НЕОБХОДИМАЯ ОБОРОНА КАК НЕПОЛНОЦЕННАЯ ГАРАНТИЯ ЗАЩИТЫ ПРАВ И СВОБОД ЛИЧНОСТИ СО СТОРОНЫ ГОСУДАРСТВА

АННОТАЦИЯ

В статье анализируются положения, закрепленные в ст. 37 УК РФ, проблемы, возникающие в процессе применения указанной статьи органами предварительного расследования и судами при квалификации определенных деяний, а также у лиц, оказавшихся в ситуации, требующей от них действий по защите жизни и здоровья этих или же третьих лиц от общественно опасного посягательства.

ABSTRACT

The article analyzes the provisions enshrined in Article 37 of the Criminal Code of the Russian Federation, the problems arising in the process of applying this article by preliminary investigation bodies and courts when qualifying certain acts, as well as those who find themselves in a situation requiring them to take actions to protect the life and health of these or third parties from socially dangerous encroachment.

Ключевые слова: необходимая оборона, условия правомерности защиты, судебная практика Российской Федерации.

Keywords: necessary defense, conditions of legality of protection, judicial practice of the Russian Federation.

Судебная практика по делам, связанным с рассматриваемым институтом уголовного права, не отличается единообразием и ввиду своей противоречивости поддается критике как со стороны правоприменителей, так и со стороны общественности.

31 мая 2022 г. Верховный Суд РФ расширил содержание института необходимой обороны в пользу обороняющихся лиц, однако содержание последних изменений, внесенных в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.09.2012 №19[3] (далее – Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации №19), настолько узко, что не решает главных проблем, которые обнаруживаются при квалификации деяний обороняющегося лица как преступного. Ввиду чего, представляется целесообразным охарактеризовать данный институт уголовного права, выявить возможные причины возникновения проблем применения указанной нормы и предложить законодательные пути их разрешения.

Необходимая оборона ‒это правомерная защита интересов личности, общества и государства от опасного посягательства путем причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышения пределов такой обороны.

Согласно Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации №19, обеспечение защиты личности, общества и государства от общественно опасных посягательств является важной функцией государства, что согласуется с ч. 2 ст. 45 Конституции Российской Федерации, в которой указано, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом [1]. Защита от противоправного посягательства, а равно от непосредственной угрозы такого посягательства является правомерной только при соблюдении определенных правил. Отступление от этих правил представляет собой состав самостоятельных преступлений, предусматривающих уголовную ответственность по статьям 108 и 114 УК РФ. Исключение составляет посягательство на жизнь, при котором вред посягающему лицу может причиняться любой степени [2].

Таким образом, превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства.

Как указано в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации №19, при решении вопроса о наличии в действиях лица признаков превышения пределов необходимой обороны установлению подлежат следующие обстоятельства:

• объект посягательства;
• избранный посягавшим лицом способ достижения результата, тяжесть последствий, которые могли наступить в случае доведения посягательства до конца, наличие необходимости причинения смерти посягавшему лицу или тяжкого вреда его здоровью для предотвращения или пресечения посягательства;
• место и время посягательства, предшествовавшие посягательству события, неожиданность посягательства, число лиц, посягавших и оборонявшихся, наличие оружия или иных предметов, использованных в качестве оружия;
• возможность оборонявшегося лица отразить посягательство (его возраст и пол, физическое и психическое состояние и т.п.);
• иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и оборонявшегося лица.

Анализируя перечень вышеуказанных обстоятельств, становится очевидным вывод о том, что данный перечень – не исчерпывающий, что позволяет обращать внимание также и на иные обстоятельства, способствовавшие совершению данного преступления либо предшествовавшие ему. Например, Президиум Пермского краевого суда постановлением от 30 июня 2017 г. отменил апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам от 22 сентября 2015 г. и направил дело на новое рассмотрение в апелляционном порядке, вследствие чего действия осужденного были переквалифицированы с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 108 УК РФ [4]. В данном  случае неправильная квалификация преступления судом первой инстанции была обусловлена не обращением внимания на поведение потерпевшего и характер его действий, совершенных в отношении осужденного до конфликта: потерпевший неоднократно избивал осужденную, угрожал убийством, выбивал топором дверь в ванную комнату, когда в ней находилась осужденная, душил, пинал, кидал в нее различного рода предметы. Таким образом, в случае причинения вреда, несоразмерного степени и тяжести общественно опасного посягательства, судам необходимо обращать внимание и на события, предшествовавшие причинению такого вреда, в особенности, если они совершались на протяжении длительного времени. К таким обстоятельствам не могут относиться профессиональная или иная специальная подготовка и служебное положение, возможность избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти со стороны обороняющегося. Однако такие обстоятельства могут быть приняты во внимание, когда речь идет о посягавшем лице. Например, профессиональная или иная специальная подготовка могут быть учтены в пользу обороняющегося лица, если, например, посягающий обладает навыками ведения боя (является профессиональным спортсменом в сфере единоборств), что можно отнести также к возможности обороняющегося отразить посягательство.

Стоит отметить, что явность несоответствия оборонительных действий характеру и опасности посягательства является оценочным критерием, что на практике создает определенные проблемы при квалификации деяний обороняющегося лица. Такие проблемы прослеживаются в многочисленных приговорах судов, а также подтверждаются Обзором судебной практики [4].

Хотелось бы проанализировать изучаемый вопрос на одном из примеров судебной практики. По приговору Ленинского районного суда г. Тюмени по делу №1-963/2017 [8] Луканюк А.М. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ и приговорен к наказанию в виде исправительных работ сроком на 1 год 6 месяцев. Кроме этого судом был удовлетворен гражданский иск и взыскано с осужденного более одного миллиона рублей. Как следует из приговора по данному делу, поздним вечером к осужденному в дверь постучался неизвестный ему человек. Предложил ему выйти из дома с целью поговорить. Впоследствии между ними завязалась драка на лестничной площадке. Осужденный, защищаясь от противоправных действий, применил в отношении потерпевшего удушающий прием, вследствие чего наступила смерть последнего.

Особое внимание стоит уделить выводам суда о смягчающих и отягчающих обстоятельствах в действиях осужденного. Вывод о том, что его действия были направлены на защиту, был сделан ввиду того, что было позднее время суток, безлюдное место, потерпевший был агрессивен, физически сильнее его, посягательство было неожиданным для осужденного, он опасался за свою жизнь. Далее в тексте приговора содержатся мотивы, по которым суд признал в действиях осужденного превышение пределов необходимой обороны – подсудимый, обороняясь, не использовал возможность осуществления обороны менее опасным способом с минимальным вредом для потерпевшего, хотя, по мнению суда, должен был в сложившейся обстановке соразмерить характер своих действий характеру нападения, в связи с чем содержание его защиты явно не соответствовало характеру и степени общественной опасности посягательства. В качестве же смягчающего обстоятельства суд признал противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для совершения преступления осужденным. Сразу же возникает вопрос по поводу того, как суд выявил тот факт, что осужденный имел возможность оценить свои действия и избрать менее опасный способ осуществления обороны, ведь ранее он в приговоре указывает на те обстоятельства, что подсудимый физически слабее потерпевшего, нападение было неожиданным и обороняющийся опасался за свою жизнь, а, следовательно, воспринимал действия потерпевшего как непосредственную угрозу жизни. Отсюда представляется спорным вывод суда о явности несоответствия действий по защите характеру и степени общественной опасности посягательства. Более того, судом не был поставлен вопрос о наличии в действиях осужденного признаков мнимой обороны, таким образом, в данном приговоре прослеживаются признаки несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам содеянного.

В свете изложенного представляется, что первой проблемой, связанной с институтом необходимой обороны является ее неполное соответствие отдельным нормам Конституции РФ. Анализируя доводы, изложенные в описательно-мотивировочной части указанного ранее приговора, необходимо обратиться к ч. 2 ст. 43 УК РФ, закрепляющей цели уголовного наказания. Ими являются восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений. Учитывая обвинительные приговоры по уголовным делам о превышении пределов необходимой обороны в ситуациях, подобных описанному выше случаю, можно согласиться лишь с последней составляющей вышеуказанного предписания – предупреждения совершения новых преступлений, но и здесь возникают определенные вопросы. Для лиц, знакомых с практикой по подобным делам, очевидно, что, оказавшись в ситуации, требующей незамедлительных действий по защите собственной жизни или жизни третьих лиц, они испытывают страх как перед нападающим, так и перед возможными последствиями применения всех возможных средств обороны. В результате, лица, вынужденные обороняться, не используют те средства и способы, которые фактически необходимы в сложившейся ситуации для сохранения собственной жизни или жизни третьего лица, вследствие чего, они рискуют стать жертвами оконченных преступлений. В ином случае имеет место инстинкт самосохранения, под воздействием которого человек не может полностью контролировать свои действия, так как они направлены в первую очередь на сохранение собственной жизни, и, как итог, потерпевший становится обвиняемым.

Вторая проблема кроется в перечне обстоятельств, которые необходимо учитывать при решении вопроса о наличии в действиях лица признаков превышения пределов необходимой обороны. Как указывает Верховный Суд, кроме прочих необходимо учитывать следующие: избранный посягавшим лицом способ достижения результата, наличие оружия или иных предметов, использованных в качестве оружия. Следует отметить, что такие признаки не позволяют с достаточной уверенностью сделать вывод о неправомерности оборонительных действий. Это связано с тем, что в случае, если у посягающего присутствует при себе оружие, у суда имеется больше оснований полагать, что целью посягающего лица было причинение смерти обороняющемуся, и такой подход вполне оправдан. Однако, если у нападающего отсутствовало при себе оружие в момент совершения посягательства, в некоторых случаях суд заранее склонен делать вывод об отсутствии у нападавшего умысла на причинение смерти другому лицу, что рассматривается, например, в приговоре Заволжского районного суда г. Ульяновска по делу № 1-318/2017. Суд признал в действиях Давыдовой И.М. признаки превышения пределов необходимой обороны ввиду того, что целью потерпевшего было совершение полового акта против ее воли. Таким образом, умысел на причинение смерти у потерпевшего отсутствовал. Данные выводы были сделаны судом, несмотря на те обстоятельства, что потерпевший, с целью склонения к совершению полового акта, нанес осужденной один удар ногой в область живота и паха, после чего бросил табуретку в сторону последней. Давыдова И.М., опасаясь продолжения действий, направленных на понуждение ее к совершению полового акта, вооружившись для защиты ножом, нанесла с его помощью удар потерпевшему в грудную клетку [6].

В свою очередь, Ленинский районный суд г. Томска по делу № 1‑45/2017 признал виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 108 УК РФ Кухальскую А.Е. Как указано в описательно-мотивировочной части, потерпевший из ревности повалил ее на диван и стал наносить удары кулаками по голове и по лицу. После чего ей удалось подняться, и она направилась в сторону входной двери с целью покинуть квартиру. Однако потерпевший не позволил ей этого сделать. Понимая, что насильственные действия продолжатся со стороны потерпевшего, она начала его отталкивать, вследствие чего между ними завязалась борьба. Затем последовал очередной удар кулаком в область головы осужденной, отчего она упала на пол. При этом потерпевший не прекращал наносить удары в область головы Кухальской А.Е. Осужденная нащупала на полу кухонный нож. Потерпевший, видя в ее руках кухонный нож, никак не отреагировал, продолжая наносить ей удары. В какой-то момент она почувствовала, что нож вошел в тело потерпевшего, что стало причиной его смерти [7].

Не менее показателен приговор Головинского районного суда г. Москвы от 22 марта2015 г. по делу № 1-85/2013: Колдаева И.М. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 108 УК РФ. Согласно описательно-мотивировочной части приговора, потерпевший, имея при себе раскладной нож, нанес осужденной не менее одного удара ладонью, схватил за шею, высказал угрозы в ее адрес. Колдаевой И.М. удалось выхватить из руки у потерпевшего нож, после чего попыталась покинуть помещение. У выхода потерпевший, догнав осужденную, зажал ее голову между ребром тамбурной двери и дверной коробкой, в ответ на указанные действия, Колдаева И.М., желая защитить себя от нападения, нанесла потерпевшему удар ножом, вследствие чего наступила смерть последнего [5].

Вышеуказанные судебные акты связывает отсутствие у нападающих орудия преступления при совершении нападения. Исходя из доводов, содержащихся в указанных приговорах, осужденные избирали способ, не соответствующий характеру нападения и возможным последствиям, которые могли наступить при доведении умысла нападающего до конца. Однако, фактически причинить смерть человеку возможно и без орудия преступления. Например, путем удушения, нанесения тяжких телесных повреждений, что впоследствии может стать причиной смерти и т.д. Если изначальный умысел нападающего не связан с причинением смерти другому лицу, это не исключает того, что данный умысел мог возникнуть позднее. Таким образом, исходя из смысла вышеизложенных приговоров, с целью ухода от ответственности за преступления, предусмотренные рассматриваемыми статьями УК РФ, обороняющемуся необходимо дождаться момента, когда со стороны посягающего лица будет выражена явная угроза причинения смерти, и становится очевидным тот факт, что, дожидаясь такого момента, обороняющийся рискует собственной жизнью. Таким образом, любое посягательство на человека (с точки зрения объекта – жизнь, здоровье или половая неприкосновенность), независимо от наличия у посягавшего орудия преступления, целесообразнее было бы расценивать как посягательство на жизнь и признавать действия обороняющегося превышающими пределы необходимой обороны только в случае, если обстоятельства дела с очевидностью позволяют установить, что само по себе нападение физически не могло привести к летальному исходу, а обороняющийся, осознавая это, все же причинил смерть нападающему.

С точки зрения принципа вины, оценка любого посягательства (независимо от объекта посягательства) как посягательства на жизнь не согласуется со ст. 5 УК РФ. Однако институт необходимой обороны является экстраординарным, что, как представляется, подтверждает целесообразность такого подхода. Более того, последний в большей степени отвечает ст. 45 Конституции РФ [1], в сравнении с привлечением лица, не по собственной воле оказавшегося в ситуации, требующей от него оборонительных действий, к уголовной ответственности.

Возвращаясь к противоречиям рассматриваемого института Конституции РФ, необходимо обратиться к ее ч. 1 ст. 45: «Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется» [1]. Однако в случаях, рассмотренных в данной статье, уверенность общества в данной гарантии не очевидна, что также подтверждается сложившейся судебной практикой. Ввиду этого, стремление законодателя минимизировать[3] причинение такого вреда противоречит смыслу ч. 1 ст. 45 Конституции Российской Федерации [1], так как такая минимизация устанавливает определенные условия, которые лицо, оказавшееся в критической ситуации, обязано соблюдать под угрозой уголовного наказания. Минимизация вреда, обладающего вынужденным характером, сама по себе не может преследовать по отношению к лицу, потерпевшему от общественно опасного посягательства целей, закрепленных в вышеуказанной статье Конституции Российской Федерации.

В уголовных делах о превышении пределов необходимой обороны государство в лице суда обязано защищать права обороняющегося лица, с одной стороны, и лица, которому был причинен вред, несоразмерный противоправному посягательству, выразившемуся в его же действиях, с другой. Таким образом, возникает своеобразный конфликт интересов, вследствие которого лицо из защищающегося становится лицом, совершившим преступление. Такой подход согласуется с положениями, закрепленными в ч. 1 ст. 45 Конституции РФ [1], однако возникает вопрос о том, почему государство в лице суда в подобных ситуациях встает на сторону посягавшего лица.  Одна из главных проблем заключается в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ, а именно – признаках, о которых было написано ранее. Суд при рассмотрении дела руководствуется ими, и в случае, если согласно данным разъяснениям, действия лица формально содержат такие признаки, суд обязан признать обороняющегося виновным. Таким образом, это подталкивает на мысль о том, что институт необходимой обороны требует изменений.

Третья проблема рассматриваемого института заключается в размытом понятии словосочетания «явность несоответствия характера защиты и опасности посягательства». Сама по себе «явность» является оценочным критерием, ввиду чего органы предварительного следствия, квалифицируя деяния лица, совершенные при условиях необходимой обороны, должны руководствоваться как законом, так и своим внутренним убеждением, также как и суды при рассмотрении уголовного дела, что, в свою очередь, весьма субъективно и не всегда может гарантировать постановление справедливого приговора. При этом, как указывалось выше, при вынесении приговора судья в первую очередь руководствуется законодательством, а также разъяснениями Верховного Суда, и если в действиях обороняющегося лица будет установлено явное несоответствие характера защиты и опасности посягательства, то суд обязан вынести обвинительный приговор.

Исходя из этого, невозможно не согласиться с мнением Н.Э. Мартыненко: «минимизировать ошибки при определении правомерности действий обороняющегося можно при условии, если Верховный Суд РФ более детально пропишет, какой вред можно причинять в конкретной ситуации (при защите жилища, здоровья, половой свободы и т. д.)» [2]. Хотелось бы добавить, что такая детализация должна быть максимально приближена к реальным условиям и с приведением примеров конкретных ситуаций, что позволить как судам, так и правоохранительным органам оптимизировать правоприменительную практику рассматриваемой направленности.

Четвертая проблема связана с изменением п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 19 31 мая 2022 г. Данную корректировку следует оценить положительно, так как теперь противоправным посягательством, помимо прочего, является и незаконное проникновение в жилище против воли проживающего в нем лица, не сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Это дает право лицам, обнаружившим в собственном жилище постороннее лицо, прибегнуть к оборонительным действиям. Однако по смыслу разъяснений Верховного Суда РФ, такое право возникает с момента незаконного проникновения в жилище, при этом в каких пределах имеет право действовать проживающее в нем лицо, в Постановлении не указано. Данное обстоятельство также требует конкретизации.

Исходя из вышеизложенного, одним из возможных путей решения проблем рассматриваемого института может быть законодательное изменение понятия превышения пределов необходимой обороны. Например, изложить данное понятие возможно в следующей редакции: «В случае, если по обстоятельствам дела установлено, что лицо (обороняющийся) с очевидностью осознавало, могло и должно было осознавать отсутствие у потерпевшего намерения, а равно физической возможности совершить посягательство на жизнь, причинение смерти нападающему признается совершенным с превышением пределов необходимой обороны». При этом данное обстоятельство должно устанавливаться вне зависимости от наличия оружия у нападавшего.

Некоторые авторы предлагают декриминализировать деяния, предусмотренные статьями 114, 118 УК РФ. Однако такой подход не является правильным, так как за такой декриминализацией могут последовать новые проблемы, связанные, например, со стремлением стороны защиты в каждом уголовном деле против жизни и здоровья ссылаться на состояние необходимой обороны в целях освобождения обвиняемого от уголовной ответственности.

Таким образом, институт необходимой обороны, по своему смыслу, должен быть одной из важных гарантий прав и свобод личности, выраженной в возможности самостоятельно защищать собственные права, не исключая при этом защиту со стороны государства, но на данный момент рассматриваемый институт можно считать неполноценной гарантией защиты прав и свобод личности до того момента, пока не будут внесены законодательные изменения в содержание ст. 37 УК РФ, а также Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации №19, которые позволят лицам, оказавшимся потерпевшими от преступного посягательства, быть уверенными в их защите со стороны закона.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // СПС «Консультант Плюс». URL:https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (Дата обращения 05.09.2023).
2. Мартыненко Н.Э. Необходимая оборона: проблемы ее законодательного установления и практического применения // Труды Академии управления МВД России. Москва, 2022.
3. О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 № 19 (ред. от 31.05.2022) // СПС «Консультант Плюс». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_135861/.(Дата обращения 05.09.2023).
4. Обзор практики применения судами положений главы 8 Уголовного кодекса Российской Федерации об обстоятельствах, исключающих преступность деяния" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 22.05.2019): судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации // СПС «Консультант Плюс». –URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_328041/.(Дата обращения 05.09.2023).
5. Приговор Головинского районного суда г. Москвы по ч. 1 ст. 108 УК РФ. Дело № 1‑85/2013. URL: https://sud-praktika.ru/precedent/60714.html. (Дата обращения 05.09.2023).
6. Приговор Заволжского районного суда г. Ульяновска по ч. 1 ст. 108 УК РФ. Дело № 1‑318/2017. URL: https://sud-praktika.ru/precedent/440062.html. (Дата обращения 05.09.2023).
7. Приговор Ленинского районного суда г. Томска по ч. 1 ст. 108 УК РФ. Дело № 1‑45/2017. URL: https://sud-praktika.ru/precedent/341703.html. (Дата обращения 05.09.2023).
8. Приговор Ленинского районного суда г. Тюмени по ч. 1 ст. 108 УК РФ. Дело №1‑963/2017. URL: https://sudact.ru/regular/doc/pvnTNqP5xBZR/.(Дата обращения 05.09.2023).
9. Уголовный кодекс Российской Федерации // СПС «Консультант Плюс». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (Дата обращения 05.09.2023).