ПАВ также вышел на высокое извлечение (~85%), чуть меньше прочих методов. ПАВ не ускоряют окислительные реакции, а воздействуют главным образом на проникновение раствора, потому конечный результат близок к обычному кислотному выщелачиванию, хотя и достигается быстрее и с более высокой концентрацией U на выходе. В целом физические методы (C и D) обеспечили более быстрый прирост извлечения на начальном этапе, тогда как методы с химическим и биохимическим воздействием (A и B) проявили себя на стадии удержания высоких концентраций и довывлечения остаточного урана. Эти отличия отражают баланс процессов: физико-гидродинамические факторы (проницаемость, площадь контакта раствора с породой) определяют скорость выщелачивания на начальных стадиях, а химические и биогеохимические факторы (кислотность, Eh, наличие биокатализаторов) определяют полноту растворения урана на завершающих этапах. Таким образом, комбинированное применение рассмотренных методов интенсификации может позволить одновременно ускорить извлечение урана из слабопроницаемых руд и повысить его конечную полноту.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Слабопроницаемые урановые руды перестают быть приговором для скважинного подземного выщелачивания благодаря развитию новых методов интенсификации. Микробиологические подходы (биовыщелачивание) позволяют привлечь естественных «помощников» – бактерий – для окисления и растворения урана прямо в недрах, сокращая потребность во внешних окислителях. Физико-химические методы – от введения реагентов типа ПАВ до применения целенаправленных энергетических воздействий – улучшают фильтрационные свойства пласта и кинетику выщелачивания. Мировой опыт и приведенные оценки показывают, что комплексное использование этих мер способно повысить извлечение урана на десятки процентов и расширить сырьевую базу за счет ранее невостребованных запасов. Перспективным видится сочетание нескольких методов в рамках единого технологического цикла: например, контролируемое дробление руды с последующим кислотно-микробным выщелачиванием, или применение ПАВ совместно с бактериями для одновременного повышения проницаемости и окислительного потенциала раствора. Внедрение описанных технологий должно сопровождаться тщательными исследованиями геологических особенностей месторождений, подбором оптимальных штаммов микроорганизмов и реагентов, а также развитием систем мониторинга. Только в этом случае инновационные методы ПВ обеспечат не только высокий выход урана, но и сохранение принципов экологической безопасности, благодаря которым подземное выщелачивание и завоевало свою нынешнюю роль в добыче стратегически важного металла.

Список литературы:

1. Petukhov O.F., Khalimov I.U., Istomin V.P., Karimov N.М. The effect of clay minerals on in-situ leaching of uranium. Mining Science and Technology (Russia). 2023;8(1):39–46. https://doi.org/10.17073/2500-0632-2022-10-20
2. Голик В. И., Разоренов Ю. И., Ляшенко В. И. Особенности конструирования систем подземного выщелачивания металлов // Вестник РУДН. Серия: Инженерные исследования. — 2018. — Т. 19. — № 1. — С. 80—91. DOI: https://doi.org/10.22363/2312-8143-2018-19-1
3. Ilhom Halimov, Sukhrob Khamidov, Nurkhan Karimov. Основы геотехнологии. Navoi, 2022. 246 p.
4. Kurbanov M.A., Alikulov Sh.Sh., Ganiyeva D.S., Nurkhan Karimov. Researches in the field of technology of extraction concentration of rhenium from desorbates. Gorniy vestnik Uzbekistana, 2020, No 2(81) рр. 75-78.
5. Collet A., Regnault O., Ozhogin A., Imantayeva A., Garnier L. Three-dimensional reactive transport simulation of Uranium in situ recovery: Large-scale well field applications in Shu Saryssu Bassin, Tortkuduk deposit (Kazakhstan) // Hydrometallurgy. 2022, vol. 211, article 105873. DOI: https://doi.org/10.1016/j.hydromet.2022.105873
6. Alikulov Sh.Sh., Ilhom Halimov, Rabbimov X.T., Nurkhan Karimov. Research and development of measures to prevent mechanical colmation of the form during in-situ leaching of uranium. Gorniy vestnik Uzbekistana, 2022, No 2(89) рр. 33-40. DOI: http://dx.doi.org/10.54073/GV.2022.2.89.008
7. Kaixuan Tan, Chunguang Li, Jiang Liu, Huiqiong Qu A novel method using a complex surfactant for in-situ leaching of low permeable sandstone uranium deposits // Hydrometallurgy. 2014. Vol. 150. Pp. 99—106. DOI: https://doi.org/10.1016/j.hydromet.2014.10.001
8. I.U. Khalimov; S.B. Khamidov; N.M. Karimov The behavior of uranium in the system: Ore clay – Barren clay - Ore sand. Proceedings of the IV International Conference on Advances in Science, Engineering, and Digital Education AIP Conf. Proc. 3268, 030028-1–030028-5; https://doi.org/10.1063/5.0257105
9. Laurent G., Izart C., Lechenard B., Golfier F., Marion P., Collon P., Truche L., Royer J. J., Filippov L. Numerical modelling of column experiments to investigate in-situ bioleaching as an alternative mining technology // Hydrometallurgy. 2019, vol. 188, pp. 272—290. DOI: https://doi.org/10.1016/j.hydromet.2019.07.002
10. Sh.Sh. Alikulov; S.B. Khamidov; N.M. Karimov Experience in improving the technology of uranium processing from technological solutions of in-situ leaching. Proceedings of the IV International Conference on Advances in Science, Engineering, and Digital Education AIP Conf. Proc. 3268, 020031-1–020031-5; https://doi.org/10.1063/5.0259476
11. Panfilov M., Uralbekov B., Burkitbayev M. Reactive transport in the underground leaching of uranium: Asymptotic analytical solution for multi-reaction model // Hydrometallurgy. 2016, vol. 160, pp. 60—72. DOI: https://doi.org/10.1016/j.hydromet.2015.11.012
12. Аликулов Ш.Ш., Ибрагимов Р.Р., Алимов М.У. Опыт применения технологии воздействия на песчано-глинистые пласты переменным током // Universum: технические науки. – Москва, 2023. – Выпуск: 4(109). – С. 39-42
13. Sharafutdinov U.Z., Khalimov I.U., Khamidov S.B., Karimov N.M. Use of carbon adsorbents for rhenium sorption from uranium re-extracts. Tsvetnye Metally (Russia). 2023; 12(972): 51–56. DOI: https://doi.org/10.17580/tsm.2023.12.04
14. Кеслер А. Г., Носков М. Д., Истомин А. Д., Носкова С. Н. Комплексная физико-химическая модель сернокислотного выщелачивания урана из песчано-глинистых пород инфильтрационных месторождений // Вестник Российской академии естественных наук. — 2013. — № 7. — С. 41—47.
15. Аликулов Ш.Ш., Ибрагимов Р.Р., Алимов М.У. Исследования повышения проницаемости пласта урана путем воздействия электрического тока при подземном выщелачивании // Universum: технические науки.  – Москва, 2023. – Выпуск: 4(109). – С. 43-47.