ОТ АНТРОПОЦЕНТРИЗМА К ТЕХНОЦЕНТРИЗМУ: ФИЛОСОФИЯ ЦИФРОВОГО ПОСТЧЕЛОВЕКА

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается переход от антропоцентризма к техноцентризму как ключевая тенденция философии цифровой эпохи. Анализируется кризис традиционного образа человека, утрата его центрального положения и формирование новой онтологии, в которой технологии становятся активным элементом бытия. Особое внимание уделяется понятию «цифрового постчеловека» ‒ гибридной, сетевой и технологически опосредованной форме субъективности. Делается вывод о необходимости формирования техногуманизма как философской основы для этики и культуры цифровой цивилизации.

ABSTRACT

The article examines the transition from anthropocentrism to techno-centrism as a key trend in the philosophy of the digital age. It analyzes the crisis of the traditional image of the human being, the loss of its central position, and the formation of a new ontology in which technology becomes an active element of existence. Special attention is given to the concept of the “digital posthuman” ‒ a hybrid, networked, and technologically mediated form of subjectivity. The study concludes by emphasizing the need to develop technohumanism as a philosophical foundation for the ethics and culture of digital civilization.

Ключевые слова: антропоцентризм, техноцентризм, постчеловек, постгуманизм, техногуманизм, цифровая цивилизация, философская антропология.

Keywords: anthropocentrism, techno-centrism, posthuman, posthumanism, technohumanism, digital civilization, philosophical anthropology.

Введение

Современная философская мысль сталкивается с необходимостью переосмысления традиционного антропоцентризма ‒ мировоззренческой установки, согласно которой человек рассматривался как высшая форма бытия, центр и мера всех вещей. На протяжении веков антропоцентризм служил методологическим основанием гуманитарного знания, определяя способ понимания культуры, разума и человеческого существования. Однако наступление цифровой эпохи радикально трансформировало антропологические и онтологические ориентиры. Развитие искусственного интеллекта, кибернетических систем, виртуальной реальности и биотехнологий поставило под сомнение устойчивость классического образа человека как автономного субъекта разума и действия. Возникает новая парадигма ‒ техноцентризм, в рамках которой технологии становятся не только инструментом, но и самостоятельным субъектом культуры, активно влияющим на структуру человеческого опыта и формы бытия.

В этом контексте актуальность исследования обусловлена необходимостью философского осмысления происходящих процессов. Технологии перестают быть лишь внешними по отношению к человеку средствами и начинают формировать новые типы сознания, коммуникации и телесности. Цифровизация становится не только социальным и экономическим, но прежде всего онтологическим феноменом, изменяющим само основание человеческого существования. Возникает потребность в философском анализе взаимодействия человека и техники, направленном на выявление сущности и границ современного постантропологического сдвига. Осмысление этого перехода приобретает особую значимость в условиях формирования цифровой цивилизации, где человек все чаще рассматривается не как центр мироздания, а как элемент сложной техно-социальной системы.

Объектом данного исследования является человек в эпоху цифровой цивилизации ‒ в его изменяющемся отношении к технике, телесности и идентичности. Предметом выступают философские основания перехода от антропоцентризма к техноцентризму, а также концептуальные предпосылки формирования новой онтологии, в которой границы между человеком и машиной становятся все менее различимыми.

Методология исследования

Теоретико-методологическая база данного исследования опирается на ключевые концепции современной философии, в которых осуществляется радикальный пересмотр антропологической парадигмы и вырабатываются основания для понимания постгуманистической и техноцентрической картины мира. Центральное значение имеют идеи Мишеля Фуко, в частности его анализ дискурсивных практик и концепт «конца человека» [1]. В контексте данного исследования мысль Мишеля Фуко позволяет рассматривать человека не как неизменную сущность, а как историческую конструкцию, возникающую в рамках определённых эпистем и исчезающую по мере их трансформации. Такой подход открывает возможность понимания «цифрового постчеловека» как нового эпистемологического события, в котором исчезает традиционный субъект знания и появляется децентрированная сеть отношений между человеком, техникой и информацией.

Идеи Жиля Делёза и Феликса Гваттари о «машинном мышлении» и ризоматической структуре бытия дополняют данный анализ [2], предоставляя концептуальный аппарат для описания нелинейных, сетевых и децентрализованных процессов, характерных для цифровой эпохи. В их философии субъект перестаёт быть центром организации опыта, превращаясь в элемент динамической сети, где взаимодействие между человеческим и нечеловеческим, биологическим и техническим происходит в форме непрерывного становления. Такое понимание соответствует логике техноцентризма, в которой технологии становятся активными участниками производства смыслов и форм бытия.

Значительный вклад в методологию исследования вносят также постгуманистические подходы, представленные в работах Рози Брайдотти, Кэтрин Хейлс и Донны Харрауэй. Их концепции позволяют интерпретировать человека не как замкнутую индивидуальность, а как гибридную, сетевую и материально-информационную сущность. В частности, К. Хейлс рассматривает постчеловеческое состояние как результат слияния биологического тела с вычислительными системами, где информация становится новой формой жизни [3]. Р. Брайдотти акцентирует внимание на «номадическом субъекте», чья идентичность подвижна и контекстуальна [4], а Д. Харрауэй, в свою очередь, вводит фигуру «киборга» как метафору постантропологического существования [5]. Данные подходы создают методологическую основу для философского анализа перехода от антропоцентризма к техноцентризму и раскрытия сущности цифрового субъекта.

Методологические шаги исследования включают три основных направления. Во-первых, проводится историко-философский анализ эволюции антропоцентризма ‒ от классической философии Нового времени до современных гуманитарных концепций, что позволяет выявить те эпистемологические предпосылки, которые обеспечили переход к постгуманистическому мышлению. Во-вторых, применяется дискурсивный анализ постгуманистических текстов, направленный на реконструкцию способов, которыми в философии, культурологии и теории медиа осмысляется взаимодействие человека и техники. И наконец, осуществляется интерпретация феномена цифрового постчеловека в современной культуре ‒ как в теоретическом, так и в социокультурном измерении, и этот этап направлен на выявление философских оснований становления «постчеловека» и на определение его роли в новой онтологии цифровой цивилизации [6].

Методология исследования сочетает философскую рефлексию и междисциплинарный анализ, что позволяет не только раскрыть внутреннюю логику перехода от антропоцентризма к техноцентризму, но и показать, каким образом цифровая культура конституирует новые формы субъективности и бытия.

Результаты исследования

Проведённое исследование позволило выявить ключевые направления философских трансформаций, происходящих в контексте перехода от антропоцентризма к техноцентризму, а также определить основные характеристики постчеловеческого состояния, формирующегося в эпоху цифровой цивилизации.

Прежде всего, обозначился глубокий кризис антропоцентризма, который на протяжении нескольких веков оставался фундаментом западного мышления. Традиционное представление о человеке как «мере всех вещей» утрачивает свою универсальность в условиях стремительного развития технологий и цифровых систем, способных не только дополнять, но и замещать человеческие функции. Становится очевидным, что человек больше не является исключительным субъектом познания и действия: его когнитивные и коммуникативные возможности всё чаще интегрируются с вычислительными процессами, сетевыми структурами и алгоритмами. Одновременно размываются границы между природным и искусственным, живым и техногенным, что ведёт к переопределению самого понятия человеческого существования. Человек перестаёт быть автономным существом, противопоставленным технике; напротив, он становится элементом единой техно-биологической системы.

Эта трансформация порождает новую парадигму ‒ техноцентризм, в рамках которой технологии приобретают статус автономной силы, формирующей не только материальную, но и социальную, культурную и символическую реальность. Технология перестаёт быть инструментом и становится условием бытия: она определяет формы коммуникации, производства знания, структуры восприятия и даже эмоциональные модели. Цифровое пространство, возникшее как результат технического прогресса, превращается в новую онтологическую среду, в которой протекает человеческая жизнь. Здесь рождается новая форма присутствия ‒ виртуальная, распределённая и не привязанная к телесным границам, что радикально изменяет способы самопонимания и самоидентификации субъекта.

В рамках данной трансформации особое значение приобретает категория постчеловека. Постчеловек не является биологическим усовершенствованием человека или результатом биоинженерии в узком смысле; напротив, он представляет собой философскую и онтологическую фигуру, обозначающую гибридное, сетевое и кибернетическое существование, в котором человеческое переплетается с машинным и информационным. В этом контексте постчеловек мыслится как результат процесса децентрации субъекта, где идентичность становится множественной и динамической, а телесность ‒ гибридной и технологически опосредованной. Субъективность перестаёт быть внутренним свойством индивида и превращается в эффект взаимодействий в сети ‒ как материальной, так и цифровой.

Следствием этих процессов становится необходимость переосмысления этики и ответственности в условиях техноцентрического мира. Если классическая этика строилась вокруг автономного субъекта, наделённого свободой воли и моральной ответственностью, то в современной ситуации центр этического анализа смещается с человека на сеть взаимодействий, в которую включены как люди, так и технологии. Возникает вопрос о границах ответственности в системах, где решения принимаются распределённо ‒ искусственным интеллектом, алгоритмами или коллективными сетевыми структурами. Этика техноцентризма предполагает учет множественности акторов и их взаимозависимости, что требует перехода от индивидуалистической к реляционной модели ответственности.

Таким образом, результаты исследования показывают, что переход от антропоцентризма к техноцентризму сопровождается не только переопределением статуса человека, но и формированием новой онтологии, в которой человек и техника оказываются неразделимыми элементами единого процесса. Цифровая цивилизация создаёт условия для возникновения постчеловеческих форм бытия, где границы субъекта, тела и ответственности подлежат пересмотру, открывая новые горизонты философского осмысления человеческого существования в техногенном мире.

Обсуждение

Результаты исследования показывают, что переход от антропоцентризма к техноцентризму не сводится лишь к культурно-технологической трансформации, но несёт в себе глубокие философские последствия, затрагивающие основы онтологии, антропологии и этики. Возникает необходимость переосмысления метафизического статуса человека и техники, а также их взаимной сопричастности в структуре современного бытия. В этом контексте техноцентризм может быть рассмотрен не как отрицание гуманизма, а как возможность формирования новой онтологии ‒ техногуманизма, предполагающего не подчинение человека технике, а их совместное бытие в едином экзистенциальном пространстве.

Техногуманизм открывает перспективу философского синтеза, в котором человек сохраняет способность к саморефлексии, творчеству и ответственности, но при этом признаёт соучастие технологий в процессе конституирования субъективности и культуры. Такая позиция предполагает радикальный пересмотр понятий субъекта и свободы. Субъект больше не мыслится как автономный центр воли и разума, противопоставленный внешнему миру; напротив, он становится распределённым, сетевым и реляционным существом, чья свобода реализуется через способность взаимодействовать, адаптироваться и со-творить в пространстве техносферы. Технологии в этой перспективе рассматриваются не как угроза человеческому, а как форма его расширения ‒ медиум, через который человек переосмысливает границы своего бытия.

Вместе с тем философская рефлексия над техноцентризмом не может игнорировать критику, связанную с его потенциальными рисками и ограничениями. Одним из главных вызовов становится опасность редукции человека до функции алгоритма или элемента системы, что ведёт к утрате уникальности человеческого опыта. Под влиянием цифровизации возрастает тенденция к инструментализации сознания, когда рациональность подменяется вычислительной эффективностью, а индивидуальность ‒ функциональной целесообразностью. Техноцентризм, в своей предельной форме, может привести к формированию общества, где человеческая автономия растворяется в механизмах управления данными, а субъект теряет способность к моральной и экзистенциальной рефлексии.

Не менее существенной представляется проблема сохранения гуманистических ценностей. В условиях техногенной цивилизации гуманизм сталкивается с угрозой утраты своей нормативной силы, поскольку традиционные представления о достоинстве, свободе и ответственности оказываются неадекватными новым технологическим реалиям. Однако философский анализ показывает, что возможен иной путь ‒ не противопоставление техноцентризма и гуманизма, а их диалектическое сопряжение. Такое единство может быть осмыслено как со-бытие человека и техники, в котором техника не уничтожает человеческое, а способствует раскрытию его новых измерений. В рамках этой диалектики возникает идея симбиоза ‒ «человек–технология» как новой формы бытия. Этот симбиоз предполагает взаимное становление: человек создаёт технологию, но и технология в ответ формирует человека, его способы мышления, восприятия и действия. В постгуманистической перспективе человек и техника больше не противоположны, а образуют единую динамическую систему, в которой смысл, сознание и материя находятся в состоянии постоянного со-творения. Такое понимание позволяет избежать как технофобии, так и техноутопизма, предлагая сбалансированный философский взгляд на будущее человеческого существования.

Таким образом, обсуждение результатов исследования выявляет двойственный характер техноцентризма: с одной стороны, он представляет собой угрозу дегуманизации и отчуждения, а с другой ‒ открывает возможность нового синтеза человека и техники в форме техногуманистической онтологии. Диалектическое со-бытие антропоцентризма и постгуманизма образует основу для переосмысления человеческого в условиях цифровой эпохи, где человек перестаёт быть единственным центром бытия, но не утрачивает своего философского значения как существа, способного к саморефлексии, ответственности и творческому преодолению собственных границ.

Заключение

Проведённое исследование позволило выявить фундаментальные тенденции и философские основания перехода от антропоцентризма к техноцентризму, а также определить сущность феномена цифрового постчеловека как новой формы субъективности в эпоху цифровой цивилизации. Основные выводы работы свидетельствуют о том, что техноцентризм представляет собой не просто культурный сдвиг, но новую фазу философского мышления, в рамках которой человек перестаёт быть центром бытия и познания, превращаясь в элемент распределённой, сетевой и гибридной системы. Эта система объединяет человеческое, технологическое и информационное измерения, формируя новую онтологическую структуру, в которой субъект и объект, природа и техника, разум и алгоритм оказываются взаимосвязанными и со-зависимыми.

Понятие «цифрового постчеловека» отражает процесс трансформации классического субъекта, основанного на принципах автономии, рациональности и самотождественности. Постчеловеческая субъективность характеризуется множественностью, текучестью и технологической опосредованностью. Цифровой постчеловек существует в пространстве сетевых взаимодействий, где границы между индивидуальным и коллективным, телесным и виртуальным, естественным и искусственным становятся всё более условными. В этом контексте человек мыслится не как замкнутая субстанция, а как процесс, непрерывно конституирующий себя через взаимодействие с цифровыми и техногенными структурами. Теоретическое значение данного исследования заключается в расширении философского понимания человека и его места в мире технологий. Переосмысление антропологического статуса субъекта в условиях цифровой онтологии способствует углублению постгуманистической философии, открывая возможности для разработки новых категориальных моделей, описывающих взаимодействие человека и техники. Вклад исследования состоит также в формировании концептуальных оснований техногуманизма ‒ направления, которое стремится объединить гуманистические ценности с технологической реальностью, утверждая возможность этичного и осмысленного сосуществования человека и машинных систем.

Практическое значение работы проявляется в создании философской основы для разработки этических принципов, применимых к сфере искусственного интеллекта, цифровой культуры и технологического взаимодействия. Понимание человека как элемента сетевой системы требует переосмысления категорий ответственности, автономии и свободы в условиях алгоритмического управления и цифрового взаимодействия. Развитие философии техногуманизма способствует формированию новых подходов к этике технологий, учитывающих как человеческие, так и нечеловеческие формы субъективности. Перспективы дальнейших исследований связаны с углублённым анализом влияния искусственного интеллекта на трансформацию сознания и мышления, а также с изучением феномена цифрового тела и виртуальной идентичности. Эти направления открывают новые горизонты философской антропологии, в которых человек предстает не только как создатель технологий, но и как существо, непрерывно формируемое ими.

Таким образом, исследование подтверждает, что переход к техноцентрической парадигме не означает отказа от философского осмысления человека, но, напротив, создаёт условия для нового понимания человеческого бытия ‒ как открытого, гибридного и включённого в сложную сеть технологических взаимодействий. Цифровой постчеловек становится символом эпохи, в которой философия вновь обращается к вопросам смысла, свободы и ответственности, но уже в координатах техногуманистической онтологии XXI века.

Список литературы:

1. Дьяков А. В. Мишель Фуко: о «смерти человека», о свободе и о «конце философии» //Вестник истории и философии Курского государственного университета. Серия «Философия. – 2008. – №. 2. – С. 45-53.
2. Свирский Я. И. «Сложностное» мышление в контексте философских стратегий Ж. Делеза и Ф. Гваттари //Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: философия. – 2012. – №. 1. – С. 37-47.
3. Серединская Л. А., Черданцева И. В., Шукшин С. А. Нечеловеческий актор постчеловеческого общества //Вестник Челябинского государственного университета. – 2022. – №. 5 (463). – С. 12-21.
4. Бурнашев Р. Ф., Лутфиллоева И. Ф. Искусственный интеллект и трансформация субъекта в постгуманистическом контексте //Universum: общественные науки. – 2025. – №. 4 (119). – С. 15-19.
5. Иогансон Е. Н. Дадаизм: феномен деструктивизма и идейный источник экзистенциализма и постмодернизма западной философии //Вестник Томского государственного университета. – 2023. – №. 492. – С. 50-56.
6. Щавлева А. С. Феномен постчеловека в парадигме современной культуры //Человек и культура. – 2024. – №. 1. – С. 71-80.