ОЛЬФАКТОРНАЯ ПОЭТИКА А.П. ЧЕХОВА (ПРОЗА 80-Х ГГ.)

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается роль запахов в художественном мире А.П. Чехова на примере повести «Цветы запоздалые» и рассказа «На гвозде». Анализируется, как писатель использует обонятельные ощущения для создания атмосферы, передачи настроения и символов, связанных с болезнью, смертью и любовью.

ABSTRACT

The article examines the role of smells in the artistic world of A. P. Chekhov using the example of the story "Belated Flowers" and the story "On a Nail". The author analyzes how the writer uses olfactory sensations to create an atmosphere, convey moods and symbols associated with illness, death and love.

Ключевые слова: проза Чехова, запахи, ольфакторика, художественное пространство, семантика, эмоциональное постижение мира, характерологическая функция, символическая функция, лирическая атмосфера, сюжетное напряжение.

Keywords: Chekhov's prose, smells, olfactory, art space, semantics, emotional comprehension of the world, characterological function, symbolic function, lyrical atmosphere, plot tension.

А. П. Чехов — один из самых выдающихся писателей русской литературы, чьи произведения продолжают удивлять и увлекать читателей на протяжении многих поколений. В своих произведениях Чехов мастерски сочетает юмор, иронию и глубокую психологию, создавая уникальные образы и ситуации.

Одним из интересных аспектов творчества Чехова является использование ольфакторных включений — описаний запахов в литературных произведениях. В прозе 80-х годов Чехов часто обращается к запахам, чтобы передать атмосферу и настроение своих историй.

«Цветы запоздалые»: запахи в оппозиции живого / мертвого

В повести «Цветы запоздалые» запахи встречаются 10 раз. Такое количество запахов не характерно для Чехова, у которого обычно «запах» (особенно в поздней новеллистике) упоминается не более 1-2 раз на всё произведение. Запахам в повести отводится характерологическая функция. Во-первых, запахи дифференцируют персонажей. С одной стороны, представлен вымирающий род князей Приклонских, в который входят старая княгиня, страдающая от бедности, Маруся, погруженная в свои мечты и отрешенная от реальности, а также Егорушка, который отрешен от своего дворянского происхождения и не соблюдает нормы общепринятого поведения. С другой стороны, появляется преуспевающий доктор, отец которого ранее был крепостным у господ Приклонских.

«Прокисшее вино» играет центральную роль и символизирует целый комплекс значений: здесь и намек на бедность, обман и ненастоящесть. Запах здесь выступает как авторский знак, указывающий на пропасть между реальностью и иллюзией, между «жизненным» и «книжным». Запах вина становится ядром характера персонажа, выражая его равнодушие, бездумность и мотовство. Он прожигает последние деньги разорившейся семьи, пропивая свое человеческое достоинство.

Запах здесь играет символическую роль — это запах смерти. «Закрытость» Приклонских выражает их изолированность от мира, в котором они медленно исчезают.

Нарастающие запахи, начиная со слабого аромата прокисшего вина и до жуткого запаха смерти, создают атмосферу катастрофы в сюжете, основанном на «литературном» мышлении и восприятии жизни.

И далее символическая функция усиливается: «запах» становится символом, обобщением всего бытия Приклонских. Персонификация смерти, выражающаяся через запах, становится еще одним признаком границы и перехода. Позже, когда дети выздоравливают, старая княгиня примечает «нечистоту» в профессии Топоркова (так выражают свое неодобрение остатки «аристократической высокомерии»), вызывая негодование обоих детей.

«Седьмые сутки», связанные с кризисом и принесшие выздоровление обоим детям княгини, ассоциируются с архетипом создания мира. Рифма между кислым вином и «кислым питьем», рекомендованным сыну, пародийно играет с ситуацией, не допускающей превращения Егорушки в небожителя.

Эпизод сватовства становится пародийным. Сваха, посланная доктором Топорковым, становится комической фигурой – «человеком со стороны», ощущаемым семьей. Старая княгиня считает, что от нее сильно пахнет деревянным маслом, а потом добавляется запах табака.

Запах табака – знак не просто «мужского», но «мужицкого». Запах свахи сопровождает фотокарточку доктора, как бы замещая его. Так «чужой» – жених, доктор Топорков вторгается в мир Приклонских уже в новом качестве. И этот запах – подобие колдовского укола в волшебных сказках, – погружает Марусю в сон. Сватовство она воспринимает по-книжному, не услышав числа – приданое невесты.

Далее в тексте отсутствуют указанные запахи. Ни запах лекарства в кабинете доктора Топоркова, ни аромат распутства Егорушки и бесцеремонии Калерии, которая «нарастала», не описываются запахово.

Метафорическое заглавие вбирает смыслы жизни и смерти, сбывшегося и несостоявшегося, утраченного и обретенного заново, спрятанные в скрытых запахах.

«На гвозде»: запахи в кулинарном коде

Название рассказа «На гвозде» неоднозначно, по-разному очерчивая суть ситуации, которая сводится к неудаче; однако оно также выражает главную мысль рассказа   зависимость «маленького» человека от сильных мира сего и его «пригвожденность» вследствие стремления сделать карьеру.

Ситуация рассказа близка к анекдотической: герой, пригласив друзей на свой день рождения, вынужден покинуть желанный стол с именинной едой и временно провести время в трактире, в то время как его супруга занимается «развитием» его карьеры.

Автор осознанно выбрал фамилию главного героя   Стручков, чтобы она несла в себе символический смысл. Фамилии, которые имеют значение или отсылки к чему-то, придают рассказу анекдотическую ноту. Стручков происходит от слова «стручок»   длинный и узкий плод, содержащий семена в двустворчатой оболочке, которая открывается в момент созревания. Фамилия также привносит другой смысл. Главный герой, подобно стручку, заключен в свою собственную оболочку, он – «маленький человек», борющийся за свое будущее и карьеру. Он ожидает своего «созревания», подобно горошку или фасоли. Как и стручок, он внешне неприметен. В его имени скрыт намек на его скромную внешность, и поэтому героя замещает его жена.

Стручков представлен как простой и наивный человек, живущий обычной растительной жизнью. Он расстраивается не из-за унижения или оскорбления, а просто потому, что хочет есть. Заметно, что Чехов не описывает Стручкова подробно, но уделяет большое внимание гвоздю, который становится символом желания карьерного роста. Герой находится в прямой зависимости от этого стремления: он как будто привязан к нему.

Использование числа «три» имеет анекдотическую ситуацию: муж   жена   любовник. Смена головных уборов, висящих на гвозде, предваряет продвижение по карьерной лестнице. Восхождение, в свою очередь, «обрамлено» тройным посещением дома именинника гостями, которые несколько раз оставались на бобах (бобы   вариации гороха и стручка).

Обратим внимание на то, что жена так и не появляется перед гостями, оставаясь для них невидимой. Но все они оказываются невольными свидетелями искушения.

Имя жены Стручкова – Катя, которое в переводе с греческого «чистая, непорочная». Эффект обманутого ожидания срабатывает уже в начале рассказа: вместо супруги, ожидающей мужа со службы, кокетка, принимающая у себя в отсутствие мужа посторонних мужчин. По ходу сюжета выясняется ее несоответствие имени (по сменяющимся головным уборам на гвозде можно догадаться о сменяющихся гостях), что уже создает комизм. Пока муж страдает от голода, жена «строит» его карьеру.

Рассказ насыщен запахами, связанными с кулинарным кодом. Запахи обозначены несколько раз, обостряя восприятие гостями несостоявшегося ужина.

Автор в тексте трижды повторяет ситуацию ухода и возвращения гостей, чтобы подчеркнуть, что их нарастающий голод дошел до предела. Чтобы достигнуть необходимого эффекта, автор использует запахи.

Во время первого прихода гости ощущают только запах пирога и жареного гуся, который чувствуют их носы. Обыгранный в каламбуре гусь символизирует голод. Вожделенная еда, репрезентированная запахом,   знак недоступности. Перечисление приготовленной пищи впечатляет и возбуждает аппетит.

Обратим внимание на то, что обозначение запахов исчезает уже после второго неудачного захода. Это знак бесчувствия, неспособности реагировать даже на такой раздражитель, как еда. 

Еще один прием, который используется, это повторение. Персонажи дважды «входят в переднюю» и дважды вынуждены отправиться в трактир. Повторяемость этой ситуации выглядит почти как программируемое поведение и вызывает смех. Кроме того, особая композиция рассказа, представленная в виде «концентрических кругов», постепенно углубляет и расширяет проблему, помогая автору раскрыть идею произведения.

Анекдотическая ситуация сводится к тому, что Стручков и люди его типа могут «проглотить» все, начиная от сухого пирога, теплых щей, пережаренного гуся, и кончая унижением и пресмыкательством. Проголодавшиеся гости утрачивают способность воспринимать запахи, навалившись на еду.

Ольфакторный сюжет строится как нарастание и исчезновение запахов: запах как раздражитель, обостряя аппетит, доводит гостей до «точки кипения», лишая их способности воспринимать что-либо. В рассказе использованные запахи являются проявлением полного отсутствия эмоций, сигнализируя о накипевшем гневе из-за невозможности насладиться пищей, демонстрируя своеобразное «озверение» гостей. Плотское вожделение людей, для которых жизнь   бесконечное поглощение пищи, и невосприимчивость к нормам морали – таков сюжет обесчеловечивания, прочерченный ароматами. «Восхождение» и «падение» утрачивают свои ценностные смыслы, а ольфакторный сюжет их обрамляет.

Таким образом, запах как феномен культуры недавно стал объектом изучения междисциплинарных исследований. Русская литература, обратившись к запахам, расширяла картину мира писателя. Важной составляющей художественного мира Чехова являются обонятельные ощущения, которые придают его произведениям многомерность. Мир запахов усложняется в произведениях Чехова от ранней к поздней прозе.

Детальная аналитика современных исследований о запахах в прозе Чехова позволила выяснить уже сделанное и обозначить некоторые «пробелы» в изучении проблемы. Исследователями были отмечены различные функции запахов в произведениях Чехова: характерологическая, моделирующая, символическая и другие. Запахи имеют символическое значение и могут служить ключом для понимания глубинных смыслов произведений. Запахи, подчеркивая глубину погружения в жизнь с ее непредсказуемостью и сюрпризами, играют важную роль в чеховской картине мира. Они помогают читателю приблизиться к тайне бытия и раскрывают личный контакт с духовной организацией человека, обостряя восприятие окружающей действительности.

Однако, исследование ольфакторики Чехова в отечественном литературоведении только начинается.  В меньшей степени исследователи обращают внимание на нарратологический аспект запахов, их сюжетообразующую роль.

В прозе Чехова запахи использованы для отображения незаметных границ миров, которые мы не ощущаем в повседневной жизни. Например, в повести «Цветы запоздалые» резкий запах служит символом предельности и границы между мирами. Запах также обретает символическое значение, указывая на болезнь или смерть, как в случае с угасающим дворянским родом Приклонских. Запахи помогают создать лирическую атмосферу, как, например, запах осени, который становится знаком влюбленности Маруси. Скрытый запах появляется в конце повести (водопад чудных льняных волос) и становится знаком неожиданного «оживления» доктора и предвестием близкой смерти чахоточной девы.

Заглавие рассказа «На гвозде», играющее важную смыслообразующую роль, является доминантой смысла, а запахи, присутствующие в кулинарном коде, создают сюжетное напряжение в рассказе-анекдоте о жене, делающей карьеру мужу. Именно игрой запахов достигается необходимый эффект.

Список литературы:

1. Головачева, А.Г. Поэтика запаха в творчестве А.П. Чехова» / А. Головачева // Литература в школе. – 2019. ‑ № 10. – С. 17-20.
2. Гурвич, Л.А. Проза Чехова / Л.А. Гурвич – Москва: Художественная литература, 1970. – 183 с.
3. Кабакова, Г.И. Запахи в русской традиционной культуре / Г.И. Кабакова // Ароматы и запахи в культуре. – Москва: Новое литературное обозрение, 2003. Т.2. – С. 645-663.
4. Куренкова, Т.Н. Лексико-семантическое поле «еда» в произведениях Н.В. Гоголя, А.П. Чехова, М.А. Булгакова: Автореф. дис. …канд. филол. наук. – Кемерово, 2008. – 20 с.
5. Тюпа, В.И. Художественность чеховского рассказа / В.И. Тюпа – Москва: Высшая школа, 1989. – 135 с.
6. Чудаков, А.П. Поэтика Чехова / А.П. Чехов. – Москва: Наука, 1971. – 291 с.