ПРОБЛЕМА ИНТЕГРАЦИИ ПСИХОЛОГИИ: РЕДУКЦИЯ ИЛИ АВТОНОМИЯ?

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается дискуссия по проблеме интеграции психологии и нейронауки. В философии психики в ХХ в. сложились два подхода к проблеме интеграции психологии и нейронауки. Первый отстаивал редукцию психологии к нейронауке, второй отстаивал автономию психологии по отношению к нейронауке. В начале 2000-х годов в философии науки формируется новая концепция – новый механицизм, который предлагает новую модель интеграции психологии и нейронауки. В статье демонстрируется, что механистическая модель недооценивает относительную автономию психологии.

ABSTRACT

The article describes the discussion on the problem of integration of psychology and neuroscience. The two main approaches to this problem were developed in philosophy of mind of XX c. The first justified the reduction of psychology to neuroscience (psychophysical identity theory). The second justified the autonomy of psychology (functionalism) from neuroscience. From the beginning of 2000-s a new theory is being formed in philosophy of science – the new mechanicism which suggests an alternative model of integration. In this paper it is demonstrated that the mechanistic model underestimates the relative autonomy of psychology.

Ключевые слова: философия психики, интеграция, редукция, автономия, теория тождества, функционализм, новый механицизм.

Keywords: philosophy of mind, integration, reduction, autonomy, theory of identity, functionalism, new mechanicism.

Идея интеграции наук возникла в контексте выдвинутой логическими позитивистами цели единства науки и редукции как способа достижения этой цели (редукционистский проект). Сегодня цель достижения глобального единства всех наук уже не ставится, ее заменила идея междисциплинарной интеграции, в частности интеграции психологии и нейронауки. Как научные дисциплины психология и нейронаука формировались независимо друг от друга, их онтология и методология сильно отличаются друг от друга -  они постулируют разные натуральные виды объектов (natural kinds); используют разные идеализации при создании теорий и моделей; применяют разные методы исследования. Как могут быть интегрированы психология и нейронаука является предметом продолжающейся дискуссии.^[1]

Логический позитивизм отождествляет интеграцию наук с их редукцией к физике. Развивая дедуктивно-номологическую модель объяснения, Эрнст Нейгел [10] предложил модель межтеоретической редукции. Теория понимается как совокупность законов, описывающих зависимости между категориями объектов (entities), постулируемыми данной теорией. Теории Т₁ и Т₂ постулируют разные категории объектов и используют для их обозначения разные термины.  Теория Т_1, описывающая объекты более высокого уровня, редуцируется к теории Т₂ ,  описывающей объекты нижележащего уровня, если Т₁ может быть логически выведена из Т₂. Для логического выведения, по мнению Нейгела, следует использовать соединяющие принципы (bridge principles), которые устанавливают соответствие между терминами двух теорий. Для редукции необходимо выполнение двух условий: 1) возможность соединения (connectability) онтологий обеих теорий гарантирует сохранение онтологии и объяснительной силы редуцируемой теории, что отличает редукцию от элиминации; 2) выводимость (derivability) одной теории более высокого уровня из теории нижележащего уровня показывает, почему законы первой должны иметь место. Чтобы дать редуктивное объяснение, междисциплинарная теория должна показать, как психологические категории объектов реализуются физически.

В 80-90-е годы ХХ в. в философии психики (philosophy of mind) соперничали два подхода - теория психофизического тождества (редукционистский подход) и функционализм (не-редукционистский подход). Было предложено как минимум два сценария редукции психологии к нейронауке: элиминативизм и межтеоретическая редукция. Элиминативизм отрицает возможность межтеоретической редукции.  Так, Пол Чёрчленд пишет, что наша обыденная концепция психологических феноменов является радикально ложной теорией, теорией настолько неадекватной, что со временем ее онтология будет не редуцирована, а полностью вытеснена нейронаукой [4]. Патрисия Чёрчленд полагает, что невозможность отображения психологических категорий в нейробиологических категориях не является препятствием для редукции психологии к нейронауке. В процессе редукции происходит фрагментация и реконфигурация психологических категорий. Она приводит пример с понятием памяти. Исходное понятие памяти предполагало существование одной системы памяти в мозге. Однако нейрологические исследования показали, что в мозге существует несколько разных систем памяти. Вследствие этого в психологии понятие памяти было разделено на несколько категорий – в соответствии с системами памяти в мозге. Постепенный процесс уточнения психологических категорий в конечном счете приведет к неизбежной редукции психологии к нейронауке. [3].

Функционализм (не-редукционистский подход) отождествляет психические явления не с процессами в мозге, а с функциями в когнитивной системе.  Психические функции могут быть интерпретированы в терминах обработки информации и представлены в виде когнитивных и вычислительных моделей. Одна и та же психическая функция может быть реализована разными структурами нервной системы (множественная реализуемость). Ранний функционализм не предполагает никаких ограничений на физические реализации психических состояний. «Психика есть реальное и автономное свойство мира…Мы могли бы быть сделаны и из швейцарского сыра, но это не имело бы никакого значения», - утверждал Хилари Патнэм [11]. Такое преувеличение автономии психического уже осталось в прошлом. Современный функционализм признает, что возможность реализации определенных психических функций той или иной физической структурой зависит от наличия определенных свойств у этой реализующей структуры (у швейцарского сыра необходимых свойств, разумеется, нет). Диапазон возможной физической реализации психической функции ограничен.

Критикуя позитивисткую идею единства науки и требование редуцируемости специальных наук к физике, теоретик функционализма Джерри Фодор отстаивает автономию специальных наук по отношению к физике, в частности автономию психологии по отношению к нейронауке. Даже если единичное психологическое событие тождественно единичному нейрологическому событию, из этого не вытекает, что натуральные виды (natural kinds), которые выделяет психология, совпадают c натуральными видами, которые выделяет нейрология. Психология имеет свою таксономию объектов, и может выясниться, что эта таксономия пересекается, не совпадает (cross-classify) с нейрологической таксономией [7, p. 105, 113-114]. Забегая вперед, отмечу, что это предположение о пересечении таксономий Фодора сегодня подтверждается.

В 2000-х годах формируется новый подход в философии науки – новый механицизм. Механисты отказываются от методологии логического позитивизма – от дедуктивно-номологической модели объяснения и модели редукции Э. Нейгела. В своей книге «Открывая сложность» У. Бехтель и Р. Ричардсон утверждают, что позитивистская номологическая модель объяснения не работает в отношении биологических наук [2].  В биологических науках для объяснения феноменов жизни ссылаются на механизмы, ответственные за эти феномены (а не на универсальные законы, как в физике). После выхода этой книги в философии науки начинается бурное развитие нового механицизма и как альтернативной модели научного объяснения, и как альтернативной модели интеграции наук.

Механицизм требует выявление механизмов, физически реализующих то или иное свойство живых систем, выполнение той или иной функции. Механизм состоит из объектов и их действий. «Механизм некоторого феномена состоит из объектов (entities) и действий (activities), организованных таким образом, что они ответственны за этот феномен», - пишут Ф. Иллари и Д. Уильямсон [8, p. 120]. Механистическое объяснение некоторого феномена (например, способности нейрона формировать потенциал действия или памяти как психической/когнитивной способности) предполагает выявление механизма, продуцирующего этот феномен.

Междисциплинарную интеграцию механисты трактуют как объединение результатов, полученных разными дисциплинами, в описании многоуровневого механизма, ответственного за тот или иной феномен (от молекулярного уровня до уровня организма в целом). По их мнению, это отличает механистическую модель интеграции от редукции. Когнитивные модели психических функций участвуют в этом многоуровневом описании, но они должны отвечать определённым требованиям. Теоретики механицизма Дэвид Каплан и Карл Крэвер вводят требование, которому должны отвечать когнитивные модели -  требование «отображения модели в механизме» («model-to-mechanism mapping»=3M requirement): «…В успешной объяснительной модели в когнитивной и системной нейронауке a) переменные модели соответствуют компонентам, их действиям и свойствам, а также характеристикам организации целевого механизма, который продуцирует, поддерживает и лежит в основе феномена; и b) зависимости…, постулируемые между переменными такой модели, соответствуют…каузальным отношениям между компонентами целевого механизма» [9, p. 611]. Это требование носит явно односторонний характер –  элементы когнитивной модели должны соответствовать элементам механизма.

По мнению механистов, только такие модели психических феноменов, которые раскрывают механизм, продуцирующий эти феномены, отвечают определенным критериям и потому являются полноценными объяснениями.  Каким критериям должно отвечать хорошее механистическое объяснение? Карл Крэвер предлагает следующие различия, которые имплицитно присутствуют в практике конструирования и оценки механистических объяснений: 1) надо различать модель как возможно и модель как фактически, 2) надо различать набросок механизма от полной модели механизма [5, p. 112-113].

Модель как возможно – это предположение о том, какой механизм мог бы продуцировать объясняемый феномен. Можно не знать, существуют ли предполагаемые части этого механизма, и если да, то способны ли они к тем действиям, которые приписывается им этой моделью. Модель как фактически описывает реальный механизм. Из предложенных первоначально моделей та из них дает наилучшее объяснение совокупности феноменов, которая описывает реальный механизм, и которая лучше других соответствует эмпирическим данным. Набросок механизма – это неполная модель механизма, в нем остаются пробелы.  Иногда эти пробелы обозначаются в диаграммах с помощью «черных ящиков» или знаков вопроса. Проблематично то, что иногда они маскируются терминами-наполнителями (filler terms), которые создают иллюзию, что объяснение является полным, хотя оно таковым не является. Такие термины как «активируют», «ингибируют», «кодируют», «вызывают», «продуцируют», «репрезентируют» часто используются для обозначения определенного рода действий в механизме без предоставления каких-либо деталей о том, как именно выполняется это действие. Использование терминов-наполнителей может создавать иллюзию понимания.

Когнитивные и вычислительные модели психических функций этим требованиям не отвечают до тех пор, пока они не будут интегрированы с механистическими объяснениями. Никто из создателей функциональных (когнитивных) моделей не сомневается в том, что   существуют определенные механизмы их физической реализации в мозге. Однако они абстрагируются от деталей физической реализации и допускают разные механизмы физической реализации. По мнению механистов, именно потому что функциональная модель абстрагируется от механизма, она и не является полноценным объяснением.

По мнению Гуалтьеро Пиччинини и Карла Крэвера [11] функциональный анализ когнитивной способности является наброском механизма, то есть разновидностью механистического объяснения. Как только отсутствующие структурные аспекты будут заполнены, набросок превратится в полноценное многоуровневое механистическое объяснение. И это, по их мнению, позволяет по-новому понять, как могут быть интегрированы психология и нейронаука.

Успех механистической модели интеграции зависит от возможности отображения когнитивных моделей в нейронных механизмах. Однако недавние исследования в нейронауке указывают на то, что соответствия когнитивных структур определенным нейронным структурам может не быть. Дэниэл Вайскопф приводит следующий пример. Психологи различают семантическую, эпизодическую и автобиографическую формы декларативной (сознательной) памяти. Эти формы были выделены на основе бихевиористских исследований и исследований последствий повреждений мозга. Первоначально предполагалось, что каждая когнитивная функция может быть локализована в отдельной нейронной области. Однако исследования Ханы Бурьяновой и коллег показали, что у этих трёх форм памяти есть общая анатомическая основа, в которую входят левая язычная извилина, левый гиппокамп и правое хвостатое ядро головного мозга. [13]    Подобного рода несоответствия являются распространенными. Когнитивный нейроученый Станислас Деан выдвинул гипотезу повторного использования, согласно которой мозг состоит из множества взаимосвязанных и многофункциональных процессоров, которые используются при выполнении самых различных когнитивных задач [6].

Эти примеры свидетельствуют о том, что фактическая интеграция когнитивной психологии и нейронауки не укладывается в механистический сценарий. Еще один аргумент в пользу относительной автономии психологии - это семантический аспект функционального анализа. Отличительное свойства психических феноменов – их интенциональность, наличие содержания, или смысла. В когнитивных моделях психических способностей – например, сложение чисел, перевод текста с одного языка на другой или написание музыки -  используются семантически интерпретируемые термины. Семантика психических процессов обусловлена воздействием множества внешних факторов – эволюционно-генетических, экологических, культурных, исторических, социальных факторов.  Как формируется содержание когнитивных репрезентаций, какое значение придает система своим внутренним репрезентациям и почему именно такое – остается не вполне ясным. Однако можно предположить, что прямое соответствие когнитивной модели, объясняющей семантику психических феноменов, определенным нейронным механизмам является чрезмерным требованием.

Список литературы:

1. Сущин М.А. (2019) Психология и нейронаука: проблемы интеграции //    Философские науки. - 2019. - Т.62. - №1. - С. 89-105.
2. Bechtel, William. and Richardson, Robert (1993) Discovering Complexity, Decomposition and Localization as Strategies in Scientific Research, Princeton University Press, Princeton.
3. Churchland, Patricia (1989). Neurophilosophy: Toward a unified science of the mind-brain, Cambridge, Massachusetts: MIT Press.
4. Churchland, Paul  (1981) “Eliminative materialism and the propositional attitudes”, The Journal of Philosophy, 78, pp. 67-90.
5. Craver, Carl (2007) Explaining the brain, Oxford University Press, Oxford.

1. Cummins, Robert (1983) The Nature of Psychological Explanation, MIT Press, Cambridge, MA.

6. Dehaene, S., & Cohen, L. (2007). Cultural recycling of cortical maps. Neuron, 56(2), 384–398.
7. Fodor, Jerry (1974) “Special sciences (or: The disunity of science as a working hypothesis)” Synthese, vol. 28, pp. 97–115.
8. Illari, Phyllis and Williamson, Jon (2012) “What Is a Mechanism? Thinking about Mechanisms across the Sciences” European Journal for Philosophy of Science, 2 (1), pp. 119-135.
9. Kaplan, David and Craver, Carl (2011) “The Explanatory force of Dynamical and Mathematical Models in Neuroscience: A Mechanistic Perspective”, Philosophy of Science, 78, pp.601-27.
10. Nagel, Ernst (1961) The Structure of Science: Problems in the Logic of Scientific Explanation. New York: Harcourt, Brace and World.
11. Piccinini, Gualtiero  and Craver, Carl (2011) “Integrating Psychology and Neuroscience: Functional Analyses as Mechanism Sketches”, Synthese, 183, pp. 283-311.
12. Putnam, Hilary (1975) Philosophy and Our Mental Life” In H. Putnam Mind, Language and Reality: Philosophical Papers, Volume 2, Cambridge University Press, Cambridge, pp. 291-303.
13. Weiskopf, Daniel (2019) “Reductive Explanation between psychology and neuroscience” In Mark Sprevak and Matteo Colombo (eds.) The Routledge handbook of the computational mind, Routledge, New York, ch. 16, pp. 223-236.