Государственные и общественные тенденции в деятельности царицынских просветителей и любителей истории края в 1914–1917 гг.

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются государственные и общественные инициативы модернизации культурной жизни города Царицына в 1914–1917 гг. Выявляются основные направления в деятельности царицынских просветителей и любителей истории края, которые в условиях Первой мировой войны и революции 1917 г. повлияли на историю формирования культурного наследия края ХХ в.

ABSTRACT

The article deals with state and public initiatives to modernize the cultural life of Tsaritsyn in 1914-1917. Main directions of the performance of Tsaritsyn’s educators and enthusiasts of the region history are revealed which influenced the history of the cultural heritage formation of the region of the ХХ century under conditions of the First World War and the revolution of 1917. 

К началу Первой мировой войны Царицын был уездным городом Саратовской губернии, а Царицынский и Камышинский уезды – развивающимися провинциальными административно-территориальными образованиями. Самоуправление города Царицына представляли городская Дума и городская Управа. Последняя решала административные задачи, а также вопросы городского хозяйства и общественного управления: ведение дел, связанных с благоустройством города, изыскание мер к улучшению его хозяйственного положения, составление проектов городских смет, взимание и расходование городских сборов, повышение социального и культурного уровня населения. Дума имела распорядительную власть. По кругу своих действий и дума, и управа являлись частью административной власти государственного управления.

Подобные административно-хозяйственные вопросы в Саратовской губернии решали и уездные земства: устройство школ, оборудование больниц, строительство дорог, популяризация агрономических знаний, создание курсов «повышения квалификации» для врачей, учителей, агрономов, статистиков, развитие ремёсел, кустарного производства и др.

Процессы модернизации России начала ХХ в. затронули экономическую, политическую и культурную жизнь Царицына, хотя и несколько позже, чем в центральных областях страны. Несмотря на постепенное сглаживание социокультурной ситуации, внешний облик уездного города по-прежнему напоминал крупное село, что находило свое отражение на страницах печати и мнении общественности: «Отцы города из всех сил тянутся, чтобы не отстать от крупных городов. Они расширяют рынки для торговли, привлекают крупную промышленность для будущего развития Царицына, ездят на Кавказ и в Петербург, действуют за кулисами, чтобы привлечь к городу новые железные дороги, но забывают, что овраги завалены навозом, нет мостовых, что обыватель утопает в грязи» [15].

Еще до начала Первой мировой войны Земское собрание и городская Дума неоднократно принимали меры для улучшения культурного облика Царицына-на-Волге: выделяли средства бюджета на открытие учреждений образования и культуры, использовали благотворительные деньги местной буржуазии на поддержку музыкального и театрального искусства, концертной деятельности, кинематографа. Большой вклад в модернизацию культурной жизни провинциального Царицына внесли «любители старины и истории края» – краеведы, учителя, издатели, благотворители из среды купечества и местной интеллигенции. Они активно изучали историю края, вели обширную просветительскую, издательскую, памятникоохранительную деятельность, в содружестве с местными органами самоуправления были инициаторами создания музеев, народных домов, клубов, городских и краевых периодических изданий. Их подвижническая деятельность не прекращалась и в условиях кризисных явлений 1914–1917 гг.: в связи с изменениями в социальной сфере, трудностями военного положения, расширением и усложнением культурной жизни провинции она получила несколько иное качественное направление, а после революции 1917 г. сменила идеологический характер.

Цель настоящей статьи – выявление основных направлений в деятельности царицынских просветителей и любителей старины, которые в контексте кризисных исторических явлений стали «рубежными», преобразующими историю формирования культурного наследия края ХХ в. Поскольку деятельность собирателей и хранителей культурных ценностей, с одной стороны, находилась в рамках местного (а через него центрального) управления, а с другой, была вызвана собственными инициативами культурных преобразований, проблема будет рассматриваться в рамках взаимодействия этих двух факторов влияния.

В начале ХХ в. в Саратовской губернии активно развивалось массовое историко-краеведческого движение. Изучением и описанием архитектурных и археологических памятников прошлого в Саратовском Поволжье на рубеже XIX–XX вв. занималась Саратовская ученая архивная комиссия (СУАК) (1886–1920 гг.) [6], деятельность которой распространялась и на Царицын, входивший в тот период в состав Саратовской губернии. Комиссия занимала промежуточное положение между государственными структурами и научными историческими обществами.

На территории края членами СУАК проводились изучение и описание памятников культуры и архитектуры, исследовались курганные и грунтовые могильники, поселения эпохи бронзы, городища раннего железного века и средневековья. Поскольку деятельность СУАК не имела государственной финансовой поддержки и осуществлялась за счет муниципальных и земских благотворительных пожертвований и взносов самих исследователей, археологические раскопки не были достаточно масштабны. Однако именно в годы Первой мировой войны археологами, членами СУАК, на средства губернатора г. Саратова А.А. Ширинского-Шихматова были продолжены, а отчасти впервые начаты, раскопки широко известных ныне археологических памятников Волгоградской области: Водянского (1888, 1914 гг.) и Мечётного (1914, 1915 гг.) городищ золотоордынского периода (Водянское городище – предположительно город Бельджамен, расположенный на северной окраине г. Дубовка Волгоградской области; Стоянка «Сухая Мечётка» («Сталинградская»)  – восточная окраина района Спартановки г. Волгограда). Большую работу по поиску и учету археологических памятников в Нижнем Поволжье проделал ученый, краевед, археолог, член СУАК Богдан Викторович Зайковский. Он проводил разведки и раскопки в Камышинском и Царицынском уездах Саратовской губернии, неоднократно посещал золотоордынские городища Терновское, Водянское, Мечётное, занимаясь сбором материалов. Археологические находки и обнаруженные памятники старины пополняли музей СУАК.

Члены Саратовской ученой архивной комиссии составили ядро царицынского движения любителей древностей и истории края. К началу второго десятилетия ХХ в. здесь успешно работало около двадцати сотрудников СУАК, среди которых земский начальник Царицынского уезда П.И. Данилов, владелец горчичного завода «Сарепта» А.И. Кноблох, земский начальник Камышинского уезда Н.Д. Михайлов, статский советник, преподаватель истории и географии Н.А. Соловьев, коллежский советник, податной инспектор Н.Я. Богодаров, преподавательница Царевской мужской гимназии Е.К. Высоковская, титулярный советник, полицейский статистик и помощник уездного пристава С.А. Щеглов, профессор Воронежского сельскохозяйственного института Б.В. Зайковский, дубовский мещанин А.А. Зимнюков, царицынский городской голова и купец И.Я. Пятаков, почетный гражданин Царицына, купец А.А. Репников, преподаватель естествознания Царицынского реального училища П.П. Курлин, преподаватель истории и географии Царицынской второй женской гимназии К.Я. Виноградов [11].

В активной деятельности царицынских любителей края проявлялось стремление не только сохранить ценности материальной культуры, но и дать основы просвещения в широкие массы горожан. С этой целью в рамках внешкольного образования самостоятельно или при поддержке земства преимущественно в Царицыне, но и в уездах губернии устраивались общедоступные лекции и чтения, сельскохозяйственные и кооперативные курсы, разумный кинематограф, экскурсии с образовательными целями.

До 1914 г. ни в Царицынском, ни в Камышинском уездах губернии не было научных и культурных центров, которые могли бы объединить и направить усилия краеведов и просветителей. Из-за отсутствия в крае государственных учреждений, выполняющих памятникоохранительные функции, археологические древности, ценные предметы и редкие издания вывозились за пределы края и попадали в фонды российских государственных музеев либо за границу. Такие учреждения появились в Царицыне в начале Первой мировой войны.

Еще в 1913 г. гласный городской Думы, председатель местного отделения Императорского русского музыкального общества, «неутомимый общественный деятель» А.А. Репников и его жена А.К. Репникова сделали городской Думе предложение о постройке в городе Дома науки и искусства и внесли на это 100 тыс. руб. Дума со своей стороны добавила 50 тыс., и затем господа Репниковы выдали еще 200 тыс. (заимообразно). Грандиозное здание было закончено постройкой и торжественно открыто 20 декабря 1915 г. Его сооружение обошлось в 350 тыс. руб. Дом науки и искусства стал центром просвещения для горожан: здесь помещался городской театр на 1000 человек, музей, классы Императорского музыкального общества, городская библиотека и читальня, 4 аудитории, лекционный зал, художественные классы, склад учебных пособий и астрономическая станция [7].

1914 год стал решающим и для зарождения музейного дела в Царицыне. Ещё в 1909 г. при участии Царицынского общества содействия внешкольному образованию (ЦОСВО) (возглавлял А.А. Репников) по инициативе заведующего 12-м городским начальным мужским училищем С. Кузнецова в городе был создан Городской музей школьных наглядных пособий. Музей стал быстро пополняться экспонатами, но, имея узкую направленность, так и не смог стать настоящим краеведческим музеем. Несмотря на то, что широкая общественность публично требовала открытия в городе музея местного края, этот вопрос так и не решался до тех пор, пока за образование Царицынского краеведческого музея не взялся преподаватель естествознания, географии и химии Царицынского реального училища Пётр Павлович Курлин. Весной 1914 г. Курлин познакомился с Зайковским, который с 1902 г. работал хранителем историко-археологического музея СУАК и активно включился в работу по созданию музея в Царицыне.

В мае 1914 г. на заседании правления ЦОСВО был рассмотрен вопрос об открытии музея, но из-за разногласий между членами правления по вопросу его учредительства решение было отложено до осени. Однако вскоре началась Первая мировая война, уехали из Царицына соратники Курлина Зайковский и Виноградов. Но у Курлина неожиданно появился деятельный единомышленник – приехавший в Царицын А.С. Лебедев, который имел большой опыт по организации краеведческого музея в слободе Кукорка Вятской губернии. 2 ноября 1914 г. (эта дата считается днем открытия Царицынского музея местного края; ныне – Волгоградский областной краеведческий музей) состоялось собрание ЦОСВО, на котором Курлин представил свой проект создания Царицынского музея, согласно которому музей должен был состоять из шести отделов: исторического, этнографического, естественно-исторического, сельскохозяйственного, промышленного и текущей жизни края [10, с. 13].

Создавая музей, царицынские краеведы преследовали не только культурно-просветительские и образовательные цели. Главное место в его экспозиции должны были занять местное сельское хозяйство и промышленность. Это продемонстрировало бы богатство края, а с другой стороны – были учтены интересы купцов и предпринимателей, которые, вкладывая в музей деньги, надеялись использовать результаты краеведческих исследований в промышленности. Совершенно новой казалась в то время идея создания отдела текущей жизни края, т.к. большинство царицынских собирателей и исследователей не видели в вещах ближайших прошедших десятилетий какой-либо ценности. Однако Зайковский считал, «…что именно в наше переходящее время, когда “бытовые формы внешней культуры” переживают кризис, когда им угрожает серьезная опасность со стороны фабрик и заводов, продукция которых стремительно проникает даже в самые глухие уголки провинции» [5], необходимо сохранять и предметы не столь отдаленной истории. Рациональным считали организаторы показать в экспозиции деятельность органов местного самоуправления: «…Так как во главе провинциальной жизни стоят главным образом Земское и Городское самоуправление и различные просветительские учреждения, то их-то деятельность на пользу населения и должна быть освещена путем таблиц, моделей и т. п., как, например, народное образование, санитария, медицинская помощь, благоустройство, предприятия и т. п.» [12, с. 4].

Указывая на то, что местный край «еще мало изучен в научном отношении», организаторы изначально рассчитывали на общественный характер создания коллекций музея. Б.С. Зайковский в статье «Подумайте, быть может и вспомните!» [12, с. 12–16], предлагал любителям края и неравнодушным людям приносить в музей предметы старины и археологические находки. После открытия музея в 1914 г. основу формирования его археологических фондов составили материалы членов СУАК и богатая археологическая коллекция Зайковского. Однако музей пополнялся и за счет «простых жертвователей». Сразу же после установления в музее дежурств для приема пожертвований рыбак Комяженков принес «окатанный деятельностью воды камень, наподобие ядра весом до 17 ф.», затем поступило «несколько старинных монет XVIII в. от А.П. Григорьева», «часть окаменелого дерева» и другие находки [14, с. 101, 119, 142]. С основанием в Царицыне в 1914 г. музея местного края артефакты древней и средневековой истории стали накапливаться в его фондах.

Другими хранителями письменных свидетельств прошлого были библиотеки. Деятельность библиотек, их организационные формы, задачи и компетенции претерпели радикальные изменения в 1914–1920-е гг., но при этом библиотеки не отступили от своего главного предназначения – сохранения документального наследия края.

До 1917 г. в Саратовской губернии публичные библиотеки при земских управах находились в ведении Министерства внутренних дел, и их деятельность рассматривалась как часть внешкольного образования. Открытием библиотек занимались Комитеты грамотности, Комитеты попечительства о народной трезвости и земские учреждения, однако инициатива их появления часто исходила и от общественности.

Открытие самой главной библиотеки г. Царицына – Царицынской городской публичной библиотеки (ныне Волгоградская ОУНБ им. М. Горького) состоялось в 1900 г. благодаря инициативе царицынского мецената, купца первой гильдии, действительного статского советника В.Ф. Лапшина. Дальнейшее развитие библиотечного дела и просвещения в Царицынском уезде в начале ХХ в. связано с организацией сети народных библиотек, в т. ч. созданных на средства фонда русского книгоиздателя и просветителя Ф.Ф. Павленкова (1839–1900). Согласно духовному завещанию книгоиздателя в открытии бесплатных народных библиотек самое деятельное участие приняли губернские и уездные земства, благодаря стараниям которых, начиная с 1896 г., в Царицынском уезде открылись первые сельские народные библиотеки – Отрадненская, Ерзовская, Ольховская, Пролейская, Балыклейская и др.

Народные библиотеки предназначались для крестьян, рабочих и мелких ремесленников. В самом наименовании народных или, как их иногда называли, «сельских общественных» библиотек заключалась идея общедоступности библиотек для всей «местной публики». Открытием бесплатных читален земские власти шли «навстречу потребности населения во внешкольном образовании». О прогрессивности учреждения подобных заведений свидетельствуют доклады «О народных библиотеках», которые ежегодно публиковались в Журналах Царицынского и Камышинского земских собраний. Согласно документам, на открытие в селах Царицынского и Камышинского уездов Саратовской губернии Павленковских библиотек, а в некоторых случаях присвоение имени Павленкова уже имеющимся народным библиотекам понадобилось 9 лет. Последней в Камышинском уезде в 1909 г. была открыта Нижне-Добринская (немецкая) библиотека.

Библиотеки «в память Павленкова» сыграли большую роль в формировании документального наследия Саратовской губернии. Фонды народных библиотек комплектовались по каталогу издательства Ф.Ф. Павленкова (в основном – беллетристика) и со временем составили прочную основу для популярного чтения. Многотомные сочинения А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Н.А. Некрасова, П.И. Бекетова, Д.Н. Мамина-Сибиряка, сказки Андерсена и братьев Гримм стали доступны провинциальному читателю. Духовно-нравственный раздел составляли книги: «Новый завет», «Избранные чтения святых», «Соловецкий монастырь» и др. В разделе среди прочих: «Путешествия Гулливера» Д. Свифта, «Приключения среди черных дикарей» Н. Рубакина, «Сибирь» С. Олферьева [9].

В целом к 1912 г. в Царицынском уезде было несколько библиотек: земская библиотека (при земской управе по адресу: Царицын, ул. Московская, дом Кольмана); городская публичная библиотека (по адресу: Царицын, ул. Петровская, дом Кочанова) и 38 бесплатных народных библиотек (37 при земских школах и одна при Солодчинском двухклассном училище, открытые на основании Правила о народных библиотеках, утвержденного Министерством народного просвещения 28 февраля 1906 г.) [2, с. 70, 110–111].

Перед началом Первой мировой войны библиотеки губернии еще не представляли собой единой системы и имели множество нерешенных внутренних проблем. У большинства библиотек не было собственных помещений и квалифицированных библиотечных специалистов. Функции библиотекарей выполняли учителя. Например, в Камышинском уезде на 1914 г. в 55 земских народных библиотеках из 76 действующих «заведующими состояли учащие, в остальных – лица других профессий» [3, с. 29]. Работа книжных хранителей проходила в помещениях мало приспособленных под нужды библиотеки: в классных комнатах, церковных сторожках, помещениях волостного правления, частных домах, больницах и т. д.

С началом войны нужды библиотекарей были отодвинуты на второй план. Это коснулось, прежде всего, государственных расходов на комплектование, страхование книжного имущества, постройку новых зданий и материального поощрения специалистов. Так, предложение о вознаграждении народных библиотек Камышинского уезда за работу в 1913 г. поступило в Управу в тот же год. Однако заключение частного Совещания гласных о хорошей работе библиотекарей и распределение ассигнованных Земским Собранием средств на вознаграждение было утверждено Камышинским Экстренным Уездным Земским Собранием лишь в 1915 г. [4, с. 12]

В Камышинском уезде земством за весь 1914 г. не было открыто ни одной новой библиотеки, а существующие в связи с обстоятельствами военного времени не получили очередного пополнения и обновления книжного материала. Следствием этого стала потеря многих читателей в библиотеках уезда. Так, заведующая Баранниковской библиотекой в своем отчете за 1914 г. писала: «Подписчики очень интересовались войной, больше спрашивали газеты, журналы и книги о войне, которых нет в библиотеке». Подобными же указаниями наполнены почти все отчеты библиотекарей: «Во всем чувствуется недостаток» (Верхняя Добринка), «Многие читатели перестали ходить, т. к. имеющиеся книги прочли» (Грязнуха), «Читать одни и те же книги нет охоты» (Гнилой Проток), «Библиотека многих взрослых читателей не удовлетворяет, т. к. все наиболее интересные книги прочитаны по несколько раз» (Лопуховка), «Был большой наплыв читателей, но многих библиотека удовлетворить не могла. Население в ожидании пополнения библиотеки» (Перещепное). «Только заведующая одной библиотекой (Котовской) пишет, что библиотека «ни в чем пока не нуждается». Но и в этом ответе чувствуется скорее не отсутствие нужд, а отсутствие у заведующей надежды на скорое их удовлетворение…» [3, с. 32].

Представители земства понимали, что рассчитывать на дальнейшее развитие деятельности хранителей книг в данных условиях «совершенно не приходится». Чтобы поставить библиотечное дело на должную высоту, необходимы были большие средства. «Нужно, чтобы библиотеки не ютились в случайных помещениях, а имели свои собственные, нужно, чтобы они ежегодно и существенно пополнялись новыми книгами, получали бы газеты и журналы, необходимо, чтобы библиотекарями были специальные лица с окладом жалованья по крайней мере не меньше учительского» [3, с. 34]. В то же время библиотечное дело не могло развиваться независимо от других мероприятий земства и правительства по внешкольному образованию и просвещению. Выход представители власти видели в создании «стройной и законченной организации», в которой «народные библиотеки должны были играть роль одного из существенных звеньев». Система должна была включать в себя «сеть народных домов с читальнями и музеями при них, курсы и уроки для взрослых, народные чтения и беседы». В построении системы строго координированных просветительских мероприятий земство рассчитывало на широкую денежную помощь правительства. Переживаемое страной чрезвычайное время заставило отложить осуществление подобных мероприятий на неопределенный срок. На ближайший год Камышинская Управа сочла необходимым лишь увеличить ассигновку на вознаграждение библиотекарей (1200 руб. вместо 700 руб.).

Таким образом, деятельность библиотек в начале ХХ в. представляется наиболее регламентированной, являющейся совокупностью официальных государственных мер по повышению образовательного уровня населения. Действующие в соответствии с нормативными документами Министерства Просвещения библиотеки не были самостоятельными даже в вопросе комплектования фондов. Согласно Правилам о пришкольных библиотеках от 9 июня 1912 г. пополнение библиотек книгами и изданиями, допущенными в общем порядке в публичные библиотеки и читальни, осуществлялось только в том случае, «если на включение их в народную библиотеку имеется согласие инспектора народных училищ». По Правилам от 20 мая 1915 г. в данном случае требовалось согласие уездного Училищного Совета [3, с. 31].

В 1917 г. для любителей истории края начался новый этап – этап «огосударствления» просветительской и краеведческой деятельности, идеологически связанный со стремлением государства создать государственные органы по учету и охране памятников старины, реорганизации и централизации библиотечного и архивного дела, контролю деятельности государственных и общественных краеведческих организаций.

Павленковские библиотеки на территории края просуществовали до 1917 года. Позднее некоторые из них были закрыты или переименованы, а вновь открывшиеся на их месте избы-читальни уже не носили имя Ф.Ф. Павленкова.

В первые месяцы советской власти в Царицыне были учреждены новые органы государственного управления учреждениями культуры – Царицынская культурно-просветительская комиссия. Чтобы утвердить принцип партийности в библиотечном деле, нужны были библиотеки нового типа и новые книжные фонды. В 1919–1920 гг. в крае предпринимались попытки упорядочения сети библиотек и клубов, при этом государством ставилась задача: «сделать культурно-просветительскую работу во всех ее видах прямым или косвенным учением коммунистических идей» [13].

Революция и Гражданская война 1917–1920 гг. нанесли невосполнимый ущерб Царицынскому музею местного края. Часть собранных экспонатов была разграблена, а то, что осталось, снесено в подвал здания. Однако уже 24 сентября 1919 г. коллегией отдела по делам музеев и охраны памятников искусства и старины Народного комиссариата по просвещению было принято решение изменить статус музея: из уездного, действовавшего в значительной степени на общественных началах, он был преобразован в губернский, став государственным. Улучшалось его финансирование: деньги на приобретение книг и новых экспонатов распределялись из государственного фонда, однако деятельность музейных работников становилась систематической и плановой [8].

Революция 1917 г., Гражданская война негативно сказались и на ходе развития царицынского краеведения: прекратились серьезные работы по изучению края, труды исследователей не публиковались. В этой обстановке активизировалась деятельность СУАК по обследованию и спасению архивов, сохранению брошенных библиотек ликвидированных учреждений и частных коллекций. Благодаря ее настойчивым действиям в 1918 г. был сохранен архив Царицынского полицейского управления. Декретом СНК от 1 июня 1918 г. СУАК наряду с другими учеными архивными комиссиями была распущена.

Далее последовала череда преобразований и переименований краеведческих организаций саратовского и царицынского Поволжья, основной целью которых был особый контроль органов власти за деятельностью общественного движения, сведение научной работы краеведов к удовлетворению хозяйственных нужд государства.

В соответствии с декретами СНК РСФСР «О реорганизации и централизации архивного дела» от 1 июня 1918 г. и «Положении о губернских архивных фондах» от 31 марта 1919 г. в крае стали формироваться советские архивные органы. На территории Царицынской губернии (образована в 1918 г.) первыми были созданы архивные отделения в Хопёрском, Усть-Медведицком и Втором Донском округах. Губернским архивистам часто приходилось принимать решительные меры по изъятию архивов из местных учреждений с целью их сохранения, многие из них были «разысканы в разгромленном состоянии» [1]. Не имея властных полномочий, архивисты все же убеждали отдельные учреждения и ведомства в необходимости обеспечения сохранности документов, заложив тем самым основы государственного обеспечения сохранности документального наследия края.

После завершения этапа установления советской власти в России деятельность хранителей древностей Царицына и Царицынской губернии дифференцировалась в соответствии с ведомственной принадлежностью. Библиотеки, архивы, музеи двинулись навстречу государственной централизации и идеологизации, а краеведы как хранители локальной истории – к своему «золотому десятилетию», которое закончилось в конце 30-х гг. ХХ в. массовыми репрессиями по отношению к краеведческим государственным учреждениям и ликвидацией общественных.

Таким образом, деятельность собирателей и хранителей истории г. Царицына и уездов Саратовской губернии в 1914–1917 гг. была направлена на модернизацию культурного строительства в крае и сохранение памятников старины в пределах региона. Инициативы культурных преобразований принадлежали как отдельным просветителям, так и общественности, но целиком зависели от решений и поддержки земских учреждений. Открытие крупных научно-просветительских и краеведческих центров в этот период совершалось на пересечении целей и интересов общественности и государственности. Прогрессивность их взаимодействия объяснялась в т.ч. демократическим составом органов городского и уездного общественного управления, которые представляли государственную власть на местах.

Первая мировая война резко замедлила темпы развития системы народного образования и просвещения в крае, что выразилось в резком сокращении государственного финансирования образовательных структур, перепрофилировании школьных и библиотечных помещений под военные госпитали, переориентации деятельности органов местного самоуправления на нужды фронта. Изменения в общественно-политической ситуации в городе и губернии привели к актуализации культуросберегающих функций в деятельности хранителей древностей и краеведов, которые продолжали работу по сохранению культурного наследия края и в 1917 г.

В целом, деятельность местных органов общественного управления в канун Первой мировой войны и в условиях кризисных явлений 1914–1917 гг. была попыткой ответа на вызовы времени, связанные с динамическими изменениями в производственной сфере, трудностями военного положения, расширением и усложнением культурной жизни провинции.