СУБСИДИАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЕДИНОЛИЧНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ОРГАНА ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА

АННОТАЦИЯ

В данной статье автором рассмотрены особенности привлечения к субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа юридического лица. Исследованы позиции ученых относительно института субсидиарной ответственности. Выявлены отдельные проблемы, возникающие в рамках привлечения к субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа.

ABSTRACT

In this article, the author considers the features of bringing the sole executive body of a legal entity to subsidiary liability. The positions of scientists regarding the institution of vicarious liability have been studied. Certain problems that arise in the framework of bringing the sole executive body to subsidiary liability are identified.

Ключевые слова: юридическое лицо, субсидиарная ответственность, единоличный исполнительный орган, банкротство, деликты.

Keywords: legal entity, subsidiary liability, sole executive body, bankruptcy, torts.

В рамках данного исследования интерес представляет собой рассмотрение субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа юридического лица по делам, касающимся банкротства.

Следует отметить, что необходимость выработки эффективного механизма привлечения к субсидиарной ответственности вызвана поиском баланса между правами и обязанностями кредитора и должника. Как указывает в своем исследовании В. А. Тюньков, институт субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа юридического лица по праву можно считать одним из самых действенных правовых инструментов, используемых в целях защиты прав как кредитора, так и должника [11, с. 17].  Субсидиарная ответственность (иначе дополнительная) предполагает ответственность субсидиарного должника дополнительно к ответственности основного должника. Пункт 1 ст. 309 ГК РФ [1] содержит в себе положение, в соответствии с которым «до предъявления требований к лицу, которое в соответствии с законом, иными правовыми актами или условиями обязательства несет ответственность дополнительно к ответственности другого лица, являющегося основным должником (субсидиарную ответственность), кредитор должен предъявить требование к основному должнику. Если основной должник отказался удовлетворить требование кредитора или кредитор не получил от него в разумный срок ответ на предъявленное требование, это требование может быть предъявлено лицу, несущему субсидиарную ответственность».

В научной литературе встречаются разные позиции относительно понимания субсидиарной ответственности в рамках законодательства о банкротстве. Например, К.И. Евтеев в своем исследовании трактует ответственность подобного рода как внедоговорную ответственность лиц, контролирующих должника, реализуемую в случае недостаточности имущества должника при условии, что несостоятельность должника была вызвана неправомерными действиями контролирующих его лиц [10, с. 57].

В.Н. Алферов, рассматривая институт субсидиарной ответственности по делам о банкротстве, определяет, что данная ответственность имеет экономико-правовой характер и возникает в случае совершения контролирующими субъектами недобросовестных действий, направленных на доведение хозяйствующего субъекта до критического состояния, т.е. состояния банкротства [6, с. 460]. К. И. Ватаманюк указывает, что, по его мнению, природа субсидиарной ответственности по делам о банкротстве отличается от деликтной ответственности в классическом виде ввиду того, что подобная ответственность наступает только в случае недостаточности имущества должника для погашения требований, предъявляемых кредитором [7, с. 39].

Следует отметить, что в действующий Закон о банкротстве [2] в 2017 году были внесены значительные изменения, в соответствии с которыми в законодательный акт была введена отдельная глава, именуемая как «ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве» [3].

 В соответствии со ст. 2 Закона о банкротстве «руководитель должника – это единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности» [2].

А.Ю. Дарбаков в своем исследовании указывает, что, исходя из положений законодательства о банкротстве, нормы, касающиеся привлечения к субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа, возникают из таких оснований, как:

• направленные против юридического лица противоправные действия, в результате совершения которых юридическому лицу причиняются убытки;
• направленные против кредиторов юридического лица противоправные действия, выражающиеся в несоблюдении обязанности действовать добросовестно и разумно и причиняющие убытки кредиторам [9, с. 67].

Вышеуказанная глава III.2. Закона о банкротстве закрепила специальные правила, касающиеся института субсидиарной ответственности руководителей и лиц, контролирующих должника. Анализ положений законодательства о банкротстве показал, что возможно привлечение руководителя юридического лица к субсидиарной ответственности следующих видов:

• «субсидиарной ответственности за то, что невозможно полное погашение требований кредиторов;
• субсидиарной ответственности за то, что не было подано (или несвоевременно подано) заявление должника». [2]

Исходя из законодательства о банкротстве следует, что возможно привлечение к ответственности за нарушение норм банкротного законодательства; ответственности за убытки, которые причинены должнику.

Рассмотрим более детально некоторые вопросы, связанные с основаниями привлечения единоличного исполнительного органа к субсидиарной ответственности по делам о банкротстве юридического лица.

Например, для привлечения единоличного исполнительного органа к субсидиарной ответственности по основанию, в соответствии с которым невозможно полное погашение требований кредитора, необходимо подтверждать, что именно действия (бездействия) исполнительного органа привели к тому, что погасить требования кредитора юридическое лицо не способно. Как отмечает в своем исследовании О. Гутников, ранее ответственность по указанному основанию именовалась как ответственность за доведение до банкротства [8, с. 30]. По мнению автора, несмотря на внесение законодательных изменений и изменение терминологии, «фактически ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов продолжает оставаться ответственностью за доведение должника до банкротства и Верховный Суд РФ по-прежнему требует устанавливать причинную связь между действиями ответственного лица и объективным банкротством». Действия исполнительного органа юридического лица должны обязательно выступать причиной банкротства, иначе привлечение к субсидиарной ответственности не представляется возможным.

Д.А. Ярош, анализируя в своем исследовании субсидиарную ответственность за то, что невозможно полное погашение требований кредиторов, указывает особенности данного вида ответственности: привлечение единоличного исполнительного органа к данному виду ответственности непосредственно связано с его действиями (бездействиями); бремя доказывания возлагается на заявителя; к числу действий (бездействий) исполнительного органа, которые выступают причиной банкротства, чаще всего относятся такие, как:

• бездействие по взысканию дебиторской задолженности;
• совершение сделки по цене, существенно ниже рыночной;
• отсутствие первичной бухгалтерской документации и так далее [13, с. 31].

В рамках рассмотрения субсидиарной ответственности по основанию невозможности полного погашения требований кредитора стоит обратить внимание на сложившуюся правоприменительную практику. Например, в соответствии с п. 12 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2020) «лицо несет субсидиарную ответственность по долгам должника-банкрота в случае, когда банкротство вызвано действиями этого лица, заключающимися в организации деятельности корпоративной группы таким образом, что на должника возлагаются исключительно убытки, а другие участники группы получают прибыль. Лица, причинившие вред совместно с контролирующим должника лицом, несут субсидиарную ответственность солидарно с ним» [5].

Хотелось бы обратить внимание на п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» [4]. В соответствии с данным пунктом «под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.  Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.».

Единоличный исполнительный орган юридического лица может быть привлечен к субсидиарной ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника. Е. В. Шишкина в своем исследовании справедливо отмечает, что момент подачи заявления о банкротстве имеет существенное значение, ведь в случае неплатежеспособности организации и при этом неподаче заявления о признании ее банкротом юридическое лицо все также будет вести хозяйственную жизнь, заключать сделки, а это означает, что будут появляться дополнительные кредиторы [12, с. 319]. Автор также указывает, что при оценке обоснованности привлечения единоличного исполнительного органа к субсидиарной ответственности в рассматриваемом случае необходимо учитывать ряд факторов, например, имелся ли план по выходу из возникшей кризисной ситуации, велась ли производственная деятельность, осуществлялись ли расчеты с кредиторами и т.д. В этой связи хотелось бы обратить внимание на разъяснения Верховного Суда РФ. В п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» указано, что «если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности не свидетельствовало об объективном банкротстве, и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах» [4].

Отметим, что, к сожалению, зачастую руководители юридических лиц не обладают должным уровнем знаний в правовой области, что является следствием того, что они не могут определить момент наступления неплатежеспособности организации, находящейся под их руководством. Тем самым, целесообразно на должность руководителей утверждать тех лиц, которые обладают необходимыми знаниями в области права.

Таким образом, подводя итог вышеизложенному, следует вывод о том, что одним из способов, позволяющих защищать права должника по делам о банкротстве, выступает привлечение к субсидиарной ответственности единоличного исполнительного органа юридического лица. Надо отметить, что субсидиарная (иначе дополнительная) ответственность вызвана поиском баланса между правами и обязанностями кредитора и должника. В рамках исследования было установлено, что в гражданско-правовой доктрине отсутствует единая позиция относительно понимания института субсидиарной ответственности, тем самым в рамках данного вопроса существуют противоположные мнения специалистов.

Следует отметить, что в действующий Закон о банкротстве относительно недавно, а именно в 2017 году были внесены изменения, в соответствии с которым в данный закон была введена отдельная глава, именуемая как «ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве» [2]. Установлено, что единоличный исполнительный орган юридического лица должен действовать добросовестно и разумно, в противном случае он должен быть привлечен к ответственности, в этой связи институт субсидиарной ответственности является как нельзя актуальным. Стоит отметить, что законодательство о банкротстве содержит в себе определенные основания, по которым исполнительный орган может быть привлечен к субсидиарной ответственности; правоприменитель же уделяет внимание вопросам, связанным с регулированием случаев, когда субсидиарной ответственности можно правомерно избежать.

Список литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 16.04.2022)  /[Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/  (дата обращения 26.01.2023)
2. Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 28.12.2022) «О несостоятельности (банкротстве)»  /[Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39331/ (дата обращения 26.01.2023)
3. Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»  /[Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_221193/ (дата обращения 26.01.2023)
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2018. – № 3.
5. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2020) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.12.2020) // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2021. – № 5.
6. Алферов В. Н. Развитие концепции субсидиарной ответственности как инструмента повышения эффективности института банкротства и обеспечения экономической безопасности страны // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). – 2018. – Т. 9. – № 3. – С. 460-474.
7. Ватаманюк К. И. Определение правовой природы института привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности при банкротстве // Актуальные научные исследования в современном мире. – 2020. – № 5-3(61). – С. 39-44.
8. Гутников О. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц за невозможность полного погашения требований кредиторов // Хозяйство и право. – 2018. – № 3(494). – С. 28-49.
9. Дарбаков А. Ю. Субсидиарная ответственность по делам о банкротстве // Аграрное и земельное право. – 2019. – № 11(179). – С. 67-69.
10. Евтеев К. И. Правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве // Этносоциум и межнациональная культура. – 2017. – № 4(106). – С. 50-57.
11. Тюньков В. А. Правовое регулирование субсидиарной ответственности руководителя должника в процедуре банкротства // Развитие территорий. – 2019. – № 4(18). – С. 17-19.
12. Шишкина Е. В. Привлечение руководителя к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве должника // International & Domestic Law: Материалы XV Ежегодной всероссийской конференции по национальному и международному праву, Площадка Google Meet, 18 декабря 2020 года. – Екатеринбург: Учебно-научная лаборатория «Sapientia», 2020. – С. 319-323.
13. Ярош Д. А. Проблемы привлечения исполнительного органа юридического лица к ответственности при несостоятельности // Современные проблемы теории и практики права глазами молодых исследователей: материалы XIV Всероссийской молодежной научно-практической конференции, Улан-Удэ, 26–27 марта 2020 года. – Улан-Удэ: Восточно-Сибирский государственный университет технологий и управления, 2020. – С. 31-33.