Возвращаясь к вопросу о научном статусе философии и ее месте в системе научного знания

АННОТАЦИЯ

В статье анализируется проблема научного статуса философии и ее места в структуре научного знания, обосновываются выводы о том, что философия не вписывается в основные классификации научного знания и не соответствует большинству критериев научности, однако выполняет по отношению к науке важные методологические функции гипотезирования и интеграции научного знания.

ABSTRACT

The article analyses the problem of scientific status of philosophy and its place in scientific knowledge system, proves philosophy as inconsistent with the basic scientific knowledge classifications and irrelevant to the most of criteria of science, though it accomplishes important methodological functions for science, such as hypothesizing and integration of scientific knowledge.

Мы вновь возвращаемся к теме, изрядно исхоженной: как в теории науки, так в обыденном мышлении не прекращаются дискуссии о научном статусе философии и ее месте в системе научного знания. Несмотря на то, что философия исторически стала первой формой теоретического осмысления реальности и в течение достаточно долгого времени бесспорно считалась «царицей» всех наук, вопрос этот поднимается снова и снова и, конечно же, небезосновательно.

Перед тем, как обратиться к вопросу о научном статусе философии, вспомним, что собой представляет собственно система научного знания, а именно, какие существуют классификации и виды наук, и постараемся определить, можно ли найти в них место философии?

Самой общей классификацией наук, по всей вероятности, можно считать деление наук на реальные и формальные. Если для реальных наук в качестве предмета выступают конкретные объекты реальности (материя, организмы, общество), то формальные науки – это науки о структуре, к этой категории относятся, например, математика и логика [17, с. 48]. Очевидно, философию однозначно нельзя отнести ни к тем, ни к другим наукам, т.к. нельзя сказать, что она имеет своим предметом конкретные объекты реальности, – принято считать, что философия изучает мир в целом, обобщая и интегрируя достижения реальных наук. И конечно же, нельзя философию отнести и к формальным наукам, однако к ним относится логика как часть философского знания.

Схема 1. Место философии в системе научного знания

Реальные науки также неоднородны по своему предмету и методу. По предмету изучения, как мы знаем, принято разделять естественные науки и науки об обществе. В конце XIX-начале XX вв., когда, с одной стороны, в научном познании начали утверждаться идеалы позитивной науки, а с другой – стало очевидно, что далеко не все отрасли научного знания, и прежде всего науки об обществе, могут соответствовать критериям позитивизма, философами науки была предпринята попытка обосновать особый научный статус этих наук, которая, по большому счету, сводилась к предположению, что естественные науки и науки об обществе опираются на разные методы исследования. Одним из первых это предположение выдвинул Вильгельм Дильтей: он считал, что для наук о духе, или наук об обществе, таким методом, в первую очередь, становится понимание и переживание, а не «предметный метод», основанный на наблюдении и объяснении, которым оперируют естественные науки [4]. С этим утверждением сложно не согласиться: действительно, науки о духе призваны понять и проинтерпретировать смыслы, заложенные в научных фактах, однако и они используют в арсенале своих методов наблюдение и объяснение, что свидетельствует лишь о том, что науки о духе опираются на более сложные и утонченные методы ввиду сложности объекта исследования, причинно-следственные связи элементов которого опосредованы смысловыми. Если попробовать применить к философии данную классификацию научного знания, то можно сказать, что она по своему методу, даже в большей степени, нежели науки гуманитарные, относится к наукам о духе, т.к. имеет своим методом, скорее, понимание и интуицию, но далеко не наблюдение и объяснение.

Эта идея о методологическом разделении наук на науки о духе и науки о природе была подхвачена баденской школой неокантианства и развита в работах Г. Риккерта и В. Виндельбанда [9; 2]. Если первый разделял все науки на две большие группы, полагая, что они опираются на разные методы исследования (индивидуализирующий и генерализирующий), то последний, продолжая его логику, обозначил науки об обществе как науки идиографические (т.е. описательные, науки об индивидуальном, единичном) в отличие от наук естественных, номотетических (т.е. выявляющих законы и закономерности).

Однако прогресс науки показал относительность данной классификации, в которой выделенные Виндельбандом виды наук, на наш взгляд, по большому счету, можно рассматривать лишь как стадии развития научного знания: на начальной стадии развития наука всегда носит описательный характер, но лишь до тех пор, пока не накопит достаточного количества фактов для выстраивания теорий, а затем она даже может переходить к прикладной стадии развития и применению своих результатов на практике. Ярким примером здесь может послужить история развития биологии, которая в XIX в. еще носила описательный характер, а сейчас активно начинает использовать свои достижения для преобразования биологических объектов. С этой точки зрения, деление наук на естественные и науки об обществе является исторически обусловленным. Последние также могут достигать номотетической стадии. Достаточно сравнить, к примеру, социологию и историю: в то время как первая стремится построить целостную систематическую теорию общества и выявить закономерности его развития, вторая продолжает собирать факты для реконструкции и описания событий прошлого. Правда, характеризуя некоторые науки об обществе как номотетические нужно помнить, что, конечно же, речь идет о выявлении ими не собственно точных законов, а общих закономерностей общественного развития.

В связи с этим нужно вспомнить еще об одном разделении внутри наук об обществе, в рамках которого выделяются две группы наук – гуманитарные и социальные науки. Демаркация между ними будет проходить как раз по критерию, введенному Виндельбандом: некоторые науки об обществе уже достигли такого уровня развития, что могут формулировать определенные закономерности, другие находятся на описательной стадии своего развития (такие, например, как культурология, искусствоведение и др.).

Что касается места философии в этой классификации, то философию вновь нельзя отнести ни к одной из этих групп: она не нацелена на описание индивидуального, а скорее устремлена на выявление общих закономерностей и генерализацию знания, однако особым путем – через трансцендирование, а не индукцию и обобщение, как это происходит в науках номотетических.

Науки о природе также неоднородны по критерию метода: внутри естественнонаучного знания принято выделять так называемые технические науки, которые опираясь на достижения наук естественных (как правило, физической науки), применяют их на практике и носят прикладной характер.

Итак, какой можно сделать вывод? Научное знание неоднородно, но оно находится в постоянном развитии, так что, если классификация наук по критерию предмета исследования остается устойчивой во времени, то по критерию метода структуру научного знания приходится рассматривать в эволюционном контексте. Как нам представляется, любая наука в своем развитии проходит две обязательные стадии: стадию сбора эмпирического материала и его систематизации и стадию перехода к глобальным обобщениям и применению полученных теоретических знаний, т.е. можно сказать, стадию идеографическую и номотетическую. Когда наука выходит на второй уровень, в ней могут появиться и прикладные отрасли. Но дело в том, что научное знание развивается неравномерно. Естествознание, как только разработало методы исследования природных объектов, быстро вырвалось вперед в своем развитии и теперь повсеместно применяет свои достижения на практике, а науки об обществе в течение долгого времени вплоть до конца XIX века так и оставались в лоне философского знания, долго не имея возможности разработать собственные адекватные предмету методы исследования.

Обсуждая различные классификации наук, попутно мы пытались ответить на вопрос, какое же место занимает философия во всех этих классификациях? И пожалуй, ей нашлось место лишь в классификации наук В. Дильтея, в рамках которой мы однозначно можем квалифицировать философию как науку о духе.

Очень распространенным является мнение, что философия – это и не наука вовсе, а форма мировоззрения, отличная от научного знания [11, с. 20]. Действительно, как мы увидим ниже, философия не соответствует многим критериям научности.

Один из основных ее критериев – это верифицируемость знания, т.е. возможность проверить его на практике и выводимость знания из эмпирических данных. Но философия принципиально оторвана от непосредственного опыта, философская мысль становится результатом «мысленного скачка» [7], прорыва в трансцендентное. А опыт для философского рассуждения в большей степени используется как иллюстративный материал, как пример, но далеко не как эмпирическая база исследования. Именно поэтому некоторые авторы снисходительно признают за философским знанием лишь правдоподобность и относительную проверяемость [14, с. 95].

Второй критерий научного знания, впрочем, тесно связанный с первым, – это критерий фальсифицируемости, т.е. возможности опровержения полученного знания, который ввел известный теоретик науки К. Поппер [8]. Но и этому критерию философия не удовлетворяет в полной мере, т.к., как мы выяснили выше, она не опирается на факты, соответственно, ее положения невозможно опровергнуть эмпирически, а различные философские концепции, как правило, не опровергают, а лишь дополняют и уточняют друг друга.

Следующий критерий – это возможность прогнозирования и применения результатов на практике. Однако его не выдерживают даже многие гуманитарные науки, не говоря уже о философском знании. Правда, академик Степин в очень интересном контексте интерпретирует прогностическую функцию философии: он считает, что философия выполняет ее по отношению к остальным наукам [13, с. 222-228]. Мы же можем добавить, что, как ни странно, можно говорить и о прикладном аспекте философского знания: ряд философских идей существенным образом повлияли на образ мысли, смену культурного контекста ряда исторических эпох и таким образом нашли свое применение на практике (таким ярким примером может служить концепция естественных прав человека, возникшая в эпоху Просвещения).

Еще один важный критерий научного знания – это его объективность. Он предполагает, что ученый полностью исключает свою субъективную позицию из знания, которое производит. Здесь нужно признать, что данному критерию не соответствует не только философия (где каждая философская система по определению является авторской [6, С. 75]), но и большинство гуманитарных наук, которые, однако, стремятся нивелировать этот свой недостаток тем, что конкретные авторы рефлексируют и обозначают свою позицию в исследовании.

И самый общий критерий научного знания, который можно назвать, – это критерий систематичности. Но и этому критерию философия соответствует вполне условно, т.к. она до сих пор не представляет собой единого систематизированного знания, а является собранием авторских концепций. Такая разрозненность приводит к отсутствию единого категориального аппарата философии, когда каждый автор вводит свои новые понятия, и это, в свою очередь, препятствует созданию единой системы знания [15, с. 126].

Очевидно, что философия создает новое знание (это один из немногих критериев научности, которому она соответствует), нацеленное на осмысление реальности, но это знание умозрительно (его невозможно ни проверить, ни опровергнуть, ни применить на практике), всегда субъективно и составляет целостную систему только в рамках отдельно взятой авторской концепции. Такие образом, в строгом смысле слова философия не выдерживает никакой критики для того, чтобы называться наукой.

Вместе с тем философия остается обязательным курсом в рамках университетского образования, по философии пишут книги, защищают диссертации. Очевидно, что научное сообщество с определенными оговорками все еще принимает философов в свой клуб. И вряд ли можно сказать, что это лишь дань традиции, связанной с уважением к самой старшей из наук. Теология, к примеру, также обладала серьезным авторитетом в прежние эпохи, но в данный момент ее научный статус практически не обсуждается.

Скорее всего, здесь нужно говорить об особом статусе философии и ее особой роли для научного знания. На наш взгляд, по отношению к науке философия выполняет две очень важные функции. Первую из них мы обозначили бы как гипотезирование, или ее часто называют функцией методологической. Она заключается в следующем: при освоении новых областей реальности философия размечает категориальную структуру осмысления этой реальности, как бы набрасывает карту местности, расчищает и проводит межевание неисследованного пространства, подготавливая место действия реальных наук. Философия – это самое начало мышления о реальности, и в нем она, не имея конкретных методов взаимодействия с новой реальностью, может опираться в своей работе лишь на логику и умозрение. Как писал И. Берлин, философия пытается ответить на те вопросы, которые «не содержат в себе указателей на пути, на которых должны быть найдены ответы» [1, с. 93]. Именно поэтому считается, что предметом философии являются так называемые «неразрешимые вопросы» [12, с. 252]. Философия творит концепты реальности [3] – готовые модели интерпретации действительности. На этом этапе философия предлагает науке возможные умозрительные проекты, парадигмы видения и направления работы с определенной реальностью. Но как только предложенная модель срабатывает и находятся методы взаимодействия с этой реальностью, последняя выходит из предметной области философии и переходит в статус объекта конкретной науки. Как мы помним, изначально философия была наукой о мире в целом – материи, жизни, психике, обществе и пр., – но постепенно данные проблемы выходят из лона философии и становятся предметом физики, биологии, психологии, социологии и других наук. Таким образом, по мере развития научного знания и научной методологии философия постепенно лишается своего изначального предмета, постепенно передавая его конкретным наукам. К началу XXI в. все это привело к тому, что философия начинает чувствовать себя «опустошенной», а многие авторы начинают констатировать ее кризис [10]. Многие вопросы, которые ранее разрабатывали в рамках философского знания онтология и гносеология, постепенно переходят в вотчину конкретных наук, а в рамках предмета философии постепенно остаются лишь так называемые «неразрешимые» вопросы, например, связанные со смыслом жизни человека.

Вторая важная функция философии, которую она выполняет по отношению к науке – это функция интеграции, или как часто пишут, формирования научной картины мира [5]. Пытаясь обобщить достижения разрозненных частных наук, философия призвана сформировать общее научное мировоззрение человека [16, с. 201], таким образом помогая ему, опираясь на достижения современного научного знания, понять свое место в мироздании.

Таким образом, философия срабатывает на начальном и завершающем этапах формирования научного знания в рамках функции гипотезирования и интеграции результатов научного знания. На последнем этапе она должна не только интегрировать достижения науки в мировоззрение человека, но и включить человека в систему мироздания, пытаясь ответить на вопрос о его месте в нем и смысле его существования. Возможно, философия в какой-то степени интегрирует различные виды научного знания, предлагая человеку определенную научную картину мира (такое обобщение, на наш взгляд, сейчас также является проблематичным для философа ввиду сильной специализации научного знания), но на вопрос о смысле жизни человека и месте его в мироздании именно в философском смысле этого слова, она так и не смогла дать ответа. Здесь философия так и остается верной себе: она пытается ответить на вопрос, в котором нет указания на то, где может быть найден ответ. Именно поэтому этот вопрос – вопрос смысла жизни человека – остается на данный момент основным предметом философии. В этом смысле философия – это парадоксальная отрасль знания: она отвечает на вопросы, на которые не может ответить. Как только становится возможным ответить на эти вопросы, они становятся нефилософскими.