Проблемы единения общественных и экономических отношений

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена анализу общественных (прежде всего, нравственных) и экономических отношений в обществе. Показано, что в системе общественных отношений этические ценности выходят на первый план. При этом приходится признать, что религия не всегда должным образом учитывает особенности нравственных отношений, отвлекая эти отношения от особенностей экономической жизни. Разрушение духовно-нравственных основ общества неизбежно в обществе, где господствует принцип наемного труда. Это особенно хорошо видно на судьбе принципа справедливости, который занимает особое место в системе социально-экономических ценностей. В итоге делается вывод о необходимости всё охватывающего кооперативного жизнеустройства.

ABSTRACT

The article is devoted to analysis of public (primarily moral) and economic relations in society. It is shown that in the system of social relations, ethical values come to the fore. While we have to admit that religion does not always properly take into account features of moral relations, these relations are distracting from the features of economic life. The destruction of the moral foundations of society is inevitable in a society dominated by the principle of wage labor. This is especially evident in the fate of the principle of justice, which occupies a special place in the socio-economic values. In the result, the conclusion about the necessity of covering all of a cooperative living arrangement.

Общество и нравственность. Отношение человека к окружающей его реальности всегда сопровождается оценкой значимости тех вещей и людей, с которыми приходится сталкиваться в рамках социальных и экономических отношений. Так появляется понятие ценности, с которым связано целое философское направление - аксиология. Ценностное отношение к людям проявляется в форме нравственности, которая представляет собой важнейший мотивационный фактор деятельности человека. В рамках аксиологии явление нравственных (моральных) правил и установок занимает особое место. Термин «аксиология» (теория ценностей) появляется в работах французского философа П.Лапи в 1902 г. Система нравственности (этика), характеризуя межличностные отношения, существенным образом зависит от производственно-экономических особенностей в обществе, являясь в то же время гарантией сохранения общества. С этой точки зрения эти ценности имеют характер подлинных сущностей, заключающих в себе глубинный смысл. Человек живет в мире материальных и нравственных ценностей. Например, любая целевая установка представляет собой ценность. Цель, которая не представляет ценности, немедленно отвергается за ненадобностью.

Как известно, в системе ценностных отношений существенное место занимает понятие свободы. Мы почему-то думаем, что в рыночной капиталистической России (в отличие от Советской России) человек обретает свободу. А, между тем, свобода в обязательном порядке предполагает нравственные основания. Увы, нравственным наше нынешнее общество назвать нельзя, а, значит, и человек в таком обществе не может быть свободным. Пришла пора осознать, что человек, который лишен возможности всегда оставаться постоянным собственником своих интеллектуально-трудовых способностей, не может рассчитывать на нравственную среду жизни, а, значит, не может быть и свободным. Наемный труд, предполагающий внешний характер управления, лишает нас свободы. Так было не только в Советской России, но и, особенно, сейчас, в условиях капиталистической экономики. А, значит, о нравственном обществе мы пока говорить не можем: для этого нет должных оснований.

Гегель считал, что чем более единичное подчинено всеобщему, тем более оно свободно [3]. Однако носителем всеобщего Гегель считал не общество, а государство, задающего нормы права, которым человек подчиняется. Не стоит, однако, забывать, что есть нечто более фундаментальное, чем нормы права. Это – этические (моральные) нормы. Именно в них заключены идущие от общества требования, которым должен подчиняться человек, обретающий таким способом свободу. В законах морали усматриваются законы сохранения общества, которым должно подчиняться поведение человека, включая экономическую деятельность. Нормы морали диктуются «интересами» общества, а не только и не столько государства. Не нужно забывать и о том, что общество обязано быть в гармонии с природой. Оно в этом «заинтересовано», и постольку нормы морали, в конечном счете, диктуются окружающей природной средой. И, пожалуй, не удивительно, что мораль порой стремятся понимать, как нечто, идущее от Бога, т.е. от незримых сил Вселенной.

С моральными ценностями жизни определенным образом сопряжены и ценности интеллектуальной деятельности. Например, есть все основания говорить о ценностях в науке. Казалось бы, поиск истины исключает подчинение науки ценностным установкам. Однако сама истина может быть отнесена к «ценностным универсалиям» [10], являясь безусловной социальной ценностью. Мы всегда дорожим истиной, какова бы она ни была. Но, кроме того, наука тесно связана с культурно-историческими условиями, со спецификой задач, поставленных перед ней обществом, с интересами человека и особенностями хозяйственной (экономической) жизни. А то, что эта жизнь во многом согласуется с ценностными установками в обществе, не подлежит никакому сомнению, хотя об этом мы часто забываем. Например, современная наука во многом зависит от капиталистического устройства общества, и связанного с этим устройством предпринимательского интереса. А такие направления исследований, как экология, генная инженерия, биотехнология, информатика и другие, вообще немыслимы вне системы человеческих ценностей. Наконец, идеалы и принципы, которыми руководствуется ученый в своей познавательной деятельности, дает нам право говорить об этике науки [16]. К сожалению, этика современной науки нередко оказывается в тупиковом состоянии в силу её подчинения интересам собственника.

Ценностные отношения включают в себя, например, и такую ценность, как патриотизм. Быть патриотом и быть приверженцем духовно-нравственных ценностей – вещи довольно близкие, потому что любовь к Родине включает в себя не только чувство восхищения окружающей природой, но и чувство близости с окружающими людьми, гармонию межчеловеческих отношений. Дорожить Родиной значит – дорожить её природой, историей, культурными и нравственными ценностями. «Патриотизм как нравственная категория и смысл жизни изначально характеризовал русскую нацию», - писал философ А.Бондаренко [2]. Тем не менее, современная политика и СМИ усиленно навязывают нам не только капиталистическую модель хозяйственной жизни, но и соответствующие ценностные установки: индивидуализм, эгоизм, стяжательство, сексуальную раскрепощенность, бездуховность, потребительский стиль жизни и т.д. Быть поклонником капиталистической системы ныне более значимо, чем быть гражданином российского общества. Более того, патриотизм является «последним прибежищем негодяев», как любят иногда говорить наши реформаторы и деятели культуры типа М.Швидкого. Стремясь превратить Россию в подобие капиталистического Запада любой ценой, они напрочь забывают о силе культурно-исторических общинных корней российского общества, которые нельзя изъять, как нельзя изменить прошлое. Не случайно принципы общинности начали постепенно перерастать в начале ХIХ века в принципы кооперативного жизнеустройства.

Между тем, прошлое имеет свойство переходить в настоящее в ходе эволюции. В этом состоит фундаментальная особенность всякого живого организма и всякой биосистемы. Таково же и общество. Любому реформатору, особенно слишком ретивому, следовало бы это знать. Единение, общинность, кооперативизм, самоуправление гораздо более значимые вещи, чем разум, способный подчиняться прагматизму в любом его виде, неустанно заниматься поисками «теплого места». Известно, например, что в постсоветские годы российская интеллигенция в количестве 800-900 тысяч человек ринулась в поисках «лучшей доли» за рубежом. Это физики, химики, математики, программисты, биологи, астрономы, а также представители гуманитарных профессий – историки, юристы, социологи, политологи, художники и писатели. Только в США уехали работать 17 тысяч докторов наук, не говоря уже об остальных искателях «счастья». Уже отсюда видно, что трансформация ценностных отношений в современной России имеет характер подчинения материальной выгоде. А это значит, что единение общественных и экономических отношений становится невозможным.

Замечено, что в целом у народов многих стран в сознании присутствуют такие ценности как почитание природы, семьи, братских отношений между людьми, нестяжательство, нацеленность на сотрудничество и т.д. Чувство психологической комплиментарности (термин Л.Н.Гумилева [5]) характерно для человека как члена общества, поскольку общество, коллектив определены самой природой в качестве фундаментального фактора выживания человека. Между тем, экономические интересы в рамках используемых форм собственности могут этим пренебрегать.

Стоит отметить, что в тех странах, где насильственно внедрялся индивидуализм через установление господства частной собственности, возникли агрессивность, отчужденность, соперничество, удовлетворение потребительского интереса любой ценой, эгоизм, накопительство. Все эти психологические черты и ценностные установки нередко стали осуществлять функции деятельности человека. С их помощью человек пытается возместить свой отказ от чувства коллективизма, с помощью которого охраняла человека сама природа. Попутно заметим: то, что мы называем либеральными ценностями, не разделяется более 95% населения Центральной Азии, Сибири, всех стран, входящих в зону евразийства. В Европе же последних столетий индивидуализм, как принцип автономизации личности, высоко оценивался в рамках либерально-рыночных ценностей многими деятелями науки и культуры, включая философов, в том числе и таким известным философом как И.Кант, который в свое время писал: «Автономия есть…основание достоинства человека и всякого разумного существа»[6]. Однако Э.Фромм, например, склонен был думать, что общество эгоистов рано или поздно заканчивается катастрофой [17]. И это не случайно.

Общество как базовая ценность. Уже давно замечено, что эволюция техногенной среды жизни со всеми её достижениями не делает человека счастливым, если в обществе происходит обеднение духовно-нравственной жизни. Подлинное благополучие человека заключено в межличностных отношениях, в его отношениях с природой, в богатстве своей духовной жизни. Общие тенденции развития современного общества происходят в направлении морального оскудения общения, что хорошо чувствуется в рамках капиталистической экономики с её культом денег. Общество, предполагая количественный рост общения, быструю смену межличностных контактов, делает эти контакты поверхностными, формализует взаимоотношение людей в условиях дефицита нравственных чувств и сопереживаний. Возникает, как минимум, нравственно-психологическая разобщенность людей, при которой ощущение себя счастливым становится редким, кратковременным или даже невозможным. Нравственные основы взаимоотношения людей оказываются подчиненными корыстным интересам. Общество частной собственности именно таково, в чем россияне ныне получили все возможности убедиться. И даже переход к государственному капитализму (социализму) в свое время не смог в должной мере преодолеть сложившиеся негативные тенденции.

Нравственность мы не научились понимать в рамках общественного устройства, разрывающего трудовые способности человека с правом собственности на средства производства. Труд до сих пор является всего лишь предметом эксплуатации, в то время как право собственности обретает тот, кто обладает достаточным размером денежных средств или власти, что выглядит противоестественно. Между экономическими отношениями и нравственными ценностями возникает недопустимый разрыв. При этом возникает возможность искать корни нравственности за пределами общества, придавая им божественную сущность. Невольно хочется думать, что явления человеческого духа имеют вселенские корни, лежащие за пределами земной жизни. Через нравственность человек оказывается связанным с макрокосмом, окружающей средой. В этом смысле получается, что самосознание и нравственность обретают, так сказать, божественную природу. В этом, пожалуй, и состоит секрет возникновения религий.

Реальность нравственности порой наводит на мысль о реальности человеческой души, которая игнорируется материализмом. В частности, делается возможной мысль об онтологизации свободы и нравственности на основе холистических представлений. Холизм представляет собой концепцию «господства» целого над частью. С этой точки зрения, окружающая среда должна, в конечном счете, господствовать над биосферой и человеком, несмотря на его разум. Механизмом господства природы над человеком, собственно, и является сила нравственных принципов. И не удивительно также, что общество в силу этих принципов выступает как базовая ценность, подчиняющая себе человека со всеми его видами деятельности, включая экономику.

Система категорий этики чрезвычайно богата. Среди этих категорий мы чаще встречаемся с такими, как: добро и зло, справедливость, благо, долг, совесть, ответственность, достоинство и честь. К сожалению, понимание добра и зла зависит от обстоятельств. Например, оборонительные войны, а, значит, убийства врагов рассматриваются похвальным делом, заслуживающим награды. Убийство лишь в мирное время превращается в зло, которое следует наказывать. Одно и то же действо может быть добром для одного человека и злом для другого. Таким образом, добро и зло носят оценочный характер, если относятся к отдельной личности. Но если речь идет о действиях, сохраняющих общество, оберегающих его от разрушения и упадка, то такое действие оценивается как добро во всех случаях. Общество выступает, таким образом, как базовая ценность. Если сохранение жизни отдельного человека во многих случаях оценивается как добро, то сохранение жизни общества таковым будет всегда.

Это, в сущности, означает, что этические ценности, которым должен следовать индивид, рождаются коллективной формой жизни. Моральные нормы, предъявляемые индивиду, имеют общественную природу. Поэтому следование этим нормам всегда выглядит справедливым действом. Морально и, следовательно, справедливо все то, что служит сохранению социальной системы и её развитию, т.е. способствует жизни общества. Привязать эти требования к интересам отдельной личности, как в либерализме, или даже класса, как было в марксизме, было бы неверно. Важно понять, что базовой ценностью в этике выступает не индивид, а общество. При этом существенно, чтобы обеспечивалось единение общественных и экономических отношений. А это значит, что формы экономических отношений не могут быть какими угодно. Важно обеспечить их единение с общественными отношениями через посредство все более расширяющейся сферы общественных (кооперативных) форм собственности. Иначе процесс социальной жизни может оказаться в тупике, что, собственно, ныне и произошло.

Деятельность человека в соответствии с нравственными принципами и установками наполняет её важными чертами, поскольку обеспечивает целостность и существование  общества, делает возможным социальное развитие. Поразительна глубокая взаимосвязь между самими категориями, некоторым образом как бы «поглощающих» друг друга. Так, например, справедливость может рассматриваться как долг каждого человека, особенно если на него накладывается ответственность защищать честь и достоинство людей. Понятие чести неразрывно связано с понятием репутации (мнением окружающих о нравственном облике человека). Делом чести является поддержание репутации. Причем, нередко понятие чести употребляется в связи с профессиональной или групповой принадлежностью человека. В 1993 г. в России был принят Кодекс чести судьи РФ, который предписывал судьям сохранять свой нравственный облик и достоинство в ходе ведения судебного заседания, поддерживать репутацию российского правосудия.

К сожалению, приходится отметить, что добродетель в обществе, основанном на любви и сострадании, не может быть абсолютной, если не находятся способы исключать попустительство злонамеренному поведению отдельных лиц. Добро перестают понимать те, кто не испытал зла. Окруженный постоянной лаской и заботой ребенок нередко вырастает эгоистом и себялюбивым. Подобным образом движение тел невозможно без свойства инерции. Добрые дела возникают как результат преодоления несправедливости, жестокости, обмана и т.д. С другой стороны, добрые дела способны обернуться злом, породить негативные последствия. В частности, так называемые блага цивилизации, например, автомобили, телевидение, Интернет и т.д., могут быть источниками зла в обществе. Научные и технические ценности порождают порой дисгармонию в социальных системах, ведут к уничтожению природных ценностей. Православная традиция, основанная на миролюбии, терпимости, веры в загробную жизнь, существенно ослабила внимание человека к земным делам и ценностям, к особенностям экономической жизни общества, привела к социальной пассивности русского народа и даже к примирению с несправедливостью в организации хозяйственной жизни, с безответственностью наших руководителей и чиновников. Не потому ли на фоне растущих противоречий государства и общества произошло сближение между государством и Православной Церковью, в которой нынешние либералы, частные собственники нашли, по сути дела, своего союзника?

Религиозные и нравственные ценности. Само соблюдение нравственных принципов и норм может рассматриваться как добро, выступая делом совести каждого человека и являясь источником общественного блага. Благом может выступать также честность и мужество, бескорыстие и верность, проявляемые в тех или иных конкретных ситуациях. Попытка отделения друг от друга категорий этики какими-то строгими логическими барьерами, как в математике, бессмысленна и безнадежна. Вместе с тем, понятие блага, например, чаще всего связывают с удовлетворением материальных и духовных потребностей людей, тогда как добро рассматривают в качестве разновидности духовного блага. Различение категорий этики тоже не составляет особого труда. Поразительно то, что действующие механизмы удовлетворения потребности людей (например, используемые виды собственности) остаются в стороне. Экономические и общественные отношения при этом оказываются отделенными друг от друга. Что касается этики, то она как бы переходит в распоряжение религии.

Отдельного разговора заслуживают этические ценности в рамках протестантского вероучения, подтолкнувшего общество к капитализму. Заметим, правда, что квакеры (одна из многочисленных протестантских сект) отказываются от идеи революционного преобразования общества, предлагая вместо этого путь нравственного совершенствования личности. Вальденсы (другая протестантская секта) даже выступают против частной собственности. Тем не менее, это не меняет общей направленности протестантской этики, оправдывающей устремленность к богатству и власти. Получается, что протестантизм в целом является духовно-ценностной базой капиталистических отношений, которая выстраивалась достаточно длительное время, проходя через разного рода кризисы и тернии. К концу ХIХ века в протестантизме была разработана «либеральная теология» (Гарнак, Трёльч), ставшая достаточно влиятельной в рамках либерально-рыночной европейской цивилизации. Дело дошло до «социального евангелизма», в рамках которого был даже выдвинут лозунг «религиозного социализма», не трогающего, впрочем, идеологию частной собственности с её многочисленными этическими дефектами. Ставилась задача «христианского примирения классов» во имя реализации идеи «царства божьего на земле».

Стоит отметить, что в ходе преобразования общества этические ценности начали отделяться от особенностей хозяйственного строительства. Любопытная деталь: после победы октябрьской революции в России в 1917 г. в рамках протестантства не замедлило появиться течение «христианского коммунизма». Протестантские организации проявили инициативу в части объединения христианских церквей (экуменическое движение). В 1948 году в Амстердаме прошла конференция, провозгласившая о создании Всемирного совета церквей. В рамках протестантской идеологии была предпринята попытка примирить науку и религию. Кстати, Русская православная церковь тоже вполне допускала такую возможность. Верующие ученые были далеко не редкость в дореволюционной России, как, впрочем, и теперь. Отметим также: православная церковь стала членом Всемирного совета церквей.

Среди богословов (и не только христианских) существует твердое убеждение, что истинная нравственность не может существовать без религии, как, впрочем, и религия не может обходиться без нравственных установлений. Однако приходиться признать, что нравственная деградация в современном обществе связана не столько с падением религиозности, сколько с насильственно внедренной системой ценностей, в которой доминирует культ богатства и власти, а деньги становятся мерой всех вещей. Этому, кстати говоря, содействует и христианская, в частности, протестантская, установка «каждый за себя, один Бог за всех». В рамках религиозной морали проповедуется искаженное представление о смысле жизни, счастье, долге и т.д. Доктрина божественного происхождения морали позволяет богословам изобретать нравственные законы, либо давать им интерпретацию в соответствии со сложившимися в обществе обстоятельствами. Не будем забывать: институт церкви тоже нуждается в материально-денежном обеспечении, и ради этого готов внедрять в общество ложную информацию. Таково, прежде всего, протестантство.

Этические ценности, в сущности, всегда играли высокую роль в обществе. Таковы они и сегодня. Однажды в своем интервью с О.Брушлинской  И.В.Бестужев-Лада высказал интересную мысль: «Нам очень важно, жизненно необходимо, исходя из выводов альтернативистики, воспитать, выработать бережное, даже трепетное отношение к природе, к людям вообще и детям в особенности, не отбрасывать, а привлечь на помощь всю культуру, которой располагает человечество. Это единственный известный сегодня путь спасения человечества от надвигающейся глобальной катастрофы. И без религии здесь никак не обойтись» [1]. В сущности, здесь речь идет о первостепенном значении этических ценностей, своеобразным хранителем которых является религиозное мировоззрение. Человеческая нравственность оправдывается и объясняется ссылкой на высший разум, которому мы все обязаны своим существованием. Другого объяснения бытию нравственных законов люди пока не находят, но достаточно хорошо осознают, сколь важны эти законы. Религия, хотя и опирается на веру, подталкивает человека к уяснению своего места в Мироздании, вырабатывает в нем чувство сопричастности к Космосу. В то же время И.Бестужев-Лада осознает, что мораль независима от религии. Во всяком случае, в жизни она обнаруживается в межчеловеческих отношениях за пределами той или иной религии. И значит, может объясняться без обязательных ссылок на волю Бога. Настала пора осознать исключительную важность проблемы взаимосвязи и взаимозависимости социальных и хозяйственных характеристик общества. Этические ценности, являясь своеобразными законами сохранения общества, не следует отделять от экономических отношений. История говорит нам о том, что последние способны закреплять моральные ценности, либо разрушать их. Постольку проблемы единения общественных и экономических отношений выходят на передний план. Научные и философские исследования должны, наконец, принять это к сведению.

Особенности нравственности и принцип индивидуализма. Есть мнение, которое высказывал в свое время известный немецкий философ Н.Гартман, что специфика нравственных ценностей заключается в их соотнесенности с принципом свободы. В самом деле, человек способен на добро и зло лишь потому, что существует такой принцип. В случае правового предписания у него, по сути дела, нет такой свободы. Зато выбор нравственных поступков не носит принудительного характера. Если законопослушный человек формируется в ходе правового обучения, то нравственный человек есть, прежде всего, продукт жизни общества. При ухудшении социально-экономической структуры общества человек в процессе реальной жизни делается безнравственным, даже если в годы его становления были попытки должного воспитания на уровни семьи, детского сада, школы и т.д. Подлинным воспитателем всегда остается жизнь с её конкретным социально-экономическим устройством.

Именно ценности лежат в основании всякой культуры, объединяя людей в устойчивую социальную общность. Под воздействием духовно-нравственных ценностей происходит социализация личности. Жизнь в коллективе при разрушении этих ценностей становится трудной или даже невозможной. Нравственность заложена в самые глубины человеческого сознания. В своих наиболее фундаментальных чертах она характеризует врожденные правила поведения. Заметим, однако, что такой феномен в мире ценностей, как нравственность, уже давно был под прицелом философской мысли. Например, у Канта нравственное предписание имеет общезначимый характер, дающий повод говорить о категорическом императиве, т.е. о безусловном принципе поведения. Постольку допускалось говорить о врожденности моральных чувств, что делает их неотъемлемой сущностью человеческого бытия. В этой связи И.Кант говорил о моральной природе человека. Если физический закон описывает связь между причиной и следствием, то нравственный закон описывает связь между текущим состоянием и целями поведения. Иными словами, если в бездушной природе движение детерминируется причинами, т.е. прошлым, то в человеческом мире поведение детерминируется целями, т.е. будущим. Лишь постольку мы говорим о принципе причинности в природе и о принципе свободы в обществе. По крайней мере, именно так поступал Кант. Вне общественных отношений существование категории нравственности теряет смысл. Отношения между людьми по поводу природных вещей тоже могут характеризоваться категорией нравственности. В этом случае мы говорим об экологической этике. Объекты природы обретают статус ценностных объектов.

В силу своего иррационального характера нормы и правила нравственности не выводимы из знаний о физическом мире. Это понимали уже Б.Спиноза, Дж.Локк и Д.Юм. На противоположности между должным и сущем особенно резко настаивал И.Кант. Он подчеркивал, что критерий нравственности человеческого поведения (категорический императив) можно найти лишь в мире моральных ценностей, который находится за границами сущего. К сожалению, при этом игнорировалась значимость социально-экономического устройства общества. Можно думать, что иррациональность нравственных принципов проистекает из отношений субъекта с окружающей средой, благодаря которым становится возможным само существование субъекта. Поэтому традиционный вопрос о первичности духовного или материального лишается смысла. Связи и отношения, обуславливающие само существование вещей, столь же важны, как и сами вещи. Не удивительно, что история философии изобилует материалистами и идеалистами, возникающими благодаря попыткам остаться на почве рационализма. Подобным образом логика вводит различение между «да» и «нет». О том, как должно быть устроено общество с его хозяйственными структурами, чтобы сделать социальную жизнь нравственной, вопрос вообще не ставится.

И.Невважай полагает, что «нормативное человеческое бытие непосредственно не детерминировано естественными причинами и внешними обстоятельствами» [11]. Таким способом защищается человеческая свобода. Совпадение сущего и должного в рамках человеческого бытия возникает по воле человека, но не более того. По мнению И.Невважай, даже фиксация характера отношения знака и значения является нормой, и, в этом смысле, проявлением воли человека. Однако не следует забывать, что на этом отношении держится все человеческое знание о природе, т.е. на знании сущего. И хотя язык можно считать человеческой выдумкой, законы природы таковыми не являются. Если с этим не согласится, то придется следовать за агностицизмом Д.Юма и И.Канта. И хотя возникающее в акте творчества собственное бытие человека воплощает в себе тождество сущего и должного, человек может войти в противоречие с природой, что, собственно, и произошло в форме экологического кризиса. Глубинные причины самого этого кризиса при этом остаются в стороне. Проблема единения общественных и экономических отношений пока что не затрагиваются ни в науке, ни в философии.

Для человека понятия духовности и нравственности, в которых заключена жизненно важная связь с окружающей социальной средой, имеет базовый характер. Тем самым, исключается принцип индивидуализма. Это столь же важно, как сам факт существования телесного человека и остального мира вещей. Отсюда вытекает противоестественность доминирования частных интересов в обществе, независимо от того, кто является носителем этих интересов – индивид или государство. Никакая смесь (конвергенция) из этих носителей не может сделать общество лучше, и не исключает факта принижения духовно-нравственных начал в человеке. Либеральная доктрина, предполагающая государственную защиту прав человека, лишь усиливает принцип доминирования частных интересов в обществе, следуя принципу индивидуализма и разрушая духовно-нравственный базис.

Между тем, человек в социальной системе занимает особое положение, выступая центром сложившихся в обществе ценностных отношений. Очень важно, чтобы человек был составляющим элементом некоторой социальной структуры, в которой он мог бы играть не роль винтика или иной механической детали, а влиять на функциональные особенности этой структуры, используя свои интеллектуально-трудовые способности как их собственник. Иными словами, важно оставаться личностью в коллективной системе, не страдая от одиночества, мучительных сомнений, унизительного положения. Необходима активная солидарность с другими людьми, возможность проявления своих способностей, любовь к труду, который не выступал бы в виде наемного. А это значит, что надлежит отказаться от ныне доминирующих форм собственности.

К сожалению, история пошла по другому пути. Начиная с эпохи Возрождения, начался процесс обособления индивида, охвативший страны Европы, начиная с Италии, а затем переброшенный в Америку. В настоящее время принцип индивидуализма, пожалуй, достиг апогея, оказавшись включенным в хозяйственную жизнь и даже затронувший институт семьи. Знаменитая Реформация 16-17 веков является, пожалуй, основным концептуальным источником автономии человека под видом идеи свободы. И эта идея широко представлена в современных демократических системах. Если согласиться, что «в средневековой теории нет места такой экономической деятельности, которая не связана с моральной целью» [18], то сегодня эти цели играют подчиненную роль. Личное богатство становится мерилом человеческого достоинства, а достижение этого богатства дозволяется, в том числе, и аморальными способами. Более того, накопление значительного богатства без нарушения принципов морали принципиально невозможно, ибо выходит за пределы интеллектуально-трудовых возможностей человека. Об этом говорит сама жизнь в условиях частной собственности, когда жадность и нечистоплотность, как правило, сожительствуют в одном лице.

Необходимо, впрочем, заметить, что возможность безнравственного обогащения при наличии собственности была и в эпоху средневековья. Так, в начале 16-го века огромное большинство крестьян, хотя и жили деревенской общиной, вынуждены были отрабатывать барщину и платить оброк за пользование землей, обогащая землевладельца, имеющего именье и ведущего, как правило, паразитический образ жизни. А это значит, что безнравственным было и средневековое законодательство. Однако лишь в послереформационный период решающую роль обретает капитал. Он перестает быть слугой и превращается в хозяина. Средневековые принципы сотрудничества, подавляющие конкуренцию, уступили место принципу частной инициативы в условиях свободного рынка. Уже в эпоху позднего средневековья преступления против нравственности (грех) можно было снять покупкой индульгенций, что позволило существенно поднять роль денег, усиливая в обществе дух индивидуализма и капитализма. Вместе с тем, цели накопления капитала после становления буржуазного общества превратили человека в послушное орудие капитала, сделав его рабом финансовой системы. Запад, подстроив этические установки под интересы капитализма с помощью подходящего религиозного мировоззрения (протестантская этика), обрек общество на медленное самоубийство.

Сегодня уже многим становится понятно, что «центр творческой активности человечества все более будет перемещаться с Запада на Восток» [8]. При этом Россия оказывается в зоне судьбоносных решений и цивилизационных перестроек. Важно найти механизмы осуществления благих намерений. До сих пор нам это не удавалось, поскольку практически все перемены насаждались сверху, а тенденции самоорганизации и кооперативизма в самом обществе всячески пресекались. В результате произошел крупномасштабный разлад между этическими основаниями общественного бытия и чуждыми для русского менталитета формами жизнеустройства на основе частной и государственной видов собственности. Ныне ситуация особенно осложнилась. Нужно ли теперь удивляться тому, что по числу убийств на 100 тыс. жителей Россия намного (в 10 раз) опережает большинство европейских стран, у которых было время смириться с процессами цивилизационного угасания.

Современная Россия характеризуется терпением и надеждой на лучшее будущее, хотя это будущее грозит разрушениями и различными невзгодами. Факт снижения уважения к старшему поколению представляется несомненным для большинства населения, как, впрочем, и ослабление взаимопомощи. В рамках новой (капиталистической, социалистической) системы жизнеустройства наблюдается также снижение трудолюбия и сплоченности, бережного отношения к природе. Деформация духовно-культурных ценностей характеризует все народы России, имея общие корни. Растущее отчуждение от власти и недоверие к демократии являются общей чертой российского населения, особенно молодых людей. Несмотря на общее ухудшение ситуации, иногда удается поддерживать такие базовые ценности как коллективизм, приоритет духовного над материальным, стремление к порядку в рамках государственности (этатизм) [14]. Но это не решает проблемы единения общественных и экономических отношений.

 Выработанные этические ценности в рамках жизни общества, нацеленного на расширение процессов совершенствования межчеловеческих отношений, не соответствуют либерально-рыночной идеологии капитализма. И это несмотря на поддержание частной собственности православием, полагающим, впрочем, что данная собственность должна приобретаться исключительно личным трудом. Ислам же категорически осуждает ростовщичество. Таким образом, на территории России имеет место расхождение между духовно-нравственными ценностями и условиями сложившегося жизнеустройства. Наступает время осознания того, что особенности нравственности и принцип индивидуализма не совместимы друг с другом.

Справедливость в системе ценностей. Представление о справедливости уходит в глубокую древность и вытекает из требования равноправности в отношении к труду и потреблению благ. Переход от собирательства к производству способствовал укреплению этих представлений. Вместе с тем, разделение людей на богатых и бедных, как показала история, далеко не всегда связано с различием в трудовых усилиях людей. Утвердившееся в обществе право собственности стало отвлеченным от человека труда. Говоря о воздаянии по заслугам, люди далеко не всегда умеют оценить эти заслуги. Поэтому нередко справедливость пытаются связать со свободой, предоставляемой в равной степени всем, или, ещё лучше, привязать справедливость к законности, независимо от того, насколько хороши и обоснованы законы.

В реальной действительности неравенство людей стало настолько обыденным, что появляются все более настойчивые попытки трактовать справедливость как социально оправданное неравенство. Отсюда уже не так далеко до оправдания самой несправедливости. Это легче всего делается путем ссылки на законность. Называя справедливым все законное и раздувая до неприличных размеров само законодательство, мы делаем фактическую несправедливость практически незаметной, и в то же время выглядим вполне благопристойно. Мы перестали осознавать катастрофичность наемного характера труда. В философии ситуацию пытаются улучшить, говоря о справедливом деянии при следовании объективным законам развития природы и общества. Обоснование права собственности ушло на второй план. И неудивительно, что частная и государственная виды собственности считаются вполне допустимыми с точки зрения правовой науки. А ведь это обстоятельство справедливым назвать никак нельзя.

Справедливость есть один из наиболее существенных элементов в системе нравственных отношений в обществе. Иногда полагают, что нравственность можно делить на «религиозную» и «естественную». Первая идет от Бога, вторая – от межчеловеческих отношений [4]. Более того, если «естественную» нравственность считать некоторым образом вытекающей из «религиозной», как в Ветхом Завете, то можно говорить о праведности (справедливости) в межчеловеческих отношениях. Справедливость, в конечном счете, идет от божественных законов, и требует «симметрии» в отношениях (вспомним: «Око за око, зуб за зуб»). В Новом Завете эта «симметрия» нарушается правилом «ударившему правую щеку, подставь другую». Здесь в основу справедливости кладется любовь и совесть, которые уже не имеют характер закона. Любовь не предполагает принуждения, но дает возможность преодолеть несправедливость. Терпеливость предполагает воздаяние, которое мы получим в вечной жизни, оказавшись в царстве Божьем. Любовь же должна адресоваться не только к отдельному человеку, но также к человечеству в целом. К тому же, она должна подкрепляться делами, без которых её значение падает. Эти дела и могут рассматриваться как справедливые. При этом (стоит особо подчеркнуть) справедливость должна охватывать трудовые отношения. А это значит, что частная и государственная формы собственности в ходе эволюции должны быть заменены кооперативными (общественными) формами собственности, т.е. в условиях единения общественных и экономических отношений.

Справедливость, исключающая насилие, характерна для христианской морали, которая, к сожалению, оказывается безропотной по отношению к частной собственности и порядкам при капитализме. Однако с появлением протестантизма трактовка справедливости претерпевает модификацию, поскольку божья воля предопределяет жизнь каждого. В этом смысле человек становится богоизбранным. Дошло до того, что присущее человеку стремление к обогащению стало рассматриваться как угодное Богу. И потому добиваться обогащения, невзирая на препятствия, стало не только естественно, но и справедливо. Получается, что к обогащению необходимо стремиться любой ценой, поскольку этого хочет сам Бог. А если человек по каким-то причинам беден, он не вправе роптать. Вот и выходит, что труд как источник права собственности вообще теряет смысл в современном обществе.

Аналогичным образом Коран в исламе трактует неравенство людей как результат воли Бога. Социальное неравенство и даже социальная несправедливость делаются установленными свыше. А, значит, и ощущение несправедливости у человека в этом случае является только кажущимся. Подчинение своим господам предписано Аллахом. Таким образом, Коран полагает справедливым и рабство. Униженное положение «неверных» тоже считается справедливым: такова мусульманская мораль. Вместе с тем, богатый должен быть милосердным к своим работникам. Любопытная деталь: в мусульманском учении существует установка на запрет ростовщичества. Сложившийся в обществе порядок, даже если он напоминает тиранию, с точки зрения исламских теологов является более справедливым, чем беспорядок (анархия). Нарушение порядка запрещено свыше.

Сложившаяся в современном обществе ситуация требует коренных перемен, если общество хочет обеспечить свое выживание. Спору нет: категория справедливости должна быть доминирующей в юриспруденции. Кстати, само слово «юстиция» в переводе с латинского означает «справедливость». Справедливое решение представляет собой результат беспристрастного взвешивания всех «за» и «против». Вся юридическая деятельность происходит таким образом, чтобы сделать синонимичными понятия законности и справедливости. Узаконенную несправедливость (такие вещи случаются) стараются смягчить судом присяжных, который приближает принимаемые решения к проявлениям народной мудрости и человеческой совести. Справедливое решение представляет собой первейшую нравственную обязанность всякого, кто берет на себя смелость решать судьбу других. При этом важно осознавать свой долг и ответственность перед другими людьми и перед обществом. Степень этого осознания как раз  и называют совестью [15]. Ответственность в этике предполагает чувство обязанности отвечать за свои действия и поступки, способность к самоотчету и самоосуждению. Человек ответственен за принимаемые решения и потому добивается справедливости этих решений. Справедливый человек имеет достаточные основания для самоуважения и уважения со стороны других людей. У такого человека появляется чувство собственного достоинства. В обществе же нравственные достоинства человека дают основание говорить о ценности личности. Жизнь такого человека есть высшая ценность, если нравственные принципы занимают подобающее им место. А это значит, что принципы экономического устройства общества должны исключать наемный характер труда, нарушающего принцип справедливости.

Проблема справедливости возникает при распределении каких-либо дефицитных ресурсов, но не только. Несправедливым будет всякое действие или решение, нарушающее интересы тех или иных лиц и не имеющее должных оснований. Справедливость во всех случаях является обязательным, непреложным требованием, в то время как сочувствие, доброжелательность, милосердие и другие моральные установки носят рекомендательный характер. Они всего лишь желательны, но не обязательны. Справедливость призвана устранять жизненно важные противоречия между людьми. Поэтому всякая теория справедливости нацелена на установление стабильности социальной системы. И в этом состоит её фундаментальное значение при формировании правовой системы общества. Справедливость можно рассматривать как универсальную ценность, оспаривать которую никому не приходит в голову. Главный вопрос заключается обычно в установлении факта её нарушения. Формально нарушать справедливость всегда запрещено. Действие по справедливости во всех случаях считается императивной нормой. Следуя требованию справедливости, мы стремимся обеспечить равное распределение бремени гражданских обязанностей в обществе, равенство граждан перед законом (который сам обязан быть справедливым). Мы ратуем о справедливом суде, равенстве прав граждан в государстве, членами которого они являются. К сожалению, существующая правовая система не отражает объективных требований к установлению права собственности, которое оказывается отделенным от трудовых способностей человека. И не удивительно, что труд становится наемным.

В системе ценностей справедливость имеет базовый характер. В несправедливом обществе прочие ценности могут потерять свою социальную значимость. Справедливым в своих действиях и поступках должен быть не только отдельный человек, но и любой социальный институт, включая государство. Благодаря требованию справедливости принцип коллективизма, характерный для российских традиций, не противоречит личной свободе отдельных индивидов и не ограничивает их интеллектуально-творческий потенциал. Справедливо ограничивать зло, и несправедливо ограничивать добро. Поэтому предполагается, что человеческое творчество направлено на полезное и доброе для общества дело. К сожалению, этого не происходит из-за отсутствия единения права собственности и труда, что делается возможным лишь в рамках кооперативной экономики с её коллективно-долевой формой собственности. Такая экономика позволяет говорить об обществе самоуправления.

Многие моральные обязательства формулируются в виде запрета на те или иные деяния («не убий», «не кради» и т.д.). Обязательство быть справедливым могло бы означать – не нарушай права и интересы других лиц. Это требование фактически покрывает совокупность моральных обязательств, и с этой точки зрения является основополагающим. Среди моральных обязательств не так то просто найти выражения в повелительной форме (делай то-то и то-то). Но мы часто призываем жить по справедливости, что ещё раз говорит о высоком статусе принципа справедливости. Универсальность этой ценности проявляется также в том, что она в большинстве случаев коррелирует с честностью, т.е. с недопустимостью лжи, что мы всегда приветствуем. И, пожалуй, не случайно Дж.Ролз предпочитает определять справедливость как честность [13].  К сожалению, в современном обществе мы слишком часто сталкиваемся с нечестностью в поступках людей. И происходит это в силу допущения прав собственности, отделенных от трудовых способностей человека. Многие экономисты этого, к сожалению, не осознают.

По мнению Дж.Ролза, справедливость является условием удовлетворения личных интересов и потребностей в рамках общества. В реальности согласование личных и общественных интересов так и не произошло. Сложившийся общественный порядок (капитализм) исключил принцип справедливости. Утверждение конкурентных начал в обществе зиждется на предположении, что конкурирующие друг с другом частные фирмы будут действовать справедливо. По Ролзу, это равносильно тому, чтобы поступать честно. Отсюда и вышеупомянутое стремление Ролза понимать справедливость как честность. Социальное и экономическое неравенство в обществе допустимо, если оно выгодно всем, и если каждому индивиду, в принципе, открыты пути к положениям и должностям в обществе. Равные условия и свободный выбор, если при этом действовать честно, залог справедливости в обществе. Честный выбор определяет справедливость достигнутых результатов.

Беда только в том, что рассуждения Дж.Ролза о справедливости в условиях капитализма носят утопический характер. Иными словами, справедливость превращается в утопию, когда игнорируются реальные свойства социальной системы. Сам принцип частной собственности, увы, нельзя рассматривать как справедливый, ибо открывается возможность законного воровства. Даже если этой возможностью может пользоваться каждый, общество окажется аморальным в своей основе. О справедливости в этом случае говорить не приходится.  Даже переход от капитализма к социализму с его государственной собственностью не решает проблемы, поскольку сохраняет наемный характер труда. И не удивительно, что нередко приходилось сталкиваться с определением социализма как государственного капитализма.

Необходимость кооператизации общества. Есть ли выход? Да, есть. По мере развития человеческого общества, предполагающего нравственное совершенствование, стратегия борьбы и военного решения конфликтов будет все более замещаться стратегией общественного самоуправления (кооперации) во всех сферах деятельности, начиная с социально-экономической деятельности и кончая вышей структурой управления. Частная собственность отбрасывается, государственная собственность со временем все более ограничивается. Возникает государственно-кооперативная формация, какой до сих пор пока не наблюдалось. Кооператизация общества обретает характер социальной эволюции, заключающей в себе подлинный прогресс. Причем справедливость в межчеловеческих отношениях, наконец-то, займет центральное положение, станет органической частью и основой народного законодательства. П.Ж.Прудон в свое время писал: «…Закон всегда есть провозглашение и применение справедливости во всех обстоятельствах, при которых люди могут находиться в сношениях между собой» [12]. К сожалению, это не так. Если на первое место выходит частный экономический интерес, как это имеет место в настоящее время, то законодательство приходит в негодность, а в обществе наступает беспорядок и социальное бедствие, порождающее феномен терроризма. Справедливость – это всегда баланс интересов, при котором наступает состояние устойчивости социальной системы. Баланс интересов предполагает единство принципов индивидуализма и коллективизма, что возможно лишь в условиях кооперативного жизнеустройства. В этих условиях интересы людей как бы уравниваются в своих претензиях. Данный момент важен при рассмотрении справедливости в контексте принципа равенства. Или, если говорить более широко, люди кооперативного общества делаются равными перед законами нравственности. Все несут равные моральные обязанности, и лишь постольку в обществе может торжествовать законность и справедливость в точном смысле этого слова. Реализацию идеи морального равенства можно рассматривать как подлинную концепцию справедливости. Во многих случаях говорят о равенстве перед законами права, но при этом надо уметь добиться того, чтобы сами законы удовлетворяли требованиям принципа справедливости. А этого, к сожалению, мы пока не наблюдаем из-за нежелания и неумения обеспечить реализацию принципа единения труда и права собственности, что требует коренной перестройки законодательства.

Говоря о связи равенства со справедливостью, П.Кропоткин (лидер анархизма) писал: «Чтобы чувство справедливости по отношению ко всем вошло в нравы и в привычки общества, надо, чтобы равенство существовало на деле. Только в обществе равных мы найдем справедливость» [7]. Разумеется, здесь не может быть речи о равенстве людей в интеллектуальном, творческом или физическом смыслах. Различие людей по состоянию здоровья не может означать нарушения их равенства по части предоставления медицинских услуг. Нынешняя Россия, с этой точки зрения, есть пример вопиющей несправедливости, поскольку предоставляет медицинские услуги нуждающимся людям в зависимости от толщины их кошелька. Между тем, подлинные идеалы социального равенства достигаются лишь в условиях кооперативного (самоуправляемого) жизнеустройства. Кстати говоря, анархизм, подчеркивая особую значимость самоуправления, по сути дела, нацеливался (скорее всего, бессознательно) на идеи кооперативного строительства в обществе.

Итак, мы убеждаемся, что нравственные ценности и право собственности теснейшим образом друг с другом связаны. Юридические законы, формулируемые человеком, не могут не учитывать законов нравственности, «формулируемых» самой природой ради сохранения такой системы, как общество. Человек, будучи элементом общественной системы, обязан руководствоваться в своих устремлениях нравственными ценностями. Мы, следуя своим материальным интересам, остаемся в рамках принципа индивидуализма, а, следуя своим духовным интересам, переходим в рамки принципа коллективизма. Согласование материальных и духовных интересов, отражая суть человеческой личности, требует согласования части и целого, т.е. человека и общества. А это возможно сделать лишь в рамках единения труда и права собственности, что достигается в рамках кооперативного жизнеустройства. Другого способа не существует. Социальное развитие может осуществляться не иначе, как в ходе совершенствования упомянутой формы жизнеустройства. Это пора осознать перед лицом надвигающегося коллапса. И лишь в этом случае идея справедливости, предполагающая отказ от частной и государственной собственности в интересах кооперативной (общественно-долевой) собственности и самоуправления, оказывается реализуемой в законодательстве.

За минувшие века человек, пытаясь подчинить свою жизнь исключительно материальным интересам, руководствовался законодательными установками, допускающими частную собственность. Марксизм, посчитав необходимым действовать исключительно в рамках материализма, не смог пойти дальше абсолютизации государственной собственности. Вспомним: государство нашло возможным подчинить своей воле даже кооперативные структуры, включая колхозы. А в государственно-кооперативной формации это уже делается невозможным. Речь может идти лишь о сотрудничестве государства с кооперативами, и об обязанности государства поддерживать развитие кооперативного жизнеустройства, исключающего наемный труд. При этом само государство постепенно обретает статус высшей формы кооперативного управления, а точнее, высшей формы общественного самоуправления. А это значит: исчезает само явление властных структур, являющих собой орган внешнего управления. Попутно заметим, что кооператизация общества, реализующая механизмы самоуправления, уже детально обсуждалась в монографии [9].

Связь идей справедливости и равенства не столь проста, как это может показаться на первый взгляд. Неравенство людей в обществе всегда допустимо, но оно должно быть чем-то обосновано и оправдано, чтобы не нарушалась справедливость. К сожалению, общество, допускающее наемные формы труда, приводит к экономическому неравенству людей, причем такому, которое не имеет разумных оправданий. В таком обществе теряется справедливость. Мы живем в довольно сложное время. Проблемы единения общественных и экономических отношений делаются исключительно актуальными. Замена частной и государственной собственности на кооперативные формы собственности гарантирует становление самоуправляемого общества, без которого человечество уже не сможет преодолеть нарастающие сложности социального и экологического порядка. Наступает время решительных действий в направлении отказа от традиционных форм собственности на средства производства и решительного перехода к кооперативным структурам экономической жизни общества.