Смарт-контракты в России: перспективы законодательного регулирования

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена вопросам правового закрепления смарт-контрактов в законодательстве Российской Федерации в рамках регулирования цифровых финансовых активов и правового признания технологии блокчейн. В статье оценивается понятие смарт-контракта, общие перспективы внедрения смарт-контрактов в договорную практику Российской Федерации. Рассматриваются процессуальные вопросы использования данных блокчейна и смарт-контрактов.

ABSTRACT

This article is devoted to the issues of legal consolidation of smart contracts in the legislation of the Russian Federation in the framework of the regulation of digital financial assets and the legal recognition of blockchain technology. The article evaluates the concept of a smart contract, general prospects for the introduction of smart contracts into the contractual practice of the Russian Federation. The procedural issues of using blockchain data and smart contracts are discussed.

Ключевые слова: технология блокчейн, смарт-контракты, цифровые финансовые активы.

Keywords: blockchain technology, smart contracts, digital financial assets.

Вопросы использования и признания на территории любого государства мира цифровых финансовых активов, криптовалюты, технологии блокчейн, тревожит сознание людей уже несколько лет. Россия не стала исключением из этого, особенно в свете того, что в декабре 2017 года Министерством финансов РФ был представлен проект Федерального закона «О цифровых финансовых активах» (далее – Проект о ЦФА) [4], а в марте 2018 года - проект Федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Проект изменений ГК РФ) [5]. Оба проекта ставят задачу ввести в систему правового регулирования инструменты цифровых активов и прав, но при этом имеют определенную разницу в подходах и понятийном аппарате. Одним из основных вопросов, для проблематики данной статьи, является вопрос правового регулирования смарт-контрактов и механизмов включения его в договорную практику России. Исходя из этого, остается вопрос – насколько предлагаемые проекты достаточны для современной ситуации на криптовалютном рынке и полноценно ли они закрывают пробелы правового регулирования при использовании технологии блокчейн и ее инструментов, в том числе смарт-контрактов. 

Немаловажным аспектом является определение сути смарт-контрактов, как одного из инструментов, уже представленных на криптовалютном рынке. Сложившаяся на текущий момент времени ситуация предлагает определить смарт-контракт как электронный алгоритм (программный код) или условие, при выполнении которого стороны могут обмениваться имуществом и правами. Для использования смарт-контракта необходимо иметь децентрализованную сеть (где презюмируется равенство прав участников) и основной финансовый инструмент в виде криптовалюты. Текущая ситуация на криптовалютном рынке в качестве основной платформы для использования смарт-контрактов предлагает платформу Ethereum (хотя заключение смарт-контракта возможно на любой платформе, работающей по технологии блокчейн). Для полноценного функционирования смарт-контрактов необходима технология блокчейн, которая позволяет создать и сохранить на платформе математический алгоритм, с помощью которого имущество, вещи и права (иначе - активы) будут переведены в программу, который будет следить за исполнением сторонами условий контракта и одновременно не позволит изменить их.  

Стоит отметить, что с позиции классического договорного права, можно точно определить, что смарт-контракт не является отдельным видом обязательства или договора, более приемлемо понимание смарт-контракта как формы договора или как способа обеспечения исполнения обязательства. По поводу проблем включения смарт-контрактов в договорные механизмы классического права были высказаны качественные предложения Юрасовым М.Ю. и Поздняковым Д.А. [7], которые предложили две модели интеграции, а именно – как дополнение к основному правовому договору (обособленная модель интеграции) и как сущность, которая сама по себе является правовым договором (гибридная модель интеграции). Авторы исследования обращают внимание на особенности типов условий в смарт-контрактах, и разделяют их на операциональные и неоперациональные, привязывая указанную классификацию к возможности формализации условий и как следствие к возможности размещения в виде программного кода.

Анализируя рассматриваемые проекты федеральных законов можно отметить то, что несмотря на отдельные несостыковки, оба проекта принципиально важны для правового регулирования криптовалютного рынка в России, они не регулируют одно и тоже по-разному, а наоборот – создают правовое пространство для признания цифровых активов и прав словно в двух проекциях – финансового рынка и гражданско-правового пространства.

Проект о ЦФА предлагает определение смарт-контракта как договора в электронной форме, исполнение прав и обязательств по которому осуществляется путем совершения в автоматическом порядке цифровых транзакций в распределенном реестре цифровых транзакций в строго определенной им последовательности и при наступлении определенных им обстоятельств. Проект изменений ГК РФ уточняет понятие формы сделки, приравнивая к простой письменной форме сделки выражение лицом своей воли с помощью электронных или иных аналогичных технических средств. Условием соблюдения письменной формы в таких случаях будут служить обстоятельства, при которых воля выражается с помощью технических средств: а) по условиям принятия волеизъявления совершения указанных действий достаточно для выражения воли; б) из сложившегося в соответствующей сфере деятельности обычая следует, что таких действий достаточно [6]. Все эти действия авторы проектов по существу относят к юридически значимым сообщениям (статья 1651 ГК РФ) [1]. Для целей исполнения сделок с цифровыми правами авторы проекта в статью 309 ГК РФ вводят единственное требующее закрепления в законе правило - факт совершенного компьютерной программой исполнения сделки не оспаривается (кроме случаев вмешательства в действие программы). После идентификации пользователей в системе дальнейшее их поведение подчиняется алгоритму компьютерной программы, организующей сеть, а лицо, «покупающее» тот или иной виртуальный объект (цифровое право), получит этот объект автоматически, при наступлении указанных в пользовательском соглашении обстоятельств. Проект о ЦФА устанавливает, что защита прав участников смарт-контракта осуществляется в порядке, аналогичном порядку осуществления защиты прав сторон договора, заключенного в электронной форме, хотя в классическом гражданском праве именно электронная форма договора не выделяется в качестве самостоятельной. Все эти условия дополняют друг друга, но, к сожалению, не дают осознания в полной мере смарт-контракта как программного кода, так как изменения необходимо проводить в законодательстве и по другим направлениям. Кроме того, оба проекта не рассматривают такой функционал смарт-контракта как обеспечительного обязательства и как способа исполнения обязательства.

Необходимость признания смарт-контракта и определения его правового статуса подтверждается тем, что от данного инструмента однозначно не будут отказываться участники сделок, так как уже имеющийся опыт использования смарт-контрактов показал значительное количество его преимуществ, среди них, например,

- минимизация посреднического участия в договорных отношениях (вплоть до исключения из договорной работы банков);

- упрощение текстов договорных отношений для четкого исполнения на платформе;

- возможности введения в смарт-контракт по конкретным видам гражданско-правовых отношений особых условий, необходимых для качественного исполнения обязательства (например, время поставки, сроки выполнения работ и т.д.);

- защита условий смарт-контракта благодаря технологии блокчейн, что позволяет избежать изменений условий одной из сторон;

- самостоятельный контроль платформы за исполнением смарт-контракта, то есть фактически математический алгоритм, заложенный в смарт-контракт позволяет с помощью технологии блокчейн самостоятельно следить за исполнением договорных обязательств, не учитывая субъективные факторы и условия.

К сожалению, даже смарт-контракты не лишены определенных недостатков, которые стоило бы предусмотреть в системе их правового регулирования, среди них, например, невозможность вложить в математический алгоритм сложные тексты договоров, имеющие большое количество допущений, особых условий и т.д. Кроме того, стоит понимать, что не все объекты договорной деятельности могут быть переведены в цифровые активы и прописаны в программе.

Рассуждая о смарт-контрактах с позиции правового статуса, как о письменной форме договора, стоит вспомнить о правовых предпосылках к появлению таких контрактов и данной теории в целом, а именно Конвенцию ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980) [2], где в статье 13 была закреплена возможность признавать письменной формой и обмен сообщениями по телеграфу и телетайпу, что в более поздний период было дополнено через призму статей Инкотермс 1990 года [3], где признавалась значимость средств компьютерной связи для договорных отношений, для обмена документами, а также указывалось, что обе стороны договора должны иметь одинаковую правовую позицию в отношении этого процесса, то есть фактически речь шла о взаимном признании электронной формы сделки.

В качестве пробелов правового регулирования смарт-контрактов, с позиции предлагаемых законопроектов, стоит также указать отсутствие дополнений и изменений в процессуальные кодексы, хотя вопросов процессуального характера, связанных со смарт-контрактами, практика выделяет большое количество. Современная практика и исследователи данной сферы выделяют следующие проблемы: возможность судебной защиты прав, возникших по смарт-контрактам; представление смарт-контракта в процесс в качестве доказательства; вопросы применимого права и проблемы подведомственности и подсудности споров по смарт-контрактам. Остановимся на некоторых из них. Например, использование смарт-контракта в качестве доказательства в суде неизменно сопровождается уточнениями: каким доказательством может быть признан смарт-контракт (с позиции классификации доказательств); что может подтвердить представленное доказательство и т.д. Смарт-контракт, по логике материального права, в первую очередь подтверждает права и обязанности сторон, которые занесены в блокчейн, но при этом смарт-контрактом может быть подтвержден и сам факт заключения договора. Анализируя смарт-контракты как вид доказательства, допустимо отнесение их к письменным доказательствам, как и другие электронные документы. Проблема заключается в том, что смарт-контракты не всегда являются в классическом виде электронными документами, достаточно часто это программный код или его элементы. Идентификация электронных данных может быть произведена любой электронной подписью, в данной ситуации запись в блокчейн в том числе может рассматриваться как электронная подпись.

Процессуальные проблемы, с которыми сталкиваются участники (стороны) смарт-контрактов, к сожалению, не ограничиваются исключительно проблемами их доказательственного значения. Не менее актуальны вопросы выбора применимого к сделке права и способа разрешения спора по существу (фактически речь может идти об арбитражной оговорке или соглашении), формулирования новых юрисдикционных условий решения этих вопросов как на уровне государства, и на уровне международного пространства. Как вероятностную модель для реализации в такой ситуации можно предложить следующее:

1. проблемы выбора применимого права никаким образом не повлияют на использование смарт-контракта, разве, что будет выбрано право государства, не признающего в качестве формы договора отображение в виде математического алгоритма или программного кода. При этом соглашение о выборе применимого права сторонами стоит сделать обязательной процедурой для формулирования решения по применимому праву, дабы не допустить ситуацию с автоматическим выбором применимого права, например, к домену, IP адресу и т.д. Как альтернативный вариант возможно закрепление за платформой, где был заключен и размещен смарт-контракт, выбора применимого права для всех контрактов, прошедших через эту платформу;

2. проблемы выбора способа разрешения споров между сторонами смарт-контракта – выбор традиционного или альтернативного способа разрешения споров. По аналогии с выбором применимого права, стороны могут сразу определиться со способом разрешения спора либо договариваться уже в ходе возникшего спора. Как вариант, допустимо создания альтернативного органа для рассмотрения споров, возникших в рамках смарт-контрактов как в привязке к конкретной платформе, так и для любых смарт-контрактов. При такой ситуации возможно создание такого органа в интернет пространстве, без привязки к государственным судебным системам разных стран.

Понятны сомнения государственных органов, когда речь идет о введении в нормативное пространство России понятий и инструментов криптовалютного рынка и правового закрепления технологии блокчейн, придания правового статуса смарт-контрактам. Неоднократно высказывались позиции, что подобные действия повлекут за собой утрату части государственных функций, перевод экономики в цифровое пространство и т.д., но криптовалютный рынок и его инструменты уже существуют, технология блокчейн уже используется государством в отдельных ситуациях, в том числе для реализации государственных функций. Поэтому процесс создания правового пространства для полноценного признания и внедрения жизненно необходим, особенно для формирования правовой защиты участникам сделок.

При всех существующих и закрепленных практикой плюсах и достоинствах смарт-контрактов, не стоит отбрасывать в сторону классическое договорное право, сформировавшее полноценную и качественную теорию сделок. Договорная работа, особенно в отношениях юридических лиц и индивидуальных предпринимателей может быть существенно усложнена особыми объективными и субъективными обстоятельствами и условиями, которые невозможно перевести в программный код и привязать к формальной логике, а значит классические договоры не теряют своей актуальности и в современной ситуации.

При всех достоинствах и недостатках разработанных проектов федеральных законов невозможно недооценить их значение, даже если в итоге они не будут приняты, так как сама разработка таких документов необходима для начала новой вехи в правовом регулировании цифровых финансовых активов и цифровых прав.

Список литературы:
1. Гражданский кодекс Российской Федерации / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/ (дата обращения: 17.03.2018).
2. Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980) / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: http://docs.cntd.ru/document/9010417 (дата обращения: 17.03.2018).
3. Международные правила толкования торговых терминов «Инкотермс» (Публикация Международной торговой палаты 1990 г. № 460) / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: http://docs.cntd.ru/document/8000123 (дата обращения: 17.03.2018).
4. Проект Федерального закона № 419059-7 «О цифровых финансовых активах» / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: http://asozd2c.duma.gov.ru/addwork/scans.nsf/ID/E426461949B66ACC4325825600217475/$FILE/419059-7_20032018_419059-7.PDF?OpenElement (дата обращения: 13.03.2018).
5. Проект Федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: http://asozd2c.duma.gov.ru/addwork/scans.nsf/ID/B91DEDFBCF19B4E04325825C0032641E/$FILE/424632-7_26032018_424632-7.PDF?OpenElement (дата обращения: 04.04.2018).
6. Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: http://asozd2c.duma.gov.ru/addwork/scans.nsf/ID/B91DEDFBCF19B4E04325825C0032641E/$FILE/424632-7_26032018_424632-7.PDF?OpenElement (дата обращения: 04.04.2018).
7. Юрасов М.Ю., Поздняков Д.А. Смарт-контракт и перспективы его правового регулирования в эпоху технологии блокчейн. / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: - URL: https://zakon.ru/blog/2017/10/9/smart-kontrakt_i_perspektivy_ego_pravovogo_regulirovaniya_v_epohu_tehnologii_blokchejn (дата обращения: 15.03.2018).