Значение мутации Q548X в гене BLM в образовании злокачественных опухолей

Определяющее значение для нормального функционирования организма на всех уровнях его организации имеет поддержание стабильности генома, контроль которого в «здоровых» клетках осуществляется сложным физиологическим механизмом. Важным компонентом механизма является BRCA1-ассоциированный комплекс BASC, который участвует в узнавании и репарации ошибок ДНК. BASC включает, кроме BRCA1 BRCA2 и MSH2, MSH6, MLH1, ATM, BLM, а также комплекс RAD50-MRE11-NBS1 [1]. Известно, что герминальные мутации генов комплекса обуславливают развитие наследственных синдромов, которые, в свою очередь, увеличивают вероятность образования злокачественных опухолей. В частности, мутации в гене BLM ассоциированы с возникновением очень редкого заболевания – синдрома Блума с рецессивно-аутосомным типом наследования. Почти десятикратное увеличение обменов между сестринскими хроматидами [4] увеличивает риск заболеть раком (лейкозы, лимфомы и карциномы) в раннем возрасте – до 30 лет.

Ген BLM, картированный в 26-м сегменте короткого плеча 15-й хромосомы (15q26.1) [7], определяет последовательность аминокислот ДНК-хеликазы, относящейся к так называемому семейству RecQ. Хеликаза участвует в расплетании нитей ДНК как в процессе репликации, так и в процессе восстановления поврежденной ДНК. Показано участие фермента в поддержании стабильности генома [9] благодаря его взаимодействию с другими белками, в том числе и белками BASC-комплекса. Поскольку геликазы RecQ помогают поддерживать структуру и целостность ДНК, они известны как «опекуны генома».

В 2012 году группа санкт-петербургских ученых, изучая генетические факторы риска, в частности роль полиморфных вариантов гена BLM, обнаружила, что в 6% случаев рака молочной железы наблюдается мутация с.1642С>Т (Q548X) [6]. Дальнейшие исследования подтвердили статус мутации как молекулярного предикта РМЖ. Примечательно, что у женщин славянского происхождения спектр мутаций этого гена ограничивается только этим вариантом c.1642 C>T (Q548X) [3].

Было интересно изучить данную мутацию в других популяциях, учитывая ее функциональную значимость и частоту встречаемости у женщин, страдающих раком молочной железы.

Другой полиморфный вариант гена BLM g.96267 A>C, изученный польскими учеными, в ассоциации с клиническими характеристиками рака молочной железы показал протективный характер его действия на опухолевый процесс, что, как отмечают ученые, согласовывалось с данными, полученными по тайваньским женщинам [10]. Результаты их исследований подтвердили, что вариабельность гена BLM может играть роль в возникновении рака молочной железы.

В настоящей работе был проведен поиск мутации в гене BLM в неотобранной группе больных раком молочной железы на основе анализа геномной ДНК, выделенной из лимфоцитов крови коренных жительниц Чеченской Республики. Было проанализировано 204 образца ДНК (n=204) пациентов и 200 образцов ДНК здоровых женщин с благополучной семейной историей относительно образования раковых опухолей, взятых в качестве контроля. Для выявления мутации нами был использован метод с высокой разрешающей способностью, анализ кривых плавления (HRM). Анализ проводился на приборе CFХ96 (Biorad, США) RealTime PCR Detection System центра коллективного пользования ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет» с использованием флуоресцентного красителя SYBR Green.

Результаты и обсуждение

Продукт гена BLM прямо или опосредованно участвует в восстановлении структуры ДНК. Самая известная мутация в гене BLM – это c.2207_2212delATCTGAinsTAGATTCBLMAsh, наличием которой объясняется примерно 20% всех известных случаев синдрома Блума. Мутация наиболее часто обнаруживается у евреев ашкенази [5]. Всего ген имеет более 60 аллельных вариантов, большинство из которых отвечает за развитие различных наследственных форм заболевания. Мутация Q548X была идентифицирована у пациентов со злокачественными новообразованиями груди у лиц славянского происхождения, что некоторые ученые связывают с «эффектом родоначальника».

Результаты данного исследования не выявили мутацию Q548X в гене BLM ни у пациенток, ни у здоровых женщин. Можно предположить, что мутация действительно имеет «славянское» происхождение. Однако здесь также нужно учитывать, что в исследуемой выборке лишь 12% случаев имеют наследственную форму заболевания, в 45% случаев в семейной истории у родственников выявлены опухоли других локализаций, и 43% – это случаи со спорадическими формами рака без семейной истории, тогда как гетерозиготное носительство мутации Q548X в гене BLM сопряжено как минимум с 6%-кратным увеличением риска наследственного РМЖ [2]. Тем не менее в ряде работ показано носительство герминальных мутаций в генах-онкосупрессорах вне зависимости от истории РМЖ или РЯ [8]. И кроме всего прочего, отрицательный результат можно объяснить относительно небольшой величиной выборки.

Исходя из вышеизложенного, полагаем, что делать окончательные выводы относительно характера распространения мутации в российских популяциях преждевременно, особенно учитывая, что масштабных исследований в этом плане не проводилось.

Таким образом, можно говорить о целесообразности масштабного генетического тестирования больных из этой категории независимо от семейного анамнеза и возраста манифестации.