СОВРЕМЕННЫЕ АСПЕКТЫ ТАКТИКИ ЛЕЧЕНИЯ ПОВРЕЖДЕНИЙ ПИЩЕВОДА (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ)

АННОТАЦИЯ

Несмотря на заметное улучшение доступности диагностических методов и терапевтических подходов, ПП остается непосредственным угрожающим жизни состоянием, смертность которого достигает 50%. Своевременная диагностика и адекватное лечение ПП остаются сложной задачей, но и то, и другое важно для ведения пациентов. Диагностика может быть затруднена, в основном из-за неспецифических симптомов, и должна включать повторное и расширенное обследование, когда есть клиническое подозрение, даже у пациентов, которые первоначально показывают отрицательные результаты визуализации. Существует много вариантов лечения, и необходим мультидисциплинарный подход. Главный вопрос будет заключаться в том, показано ли немедленное оперативное лечение или следует использовать менее инвазивный консервативный подход. Такие меры, как антибиотики, ИПП и т. д., могут применяться в отделении интенсивной терапии по мере необходимости. Чрескожное дренирование или эндоскопические терапевтические процедуры следует рассматривать в соответствии с клинической ситуацией пациента.

ABSTRACT

Despite a marked improvement in the availability of diagnostic methods and therapeutic approaches, PP remains an immediate life-threatening condition, with a mortality rate of up to 50%. Timely diagnosis and adequate treatment of PP remain a challenge, but both are important for patient management. Diagnosis can be difficult, mainly due to non-specific symptoms, and should include repeat and extended testing when there is clinical suspicion, even in patients who initially show negative imaging results. There are many treatment options and a multidisciplinary approach is needed. The main question will be whether immediate surgical treatment is indicated or whether a less invasive conservative approach should be used. Measures such as antibiotics, PPIs, etc. can be administered in the intensive care unit as needed. Percutaneous drainage or endoscopic therapeutic procedures should be considered according to the patient's clinical situation.

Ключевые слова: Повреждения пищевода, хирургия пищевода, проникающие повреждения пищевода, хирургическая тактика.

Keywords: esophageal lesions, esophageal surgery, penetrating esophageal lesions, surgical tactics.

Повреждения пищевода (ПП) представляют собой достаточно редкую патологию, однако очень опасную и имеющую большое количество клинических симптомов, что затрудняет своевременную диагностику, обусловливает множество интра- и послеоперационных осложнений, а также нередко и летальность пациентов [42].

До сих пор в литературных источниках идут споры о выборе тактики ведения ПП, множество авторов констатируют ошибки в выборе тактики, однако единого мнения и стандарта ведения таких пациентов так и не разработано, что обусловливает высокую частоту осложнений и летальности среди таких больных [8].

Успех лечения ПП опирается, как и во многих других случаях, на своевременность диагностики и точность дифференциальной диагностики, так при проведении хирургического вмешательства спустя сутки от травмы пищевода (ТП) приводит к росту в 2,5 раза частоты развития послеоперационных осложнений и двукратно увеличивает летальность пациентов [10].

Однако относительная редкость возникновения ПП, особенно проникающих ТП (ПТП), у большей части хирурга опыта проведения подобных операций крайне мало, что увеличивает число осложнений и летальности таких пациентов, порой до 67% [2], но большинство авторов приводят цифры в 29-35% [30].

Это наглядно доказывает несомненную актуальность повышения эффективности лечения ПП у пациентов хирургических отделений, что и послужило предпосылкой проведения представленного исследования.

Разнообразные литературные источники разных лет приводят описание разнообразия этиологических факторов ПП и ПТП, большинство авторов приводят наиболее распространенные – ятрогенные вмешательства на пищеводе, которые вызывают ПП в следствии механического, гидравлического или бариатрического воздействий; не менее часты ПТП разнообразными инородными телами, ПП после ранений и закрытых повреждений шеи и грудной клетки, язв пищевода, повреждений химическими реагентами, распада злокачественных новообразований пищевода или прилегающих образований [6, 9].

Ятрогенные ПП в подавляющем большинстве случаев формируются при проведении диагностических мероприятий или хирургических вмешательств на пищеводе или в прилегающих областях, таких как ЭГДФС, бужирование стриктурных сужений пищевода, кардиодилатация, назогастральное зондирование, интубация трахеи или трахеостомия, хирургические вмешательства на шее или на органах грудной клетки [1, 12].

Бужирование стриктурных сужений пищевода обусловливает разрывы последнего до 10,3%, пневмокардиодилатация приводит к ПТП в 11% случаев, эндоскопическое извлечение инородных тел пищевода приводит к ПП в 9-12% [5], стентирование опухолевых стриктур – в 10-12%, склерозирование и лигирование варикозно расширенных вен пищевода – в 6% случаев [38].

Спонтанно возникшие или обусловленные резким изменением давления в пищеводе его травмы называют синдромами Мэллори-Вейса и Бурхаве, они являются причинами 15% ПТП, зачастую (82-95%) локализующихся по левой стенке нижней трети грудного отдела в точке перехода в кардиальный отдел и имеющие большую протяженность (3-8 см) [7]. Во всем мире за год только около 600 пациентов, большая часть из них мужского пола 40-60 лет [19], причем 21-85% оканчиваются летально [36].

Главным этиологическим фактором этого заболевания служит скачкообразный существенный скачок внутрипросветного давления при фонтанирующей рвоте на фоне некоторой дискоординации гладкомышечных сфинктеров, возникающий при переполнении желудка пищей или жидкостью [35].

Инородные тела пищевода (ИТП) обусловливают как непроникающие ПП, так и ПТП. Самыми распространенными ИТП являются куриные и рыбные косточки, небольшие зубные протезы, игрушки, иголки, монетки, маленькие батарейки и магнитики, причем все более 2 см или острое, ИТП менее 2см беспрепятственно проходят ЖКТ. Случайное попадание ИТП чаще констатируют у детей и пожилых людей с когнитивными патологиями, а преднамеренное проглатывание более характерно для психических патологий и арестантов [2].

ИТП занимают по разным источникам от 30% до 77% всех ПП [41].

Зачастую ИТП свободно извлекаются эндоскопически и лишь 1% удаляется хирургическими вмешательствами. Иногда ПП при ИТП возникают при его удалении, особенно при продолжительном нахождении в просвете пищевода [40]. Летальность от ИТП не достигает 1%, однако ИТП, осложненные медиастинитом и эмпиемами плевры обусловливают 40-45% летальности [39].

Изолированное повреждение пищевода при травме встречается редко. Травматические ПП составляют менее 15% всех повреждений пищевода. Они классифицируются по анатомическому расположению, т.е. шейному, грудному или брюшному, и по механизму повреждения, т.е. проникающие и тупые травмы [24].

Травматические ПП встречается в основном у молодых мужчин, и наиболее частым проявлением является проникающее повреждение шейного отдела пищевода. Смертность от травматических ПП высока, при этом большинство смертей происходит в течение 24 часов из-за тяжелых сочетанных травм. Травма грудного отдела пищевода особенно связана с высокой смертностью [22].

Химические ПП образуются у 2% пострадавших в первые 1-2 суток или при эндоскопическом лечении [23].

Клинические проявления ПП зависят от нескольких факторов, включая этиологию перфорации, локализацию (шейный, грудной, абдоминальный отделы пищевода), тяжести контаминации, повреждение близлежащих структур средостения (трахеи при проникающей травме), при перфорации шейного отдела пищевода или перикарда в случае спонтанной перфорации грудной клетки) и времени, прошедшего с момента перфорации до начала лечения [3].

Перфорация шейного отдела пищевода может проявляться болью в шее, дисфагией, одинофагией или дисфонией. При пальпации шеи можно выявить крепитацию или болезненность. Перфорация грудного отдела пищевода проявляется загрудинной болью, которой часто предшествуют позывы на рвоту и рвота у пациентов с диагнозом синдром Бурхаве [4, 37]. У больных может быть крепитация при пальпации грудной клетки, вызванная подкожной эмфиземой. При аускультации у больных с медиастинальной эмфиземой выслушивается хрип в средостении. Могут быть обнаружены симптомы и признаки плеврального выпота, такие как одышка, тахипноэ, притупление перкуссии грудной клетки и уменьшение дрожания. Перфорации абдоминального отдела пищевода проявляются болью в эпигастрии, иррадиирующей в плечо, которая может быть связана с тошнотой или рвотой. Трансмуральные разрывы, распространяющиеся через серозную оболочку, часто осложняются перитонитом. Лихорадка, тахикардия, тахипноэ, гипотензия и цианоз являются признаками позднего медиастинита и шока и считаются плохим прогностическим признаком [31].

Бактериальные осложнения крайне негативно сказываются на прогнозе, особенно грам^– госпитальная и грибковая (в 70% Candida Albicans) флора, что необходимо учитывать при назначениях медикаментозных средств и назаначении антибиотиков широкого спектра [26].

Диагноз перфорации пищевода основывается на рентгенологических данных. В частности, косвенные признаки повреждения пищевода можно увидеть на обзорной рентгенограмме грудной клетки в задне-передней и боковой проекциях. К таким признакам относятся плевральный выпот, пневмомедиастинум, подкожная эмфизема, гидроторакс, пневмоторакс и коллапс легкого. Однако рентгенограмма грудной клетки с использованием водорастворимого контрастного вещества (если пациент может глотать) выявит утечку контраста в большинстве случаев перфорации пищевода [34]. Вместо бариевого контраста следует использовать водорастворимый контраст, чтобы предотвратить связанное с барием воспаление средостения при наличии перфорации. Если исходное исследование с глотанием контраста отрицательно, визуализацию следует повторить через 4-6 часов, если клиническое подозрение сохраняется [34].

Компьютерная томография (КТ) грудной клетки и брюшной полости с пероральным контрастированием также может показать наличие затека контрастного вещества и более точно исследовать средостение и прилегающих к пищеводу образований. Скопление воздуха или жидкости в средостении, плевральный выпот, пневмокард и пневмоперитонеум являются важными диагностическими находками у этих пациентов [28]. Место перфорации и степень локализации легче определить с помощью КТ, чем с помощью обычной рентгенографии грудной клетки. У пациентов в критическом состоянии, а также у пациентов с внешними травмами или повреждениями едкими веществами дополнительную информацию может дать КТ-исследование [28].

Возможно применение срочной фиброэзофагоскопии, которая позволяет напрямую визуализировать весь пищевод и желудок, а также может предоставить дополнительную информацию об остром появлении симптомов у пациентов без ранее использовавшихся инструментов в пищеводе, определяет локализацию ПТП при погружении пищевода в физиологический раствор и инсуфляции воздуха [29].

Главными целями лечения ПП считают предупреждение попадания содержимого пищевода и желудка в средостение или окружающие пищевод такни, ушивание стенок пищевода, предупреждение и лечение осложнений ПТП, введение питательных смесей энтерально и парентерально, т.е. комплексное лечение подразумевает хирургическое вмешательство и медикаментозную терапию [27].

Тактика лечения ПП зависит от места и изолированности, его этиологии, продолжительность периода от получения ПП до начала хирургического вмешательства, осложнений при поступлении и коморбидного фона больного [32].

Коморбидность имеет колоссальное значение, так как эти патологии влияют и на заживление раны, и на развитие осложнений, и на реакцию организма на медикаменты, а значит и на благоприятность исхода [45].

Весомую роль играет и продолжительность периода от получения ПП до начала хирургического вмешательства. Считается, что операция в первые 1-2 суток более благоприятна для пациента [25], но большая часть авторов ограничивают благоприятный период 12 часами [24] или 6 часами [22], так как после этого периода резко прогрессирует риск несостоятельности первичных швов, а после 2 суток достигает 100% [24].

Некоторые ученые настаивают на большем значении коморбидного фона при ПП относительно продолжительности периода от получения ПП до начала хирургического вмешательства, особенно при потребности в ИВЛ при госпитализации, что весомо увеличивает риск летальности, особенно при широком инфицировании средостения и инфекционных осложнениях ПП [21].

Доказано, что пациенты, госпитализированные в первые сутки после ПП с разлитым гнойным медиастинитом и/или сепсисом, погибают чаще пациентов, госпитализированных позднее, но с меньшей клинической симптоматикой – это назвали «смещением отбора» [20].

Традиционные медикаментозный и открытый хирургический методы лечения ПП несколько теснят современные минимально инвазивные методики – эндоскопия и эндовидеохирургия, так как они обеспечивают практически идентичную эффективность при меньшей травматизации пациентов, что улучшает их качество жизни [19].

Первые операции по поводу ПП проведены в середине прошлого столетия, Collis J. в 1944г. первым ушил пищевод, Barrett N. в 1946г. провел операцию по поводу синдрома Бурхаве с благоприятным результатом. В последующие несколько лет Olsen A. и Kinsella T. также публиковали об успехах хирургических вмешательств при ПП [18].

Но не смотря на колоссальный прогресс медицины на прошедшие 80 лет хирургия ПП на фоне применения достижений современной фармакологии все также констатирует летальность таких пациентов на уровне 30-50% [16].

Активно применяется оперативное лечение ПП грудной локализации. Одни хирурги предпочитают ушивать ПП грудного отдела не принимая в расчет давность ПП, состояние параэзофагальной клетчатки и средостения [17], другие в таких условиях лишь накладывают плевральный дренаж, резецируют участок пищевода и накладывают эзофаго- или гастростому [16].

Операции по поводу ПП делятся на локальные (ушивание ПП, резекция поврежденного участка и пластика), дренирующие, выключающие пищевод из ЖКТ (эзофагостомия, пересечение кардии желудка) и формирующие новый путь поступления пищи (гастро- и еюностомия) [15].

Выбор доступа для проведения хирургического вмешательства обусловлен локализацией ПП. При ПП в шейном отделе производят колитомию, чаще левостороннюю, при ПП грудной локализации – правостороннюю торакотомию для доступа к средней трети и левостороннюю для нижней трети. Верхнесрединная лапаротомия применяется с целью дренажа заднего средостения по Савиных и при ПП абдоминального отдела, реже нижней трети грудного [2].

Производить первичное ушивание при ПП рекомендуют при отсутствии воспалительных осложнений со стороны средостения и до 24 часов с момента ПП, это позволяет снизить летальность до 5% при раннем проведении операции [34].

Спустя 24 часа после ПП с увеличением срока давности возрастает риск несостоятельности швов до 30-50%. Профилактической мерой является усиление зоны ПП частью диафрагмы или плевры, ксеноперикардом, дном желудка или большим сальником, межреберными или мышцами грудной стенки. Можно ушивать отдельно слизистую оболочку пищевода и после этого уже мышечный слой, а затем укреплять сальником на ножке, также следует осуществлять раздельный дренаж средостения и плевральной полости, но и это не гарантирует состоятельность швов при давности ПП более 24 часов [33].

Одним из методов предупреждения несостоятельности швов при ПП является временное выключение пищевода из структуры ЖКТ при ПП в нижней трети, что за счет препятствия рефлюкса желудочной кислоты через пищевод в средостение является профилактикой несостоятельности швов ПП и аррозивных кровотечений средостения, залогом его эффективного дренажа. Зачастую к этому методу прибегают при поздних вмешательствах после ПП (2 и более суток), что предупреждает дальнейшее загрязнение раны содержимым рта и желудка, но в будущем обязательно будет необходимость пластических операций по воссозданию ЖКТ [49].

Сейчас применяют методики одномоментного вмешательства с перевязкой пищевода саморассасывающимися нитями или применением скрепок, что позволяет временно изолировать пищевод и не требует повторных вмешательств [48].

При невозможности ушивания ПП при медиастините или заболевании пищевода применяют резекцию пищевода с одномоментной или отложенной реконструкцией, что показывает хорошую эффективность в качестве операции последнего рубежа при неэффективности других примененных методов регрессии сепсиса. Однако у пожилых и при отягощенном коморбидном фоне резекция пищевода не рекомендуется, а все усилия следует прилагать на профилактику и лечение медиастинита, чтобы спасти жизнь пациента [47].

Современная медицина все более широко применяет в своем арсенале миниинвазивные методики, например, эндовидеохирургию для вмешательств при ПП и свищах пищевода применяют все больше практикующих хирургов [46].

Эндоскопические операции рекомендуют проводить у пациентов с высоким риском при поздней диагностике ПП, когда открытые операции для больных становятся слишком агрессивными и потенциально опасными, так как они подразумевают лишь несколько разрезов и проникновение сквозь правую плевральную полость, трансабдоминально или левосторонним торакоскопическим методом [46].

Главными преимуществами эндовидеохирургии, помимо минимальной инвазивности и травматичности, общепризнаны обеспечение визуального контроля, быстрый возврат к произвольному дыханию, короткий период болевых реакций и низкая частота послеоперационных осложнений. Однако ниша эндовидеохирургии в диагностике и оперативном лечении ПП остается дискутабельной [45].

Еще одним представителем минимально инвазивной хирургии считают внутрипросветную фиброволоконную эндоскопию. Особенность включения диагностики и лечебных мероприятий увеличивает предпочтение эндоскопии. Эти методы лечения иногда используются отдельно, иногда в сочетании с лапароскопией или торакоскопией. Гибридная процедура сегодня наиболее распространена в виде первичной пластики или торакоскопического дренирования с эндоскопическим стентированием [44].

При ПП применяют назопищеводную аспирацию дренажной трубкой в просвете пищевода с дренажными отверстиями выше и ниже ПП на протяжении 5-7 дней, что способствовало заживлению ПП и снижению летальности до 8%. Усовершенствованный вариант назвали вакуумной эндоскопической терапией (Endoscopic vacuum therapy) с ПХВ-дренажом и синтетической губкой на проксимальном конце, ее вводят через нос и при разряжении до 100-125 мм.рт.ст аспирируют отделяемое до заживления раны, положительные результаты получают у 90% при летальности 10% [44].

В новом тысячелетии лечение ПП осуществляются высокотехнологичными внутрипросветными эндоскопическими методиками с использованием саморасширяющихся пищеводных стентов, ПП клипируют эндоскопическими клипсами over-the-scope clips (OTSC), герметизируют небольшие свищи и укрепляют швы пищевода цианоакриловым клеем [29].

Основными преимуществами установки стента являются мгновенный контроль над перфорациями, сохранение стенки пищевода во время заживления слизистой оболочки, предотвращение образования стриктур и раннее пероральное кормление [43].

Применение торакоскопического дренирования средостения и системная антибиотикотерапия показана при установке стента спустя 12 и более часов после ПП. Осложнения установкой этих стентов констатируют у 40% пациентов, самыми частыми из которых считают миграцию стентов, подразумевающую эндоскопическую коррекцию локализации или замены стента [24].

Стентирование при разрывах пищевода перспективный метод, но не исследованный окончательно, хотя имеет потенциал выступить альтернативой открытой хирургии при поздней госпитализации больных с ПП и тяжелыми коморбидными патологиями [43].

Саморасширяющиеся пластиковые стенты обладают высокой эффективностью в борьбе с несостоятельностью и перфорацией пищевода. Имеются некоторые преимущества по сравнению с металлическими стентами при лечении перфорации пищевода. Мягкий материал обеспечивает безопасную и эффективную силу для герметизации утечки, а силиконовая мембрана предотвращает врастание тканей. Это позволяет легко перемещать и удалять стент. Однако установка SEPS более сложна, а скорость миграции выше [44].

Фибриновый клей и цианоакрилат успешно применялись для лечения несостоятельности хирургических анастомозов и свищей малого диаметра. Эти герметики можно использовать отдельно или в сочетании с другими эндоскопическими вмешательствами. Фибриновый клей наносится через двухпросветный катетер после очистки от секрета, чтобы высушить целевую область и сформировать фибриновый сгусток. Перед нанесением фибринового клея подлежащий эпителий необходимо снять цитологической щеткой [25].

Цианоакрилат можно наносить на зараженную область, так как он обладает антибактериальными свойствами. Цианоакрилат имеет более сильную адгезию, чем фибриновый клей. Кроме того, фибрин трудно использовать, поскольку он лучше работает в сухих местах. Несмотря на высокий уровень успеха, маловероятно, что крупная перфорация будет успешно закрыта только тканевым клеем [25].

Закрытие клипсой является одним из наиболее часто используемых эндоскопических методов закрытия . В некоторых случаях клипсы могут использоваться со стентами. Однако, помимо предотвращения миграции стентов, его можно использовать самостоятельно для первичного закрытия перфорации. Небольшие ятрогенные перфорации, которые мгновенно диагностируются, являются кандидатами на использование эндоскопического метода закрытия клипсой [14].

После перфорации эндоскопическое дренирование медиастинального или перитонеального скопления или абсцесса может быть достигнуто с помощью эндоскопической вакуумной терапии, что приводит к мягкому, непрерывному всасыванию тканей, что приводит к удалению секрета и вызывает образование грануляционной ткани [13].

У пациентов с тяжелым коморбидным фоном минимально инвазивная хирургия ПП является методикой выбора, особенно при необходимости дренажа шеи, плевральной полости и средостения чресшейной и чрездиафрагмальной медиастинотомии [12].

Дренирующие операции используют у пациентов с продолжительным периодом между ПП и госпитализацией, вовлечении в процесс медиастинальной плевры и тяжелым общем состоянии пациентов, Т-образная трубка способствует изоляции ПП в этих случаях, но увеличивает длительность госпитализации до 2-7 месяцев и имеет высокий процесс летальных исходов [18].

Больные с ПП зачастую переводятся на энтеральное питание через гастро- или еюностому. Гастростому применяют при сохранении открытой раны пищевода и при высоком риске несостоятельности швов наложенных швов. Применяют и методику чрескожной эндоскопической гастростомии, которую можно переделать в еюностому, так как она сохраняет анатомию желудка и дает возможность  провести с его помощью пластику пищевода [11].

Заключение: Повреждения пищевода являются хоть и достаточно редкой, но сложно диагностируемой патологией. Из-за сложностей диагностики и упущенного времени хирургическое лечение данной сложной категории больных сопровождаются высокой летальностью обусловленной развившимися осложнениями. Результаты лечения данной патологии напрямую зависят от сроков повреждения до поступления больного в стационар.

Список литературы:

1. Абакумов М.М., Даниелян Ш.Н., Квардакова О.В. Разрыв пищевода при фиброэзофагоскопии с ложным ходом до диафрагмы и эмфиземой забрюшинной клетчатки // Хирургия. Журнал им. Н.И. Пирогова. - 2010. - Т.70, № 3. - С.70-72.,
2. Бреднев А.О. Минимально инвазивные методы в комплексном лечении повреждений и свищей пищевода. Дисс. канд. мед. наук. – СПб – 2016, 217с
3. Вижинис И.Н. Выбор тактики хирургического лечения глубоких флегмон шеи и перфораций пищевода, осложненных медиастинитом. Дисс. ... канд. мед. наук:  Минск, 2015.-124с
4. Воробей А.В., Вижинис Е.И., Чепик Д.А. Перфорации пищевода, осложненные флегмонами глубоких клетчаточных пространств шеи и средостения: особенности диагностики и хирургического лечения // Мед. панорама. - 2013. - № 4. - С.48-52;
5. Ивашкин В.Т. Шелыгин Ю.А., Баранская Е.К. и др. Клинические рекомендации Российской гастроэнтерологической ассоциации, Ассоциации колопроктологов России по диагностике и лечению больных с синдромом раздраженного кишечника. // Рос журн гастроэнтерол гепатол колопроктол. 2014; 24(2):101
6. Кочуков, В.П. Спонтанный разрыв пищевода (синдром Бурхаве) // Хирургия. Журнал им. Н.И. Пирогова - 2012. - №7. - 83-84,
7. Чикинев Ю.В., Дробязгин Е.А., Полякевич А.С. Диагностика и лечение синдрома Бурхаве // Вестник хирургии им. И.И. Грекова. - 2015. - Т.174, № 4. - С. 73-76
8. Abbas G., Schuchert M.J., Pettiford B.L. Contemporaneous management of esophageal perforation // Surgery. - 2019. - Vol.146, № 4. - P.749-756
9. Babor R. Treatment of upper gastrointestinal leaks with a removable, covered, self-expanding metallic stent // Surg. Laparosc. Endosc. Percutan. Tech. - 2019. - Vol.19, №1. - P.1-4
10. Beason H.F. Pneumomediastinum diagnosed on ultrasound in the emergency department: a case report // The Permanente Journal. - 2015. - Vol.19, №3. - P.122-124
11. Chen Y.H., S.-H. Li, Y.-C. Chiu Comparative study of esophageal stent and feeding gastrostomy/jejunostomy for tracheoesophageal fistula caused by esophageal squamous cell carcinoma // PLoS One. - 2020. - Vol.7, №8. - P.1-5
12. Cho J.S., Y.D. Kim, J.W. Kim Thoracoscopic primary esophageal repair in patients with Boerhaave’s syndrome // Ann. Thorac. Surg. - 2021. - Vol.91, №5. - P.1552-1555.
13. Dai Y., S.S. Chopra, S. Kneif Management of esophageal anastomotic leaks, perforations, and fistulae with self-expanding plastic stents. //J. Thorac. Cardiovasc. Surg. -2021. - Vol.141, №5. - P.1213-1217
14. Elsayed H., H. Shaker, I. Whittle The impact of systemic fungal infection in patients with perforated oesophagus // Ann. R. Coll. Surg. Engl. - 2022. - Vol.94, №8. - P.579-84
15. Fatimi S.H., S. Sheikh, A.A. Ali Primary repair of an esophageal rupture using pleural flap // J. Coll. Physicians Surg. Pak. - 2016. - Vol.16, №4.-P. 309-310
16. Fernandez A., J.J. Vila, S. Vazquez Self-expanding plastic stents for the treatment of post-operative esophago-jejuno anastomosis leak. A case series study // Rev. Esp. Enferm. Dig. - 2020. - Vol.102, №12. - P.704-710
17. Fischer A., O. Thomusch, S. Benz Nonoperative treatment of 15 benign esophageal perforations with self-expandable covered metal stents. // Ann. Thorac. Surg. - 2016. - Vol.81, №2. - P.467-472
18. Fiscon V., G. Portale, F. Frigo Spontaneous rupture of middle thoracic esophagus: Thoracoscopic treatment // Surg. Endosc. Other Interv. Tech. - 2020. - Vol.24, №11. - P.2900-2902.
19. Freeman R.K., J. M. Van Woerkom, A. Vyverberg Esophageal stent placement for the treatment of spontaneous esophageal perforations // Ann. Thorac. Surg. - 2019. - Vol.88, №1. - P.194-198
20. Griffin S.M., Lamb P.J., Shenfine J. Spontaneous rupture of the oesophagus // Br. J. Surg. – 2018. – №.95. – P.1115–1120
21. Griffiths E.A. Thirty-four cases of esophageal perforation: The experience of a district general hospital in the UK // Dis. Esophagus - 2019. - Vol.22, №7. P.616-625
22. Henderson E., V. Echave, M. Lalancette Case note Esophageal perforation in closed neck trauma // Can J Surg - 2017. - Vol.50, № 5. - P.2006-2007
23. Hermansson M. Esophageal perforation in South of Sweden: results of surgical treatment in 125 consecutive patients // BMC Surg. - 2020. - Vol.10, №1. - P.1-7
24. Hingston C.D. Boerhaave’s syndrome - Rapidly evolving pleural effusion; a radiographic clue Case report // Minerva Anestesiol. - 2020. - Vol.76, №10. - P.865-867
25. Hwan Jung J., J.I. Kim, J. Ho Song A Case of Sengstaken-Blakemore Tube-Induced Esophageal Rupture Repaired by Endoscopic Clipping // Intern. Med. - 2021. - Vol.50, №18. - P.1941-1945
26. Ishiguro T., N. Takayanagi, T. Ikeya Isolation of Candida Species is an Important Clue for Suspecting Gastrointestinal Tract Perforation as a Cause of Empyema // Intern. Med. - 2020. - Vol.49, №18. - P.1957-1964
27. Ivatury R.R. Oesophageal injuries: Position paper, WSES, 2013 // World J. Emerg. Surg. - 2014. - Vol.9, №1. - P.9-18
28. Kiev J. M. Amendola, D. Bouhaidar A management algorithm for esophageal perforation // Am. J. Surg. - 2017. - Vol. 194, №1. - P.103-106
29. Kim J.H. Treatment of traumatic esophagopleural fistula using the over-the-scope-clip system // Clinical Endoscopy. - 2015. - Vol.48, №5. - P.440-443
30. Ko E. O-Yurvati Iatrogenic esophageal injuries: evidence-based management for diagnosis and timing of contrast studies after repair // Int. Surg. - 2022. - Vol.97, №1. - P.1-5
31. Koivukangas V., F. Biancari, S. Merilainen Esophageal stenting for spontaneous esophageal perforation // J. Trauma Acute Care Surg. - 2022. - Vol.73, №4. - P.1011-1013
32. Korczynski P., R. Krenke, A. Fangrat Acute respiratory failure in a patient with spontaneous esophageal rupture // Respir. Care - 2021. - Vol.56, №3. - P.347-350
33. Kroepil F., M. Schauer, A. Raffel Treatment of Early and Delayed Esophageal Perforation // Indian J. Surg. - 2013. - Vol.75, №6. - P.469-472
34. Kuppusamy M.K. Evolving management strategies in esophageal perforation: Surgeons using nonoperative techniques to improve outcomes // J. Am. Coll. Surg. - 2021. - №.213. - P.164—171
35. Linden P.A., R. Bueno, S.J. Mentzer Modified T-tube repair of delayed esophageal perforation results in a low mortality rate similar to that seen with acute perforations // Ann Thorac Surg. - 2017. - Vol.83, №3. P.1129-1133
36. Nirula R. Esophageal perforation // Surg. Clin. North Am. - 2014. - Vol.94, №1. - P.35-41
37. Passos F.O. Sindrome de Boerhaave: relato de caso // Rev Col Bras Cir. - 2013. - Vol.40, №1. - P.83-84
38. Patel N.P. Esophageal injury associated with anterior cervical spine surgery. // Surg. Neurol. - 2018. - Vol.69, № 1.-P.20-24
39. Renteln Von D., U.W. Denzer, G. Schachschal Endoscopic closure of GI fistulae by using an over-the-scope clip (with videos) // Gastrointest. Endosc. - 2020. - Vol.72, №6. - P.1289-1296
40. Rohatgi A. The role of oesophageal diversion and exclusion in the management of oesophageal perforations // Int J Surg. - 2019. Vol.7, №2. - P.142-144
41. Ryom P., J.B. Ravn, L. Penninga Aetiology, treatment and mortality after esophageal perforation in Denmark // Dan. Med. Bull. - 2021. - Vol.58, №5. - P.2-5
42. Sabuncuoglu M.Z. Rare cause of oesophagus perforation // International journal of surgery case reports. - 2015. - Vol.6, P.138-140
43. Sepesi B., Raym ond D.P., Peters J.H. Esophageal perforation: surgical, endoscopic and medical management strategies // Curr. opin. gastroenterol. – 2020. – № 4 (26). – P. 379–383
44. Shaker H. The influence of the “golden 24—h rule” on the prognosis of oesophageal perforation in the modem era // Eur. J. Cardiothorac. Surg. - 2020. - Vol.38, №2. - P.216-222
45. Sharma P. Role of esophageal stents in benign and malignant diseases // Am. J. Gastroenterol. - 2020. - Vol.105, №2. - P.258- 273.
46. Tettey M. Management of intrathoracic esophageal perforation: analysis of 16 cases // Trop. Doct. -2021. - Vol.41, №4. - P.201-203
47. Tjardes T., A. Wafaizadeh, E. Steinhausen Extension injury of the thoracic spine with rupture of the oesophagus and successful conservative therapy of concomitant mediastinitis // Eur. Spine J. - 2019. - Vol.18, №2. - P.240-244
48. Udelnow A., M. Huber-Lang, M. Juchems How to treat esophageal perforations when determinants and predictors of mortality are considered // World J. Surg. - 2019. - Vol.33, №4. - P.787-96
49. Wu J.T., Mattox K.L., Wall M.J. Esophageal perforations: new perspectives and treatment paradigms // J. Trauma. – 2017. – № 5 (63).– P. 1173–1184