Мораль и природные ценности

Правила морали как «законы сохранения» общества. Проблемами морали, пожалуй, особенно озабочены философия и религия, имеющие дело с отношениями в обществе. При этом надо иметь в виду, что существующие в природе отношения между субъектами можно рассматривать как некую духовную субстанцию. В этих отношениях заключен как бы дух морали, управляющий объектами природы. Мораль, как отношение между людьми, существует, чтобы поддерживать жизнь общества, существование самого человека во Вселенной. И с этой точки зрения правила морали можно было бы рассматривать как «законы сохранения» общества. О морали мы можем говорить как о проявлении духа. Л.Н.Толстой в своей работе «Религия и нравственность» (1893) пишет: «Религия есть известное, установленное человеком отношение отдельной личности к бесконечному миру или началу его. Нравственность же есть всегдашнее руководство жизни, вытекающее из этого отношения». Можно думать, что существование самой религии стало возможным лишь постольку, поскольку она в своих текстах фиксирует проявление духа. Философия говорит, в сущности, о том же, но другими словами. И в этом смысле, она не противостоит религии. Более того, она вообще, как мы знаем, способна обходиться без религиозных представлений.

Считается, что разум по своей сути свободен от естественной природы. Доказательством этого обстоятельства является техносфера – творение разума. Постольку стало возможным, что человек может действовать во вред природе. И экологический кризис выглядит как результат свободы. Вместе с тем, сама необходимость решить проблемы экологии говорит о том, что человеческая свобода отнюдь не является абсолютной, как думали в свое время Д.Юм и И.Кант. Экологическая этика представлена системой естественных норм, т.е. причинно обусловлена. Но такова же этика в целом. В противовес этому Д.Юм полагал, что объективная действительность ничего не предписывает человеку, что человек в этом смысле сверхприродное существо. Но именно потому, что действия человека в нормативной сфере могут быть негативными и для природы, и для самого человека (например, право частной собственности для индивида), общество может быть безнравственным, противостоящим природе и самому человеку. Должное (нравственное) является сущим (объективно обусловленным).

Знание моральных принципов вовсе не означает рациональности морали, ибо эти принципы полагаются самоочевидными и невыводимыми. Идея тождества морали (добродетели) и разума (знания), сформулированная в свое время Сократом, является всего лишь следствием осознания моральных принципов. Однако даже осознание важности морали не делает её рациональной, как не становятся рациональными осознаваемые и ценимые нами чувства. Действие принципов морали мы видим, прежде всего, в семейных отношениях, убеждаясь в том, что эти принципы проникнуты альтруизмом, являясь условием коллективного бытия. На нравственное общество можно было бы смотреть как на «большую семью». Государство в таком обществе становится инструментом для поддержания гармонии и единства в социальной системе. Как и в семье, обычно пронизанной заботой о детях, государство будет пронизано заботой о молодых людях, требующих особого внимания как «строительный материал» будущего общества. Большинство общественных проблем следовало бы решать именно таким способом. А если принять во внимание, что решение проблем есть путь к истине, то получается, что нравственное совершенствование ведет нас именно таким путем. Не случайно И.Кант считал добром то, что является универсально истинным. Зло же не может заключать в себе всеобщую истинность. Нынешнее общество с его социальным устройством, допускающим наемную форму труда в рамках частной и государственной собственности, постепенно теряет свою жизнеспособность, ибо жизнеустройство теряет свою истинность. Такое общество делается обреченным на катастрофические изменения, ибо пренебрегает принципами нравственности.

Если бы голос совести удалось согласовать с голосом разума, то мы получили бы возможность обоснования самих моральных ценностей. К сожалению, эти ценности выходят за границы экономической рациональности, да, пожалуй, и любой другой. Убедить в моральности посредством обращения к разуму далеко не просто. В противном случае человек бы вообще мог обходиться только разумом по аналогии с тем, как поступает механическое устройство или робот. Обоснование морали, исходя из принципов взаимной выгоды, можно было бы трактовать как одну из утопий либерального подхода, нацеленного на модификацию рыночных ценностей и отстаивание приоритетности личных свобод. Стоит заметить, что попытка совместить рациональный выбор и нравственный выбор кажется естественной в обществе, которое само находится в состоянии нравственной деградации. Стоит заметить, что быть честным экономически нерационально, и с этим придется примириться. А если справедливость понимать как честность, следуя позиции Дж. Ролза [17], то нерациональной становится справедливость, а с нею и моральные ценности.

Когда некто утверждает, что честным надлежит быть, потому что это выгодно, то это некоторым даже кажется понятным. Но если нам скажут, что честным надо быть всегда, даже если это невыгодно, то такая честность становится непонятной. А дело заключается в том, что мораль не обладает таким свойством, как рациональность. Стоит заметить, что моральные поступки далеко не всегда являются логически объяснимыми. Некоторых (особенно верующих) это даже наводит на мысль, что нравственные предписания идут от Бога. При этом атеисты, в отличии от верующих, оказываются как бы обезоруженными. Но если считать, что за понятием Бога кроется сама Природа, дающая живым организмам правила поведения, то за этими правилами поведения можно видеть «законы сохранения» живой материи, аналогичные законам сохранения в физике для неживой природы.

Особенность человеческого общества заключается в том, что оно способно накапливать информацию, благодаря разуму, в силу чего оно (общество) со временем усложняется. При этом изменяются соответственно и «законы сохранения», т.е. нормы и правила нравственности. Однако упомянутые изменения происходят крайне медленно. Что же касается быстрых изменений, то они носят искусственный характер, и могут расцениваться как процессы социальной деградации. Скажем так: инертность морали не исключает того, что нравственные требования могут некоторым образом различаться в разных национальных культурах.

Хотя история этических учений весьма длительна, в большинстве случаев люди не понимают в должной мере, зачем в обществе нужна мораль. Этические понятия носят иррациональный характер. Правила морали присутствуют в сознании на уровне интуиции. Обычно человек не отдает себе отчет, почему нужно поступать так, а не иначе, когда дело касается нравственных установок. Если для понимания мироустройства нам требуется разум и рациональное мышление, то для понимания человеческого поведения такого мышления уже недостаточно. Вспомним: изучение какого-то явления в науке предполагает застывшую картину, т.е. абстрагирование от изменчивости. Такая вещь, как изменчивость, остается за кадром. Мы можем вывести законы, траектории, изобразив их математическими формулами, но не умеем рационально осмыслить само изменение (движение). Неудивительно поэтому, что в области общественной жизни именно человеческое поведение в целом остается за пределами рационального (формального) мышления. Здесь мы входим в сферу того, что называют моралью. Писатель Л.Вертель говорил, что ему «потребовался немалый кусок жизни, чтобы постичь простую и в то же время великую мудрость: мораль – это цемент, скрепляющий всю конструкцию человеческого миропорядка» [6]. Данный миропорядок есть следствие межчеловеческих взаимосвязей, от которых и зависит поведение каждой человеческой личности, а, значит, начинают действовать законы нравственности. Стоит заметить: если бы природа могла осознавать существующие в ней взаимосвязи (а, следовательно, взаимное изменение), то она тоже столкнулась бы с некими аналогами законов «нравственности».

Экономика и мораль далеко не всегда совместимы. Может создаться впечатление, что всякая человеческая деятельность предполагает цели и средства, не интересуясь нравственной оценкой. В самом деле, в своих практических делах человек нередко предпочитает оставаться как бы «по ту сторону добра и зла». Мораль может быть нецелесообразной с точки зрения критериев успеха, причем не только в бизнесе или карьерном росте, но и в других общественных проявлениях. Мораль не всегда служит основанием для выбора целей. Последние могут быть аморальными в самой своей основе. Как известно, этика и политика часто конфликтуют. Политика нередко подчинена интересам частных лиц, либо групповым интересам, которые расходятся с интересами общества и критериями социального прогресса. Подобная ситуация выглядит явно ненормальной, являясь свидетельством неблагополучного общественного устройства. В неблагополучном (с моральной точки зрения) обществе наука нередко действует как средство достижения дурных целей. Именно так обстоит дело при либерально-рыночном социально-экономическом устройстве. И даже господство государственной собственности, как мы убедились, не спасает положения.

Зачем нужна мораль в сфере экономики? Если говорить кратко, она, в частности, позволяет устранить возникший дисбаланс между богатством и бедностью. При этом государственная политика может и должна отвечать всем требованиям поддержания общественных интересов. Отправляя за рубеж свободные валютные средства, нынешнее российское государство, в сущности, кредитует Запад, в то же время позволяя отечественным компаниям обращаться к крупным займам за рубежом. Это выглядит экономическим нонсенсом государственной политики, противоречит основам рыночного регулирования. Стоит отметить ещё и такой момент. Партнерство государства с частным бизнесом носит, скорее, коррупционный характер, что в условиях капитализма представляется вполне естественным. Государственные услуги, попросту говоря, имеют тенденцию быть платными. Коррупция возникает как результат развития финансового рынка, что вполне отвечает идеологии рыночного фундаментализма, имеющего быть в нынешней российской действительности.

Этой идеологии в полной мере отвечает экономическое неравенство в распределении доходов среди населения. Так называемый децильный коэффициент (ДК) в России, исчисляемый по данным официальной статистики, равен 16. А с учетом теневых доходов самой богатой децильной группы населения (составляющей 10%) ДК оказывается на уровне 30-32. В этой связи стоит напомнить, что в США ДК = 9, в Японии и странах Восточной Азии – 4-6, в странах Евросоюза – 5-6. Что касается российских олигархов, т.е. самых богатых людей России, входящих в 1%-ю группу населения, то их скрытые доходы многократно превышают задекларированные доходы, перевалив уровень 20 трлн. руб. в год. Семьи «сверхбогатых» олигархов имеют доход более 30 млн. руб. в год (данные 2008 г.). Таких семей в России насчитывается около 200 тысяч [15]. Что касается распределения национального дохода, то он в нашей стране (как и везде) противоречит моральным нормам, и к тому же ухудшает элементарные экономические требования, в частности, сбалансированность производства и спроса на произведенные товары.

Что касается нравственных требований, то российская либерально-рыночная элита давно относится к ним с презрением. Один из признаков духовно-нравственного падения этой элиты – 13%-ый налог на доходы. Для сравнения: во всех развитых странах богатые граждане платят налог, доходящий до 50-60% от прибыли. Стоит, правда, заметить, что и в этих странах Запада, особенно в США, имеет место сокрытие подлинных доходов благодаря различным махинациям с ценными бумагами. Финансовые махинации как раз и являются основным спусковым механизмом разразившегося в последнем десятилетии мирового кризиса. В России экономический кризис можно было бы существенно ослабить за счет изъятия 50%-го налога со «свербогатых» олигархов. К сожалению, нынешняя налоговая политика лишь усугубляет кризисную ситуацию в России. Введение прогрессивной шкалы налогов нам не грозит. Зато грозит прогрессирующее обеднение и вымирание российского населения на фоне нравственной деградации общества. В целом можно сказать, что патологическая устремленность к сверхпотреблению либерально-рыночной элиты есть один из признаков несостоятельности современного жизнеустройства.

Сегодня в России строится общество, в котором труд нередко воспринимается как деятельность, унижающая достоинство личности, недостойная высокого звания человека. Не удивительно, что труд выступает показателем более низкого положения в обществе. В подавляющем большинстве случаев наемный труд именно таков. Особую значимость человеку придает богатство, тесно связанное с частной собственностью и составляющее основание для самодовольства. В нынешней России происходит становление праздного класса, о котором писал Т. Веблен [4]. Достижение той или иной степени праздности превращается в повседневную цель человеческой жизни, становится предпосылкой к достойной, красивой и даже безупречной жизни. Праздность и все, что с ней связано, превращается в фактор, облагораживающий человека, высоко ценимый в глазах всех цивилизованных людей.

В целом нынешняя ситуация складывается так. Воздержание от труда становится признаком превосходства в денежных успехах и заслуженного почета. Обладание собственностью делается главным условием праздного образа жизни, причиной уважительного отношения со стороны окружающих людей. Достойным занятием являются управление, организация военных действий, спорт, разного рода развлечения, отправление обрядов благочестия. Накопление состояния – главная задача всех, кто хочет добиться почета и уважения в обществе. Труд делается не только позорным в глазах общества, но даже аморальным, несовместимым с достойной жизнью. Главной задачей индивида является совершенствование методов накапливать богатства, минуя трудовые усилия. Либерально-рыночная система общественного устройства делается все более изощренной, способы захвата денег и богатства становятся все более утонченными, опирающимися на научные достижения в области новейших технологий (включая нанотехнологии), социальной психологии, экстросенсорики и т. д.

Праздность, как подчеркивает Т.Веблен, не означает пребывания в лености и неподвижности [5].  Здесь имеется в виду уклонение от производительной работы, т.е. безделье в сфере производства и услуг. Главное в другом. В рамках сложившейся системы отношений праздность нередко предполагает уменье модно одеваться, организовать игры и развлечения, создать интерьер, заниматься с питомцами (собаками, скаковыми лошадьми и т.д.), демонстрировать познания в сфере литературно-художественных произведений, оккультных науках, иных языках, музыцировании, проявлять осведомленность о событиях в стране и за её пределами. Ко всему этому добавляется воспитанность, уменье держать себя, вежливое обхождение, этикет, соблюдение приличий, участие в различного рода церемониях. Иными словами, праздность порождает немало достоинств в сфере богатых личностей.

Демонстративная праздность во всех её проявлениях в современном обществе обретает все большую популярность. В связи с этим даже разговор об индустриальном обществе представляется неуместным или даже вульгарным. Вводятся в оборот такие понятия как постиндустриальное или информационное общество. По другому мы уже перестаем говорить о будущих общественных системах. Производство должно уйти в тень как нечто прозаическое и даже презренное. Подобным образом мы абстрагируемся от вопросов нравственного совершенствования, выдвигая на первое место потребительские интересы, включение в информационные системы, искусство.

И вовсе не случайно стало модным иметь ноутбук, ходить с сотовыми телефонами в руках, вести телефонные разговоры в публичных местах, носить наушники, демонстрировать свою раскрепощенность, попивая на ходу или на городских скамейках какую-либо жидкость (предпочтительно пиво) прямо из горлышка бутылки. Что касается самих бутылок, то нести с собой пустую тару полагается как нечто неприличное и бессмысленное. Пустую бутылку или пакет лучше выбросить, и пусть этот мусор убирают те, кто занимается презренным трудом и постольку недостоин называться современным человеком. Попутно заметим: подобная ситуация стала возможной в России с утверждением принципов либерально-рыночной системы. Не удивительно поэтому, что средства массовой информации, как правило, обходят стороной становление идеологии праздного класса и рост аморальности в отношениях между людьми. В нынешнем обществе мораль становится как бы не нужной.

Между тем, необходимо осознать, что нормы морали предназначены для выживания общества. А поскольку условия выживания общества являются не только природными, но и техногенными, то нормы морали не сводятся к одному лишь осознанию законов поведения человека как живого организма. Иными словами, нравственность обусловлена не только природными условиями бытия. «Вторая природа» тоже должна накладывать свой отпечаток на нормы поведения человека. Не удивительно поэтому, что общество, которое теряет свою способность к самосохранению в условиях «второй природы», обнаруживает признаки нравственной деградации. И это говорит о том, что «вторая природа» плохо вписана в естественную окружающую среду («первую природу»). Попутно заметим, что при этом нам приходится входить в противоречие с известным законом Юма о невозможности обосновывать суждение о должном (т.е. о нравственности) с помощью представлений о сущем (т.е. о природе) [23]. Оказывается, можно считать, что именно природа диктует нам, в конечном счете, нормы морали. Иными словами, сущностные основания моральных норм в своей основе имеют экологические корни.

Природные ценности под угрозой. К сожалению, синдром потребительского отношения к природе слишком глубоко проник в сознание большинства людей, и, более того, поддерживается сложившимися принципами хозяйственной деятельности. Кстати заметим, что это находит отражение в законодательстве России. Лесной и Водный кодексы РФ подчинены, в значительной степени, предпринимательским интересам. Не удивительно поэтому, что леса вырубаются, а водоемы загрязняются. С упразднением института экологической экспертизы и снижением роли общественного контроля в вопросах охраны окружающей природной среды Россия оказывается перед лицом экологических угроз. Можно считать утраченными механизмы защиты почвенных ресурсов, как если бы российское правительство, действуя в интересах бизнеса, ориентировалось на нецелесообразность отечественного сельского хозяйства.

Сегодня на пути охраны земельных участков стоят интересы строительного бизнеса. Это особенно касается городских и пригородных зон. Тот факт, что 4 июля 2007 года Московская городская дума приняла Закон «О городских почвах», представляется уникальным явлением. Будет ли аналогичный закон приниматься на уровне Московской области, пока не ясно. О других регионах вообще говорить преждевременно. Очень похоже, что российские власти пока-что предпочитают в первую очередь интересы бизнеса, пренебрегая экологическими интересами [9]. Более того, создается впечатление, что нынешние (перестроечные) властные структуры в России вообще не нацелены на интенсивное развитие российской экономики, видимо, надеясь на сокращение численности населения России. Западные страны видят в России некий ресурсно-экологический резерв. И постольку экономика нам не нужна.

Стоит заметить, что все происходящие на Земле войны можно рассматривать как факты безнравственного поведения людей. Это относится, прежде всего, к зачинщикам военных действий, к тем, кто является причиной этих действий. Классическим примером жестокости и садизма являлись США в войне против Вьетнама, когда организаторы войны не остановились перед массовым применением «оранжевого газа» на территории страны. Этот газ, как известно, содержит один из наиболее сильных ядов – диоксин. В результате у половины жителей, проживавших в пораженных районах Вьетнама, были обнаружены патологические изменения. В частности, женщины не могли рожать здоровых детей.

В мирное время не могут заслуживать никакого снисхождения виновники крупных экологических катастроф, связанных с большим числом жертв. Такими катастрофами следует считать аварии на химическом заводе в Бхопали (Индия), на Чернобыльской АЭС (СССР) и некоторые другие аварии, случившиеся в 80-е годы прошлого века. В свое время город Бхопали вынуждены были покинуть более 200 тыс. жителей. Причем в результате аварии погибли 2.5 тыс. человек. Однако более внушительной оказалась чернобыльская авария в России, когда радиоактивному заражению были подвергнуты районы 11 областей, где проживает 17 млн. человек. Радиус зараженной территории составил более 2 тыс. км. Важный момент: практически навсегда были выведены из строя 636 тыс. га лесных угодий и сельскохозяйственных земель.

Вообще, следует заметить, что так называемый научно-технический прогресс закономерным образом становится угрозой людей в безнравственном обществе. Иной раз эта угроза носит глубоко законспирированный характер, как, например, в случае с генной инженерией. Сама по себе пересадка генов не связана с особыми техническими трудностями, но существует трудно обозримое поле возможностей для аморальных поступков. К тому же, внесение в пищевой рацион человека генетически модифицированных продуктов может в перспективе нанести вред человеческому здоровью, неконтролируемо повлиять на психическую деятельность людей. Нельзя забывать, что непререкаемым авторитетом в рыночной экономике является прибыль, и ради этой прибыли люди порой готовы идти на многие преступления, особенно в условиях, когда последствия человеческих действий наступают не сразу или же они покрыты пеленой неизвестности.

Стоит отметить, что в настоящее время (начало наступившего ХХ1 века) объем трансгенных продуктов в мире уже достиг значительной величины 20 млрд. долларов [7]. Искусственные ферменты (главные виновники аллергий и астмы) присутствует ныне во множестве пищевых продуктов, включая мясомолочную продукцию, алкогольные напитки и муку. Несколько лет нового века ознаменовались тем, что пищевые отравления выросли, как минимум, в 4 раза. На совести распространителей генетически модифицированных продуктов лежат также заболевания животных, включая птичий и, возможно, свиной грипп. Между тем, экономическая (денежная) выгода от запуска в торговый оборот трансгенных продуктов нередко служит причиной оправдания производства этих продуктов. Ныне денежная прибыль оказывается важнее, чем истина. Истина же, в частности, заключается в том, что сегодня мы имеем полное право говорить о генетическом загрязнении окружающей природной среды, чреватом серьезными экологическими последствиями. Так получается, что мир растений и животных, соседствующих с человеком, может стать неблагоприятным для жизни, не говоря уже об эволюционных осложнениях.

Можно с большой уверенностью сделать заключение, что научно-технический прогресс в рамках современного нравственно несовершенного общества ведет в экологический тупик, и может стать причиной апокалипсиса. Человеческий разум, лишенный необходимых нравственных оснований, вообще оказывается под вопросом [18]. Об этом же говорит, в частности, факт алкоголизации и наркомании среди широких слоев населения. Сам этот факт можно рассматривать как указатель ошибочной стратегии общественного развития, как некий критерий качества сложившейся социальной системы. Есть основания полагать, что между загрязнением окружающей среды канцерогенами и случаями заболевания раком имеется тесная связь. Среди общего числа случаев таких заболеваний 60-90% обуславливается канцерогенными загрязнениями окружающей среды. Таково мнение, в частности, исполнительного директора Программы ООН по окружающей среде М.Толба [19]. Что касается особенности шумовых загрязнений, то она состоит в том, что человеческий организм не обладает способностью к ним адаптироваться. От шума страдает щитовидная железа, кора надпочечников и нервная система человека. В целом нынешняя социальная система просто плоха, и нуждается в кардинальной реконструкции. Искать ответ, как это иногда делают, в двойственной (биосоциальной) природе человека вряд ли целесообразно [1].

Нравственное общество как условие экоразвития. Почему-то в литературе утвердилась уверенность, что человек может в принципе сознательно регулировать свои отношения с природой. Однако это не следует понимать как возможность опираться исключительно на свой разум, воплощенный в различных научных разработках. Надо заметить, что отношения с природой не сводятся к области рационального знания. Гораздо более фундаментальными факторами являются этические принципы и законы, включая также эстетические требования. Если человек остается глухим к моральным понятиям, он будет глухим и к природе. Многие рационально мыслящие интеллигенты, попросту, не понимают значимость экологического императива. Поэтому их не так-то просто заставить применить свой разум к решению экологических проблем и задач. Такова, например, и современная Россия, где люди стремятся, прежде всего, к материальной выгоде и благополучному существованию, не брезгуя безнравственными способами и отодвигая заботы о природе на третий план.

В целом приходится признать, что безнравственный разум в обществе является воплощением зла, хотя и прикрывается для видимости светскими манерами и благонравным поведением. Стоит отметить ещё и тот факт, что безнравственный разум характеризует многих руководителей, которые вполне сознательно уходят из области экологической проблематики, не в силах понять всей значимости этой проблематики. Иными словами, безнравственный разум попросту слеп, и постольку опасен для общества. И тот факт, что мировое промышленное производство на протяжении ХХ века увеличилось в своих объемах в 50 раз, нацелившись, главным образом, на рост потребления [8] свидетельствует о слепоте прогресса.

Между тем, как мы знаем, лишенная разума живая природа биосферы могла успешно эволюционировать, пока не появился человек. Ещё Ж.Б. Ламарк (1744-1829) указывал на реальную возможность того, что со временем «вершина эволюции» - человек сделает Земной шар необитаемым, доведя себя до самоуничтожения. Ныне, как мы знаем, использование человечеством биосферных ресурсов превысило допустимые пределы минимум на 20-40%. Причем главная роль в этом принадлежит США и Европе [3]. Международная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) в очередном своем докладе 2007 года привела неоспоримые свидетельства того, что глобальные климатические изменения инспирированы человечеством в рамках современного жизнеустройства и что эти изменения являются не только неоспоримыми, но и необратимыми. Особенно впечатляет быстрый рост числа климатических катастроф в виде стихийных бедствий, от которых только в 2003-2004 годах пострадало 262 млн. человек (в среднем по 800 тыс. человек на каждую катастрофу).

Стоит отметить, что уже в конце ХХ-го климатологи четко отметили феномен климатического потепления, что вызвало противодействие топливных компаний, заинтересованных в росте потребления топлива. Факт роста углерода в атмосфере, вызываю­щий климатические изменения на Земле, стал подвергаться критике со стороны упомянутых компаний в средствах массовой информации. К этой критике были присоединены также влиятельные политики. В конечном счете, противники теории глобального потепления объединились во многих десятках различных общественных организаций, дабы отстоять экономические интересы топливных компаний. Произошло масштабное столкновение топливной экономики и экологической науки. Пожалуй, не менее тревожной является позиция нынешних буржуазных властей, крупного бизнеса и средств массовой информации, которые дружно обвиняют экологов и «зеленых» в попытках затормозить экономический рост. Дело доходит до обвинений в экстремизме и даже в «экологическом терроризме».

Современная социальная система стала настолько несовершенной, что адекватное понимание происходящих в ней процессов просто обязано быть достоянием общественного сознания. Без такого понимания общество теряет шансы на выживание уже в ближайшие десятилетия. Разумеется, в полной мере это относится и к пониманию отношений общества с природой. Человек ХХI века обязан иметь максимально полные знания об обществе и окружающей среде, получая их на протяжении всей своей сознательной жизни. Все, что изымается из природы во имя жизни общества, должно поступать в систему биосферных круговоротов во имя сохранения всей живой материи на планете и сохранения жизненной среды. Человек не имеет морального права быть только паразитом в планетарных экосистемах. В противном случае его разум превращается в источник зла, действующего как орудие самоубийства.

Взаимодействие общества и природы является не просто мировоззренческой проблемой, но представляет собой острейшую проблему жизни общества и каждого человека. Не найдя адекватных способов решения этой проблемы, мы теряем возможность прогрессивного развития. Жесткое, паразитическое отношение к природе возможно лишь у безнравственного человека. Но такой человек в свою очередь становится ненужным природе, и она не замедлит найти бескомпромиссный и столь же жесткий ответ. Сегодня даже политики вынуждены делать горькое признание: «…Наука создала способность несколько раз самоуничтожить планету за несколько часов. Наибольшее противоречие нашей эпохи – это именно способность рода человеческого к самоуничтожению и его неспособность самоуправляться» [20]. Это, в частности, означает, что ныне используемые права собственности приходят в противоречие с природой. Нынешний экологический кризис – это кризис самого человека, теряющего духовно-нравственные качества. Такой человек теряет способность совершенствовать производственную базу и правовые регуляторы жизнедеятельности. Благополучие на Земле не достижимо без благополучия в человеческой душе, что возможно только при коллективных формах собственности при отказе от частной и государственной форм собственности. Настает время осознать это.

Заметим: мы ошибаемся даже тогда, когда стараемся действовать осторожно и продуманно, и мы вроде бы знаем, чего надо ждать. Например, есть основания думать, что верховые болота с дождевым питанием и заболоченные леса являются приоритетными экосистемами для поддержания поверхностного и подземного стока на равнинных территориях. Человек в данной ситуации может как-то влиять на увеличение биопродуктивности там, где нужно, изменять альбедо поверхности Земли, искусственно перераспределяя осадки, осуществлять иные геоинженерные проекты, что становится модным в последние годы, особенно в связи с процессами изменения климата. Однако управлять регуляторными функциями экосистем, изменяя их структуру, мы ещё толком не умеем в силу дефектов общественного жизнеустройства. Есть риск непредсказуемых последствий, размеры которого не всегда, к сожалению, ясны. Например, речной сток способен даже снижаться в условиях лесопосадок из неподходящих пород деревьев для данного конкретного региона [24]. Замечено также, что попытки создания плантаций для производства биотоплива далеко не всегда оказываются удачными, т.к. эти плантации становятся (помимо всего прочего) источниками парниковых газов из почв. Так было в Южной Америке, Юго-Восточной Азии, США.

В целом же мы вынуждены признать, что наблюдаемые в природе деструктивные изменения под влиянием человеческой деятельности есть результат безнравственного разума. Масштабность этих изменений свидетельствует о том, что утрата этических ценностей человеком зашла довольно далеко. Разрушительный потенциал разума демонстрируют многие научные достижения, как правило, освобожденные от ответственности за последствия. Наука доказывает свою полезность обычно в узком круге задач, связанных с удовлетворением человеческих потребностей. В этом смысле разум оказывается эгоистичен, что и придает ему черты безнравственности. Природа становится всего лишь источником удовлетворения потребностей, что, собственно, мы и наблюдаем. Ухудшение окружающей природной среды предъявляет разуму требование, обязанность блюсти моральные законы и правила. В этой связи говорят об экологическом императиве. Однако далеко не всегда люди отдают себе отчет в том, что данный императив имеет нравственное содержание. Естественно поэтому, что нынешние масштабы разрушения природной среды оказываются прямо пропорциональными масштабам разрушения нравственности в современном обществе. Экология и этика настолько тесно между собой связаны, что задачу построения нравственного общества можно рассматривать как задачу экоразвития.

Феномен социального эгоизма. Приходится признать, что во все исторические периоды человек действовал весьма неосмотрительно по отношению к природе. Каждый современный человек, включившись в биосферные круговороты, в среднем ежегодно использует около 4 кВт мощности и 800 т. воды, приводя в движение и перерабатывая более 50 т. иных веществ. Вообще, следует заметить, что негативное воздействие Homo Sapiens на природу фиксируется уже на самых ранних стадиях. Например, результатами интенсивной охоты было ускоренное вымирание ряда крупных животных, таких как мамонт и гигантский олень. Негативным оказался с самого начала и опыт орошения сельскохозяйственных земель. В частности, никто ранее не предполагал возможности вторичного засоления почв. К тому же, ранние цивилизации, возникающие в зоне тропиков, столкнулись с множеством фактов неустойчивости тропических почв. История знает множество примеров, когда технические достижения становились опасными для окружающей природной среды. Например, совсем недавно вымер единственный в мире озерный вид дельфина, обитавший исключительно на территории КНР. Причина гибели: изменение гидрорежима реки Янцзы вследствие её использования для нужд сельского хозяйства. Вымирает черноморская афалина (вид дельфинов). В целом человек оказался причиной нарушения сложившихся на Земле биохимических циклов. Ныне всё более становится заметной пагубная роль урбанизации. В целом, можно сказать так: человеческий разум, обусловивший рост информации в биосфере, оказался мало пригодным к должному соблюдению принципов экологической этики.

Начиная со времен Ф.Бэкона, провозгласившего свой знаменитый лозунг «знание-сила», наука была целиком поставлена на службу Промышленной революции. В условиях противоестественной этики индивидуализма наука была освобождена от каких-либо моральных обязанностей, обслуживая, прежде всего, частные интересы. Считалось, что тесный союз науки и экономики – это все, что необходимо и достаточно для построения «рая на Земле». При этом окружающая человека среда была низведена до положения источника природных ресурсов. Вспомним известные со школы слова Базарова из романа И.Тургенева «Отцы и дети»: «Природа – не храм, а мастерская, и человек в ней – работник». Что касается идеология марксизма, достигнувшего расцвета в ХХ в., то она оказалась готовой отбросить многие экологические требования, связанные с моралью, ввиду их непрактичности и ненаучности. Дух того времени сохранился и поныне в силу устремленности к достижению экономической выгоды. Искусственное выступает против естественного, городские агломерации – против сельской отсталости. Обрел ненормальную популярность термин «инновация». Мы готовы воспевать «экономику знаний», преклоняем колени перед технопарками, при необходимости занося топор над естественными (природными) парками. Мы полагаем сегодня, что наука и техника в содружестве с экономикой может и обязана сделать всё, особенно если погрузится в мир нанотехнологий.

Изменения, происходящие в современном мире, не могут не настораживать. Некоторые философы говорят даже о революционном характере происходящих ныне событий. В самом деле, происходит переход от вербальной системы информации («эпоха слова») к дигитальной, или цифровой, системе («эпоха числа») [11]. В сущности, речь идет об усилении значимости разума в деятельности человечества, что было подмечено в свое время ещё Бэконом, Галилеем, Декартом. Это связано с глобальной задачей овладения такими стратегическими ресурсами как вещество и энергия. Длительное время шло строительство техносферы, замещающей и даже выталкивающей естественную природу. Теперь на авансцену истории выходит третий стратегический ресурс – информация, чтобы усилить возможности человеческого разума. Но даже в науке происходит трансформация целей. Теперь нас интересует не столько истинная картина мира, сколько механизмы преобразования этого мира, который мы желаем усовершенствовать. Опасность заключается в том, что потребность в наукоемких технологиях вытесняет потребности в духовно-нравственном развитии самого человека, что чревато не в столь отдаленном времени обрушением цивилизации.

В современном мире нравственность выходит из моды, как и деревенский образ жизни. К сожалению, мы не замечаем того, что этика индивидуализма тоже есть противоестественное изобретение, в котором межличностные отношения заменены отношением «я и все остальные». К понятию «общество и природа» мы уже давно все привыкли, забыв о том, что общество – это тоже природный объект. Здесь перед нами явление социального эгоизма, аналогичное эгоизму личности. И даже популярная идея коэволюции общества и природы пока не сможет нам здесь помочь.

Кто не щадит природу, тот не щадит и общество. В настоящее время кризис природопользования обрел глобальный характер. Разработка стратегии выживания человечества является, быть может, самой фундаментальной проблемой за всю историю человечества [13]. В этой связи А.Петрухин предлагает заключение международного универсального договора о защите и развитии человечества [16]. Этот договор предназначается для упорядочения взаимоотношений между людьми. Стоит отметить, впрочем, что накопление человечеством научно-технических знаний само по себе не решает проблему выживания, ибо условия и способы применения этих знаний могут как разрушать природную среду, так и способствовать её развитию. Упорядочение взаимоотношений между людьми достигается не только и не столько знаниями, сколько совершенствованием нравственных норм поведения в обществе. Хозяйственные заботы должны быть подчинены моральным требованиям, перестав быть определяющей силой социального прогресса. Отказ от революций, представляющих собой искусственные катастрофы, и переход к эволюционному принципу развития, увы, ещё не решает дело. Н. Моисеев возлагает надежды на образование и интеллигентное общество, которое может оказаться способным обеспечит цивилизационное развитие [14]. Такая надежда, к сожалению, останется тщетной, если в обществе разрушается духовно-нравственный потенциал. Образованные интеллигенты могут оказаться подлинными врагами природы и общества, если не пожелают подчинить себя нравственным законам, не будут справедливыми, совестливыми и порядочными, преодолев стремление к обогащению и власти, перестав быть эгоистами в своих делах и поступках.

Корень несправедливости лежит в несовместимости коллективного характера производства с частным характером присвоения результатов труда, общественной значимости природных благ и частной формой распоряжения этими благами. Труд и право собственности должны быть теснейшим образом связанными друг с другом. Мы просто обязаны осознать, что ныне действующая социально-экономическая система преступна по своей сущности. Она является главной причиной разрушения биосферы и деградации самого общества. Необходимо осознать, что доминирование частного интереса в производственных комплексах несет гибель природе и обществу уже в скором времени. Нас не спасет и доминирование государственной формы собственности, совмещенной с частным интересом чиновников и подчиняющей человека воле этих чиновников.

Пришло время понять, что принципы, разделяющие коллективную и индивидуальную формы собственности, аморальны в самой своей основе и противоречат природным основаниям человеческой жизни. Общественный труд не должен быть наемным, а само общество пора сделать самоуправляемым. Нам придется признать, что в рамках внешнего управления человеческая цивилизация за время своего существования фактически не создала ни одной технологии, которая бы не вносила деформацию в природную среду в той или иной степени. Ситуация особенно усугубилась при внесении в общество доминанты частной собственности после Реформации 16-17 веков. Тем самым были созданы все условия для вырождения человека как биологического вида. Ныне об этом свидетельствует рост числа самых разных и опасных заболеваний, в том числе, таких, как рак. Клетки человеческого организма перестают подчиняться законам жизни. Ныне существующее общество в силу своей алчности не щадит природу, а природа, в свою очередь, не щадит такое общество.

Угроза будущему существует лишь постольку, поскольку частная экономика и рациональный стиль мышления захватили лидирующее положение в обществе. Нерациональная этика была отодвинута на второй план. Сфера разума (ноосфера), если она сохраняет сложившуюся ситуацию, столь же опасна, как и нынешняя техносфера – плод разума. К счастью (не будем об этом забывать), между людьми уже давно существует негласный универсальный договор по сохранению и развитию цивилизации, закрепленный в нравственных принципах. Коллективный характер труда и принципы общественного самоуправления подталкивают общество к кооперативному жизнеустройству, вытесняющему наемный труд [12]. Лишь в рамках такого труда общество оказывается нравственным в самой своей основе.

Господство над природой – дело рискованное. Ухудшение природопользования является индикатором кризисной ситуации в механизмах социального развития. Эволюция обычно характеризуется усложнением систем, но это усложнение не обязательно должно быть прогрессивным, что особенно хорошо видно на примере ныне сложившихся социальных систем. Говоря о развитии биосферы, стоит заметить, что в ходе эволюции более простые формы оттесняются на второй план. Так было при замещении прокариотов, состоящих из безядерных клеток, эукариотами с усложненной структурой клеток, содержащих ядра. Эволюция заключается в накоплении структурной информации, но при этом не возникает эффекта подчинения низших форм высшими. Между низшими и высшими формами образуется, скорее, гармония, благодаря которой возможно сохранение сложных систем. Сформулированный Стругацкими принцип «Будущее создается тобой, но не для тебя» предполагает конфронтацию настоящего с прошлым, будущего с настоящим, которой в действительности нет и не должно быть. В противном случае, например, была бы невозможной гармония между человеком и природой, а лишь господство человека над остальной природой, бездумная эксплуатация природных ресурсов. В самом обществе урбанизация становится гибельной для села. И это свидетельствует об отсутствии прогресса в реальном обществе, подчиняющим сельский образ жизни усложняющимся городским системам. Не удивительно, что разрастающиеся городские агломерации загоняют в тупик человеческую цивилизацию. В этих условиях вера в человеческий разум превращается в анахронизм, а человеческая история превращается в медленное самоубийство.

Индикатором этого явления может служить реальный факт увеличения числа самоубийств в ходе цивилизационного процесса. К примеру, в Европе данное число утроилось за период с 1821 по 1880 годы. И это при том, что имеет место улучшение ситуации в обществе по некоторым другим демографическим показателям (рост продолжительности жизни, сокращение детской смертности и т. д.). Вплоть до начала ХХ века 50-и летнего жизненного рубежа достигали не более 2% населения. И все же нет никаких оснований полагать, что в ходе человеческой истории люди становились более счастливыми, более удовлетворенными жизнью. Причина этого, скорее всего, в том, что в обществе не происходит духовно-нравственного совершенствования, улучшения моральных взаимоотношений. Этого мы пока не научились делать.

С. Хайтун пытается усмотреть «смысл жизни» социума в усилении метаболизмов, стимулирующих последующую интенсификацию жизненных процессов в возможно более продолжительной перспективе [21]. Причем рыночная система может рассматриваться как пример экономического метаболизма. Отсюда Хайтун делает поспешный вывод, что рынок направлен по вектору прогрессивной эволюции. Поэтому противиться рыночному фундаментализму это все равно, что противодействовать прогрессу. А противодействовать прогрессу было бы неправильно и неразумно – такова логика. Что касается этических категорий, то они в данном случае становятся неуместными, полагает Хайтун [22]. К сожалению, здесь отсутствует понимание исключительной роли нравственности в развитии социальных систем.

Стоит отметить, что инновация и модернизация различных сфер жизни общества без развития духовно-нравственных ценностей выглядит катастрофичной. Не даром об этих ценностях традиционно печется религия. Именно благодаря этическим ценностям становятся возможными духовные структуры в обществе. В рамках этих структур делается попытка связать нравственные и божественные проявления. Благодаря этому становятся возможными тесные взаимоотношения религиозного мировоззрения с проблемами окружающей среды, так что можно говорить о духовной экологии, экологической философии. Экологическая культура, например, бурятского народа уходит своими корнями в буддийскую философию, согласно которой все живые существа во Вселенной, находятся в тесных (родственных) взаимоотношениях [6]. Постольку человек обязан оберегать окружающий мир. В этом состоит его высокая моральная обязанность, глубокое чувство ответственности.

Организм отличается от экосистемы тем, что в ответ на изменение внешних факторов изменяет функцию, сохраняя структуру, тогда как экосистема, наоборот, меняет свою структуру, сохраняя функцию [15]. Человеческое общество ведет себя ещё более сложным образом, меняя не только свою структуру, но и функции в стремлении следовать своим интересам в процессе взаимодействия с факторами окружающей среды. И не удивительно, что природное окружение уже готово вообще исключить вид Homo Sapiens из биологического сообщества Земли. Задача вписать свою жизнедеятельность в метаболические циклы биосферы стоит перед современным человечеством, заставляя подчинить свой разум требованиям природы вместо того, чтобы господствовать над ней. Наступила пора осознать, что мощнейшая техника разрушения и убийства, созданная человеком, делает его скорее беспомощным, чем жизнеспособным. Формирование новой науки – функциональной экологии позволяет предъявить человеку разнообразные требования к сохранению экосистем, но явно недостаточно, чтобы указать путь изменения общественных систем. Для этого необходимы социально-гуманитарные исследования, в рамках которых требуется, прежде всего, осмыслить пагубность используемых форм собственности, нарушающих нормальный ход развития общества.

Наступила пора осознать, что право собственности должно быть неотделимо от права труда. А это значит, что ныне господствующие права собственности нацелены на эксплуатацию труда, нарушая нравственные принципы в обществе, в частности, принципы справедливости. Практика говорит о том, что нравственные основания имеют место лишь в кооперативной форме собственности, тогда как частная и государственная виды собственности делают общество морально неустойчивым, во многих отношениях преступным, чреватым разнообразными катаклизмами. Необходимо внедрение кооперативных моделей в различных сферах социально-экономической деятельности. Лишь в этом случае можно избежать катастрофы как социальной, так и экологической.