ОСОБЕННОСТИ РАЗРЕШЕНИЯ ТРАНСГРАНИЧНЫХ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ДИФФАМАЦИЕЙ В ИНТЕРНЕТЕ

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена актуальной проблеме разрешения трансграничных споров, связанных с диффамацией в Интернете, с точки зрения международного частного права. В работе анализируются теоретические подходы к определению применимого права и юрисдикции, исследуется практика национальных судов и международных организаций, а также перспективы развития международно-правового регулирования в данной сфере. Особое внимание уделяется роли механизмов саморегулирования и альтернативного разрешения споров.

ABSTRACT

The article is devoted to the topical issue of resolving cross-border disputes related to defamation on the Internet from the perspective of private international law. The paper analyzes theoretical approaches to determining the applicable law and jurisdiction, examines the practice of national courts and international organizations, as well as the prospects for the development of international legal regulation in this area. Particular attention is paid to the role of self-regulatory mechanisms and alternative dispute resolution.

Ключевые слова: диффамация, международное частное право, трансграничный спор, Интернет.

Keywords: defamation, private international law, cross-border dispute, Internet.

Развитие информационных технологий и глобализация коммуникаций привели к появлению новых вызовов в области международного частного права. Одним из таких вызовов является проблема разрешения трансграничных споров, связанных с диффамацией в Интернете. Диффамация, также известная как клевета или порочащие высказывания, представляет собой распространение ложной информации, порочащей честь, достоинство и деловую репутацию лица. В эпоху цифровых технологий диффамационные высказывания могут быстро распространяться через различные онлайн-платформы, социальные сети и веб-сайты, пересекая национальные границы и затрагивая интересы лиц в разных юрисдикциях.

Трансграничный характер диффамации в Интернете создает ряд правовых проблем, связанных с определением применимого права, установлением юрисдикции и признанием и приведением в исполнение иностранных судебных решений. В отсутствие единообразного международно-правового регулирования вопросы разрешения споров о диффамации в Интернете решаются на основе норм национального законодательства и международных договоров, которые не всегда учитывают специфику онлайн-среды [1].

Целью данной статьи является анализ особенностей разрешения трансграничных споров, связанных с диффамацией в Интернете, с точки зрения международного частного права. В статье рассматриваются теоретические подходы к определению применимого права и юрисдикции в спорах о диффамации, анализируется практика национальных судов и международных организаций, а также исследуются перспективы развития международно-правового регулирования в данной сфере.

Одной из ключевых проблем в разрешении трансграничных споров о диффамации в Интернете является определение применимого права. Традиционно в международном частном праве используются два основных подхода к определению применимого права в деликтных отношениях: принцип lex loci delicti (закон места совершения деликта) и принцип lex fori (закон суда) [2]. Однако применение этих принципов к спорам о диффамации в Интернете вызывает ряд трудностей.

Принцип lex loci delicti предполагает применение права того государства, на территории которого был совершен деликт. В случае диффамации в Интернете местом совершения деликта может считаться место, где была опубликована порочащая информация, место, где она была получена или прочитана, либо место, где наступили негативные последствия для репутации потерпевшего [3]. Учитывая глобальный характер Интернета, определить единое место совершения деликта в онлайн-среде не всегда представляется возможным.

Принцип lex fori, в свою очередь, предполагает применение права государства, суд которого рассматривает спор. Однако применение этого принципа к спорам о диффамации в Интернете может привести к ситуации, когда суды разных государств будут применять свое национальное право к одним и тем же фактическим обстоятельствам, что создает риск «forum shopping» (выбора наиболее выгодной юрисдикции) и противоречивых судебных решений [4].

В юридической литературе высказываются различные предложения по решению проблемы определения применимого права в спорах о диффамации в Интернете. Например, некоторые авторы предлагают использовать принцип «наиболее тесной связи» [5], согласно которому применимым правом должно быть право того государства, с которым правоотношение имеет наиболее тесную связь. Другие исследователи выступают за применение права страны, в которой наступили наиболее существенные последствия правонарушения, или права страны, на территории которой потерпевший имеет свое обычное место жительства [6].

Отдельные авторы предлагают разработать специальные коллизионные нормы для определения применимого права в спорах о диффамации в Интернете. Например, А. Миллс предлагает использовать принцип «направленной деятельности» (targeting), согласно которому применимым правом должно быть право того государства, на территорию которого была направлена деятельность ответчика [7]. Д. Свантессон, в свою очередь, предлагает использовать принцип «предвидимости», согласно которому применимым правом должно быть право того государства, с которым ответчик мог разумно предвидеть возникновение спора [8].

Несмотря на теоретические дискуссии, на практике суды в большинстве случаев применяют право страны суда (lex fori) в спорах о диффамации в Интернете. Например, в деле Dow Jones & Co. Inc. v Gutnick (2002) Верховный суд Австралии постановил, что австралийское право должно применяться к иску о диффамации, поданному австралийским бизнесменом против американской компании Dow Jones в связи с публикацией статьи на веб-сайте Barron's Online. Суд отклонил довод ответчика о том, что применимым правом должно быть право штата Нью-Джерси (США), где располагались серверы, на которых была размещена статья, и постановил, что местом совершения деликта является Австралия, где были доступны для просмотра материалы, содержащие диффамационные высказывания.

В деле eDate Advertising GmbH v X and Olivier Martinez and Robert Martinez v MGN Limited (2011) Суд Европейского Союза постановил, что в случае диффамации в Интернете истец может подать иск либо в суды государства-члена ЕС, на территории которого находится центр его интересов, либо в суды государства-члена ЕС, на территории которого был причинен вред. При этом центром интересов истца, по общему правилу, является его постоянное место жительства, однако истец может также доказать, что его центр интересов находится в другом государстве-члене ЕС, с которым он имеет особо тесную связь.

Таким образом, в отсутствие единообразного подхода на международном уровне национальные суды в большинстве случаев применяют право страны суда (lex fori) при разрешении трансграничных споров о диффамации в Интернете. Однако такой подход не всегда учитывает интересы всех сторон спора и может привести к противоречивым судебным решениям в разных юрисдикциях.

Другой важной проблемой в разрешении трансграничных споров о диффамации в Интернете является установление юрисдикции. Как отмечалось выше, диффамационные высказывания, распространяемые через Интернет, могут быть доступны для просмотра в разных странах, что затрудняет определение государства, суды которого компетентны рассматривать спор.

В международном частном праве выделяют три основных критерия установления юрисдикции по спорам о диффамации: место жительства (домицилий) ответчика, место совершения деликта и место наступления
вреда [9]. Применительно к диффамации в Интернете использование этих критериев вызывает определенные сложности.

Критерий домицилия ответчика предполагает, что иск о диффамации может быть подан по месту жительства или нахождения ответчика. Однако в случае диффамации в Интернете ответчик (например, владелец веб-сайта или автор публикации) может находиться в другом государстве, что затрудняет применение данного критерия. Кроме того, ответчиками по делам о диффамации в Интернете могут быть анонимные пользователи или лица, скрывающие свое настоящее место нахождения.

Критерий места совершения деликта предполагает установление юрисдикции по месту совершения действий, повлекших причинение вреда. Как отмечалось выше, в случае диффамации в Интернете местом совершения деликта может считаться место публикации порочащих сведений, место их распространения или место нахождения серверов, на которых размещена информация. Учитывая глобальный характер Интернета, диффамационные высказывания могут распространяться одновременно в нескольких юрисдикциях, что затрудняет определение места совершения деликта.

Критерий места наступления вреда предполагает установление юрисдикции по месту, где наступили негативные последствия для репутации потерпевшего. В случае диффамации в Интернете таким местом может быть государство, на территории которого пострадавшее лицо имеет свой центр интересов (как правило, место жительства или основное место деятельности). Однако в условиях глобального информационного пространства вред репутации может быть причинен одновременно в нескольких юрисдикциях.

Попытки разрешить проблему юрисдикции в спорах о диффамации в Интернете предпринимаются как на национальном, так и на международном уровне. В некоторых странах приняты специальные законы, регулирующие вопросы юрисдикции в отношении деликтов, совершенных в Интернете. Например, в США действует Закон о защите журналистов от вооруженных нападений (Securing the Protection of our Enduring and Established Constitutional Heritage Act, 2010), согласно которому иски о диффамации против ответчиков, находящихся в США, могут быть поданы только в том случае, если истец проживает в США или понес наибольший ущерб на территории США. При этом ответчик должен иметь существенные связи с США, а его действия должны быть направлены на территорию США.

В ЕС правила юрисдикции в отношении деликтных обязательств, включая диффамацию, установлены Регламентом Брюссель I (Recast) (Regulation (EU) No 1215/2012). Согласно ст. 7(2) Регламента, иск о возмещении вреда может быть подан в суды государства-члена ЕС по месту причинения вреда. В деле eDate Advertising GmbH v X and Olivier Martinez and Robert Martinez v MGN Limited (2011) Суд ЕС разъяснил, что в случае диффамации в Интернете иск может быть подан в суды государства, в котором находится центр интересов потерпевшего, либо в суды любого государства, на территории которого была доступна порочащая информация и где истец понес ущерб своей репутации.

На международном уровне предпринимаются попытки выработать единые подходы к установлению юрисдикции в спорах о диффамации в Интернете. В 2012 году Комиссия ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) опубликовала Типовой закон об электронных передаваемых записях, который содержит положения о юрисдикции в отношении споров, возникающих в связи с трансграничными электронными сделками. Хотя данный акт не распространяется напрямую на деликтные обязательства, его принципы могут быть использованы по аналогии при разрешении споров о диффамации в Интернете.

В доктрине высказываются предложения по разработке специальных норм о юрисдикции в отношении трансграничных споров о диффамации в Интернете. Например, профессор Дэн Свантессон предлагает ввести специальную юрисдикционную привязку, основанную на «целенаправленной деятельности» (targeting) ответчика. Согласно данному подходу, юрисдикция судов государства должна определяться на основе двух критериев:

1) доступность контента, содержащего диффамационные сведения, на территории этого государства;

2) наличие у распространителя информации намерения ориентироваться на аудиторию в данном государстве, о чем могут свидетельствовать такие факторы, как язык публикации, место нахождения основной аудитории, используемая валюта, содержание рекламных объявлений и т.д. [10].

Другой вариант, предложенный профессором Алекс Миллс, состоит в разработке специального юрисдикционного правила для случаев множественной диффамации в нескольких юрисдикциях (multi-state defamation). Такое правило могло бы предусматривать возможность подачи единого иска в суды одного государства при условии, что опубликованный контент доступен и порождает последствия на территории этого государства. При этом суд должен применять право страны, имеющей наиболее тесную связь с делом, принимая во внимание такие факторы, как основное место деятельности сторон, место создания и загрузки контента, основная целевая аудитория и т.д. [11].

Высказываются также предложения о закреплении возможности заключения соглашений о выборе суда (пророгационных соглашений) между потенциальными сторонами споров о трансграничной диффамации. Это позволило бы обеспечить определенность в отношении компетентного суда и снизить риски множественных параллельных разбирательств.

Безусловно, реализация данных предложений на практике сопряжена с определенными сложностями и требует глубокой проработки. Однако сам факт постановки данных вопросов в доктрине свидетельствует об актуальности и значимости проблемы юрисдикции в спорах о диффамации онлайн и о необходимости поиска новых подходов, учитывающих специфику трансграничной интернет-среды.

Таким образом, данная тема развивает идею о потенциале разработки специальных норм о юрисдикции, приспособленных к особенностям диффамационных споров в условиях цифровой эпохи. Приведенные доктринальные подходы иллюстрируют основные направления возможного реформирования существующих юрисдикционных правил с учетом трансграничного характера и технологической специфики интернет-коммуникаций.

Важной проблемой в разрешении трансграничных споров о диффамации в Интернете является признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений. Даже если потерпевшему удается доказать юрисдикцию иностранного суда и добиться вынесения решения в свою пользу, он может столкнуться с трудностями при попытке исполнить такое решение в государстве, где находится ответчик или его имущество.

В международном частном праве признание и исполнение иностранных судебных решений осуществляется на основе принципа взаимности (комитас) и с учетом оговорки о публичном порядке [12]. Согласно принципу взаимности, государство может отказать в признании и исполнении иностранного судебного решения, если аналогичные решения этого государства не признаются и не исполняются на территории государства, вынесшего решение. Оговорка о публичном порядке позволяет отказать в признании и исполнении иностранного судебного решения, если оно противоречит основополагающим принципам правопорядка государства, в котором испрашивается исполнение.

В случае трансграничных споров о диффамации в Интернете признание и исполнение иностранных судебных решений осложняется несколькими факторами. Во-первых, существуют значительные различия в национальном законодательстве о диффамации и свободе слова [13], то, что считается диффамацией в одном государстве, может рассматриваться как допустимое выражение мнения в другом. Например, в США действует Первая поправка к Конституции, которая гарантирует свободу слова и устанавливает высокий стандарт доказывания диффамации в отношении публичных лиц [14], в то же время в странах континентальной Европы и в России законодательство о диффамации носит менее либеральный характер и предоставляет более широкие возможности для защиты чести и достоинства.

Во-вторых, исполнение иностранных судебных решений по делам о диффамации может быть затруднено в силу территориального характера применения законодательства о защите чести, достоинства и деловой репутации [15]. Многие государства рассматривают данную сферу как часть своего публичного порядка и не признают юрисдикцию иностранных судов в отношении диффамации, имеющей место на их территории. Например, в деле Telnikoff v Matusevitch (1997) суд штата Мэриленд (США) отказался признать и привести в исполнение решение английского суда по делу о диффамации, поскольку оно противоречило принципам свободы слова, закрепленным в Конституции США.

В-третьих, проблемы с исполнением иностранных судебных решений по делам о диффамации могут быть связаны с анонимностью ответчиков и трудностями в установлении их личности и местонахождения [16]. В условиях глобального информационного пространства диффамационные высказывания могут распространяться под вымышленными именами или с использованием технологий, затрудняющих идентификацию реальных авторов, что осложняет исполнение судебных решений в их отношении.

Для решения проблем признания и исполнения иностранных судебных решений в сфере диффамации в Интернете предлагаются различные подходы. Некоторые авторы выступают за гармонизацию материально-правовых и коллизионных норм о диффамации на международном уровне, что позволило бы обеспечить более единообразное регулирование данных отношений [17]. Другие исследователи предлагают разработать международную конвенцию о признании и исполнении иностранных судебных решений по делам о диффамации, учитывающую специфику трансграничных информационных отношений [18].

На региональном уровне определенные шаги в данном направлении уже предпринимаются. В рамках ЕС действует Регламент Брюссель I (Recast), который устанавливает правила признания и исполнения судебных решений по гражданским и коммерческим делам, включая дела о диффамации. Согласно ст. 36 Регламента, судебное решение, вынесенное в одном государстве-члене ЕС, признается в других государствах-членах ЕС без специальной процедуры признания. Для исполнения такого решения требуется получение декларации о его исполнимости (exequatur) в суде государства-члена ЕС по месту исполнения.

В рамках СНГ действует Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года, которая предусматривает взаимное признание и исполнение судебных решений государств-участников СНГ. Согласно ст. 51 Конвенции, судебные решения, вынесенные на территории одного государства-участника СНГ, признаются и исполняются на территории других государств-участников СНГ без специальной процедуры, если против этого не возражает сторона, в отношении которой вынесено решение.

Таким образом, проблема признания и исполнения иностранных судебных решений по делам о диффамации в Интернете остается актуальной и требует дальнейшей проработки на международном уровне. Существующие механизмы признания и исполнения не всегда учитывают особенности трансграничного информационного пространства и нуждаются в адаптации к новым реалиям.

В условиях отсутствия единообразного регулирования трансграничных отношений, связанных с диффамацией в Интернете, важную роль в разрешении споров в данной сфере играют международные организации. Прежде всего, речь идет о структурах, занимающихся вопросами защиты прав человека, свободы выражения мнений и регулирования информационного пространства.

На универсальном уровне ключевую роль играет ООН и ее специализированные учреждения. Комитет ООН по правам человека в своих замечаниях общего порядка неоднократно подчеркивал необходимость соблюдения баланса между свободой выражения мнений и защитой репутации в контексте диффамации [19]. Комитет отмечал, что законы о диффамации должны быть сформулированы таким образом, чтобы обеспечивать защиту репутации лиц, не ограничивая при этом свободу выражения мнений. В частности, государствам следует избегать применения уголовной ответственности за диффамацию и отдавать предпочтение гражданско-правовым методам защиты.

Важную роль в развитии международных стандартов в области свободы выражения мнений и диффамации играет Специальный докладчик ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное выражение. В своих докладах Специальный докладчик неоднократно обращал внимание на проблемы, связанные с применением законодательства о диффамации в Интернете. В частности, отмечалась необходимость обеспечения соразмерности и недискриминационности ограничений свободы слова в целях защиты репутации, а также недопустимость цензуры и необоснованного блокирования интернет-контента [20].

Специальный докладчик также подчеркивал важность саморегулирования в области онлайн-диффамации. По его мнению, интернет-платформы и социальные сети должны принимать меры по противодействию распространения диффамационного контента, одновременно обеспечивая соблюдение прав пользователей на свободу выражения мнений [21]. Для этого необходимо разрабатывать четкие и транспарентные правила модерации контента, предоставлять пользователям возможность обжалования решений о блокировке или удалении информации, а также сотрудничать с независимыми органами саморегулирования.

В Европе ведущую роль в установлении стандартов в области свободы выражения мнений и диффамации играет Совет Европы. Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) в своей практике сформулировал ряд ключевых принципов, касающихся соотношения свободы слова и защиты репутации. Например, в деле Lingens v. Austria (1986) ЕСПЧ постановил, что свобода выражения мнений распространяется не только на информацию и идеи, которые воспринимаются благожелательно, но и на оскорбительные, шокирующие или причиняющие беспокойство высказывания. В то же время, по мнению ЕСПЧ, свобода слова не является абсолютной и может быть ограничена в интересах защиты репутации других лиц при условии соблюдения критериев необходимости и соразмерности.

В ряде дел, касающихся диффамации в Интернете, ЕСПЧ подчеркивал важность учета особенностей онлайн-среды при оценке необходимости ограничения свободы слова. В деле Delfi AS v. Estonia (2015) ЕСПЧ признал допустимым привлечение новостного интернет-портала к ответственности за диффамационные комментарии пользователей, размещенные на его сайте. По мнению ЕСПЧ, профессиональные интернет-издания должны принимать меры по предотвращению публикации противоправного контента и оперативно удалять его в случае обнаружения. В то же время в деле Magyar Tartalomszolgáltatók Egyesülete and Index.hu Zrt v. Hungary (2016) ЕСПЧ посчитал непропорциональным возложение на интернет-порталы обязанности по предварительному модерированию пользовательских комментариев.

Помимо ЕСПЧ, стандарты в области диффамации и свободы слова на европейском уровне развиваются Комитетом министров и Парламентской ассамблеей Совета Европы. В Декларации о свободе общения в Интернете 2003 года Комитет министров призвал государства-участников Совета Европы воздерживаться от введения новых ограничений свободы выражения мнений и информации в Интернете, за исключением случаев, когда такие ограничения необходимы в демократическом обществе и соразмерны преследуемой законной цели.

В Рекомендации CM/Rec(2016)5 о свободе Интернета Комитет министров подчеркнул, что свобода выражения мнений и информации в Интернете не должна подвергаться ограничениям, отличным от тех, которые применяются в офлайн-среде. Государствам-участникам было рекомендовано воздерживаться от применения уголовной ответственности за диффамацию, кроме случаев, когда соответствующие высказывания представляют собой умышленное подстрекательство к насилию или ненависти.

Значимый вклад в развитие саморегулирования в области онлайн-диффамации вносит Европейский альянс за этику в журналистике (EthicNet), объединяющий организации саморегулирования СМИ из более чем 40 стран Европы. EthicNet разрабатывает общие стандарты и рекомендации для журналистов и редакций по освещению различных тем, включая вопросы диффамации и защиты репутации.

В 2018 году EthicNet опубликовал Рекомендацию о редакционной ответственности за пользовательский онлайн-контент, в которой изложены принципы работы редакций с комментариями и другим контентом, создаваемым пользователями на сайтах СМИ [22]. В частности, Рекомендация предлагает редакциям разработать ясные правила комментирования, информировать пользователей о недопустимости публикации противоправного контента, предусмотреть механизмы оперативного реагирования на жалобы о диффамации и иных нарушениях.

Опыт саморегулирования распространяется и на глобальные интернет-платформы, такие как Facebook, Twitter, YouTube. Данные компании разрабатывают собственные нормы пользования сервисами и внутренние процедуры модерации контента. Facebook, например, запрещает публикацию контента, содержащего «язык вражды» (hate speech), преследование, угрозы и другие формы недопустимого поведения [23]. Для обжалования решений о блокировке контента предусмотрен механизм внутренней апелляции, а для анализа сложных и неоднозначных дел - Наблюдательный совет (Oversight Board) из 40 независимых экспертов.

X (Twitter) также запрещает оскорбительное поведение (abusive behavior), преследование, разжигание ненависти и публикацию частной информации других лиц без их согласия [24]. В случае нарушения правил Twitter может применять различные санкции, включая удаление твитов, временную и постоянную блокировку аккаунтов. Решения о блокировке могут быть обжалованы в рамках внутренней процедуры, предусматривающей дополнительное изучение дела специалистами Twitter.

YouTube в своих правилах запрещает публикацию контента, содержащего преследование, кибербуллинг, угрозы, разжигание ненависти, а также вводящую в заблуждение информацию и дезинформацию [25]. Для выявления и удаления нарушающего правила контента YouTube использует механизмы автоматической фильтрации и модерации, а также полагается на жалобы пользователей. Авторы заблокированного контента могут подать апелляцию, которая будет рассмотрена сотрудниками YouTube.

Таким образом, международные организации и интернет-платформы играют важную роль в установлении стандартов и процедур, направленных на борьбу с диффамацией в Интернете при одновременном обеспечении свободы выражения мнений. Однако эффективность этих механизмов ограничена в силу добровольного характера соблюдения соответствующих норм и отсутствия унифицированных подходов на глобальном уровне.

Проведенный анализ показывает, что существующие механизмы правового регулирования трансграничной диффамации в Интернете недостаточны для эффективной защиты прав и законных интересов лиц, затронутых диффамационными высказываниями. Различия в национальных подходах к установлению баланса между свободой слова и защитой репутации, проблемы определения применимого права и юрисдикции, сложности с признанием и исполнением иностранных судебных решений –  все это создает правовую неопределенность и повышает риски для участников трансграничных информационных отношений.

В этих условиях многие исследователи указывают на необходимость разработки международно-правовых инструментов, которые позволили бы унифицировать регулирование трансграничной диффамации и обеспечить более эффективную защиту прав личности в глобальном информационном пространстве [26]. Предлагаются различные варианты таких инструментов, включая:

1. Принятие универсальной конвенции о трансграничной диффамации, которая установила бы единые материально-правовые и коллизионные нормы в данной сфере. Такая конвенция могла бы определить понятие диффамации, закрепить критерии разграничения диффамационных и допустимых высказываний, установить единые подходы к определению применимого права, юрисдикции, признанию и исполнению иностранных судебных решений [27].

2. Разработку типового законодательства о трансграничной диффамации, которое государства могли бы использовать при совершенствовании своего национального регулирования [28]. Такое типовое законодательство могло бы включать модельные нормы о внесудебном урегулировании споров о диффамации, процессуальных гарантиях защиты ответчиков, критериях оценки добросовестности и достоверности распространяемой информации и т.д.

3. Более широкое использование механизмов «мягкого права», включая руководящие принципы, своды лучших практик, стандарты саморегулирования [29]. Такие инструменты позволили бы постепенно сближать национальные подходы к регулированию диффамации с учетом особенностей онлайн-среды, а также вовлекать в этот процесс негосударственных акторов – интернет-платформы, провайдеров, организации гражданского общества.

4. Учреждение международного суда по информационным спорам, который бы специализировался на разрешении трансграничных споров в сфере диффамации и других информационных правоотношений [30]. Это позволило бы обеспечить единообразное применение общих принципов и норм, а также снизить риски forum shopping и параллельных разбирательств в судах разных стран.

5. Разработку альтернативных механизмов разрешения споров о трансграничной диффамации, включая онлайн-арбитраж и посредничество [31]. Такие механизмы позволили бы разгрузить национальные суды, повысить доступность и оперативность разрешения споров, а также учесть технические особенности деятельности интернет-платформ и специфику трансграничной онлайн-коммуникации.

Безусловно, реализация данных предложений сталкивается с рядом сложностей, включая необходимость обеспечения участия в соответствующих инструментах ключевых государств (прежде всего, США, Китая, ЕС), преодоление различий в правовых традициях и культурах, поиск баланса между универсальным регулированием и гибкостью, учитывающей национальную специфику. Кроме того, эффективность любых международных механизмов будет зависеть от готовности интернет-платформ следовать общим стандартам и сотрудничать с государствами и пользователями в деле противодействия диффамации.

Трансграничная диффамация в Интернете представляет собой комплексную правовую проблему, обусловленную противоречием между глобальным характером онлайн-коммуникации и территориальной фрагментацией правового регулирования. Различия в национальных подходах к защите свободы выражения мнений и частной жизни, недостаточная ясность в вопросах выбора применимого права и юрисдикции, сложности с признанием и исполнением судебных решений – все это создает существенные препятствия для эффективной защиты прав лиц, пострадавших от диффамации в Интернете.

Как показывает проведенный анализ, для решения этой проблемы недостаточно полагаться только на национальное законодательство и практику отдельных государств. Трансграничный характер интернет-отношений требует более тесного международного сотрудничества в целях выработки общих подходов и стандартов правового регулирования диффамации онлайн.

Определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются на уровне ООН, Совета Европы, Европейского Союза, других международных организаций. Развиваются механизмы саморегулирования и совместного регулирования с участием негосударственных акторов, прежде всего интернет-платформ и объединений СМИ. Национальные суды во многих странах демонстрируют готовность применять общие принципы международного права и учитывать сравнительно-правовой опыт при разрешении трансграничных информационных споров.

Однако эти усилия пока не привели к формированию целостного международно-правового режима регулирования трансграничной диффамации. Фрагментарность и пробельность существующих норм, отсутствие универсальных инструментов коллизионного и материального права существенно снижают эффективность защиты прав личности в глобальной сети.

Как представляется, дальнейшее развитие международного сотрудничества в данной сфере должно происходить по двум основным направлениям. С одной стороны, необходима разработка и принятие международно-правовых актов (конвенций, типовых законов, руководящих принципов), которые закрепляли бы общие подходы к таким ключевым вопросам, как понятие трансграничной диффамации, выбор компетентного суда и применимого права, признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений и т.д. Это позволит обеспечить большую согласованность и предсказуемость в регулировании трансграничных частноправовых отношений, возникающих в связи с диффамацией онлайн.

С другой стороны, важно развивать взаимодействие и обмен опытом между национальными судами, а также продвигать механизмы альтернативного урегулирования споров (онлайн-арбитраж, медиацию, переговоры), учитывающие специфику трансграничной интернет-среды. Это позволит разгрузить национальные суды, повысить доступность и оперативность средств правовой защиты, а также найти гибкие решения, отвечающие интересам и потребностям всех вовлеченных сторон.

Наконец, ключевой задачей является достижение справедливого баланса между защитой индивидуальных прав (на частную жизнь, честь и достоинство) и охраняемых общественных интересов (свобода выражения мнений, доступ к информации). Как на международном, так и на национальном уровне необходимо обеспечить, чтобы регулирование трансграничной диффамации не использовалось для неправомерного ограничения свободы слова и введения цензуры в Интернете.

Только совместными усилиями государств, международных организаций, бизнеса и гражданского общества можно создать всеобъемлющую и эффективную систему решения споров о трансграничной диффамации, отвечающую реалиям цифровой эпохи. Развитие такого сотрудничества будет способствовать укреплению принципа верховенства права в глобальном информационном пространстве и позволит каждому человеку в полной мере пользоваться преимуществами информационных технологий, не опасаясь произвольных и несправедливых ограничений своих прав и свобод.

Список литературы:

1. Reed, C. (2010). Internet Law: Text and Materials (2nd ed.). Cambridge University Press.
2. Symeonides, S. (2008). Rome II and Tort Conflicts: A Missed Opportunity. American Journal of Comparative Law, 56(1), 173-222. – URL: https://doi.org/10.5131/ajcl.2007.0007. Дата обращения: 20.08.2024 г.
3. Hartley, T. C. (2009). Libel Tourism and Conflict of Laws. International and Comparative Law Quarterly, 59(1), 25-38.
4. Svantesson, D. J. B. (2012). Private International Law and the Internet (2nd ed.). Kluwer Law International.
5. Kuipers, J.-J. (2011). Towards a European Approach in the Cross-Border Infringement of Personality Rights. German Law Journal, 12(8), 1681-1706. – URL: https://doi.org/10.1017/S2071832200017673. Дата обращения: 20.08.2024 г.
6. Haines, N. E. (2002). The Trouble with Extraterritorial Jurisdiction in Cyberspace. – URL: https://www.law.upenn.edu/journals/jil/articles/volume24/issue2/Haines24U.Pa.J.Int'lEcon.L.355(2003).pdf. Дата обращения: 20.08.2024 г.
7. Mills, A. (2015). The Law Applicable to Cross-Border Defamation on Social Media: Whose Law Governs Free Speech in 'Facebookistan'? Journal of Media Law, 7(1), 1-35.
8. Svantesson, D. J. B. (2017). Solving the Internet Jurisdiction Puzzle. Oxford University Press.
9. Hartley, T. C. (2009). Libel Tourism and Conflict of Laws. International and Comparative Law Quarterly, 59(1), 25-38.
10. Svantesson, D. J. B. (2017). Solving the Internet Jurisdiction Puzzle. Oxford University Press.
11. Mills, A. (2015). The Law Applicable to Cross-Border Defamation on Social Media: Whose Law Governs Free Speech in 'Facebookistan'? Journal of Media Law, 7(1), 1-35.
12. Briggs, A. (2013). The Conflict of Laws (3rd ed.). Oxford University Press.
13. Barendt, E., Lustgarten, L., Norrie, K., & Stephenson, H. (Eds.). (2010). Libel and the Media: The Chilling Effect. – URL: https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780198262459.001.0001.  Дата обращения: 20.08.2024 г.
14. Bach, W. (2011). Defamation in International Law. – URL: https://doi.org/10.1163/138819011X13215419937983. Дата обращения: 20.08.2024 г.
15. Kuipers, J.-J. (2011). Towards a European Approach in the Cross-Border Infringement of Personality Rights. German Law Journal, 12(8), 1681-1706. – URL: https://doi.org/10.1017/S2071832200017673. Дата обращения: 20.08.2024 г.
16. Collins, M. (2005). The Law of Defamation and the Internet (2nd ed.). Oxford University Press.
17. Hartley, T. C. (2010). “Libel Tourism” and Conflict of Laws. International & Comparative Law Quarterly, 59(1), 25-38. – URL: https://doi.org/10.1017/S0020589309990029. Дата обращения: 20.08.2024 г.
18. Svantesson, D. J. B. (2012). Private International Law and the Internet (2nd ed.). Kluwer Law International.
19. UN Human Rights Committee (HRC), General comment no. 34, Article 19, Freedoms of opinion and expression, 12 September 2011, CCPR/C/GC/34. – URL: https://www.refworld.org/docid/4ed34b562.html. Дата обращения: 20.08.2024 г.
20. Kaye, D. (2016). Report of the Special Rapporteur on the promotion and protection of the right to freedom of opinion and expression (A/HRC/32/38). – URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/G16/095/12/PDF/G1609512.pdf?OpenElement. Дата обращения: 20.08.2024 г.
21. Kaye, D. (2018). Report of the Special Rapporteur on the promotion and protection of the right to freedom of opinion and expression (A/HRC/38/35). – URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/G18/096/72/PDF/G1809672.pdf?OpenElement. Дата обращения: 20.08.2024 г.
22. EthicNet. (2018). Editorial Responsibility for User-generated Online Content. – URL: https://ethicnet.uta.fi/ethicnet_recommendations/editorial_responsibility_for_user-generated_online_content. Дата обращения: 20.08.2024 г.
23. Facebook Community Standards. (2022). – URL: https://transparency.fb.com/en-gb/policies/community-standards/. Дата обращения: 20.08.2024 г.
24. TheXRules. (2022). – URL: https://https://help.x.com/en/rules-and-policies/x-rules.  Дата обращения: 20.08.2024г.
25. YouTube Community Guidelines. (2022). – URL: https://www.youtube.com/intl/ALL_ru/howyoutubeworks/policies/community-guidelines/. Датаобращения: 20.08.2024г.
26. Svantesson, D. J. B. (2017). Solving the Internet Jurisdiction Puzzle. Oxford University Press.
27. Hartley, T. C. (2010). “Libel Tourism” and Conflict of Laws. International & Comparative Law Quarterly, 59(1), 25-38. – URL: https://doi.org/10.1017/S0020589309990029. Дата обращения: 20.08.2024г.
28. Kuipers, J.-J. (2011). Towards a European Approach in the Cross-Border Infringement of Personality Rights. German Law Journal, 12(8), 1681-1706. – URL: https://doi.org/10.1017/S2071832200017673. Дата обращения: 20.08.2024г.
29. Benedek, W., & Kettemann, M. C. (2020). Freedom of Expression and the Internet (2nd ed.). – URL: https://doi.org/10.5771/9783748929789. Дата обращения: 20.08.2024г.
30.  Hestermeyer, H. (2022). A Dispute Settlement Mechanism for the Internet. AJILUnbound, 116, 26-30. – URL: https://doi.org/10.1017/aju.2022.4. Дата обращения: 20.08.2024 г.
31.  Hörnle, J. (2009). Cross-border Internet Dispute Resolution. Cambridge University Press. – URL: https://doi.org/10.1017/CBO9780511657139. Дата обращения: 20.08.2024г.