МОТИВ БЛУДНОГО СЫНА В ПОЭМЕ Н. В. ГОГОЛЯ «МЕРТВЫЕ ДУШИ» (ОБРАЗ МАНИЛОВА)

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена исследованию поэтики образа Манилова поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души». С помощью системно – структурного метода были исследованы художественные детали – символы как способ создания художественного мира образа помещика. На основании полученных данных автор делает вывод о том, что Манилов – это образ декабриста, осознавшего вину перед царем и мечтающего получить его прощение и вернуться домой.

Данная статья может быть полезна специалистам-филологам, студентам, школьникам.

ABSTRACT

The article is devoted to the study of the poetics of the image of Manilov from N. V. Gogol's poem "Dead Souls". Using the system-structural method, details-symbols were investigated as a way to create the artistic world of the image of the landowner. Based on the data obtained, the author concludes that the image of Manilov is the image of a Decembrist who realized his guilt before the tsar and dreams of receiving his forgiveness and returning home.

This article may be useful for philologists, students, and schoolchildren.

Ключевые слова: Манилов, петух, государь, страх.

Keywords: Manilov, the rooster, the sovereign, fear.

Чтение поэмы «Мертвые души» и по сей день остается интересным, но трудным для школьников делом, потому что Н. В. Гоголь является необычным писателем, писателем, который насыщает повествование художественными деталями-символами, наделенными смыслами, важными для понимания идеи образов и идеи произведения в целом. А ведь Гоголь уже во второй главе поэмы предупреждал, что он будет изображать характеры господ, «которых много на свете, которые с вида очень похожи между собою, а между тем, как приглядишься, увидишь много самых неуловимых особенностей… Тут придется правильно напрягать внимание, пока заставишь перед собою выступить все тонкие, почти невидимые черты, и вообще далеко придется углублять уже изощренный в науке выпытывания взгляд» [1, c. 44]. Сам писатель предупреждает читателей о необходимости вдумчивого чтения его произведения, постановки вопросов и поиска ответов на них. Поэтому мы предлагаем прочитать главы (наверное, самые трудные для понимания), посвященные помещикам, не торопясь, обращая внимания на мельчайшие детали.

Наверное, очень хорошо Гоголя понял Алексей Ремизов и подарил нам, читателям, ключ к пониманию некоторых образов бессмертной поэмы великого писателя. Читая его книгу «Огонь вещей», вдруг с удивлением обнаруживаешь интересную деталь, на которую вообще никогда не обращаешь внимание: Манилов, «образованный офицер», «после декабрьских событий, вынужден был выйти в отставку. Выслан в деревню, Маниловку» [3, с. 94]. Правдивость предположения А. Ремизова подтверждает наречие «взаперти», обозначающее психологическое состояние неуюта, несвободы, подтвержденное словами помещика: «Одичаешь … если будешь все время жить взаперти» [1, с. 50]. Может быть, и беседка неслучайно названа «Храм уединенного размышления». Страдательное причастие в названии указывает не на добровольное, а на вынужденное избрание места жительства. Да и слово «одиночкой», характеризующее местоположение дома, раскрывает как будто одиночество помещика, его отъединенность от мира людей.  Возможно, и художественные детали дома Манилова: обтянутые рогожею 2 кресла (потому что на них не хватило шелка), инвалид – подсвечник, «свернувшийся на сторону, и весь в сале» [1, с. 47] (хотя этого никто не замечал), -  указывают на ощущение людьми временности своего пребывания в этом доме. Отсутствие забора, окружающего имение, обозначает открытость границ, надежу на возвращение домой. Можем предположить, что устроенный именно на английский манер сад определяет настоящий дом Манилова – Петербург. «Прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей», «щегольской подсвечник» [1, с. 47] явно указывают на привычку Маниловых жить в столице, вести роскошный образ жизни. Маниловка не является для них родным домом.

Если принять точку зрения А. Ремизова, что Манилов – это декабрист, тогда, возможно, станет понятной и причина его слащавости. Гоголь пишет: «… черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность…чересчур было передано сахару» [1, с. 44].  В диалоге с Чичиковым в характеристике, данной Маниловым и его женой окружающим чиновникам, начиная с губернатора и заканчивая женой полицеймейстера, «все оказались самыми достойными людьми» [1, с. 50], наделенными эпитетами, выражающими при помощи приставки ПРЕ и формы прилагательных превосходной степени сравнения величайшую любовь помещика ко всем людям»: «препочтеннейший и прелюбезнейший» [1, с. 49], «очень, очень достойный», «прелюбезная» [1, с. 50]. Скорее всего, слащавость – это маска, скрывающая страх Манилова не только быть снова наказанным, но и быть лишь заподозренным в отсутствии верноподданичества властям. Не случайно Манилов больше думает, чем говорит, поэтому пребывание с ним в обществе вызывает у окружающих «скуку смертельную» [1, с. 46]. Манилов на фоне окружающих его людей кажется неживым: от него никогда не услышишь «никакого живого или хоть даже заносчивого слова, какое можешь услышать почти от всякого, если коснешься задирающего его предмета. У всякого есть свой задор» – своя страстишка, «словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было» [1, с. 46]. Состояние страха, в котором пребывает Манилов, подтверждает и его диалог с Чичиковым, когда последний предлагает купить у него крестьян: «…приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые» [1, с. 56]. Выпавший чубук, пребывание «в продолжение нескольких минут с разинутым ртом, его конфуз, нежелание открыто отвечать на вопросы «приятного» человека и замена их подсасыванием чубука (опять же таки страх слово молвить) – все это показывает боязнь помещика снова оказаться быть виноватым. Он не только согласился участвовать в сделке, но и обрадовался, даже посчитал неприличным брать деньги «за души, которые в некотором роде окончили свое существование», передал их Чичикову «безынтересно» и «купчую…на себя» взял только тогда, когда Чичиков заверил его, «что подобное предприятие… не будет не соответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России… что казна получит даже выгоды, ибо получит законные пошлины» [1, с. 58].

Главная черта Манилова, живущего во временном пристанище, – это мечтательность. Мечтательность голубой краской разлита по всей второй главе: голубая беседка, синеющий лес, видный из окна дома, голубая комната, голубые глаза самого хозяина. О чем мечтает Манилов? Он мечтает о строительстве каменного моста через пруд с купеческими лавками по краям, в которых крестьяне могли бы покупать товары, нужные для них. Эта мечта символизирующая желание помещика улучшить бытовые условия жизни крестьян, особенно похвальна, когда она возникает на фоне эпизода двух ссорящихся баб, тянущих дырявый бредень с двумя запутавшимися раками и попавшейся плотвой. Мечта об улучшении тяжелой жизни крестьян кажется вполне уместной в воображении Манилова, ведь он декабрист. Но эта мечта противоречит его равнодушному отношению к положению крестьян в его имении. Доверив управление имением приказчику с «пухлой полнотой», «слишком хорошо» знавшему, «что такое пуховики и перины», он не догадывался о притеснении им бедных крестьян в угоду тем, которые были «побогаче» [1, с. 55]. Манилов мечтает о «райской жизни» в дружбе с Павлом Ивановичем, чтобы «жить этак вместе, под одною кровлею…пофилософствовать о чем-нибудь, углубиться!..» [1, с. 60]. Снова возникает противоречие между мечтой о дружбе и действиями Манилова, который бывает в доме губернатора, проводит время в обществе с «прекраснейшими» людьми, а друга себе найти не может. Это противоречие можно назвать саморазоблачением Манилова, срыванием со своего лица маски слащавости: этих людей он прекраснейшими не считает, поэтому и доверять им не может. А разве жена, с которой он пребывает в идиллической любви, не является для него тем другом, с которым можно «пофилософствовать, углубиться»? [1, с. 60]. Но, с другой стороны, можем подумать мы, противоречия никакого и нет, ведь Манилов – декабрист, поэтому разве могут сравниться с настоящими декабристами (которые, мы знаем из истории, заплатили своими жизнями за подвиг участия в восстании на Сенатской площади) губернатор, вышивающий по тюлю, или Собакевич, Ноздрев и другие? Манилов вообще мечтает о дружбе с таким человеком, с которым можно было бы «следить какую-нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паренье этакое…» [1, с. 50]. Казалось бы, мечта ссыльного декабриста о полете, который всегда в литературе олицетворяет собой стремление к свободе, независимости, жажду слиянности с окружающим миром, желание расшевелить душу (наверное, освободиться от страха) демонстрируют положительный момент в жизнеописании персонажа, но разговорная лексика («этак», «этакое», «замешкавши», «зарапортовался», «ковырнул») заставляют читателя усомниться в искренности желания Манилова и его способности обрести когда-нибудь свободу. Наконец в самом финале второй главы звучит мечта декабриста о том, как они вместе с Чичиковым приезжают «в хороших каретах» [1, с. 61], «где обворожают всех приятностию обращения, и что будто бы государь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами…» [1, с. 62]. Словом, Манилов мечтает о возвращении домой, к родному отцу – государю. Это желание Манилова раскрывает его раскаяние в увлечении декабристскими идеями. Он мнимый декабрист (и наказание-то у него легкое – ссылка в родное имение). Для раскрытия мотива возвращения блудного сына, мы можем предположить, Н. В. Гоголь и использует говорящую фамилию. С одной стороны, фамилию чаще всего ассоциируют с лексическим значением слова «манить». Но ведь Манилов никого никуда заманить не может. Чичиков, совершив сделку, мгновенно уезжает от него, несмотря на «райскую жизнь», которую ему предлагает помещик. Все чиновники и помещики от компании Манилова бегут: с ним скучно, ведь он большею частью молчит, слащаво улыбаясь собеседнику. Сам Манилов пребывает в имении в одиночестве и почти что в молчании. А. Ремизов называет его не Манилов, а «Эммануилов» [3, с. 96]. Эммануил – древнееврейское имя, которое имеет значение «с нами Бог». Одной из производных фамилий этого имени является русская фамилия Манилов [2], следовательно, Манилов – это человек, который живет с Богом, верит в него. Но при описании кабинета Манилова Н.В. Гоголь даже и намека не дал на присутствие хоть каких-нибудь икон в его доме, кабинете. Наверное, потому, что никакой Бог Манилову не нужен: Бог для него воплотился в образе отца – императора, которого он однажды оставил по своему легкомыслию (в чем сейчас сильно раскаивается) и ждет его прощения. Именно мечты о возвращении к «отцу» являют на лице Манилова всегда выражение «не только сладкое, но и приторное» [1, с. 51]. Вот причина приторной слащавости, которая раскрывает внутреннюю сущность образа. Это одновременно выражение надежды и страх ее потерять. Но дождется ли он долгожданного возвращения домой в объятия царя? Наверное, нет. На неисполнение желания, мечты указывает образ сада Манилова, который является символом райского сада. Вроде бы в нем есть кусты и сирени, и желтой акации, две-три клумбы, но березы с «мелколистными жиденькими вершинами», лишенными жизни, демонстрируют бессилие, безнадежность [1, с. 43]. Свидетельством безнадежности мечты Манилова является и художественная деталь – «горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками». Замечание Н. В. Гоголя о размещении горок пепла, доставляющем «хозяину препровождение времени» [1, с. 53], показывает чувство любви, которое вкладывает Манилов в эти кучи пепла, символизирующие, с одной стороны, его надежду восстать из пепла (вот он, настоящий, но тщательно скрываемый «задор», страсть), а с другой – образ смерти, которая обращает взор читателя к смыслу жизни Манилова. Эти горки пепла становятся символом пустоты, никчемной, бессмысленной жизни: сначала оказался мнимым декабристом, а потом посвятил свою жизнь страху ожидания вернуться домой (и обязательно в «хороших каретах») и воссоединиться со своим отцом-государем.

Манилов – несчастный человек, потому что, восстав однажды против царя, «представителя Бога на земле» [5, с. 186], он восстал против самого Отца Небесного. Не случайно, Чичиков, когда подъезжал к дому Манилова, первым, кого он увидел, был петух с продолбленной «до самого мозгу» головой и с «обдерганными, как старые рогожки», крыльями [1, с. 44]. Этот петух и символизирует образ самого Манилова – сломленного духом человека.

Список литературы:

1. Гоголь Н. В. Мертвые души. – М.: Детская литература, 1969. – 415 с.
2. Муртазин Н. В. Эмануилов / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: URL: http:)//pomnirod.ru (дата обращения: 14.04.24).
3. Ремизов А. Огонь вещей // Ремизов А. Огонь вещей. Сны и предсонье. – М.: Советская Россия, 1989. – С. 35 – 231.
4. Фадеева Е. О. Перо птицы в творчестве человека – яркий ряд художественных образов // Птица как образ, символ, концепт в литературе, культуре и языке. – М.: Книгодел, 2019. – С. 452 – 457.
5. Шуйская Ю. В., Вьюгов А. И. Концепция «Царь» в иерархии традиционной картины мира носителя русского языка // Вестник ТаГУ. Сер. «Филология». – 2015. – № 3. – С. 182 – 186.