СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОБРАЗОВАНИЯ В БРАТСКОМ РАЙОНЕ 1920 – 1930 ГГ.

АННОТАЦИЯ

В статье освещаются проблемы, связанные со становлением культурного строительства в Братском районе после Октябрьской революции. Особое внимание уделяется трудностям, которые возникли при развитии народного образования: непонимание крестьянами важности образования, дефицит бюджета для строительства просветительских учреждений, недостаток квалифицированных педагогов и высокая текучесть кадров и другие сложности. Определяется результат строительства образования в Братском районе.

ABSTRACT

In the article problems associated with the establishment of cultural construction in the Bratsk region after the October Revolution are highlighted. Special attention is paid to the difficulties that have arisen in the development of public education: peasants' lack of understanding of the importance of education, budget deficits for the construction of educational institutions, lack of qualified teachers and high staff turnover, and other difficulties. The result of the construction of education in the Bratsk district is being determined.

Ключевые слова: образование в Братском районе, всеобщее начальное образование, школьное строительство, самообложение; единая трудовая школа, школьный совет, учителя Братского района.

Keywords: education in Bratsk district, universal primary education, school construction, self-taxation unified labor school, school council, teachers of Bratsk district.

Становление культурного строительства, особенно образование на территории Братского района после Октябрьской революции началось не сразу, оно столкнулось с выступлениями белых, изменениями в социально-экономическом укладе, а также с непониманием крестьян о важности образования.

Только с середины 20-х годов Братский районный исполнительный комитет (далее - райисполком, РИК) направляет свое внимание на культурно-просветительскую деятельность, организует сети народного образования и ликвидацию неграмотности населения. В 1926 году Братский район представлял собой 19 сельских советов с 94 населёнными пунктами, где насчитывалось 3907 дворов с населением 23347 человек [1]. На весь Братский район действовали 2 школы-трехлетки [2], в селах Братск, Шаманово, Большая Мамырь – 3 избы-читальни, 11 красных уголков и 5 библиотек. [3].

Повышенное внимание руководства района вопросу культурного развития привело к тому, что уже в 1928 – 1929 учебному году действовало: 23 трехлетки, 7 четырехлеток, школа подростков, школа крестьянской молодежи (далее ШКМ), 5 изб-читален и 9 библиотек.

Таблица 1.

Рост сети учебных учреждений за 3 года [4]

Как мы видим, в период 1926 – 1929 гг. возрастает культурная тяга населения в области народного просвещения. В райисполком поступают массовые запросы от населения об открытии школ в своих населенных пунктах.

Но школьное строительство столкнулось с дефицитом бюджета в связи с переходом к новой экономической политике и стало использовать средства местного бюджета, которых явно не хватало. Для решения этого вопроса были задействованы различные способы привлечения денежно-натуральных средств: самообложение родителей учеников, добровольные взносы населения и др. «Принять населением на свой счет расходов по содержанию мало-мамырской школы в хозяйственно-материальном отношении» [5].

Но и этого не хватало для прогрессивного развития образования в районе. 7 января 1928 года вышел закон Всероссийского центрального исполнительного комитета (далее ВЦИК) и Совета народных комиссаров (далее СНК) РСФСР «О порядке самообложения населения». В соответствии с этим законом самообложение устанавливалось по постановлению общего собрания граждан селения и было обязательным для всех. Допускалось на устройство и хозяйственное содержание учреждений культурно-просветительных, здравоохранения, социального обеспечения. Предельный размер самообложения устанавливался в 35% от суммы единого сельскохозяйственного налога со всех хозяйств данного селения в окладном году. Кроме того, все бедняцкие хозяйства, освобождённые от уплаты единого сельскохозяйственного налога, освобождались и от уплаты сборов по самообложению [6].

19 марта 1928 года Братский райисполком, ознакомившись с данным законом принял решение: «без самообложения в Братском районе не оставить не один сельский совет (далее сельсовет)…выплатить на 100% к 1 мая, а на участках, где было проведено самообложение ниже 5 %, провести вторично не ниже 25 %» [6].

Как мы видим, вся тяжесть самообложения падала на середняков и зажиточную часть населения. Это вызывало их словесное недовольство на общих собраниях граждан. Из выступления мужика на общем собрании в села Большеокинск: «…нужно брать со всех одинаково, а то один платит больше, а другой меньше, а школы и больницы нужны всем» [7].

Для поставки лесоматериала население разбивалось на 3 группы: бедняки - 50 %, середняки - 75 % и зажиточные - полную единицу. Но позже зажиточных разделили еще на 2 группы, в связи с различным их материальным достатком. Например, «Большешапов Иван Петрович уплатил по принятой единицы 2 рубля 78 копеек, если взять сумму, причитающемуся ему по сельскохозяйственному налогу – 11 рублей 47 копеек, а Большешапов Николай Иванович, тоже принял 2 рубля 78 копеек, хотя по сельскохозяйственному налогу положено 4 рубля 86 копеек. Разница в одной и той же группе огромная» [8].

Надо отметить, что самообложение в сельсоветах проходило не всегда гладко. Не до конца изучив и поняв закон «О порядке самообложения населения» сельсоветы по-своему проводили его в жизнь. Распространены были случаи самообложения по налоговому, а не по доходному рублю, на собраниях не всегда присутствовал положенный кворум избирателей не менее 50 %. А в селе Падун и вовсе было введено самообложение на хозяйственное обслуживание школ по боевым душам. Все эти казусные решения 10 ноября 1928 года были отменены Братским райисполкомом и проведены разъяснительные беседы с руководителями сельсоветов [9].

До введения закона от 7 января раскладка по самообложению происходила или с имеющихся в хозяйстве лошадей, или с налогового рубля. Разницы в проведении самообложения с налогового рубля и лошади почти не было. От крепкого крестьянства поступало предложение на едоков, но было категорически отвергнуто [10].

Финансы, отпущенные Окружным исполнительным комитетом, в первую очередь направлялись на строительство школ в те населенные пункты, где было собрано достаточное количество средств по самообложению. Чтобы не допустить ошибок в постройке трех и четырехлеток, план постройки сельсоветы высылали для утверждения в райисполком. Материал, поступивший натурой по самообложению строго сохранялся от порчи и расхищения [11, Л. 26].

При активном участии населения уже  с 1927 по 1928 годы было построено 8 школ в Красном Яре, Долоново, Ключи-Булаке, Пьяново, Куватке, Бурнино, Громы, Шаманово, ШКМ в селе Братск и куплено здание для школы в Атубь. В 1928 году была проделана большая работа по организации самообложения по всему району на строительство семилетки в Братске [12, Л. 33].

В 1929 – 1930 годы строятся еще 7 зданий школ в населенных пунктах: Кобь, Большая-Мамырь, Суворово, Подъеланка, Светяшено, Кобляково и Варгалик [13, Л. 135].

В 1930 году Братский район насчитывал 41 школу, в которых обучалось учащихся от 8 до 11 лет – 2031, это 88 % [14, Л. 39].

При всех финансовых трудностях, средства, потраченные на народное образование района, росли: в 1926 году – 31790 рублей, в 1927 году – 54710 рублей и в 1928 году - 73148 рублей. И это без учета средств, выделенных на строительство новых школ. А в 1932 году Братским райисполкомом было запланировано открытие еще двух семилеток в селах Большая Мамырь и Шаманово [14, Л. 39].

К 1930 году ШКМ вмещала 45 человек из разных селений, таких как Братск, Долгий Луг, Большая Мамырь, Кежма, Бурнино, Нижнее Шаманово, Громы. К осени этого же года была открыта еще одна ШКМ по реке Оке в Шаманово [15].

С переходом к коллективному хозяйству к середине 30-х годов начинают финансово крепнуть колхозы, в связи с этим большая часть забот по ремонту, оборудованию и отоплению школ легла на них [16, Л. 66]. Не редко из колхозников создавались добровольческие бригады по благоустройству школ: обшивка дверей, ремонт уборной и ворот, производства парт и досок и др.[17, Л. 95].

Также колхозы снабжали учащихся питанием. При безответственном отношении к этой работе, к колхозу применялись жесткие меры взыскания. Ведь не своевременная поставка питания могла привести к тому, что многие дети оставляли обучение и уходили домой к себе в селения [18, Л. 69].

В начале пути процесс образования население встретило неоднозначно. «Вот я мужик плохо, что не знаю то, но все же хочу сказать…говорят, что грамотным быть лучше, и я могу принести государству убытки. А я думаю, грамотный больше делает государству убытки. Если неграмотный украдет жерди, рубаху, штаны, ну мешок хлеба – от этого ущерба нет никакого. А грамотный свиснет, так свиснет. Неграмотный - растраты убытки в рубли, а грамотный на тысячи. Знаю этому пример: в Долоново был небольшой купец неграмотный, а торговал, к нему явился грамотный, встряхнул у купчика карман…это культура?» [19].

Крестьяне неохотно отдавали детей в школы. Они не считали нужным учиться дольше двух лет, ведь даже десятилетний ребёнок уже активно помогал по хозяйству. В связи с этим райисполкому приходилось проводить мероприятия по «…выявлению детей школьного возраста… заведению на них списков…набору полных комплектов для полной заполняемости школ…» [20].

Обучение в школах осуществлялось по программе, принятой в 1923 – 1925 годы. Государственным ученым советом (далее ГУС). По программе школа отказывалась от расположения материала по отдельным учебным предметам, а изучались темы из разных предметов, объединённых вокруг одного явления. Сами комплексы делились на три раздела: «Природа и человек», «Труд» и «Общество». «Занятия проходят по программе ГУСа. Работа ведется коллективно. Руководители группы делают по той или иной теме доклады пред всеми учениками» [21].

Согласно декрету № 812 Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов «О единой трудовой школе РСФСР», принятому 10 октября 1918 года в школах кардинально изменился учебный процесс. Был создан отдельный предмет – трудовое воспитание, на который выделяли солидное количество часов. Ученики младших классов во время таких занятий усваивали ремесла, а старшие – приобщались к работе на предприятиях и в колхозах.

Согласно этому же декрету, каждая школа должна была завести приусадебный участок не менее десятины. Выдачей участков занимался районный земельный отдел, а семена на посев изыскивались на местах.

В сентябре 1936 года Краевой исполнительный комитет установил пришкольные участки в размере 0,5 гектара для начальных школ и 2 гектара для неполной средней школы (далее НСШ). Излишки ранее выделенных земель передавались колхозам [22].

Все эти изменения в программе усиливали связь школы с общественно-политической жизнью деревни: «…школа ставит важнейшие задачи развития у ребенка, сознательного отношения к окружающей жизни, вооружения трудовыми навыками, навыками в области общественно-полезной работы. И детской самостоятельности. Поэтому важнейшей идеей школы является трудовое воспитание, воспитание, коммунистически создающее предпосылки навыков коллективизма…» [23].

Учеников активно привлекали к общественной деятельности для участия в политических и экономических кампаний на селе. А именно:

– в предвыборных кампаниях: проведение разъяснительных работ о важности выборов в сельсоветы, выработка и написание лозунгов, повесток, стенгазет с опубликованием в ней проектов и наказов [24];

– в посевных кампаниях: протравление, сортирование, проращивание и уборка семян. «Провести практическую работу протравления и проращивания семян в СККов с агроисполнителями на 100%» [25], «организовать рабочий воскресник в помощь колхозам на уборочную кампанию…школе организовать бригаду учеников по уборке и убережённию зерна» [26];

– в распространении облигаций государственных займов на селе;

– в обходе по домам селения с подписными листами для помощи бедноте [27];

– в организации «красных обозов» – вывоз зерна для сдачи государству, выявление укрывателей и расхитителей урожая;

– в ликвидации неграмотности. Дети трехлетних групп обучения проводили индивидуальные занятия с неграмотным населением. Позже, с появлением семилетних школ в районе, учащиеся, окончившие 5, 6 и 7 классы, принимали участие в летних школах. Ребят разбивали на звенья и прикрепляли к ним по 2 – 3 неграмотных. Ликвидацию осуществляли в обеденный перерыв  и ненастную погоду по 4 часа» [28];

– в агитации по подписке на газеты и журналы. Активно сами подписывались на периодическое издание газет – «Юный Ленинец» и «Пионерская правда» [29]. Часто осуществляли работу письмоносцев.

Для большего уделения внимания детей чтению, школы оборудовались библиотеками, куда на вырученные средства приобретались книги и журналы. Из отчетов учителей: «… в больше-мамырской школе поставлено три спектакля, выручено 15 рублей и на эти деньги выписана школьная библиотека» [30], «в библиотеке братской школы на средства, полученные с школьного огорода, выписаны такие детские журналы, как «Мурзилка» и «Огонек» [31]. Действовали библиотечные комиссии, которые следили за выдачей книг [32].

На местах было начато инициативное открытие школ переростков, для детей от 11 до 15 лет не прошедших курс начального обучения. Они обучались по вечерам в зданиях имеющихся школ [33].

При приеме детей в школы района строго соблюдался классовый принцип. В первую очередь принимались дети бедняков, батраков, середняков и красных партизан. Так, например, на общем собрании граждан в селе Большеокинск от 1 января 1929 года осуждалась неправильно проведенная классовая линия, что привело к ошибочному принятию 2 человек из зажиточной среды [34].

Дети бедноты снабжались теплой одеждой и обувью, чтобы не допустить «что не достаточное снабжение обувью, повлияло на посещаемость» [35]. Списки, нуждающихся детей, заведующие школ предоставляли в культурно-просветительскую секцию сельсовета, откуда они поступал для утверждения в Братский РИК. Для нуждающихся детей на местах создавались фонды помощи беднейшим ученикам [24]. Из наказа сельскому совету: «обеспечить детей бедняков и батраков, иметь учет детей, не имеющих возможность посещать в силу материальных причин, которым давать материальную поддержку» [36].

Так как советская единая трудовая школа вводила совместное обучение мальчиков и девочек, вовлечению последних в школу придавалось важное значение. Родителей, желающих отправить дочь в школу, было мало. Сельчане считали, что азы грамотности не пригодятся девочкам в их жизни, и, что женские рабочие навыки намного важнее [37].

На родительских собраниях и общих собраниях граждан повсеместно, на повестку дня ставился вопрос об обучении девочек на ровне с мальчиками, без отрыва от домашней работы в течении всего года [38].

Из школ района изживалось телесное наказание, граждане на собраниях открыто заявляли о своем негативном отношении к таким наказаниям. Так на общественном собрании граждан от 5 ноября 1927 года, осуждались действия учителя Коршунова: «ставит на колени, таскает за уши, рвет тетради, выгоняет из класса и т.п.» [39]. Из Протокола предвыборного собрания деревни Каймоново Больше-Мамырского сельсовета «…не драть учеников за уши, а внушать, разъяснять, всегда подавать хорошие примеры, а не плохие» [40].

Детям школьного возраста предписывалось проходить медицинский осмотр. Для этого фельдшер ездил по селениям Братского района. В школах создавались санитарные комиссии, следившие за чистотой и порядком, также имелись «лечебники» – домашние аптечки [32]. Медицинскую комиссию проходил педагогический персонал всех школ, не реже двух раз в год, на предмет выявления активной формы туберкулеза [41].

Ученики района получили право на самоуправление в школах – школьные советы. В них входили ученики, представители от сельсовета (в основном из культурно-просветительской секции) от населения и от женщин [42]. В задачи школьного совета входило решение разносторонних вопросов, касающихся жизни школы, а именно: обсуждение ремонта, снабжение топливом, поиск помещения для общежития, чтобы принять детей соседних деревень, поиск материальных средств от местных коопераций на приобретения учебников и школьных принадлежностей, материальная помощь детям бедноты из средств школы, составление и ведение предвыборных, посевных и других кампаний, обсуждение экскурсий и выездов, оборудование школьных мастерских и огородов, а также следить за дисциплиной, посещаемостью и успеваемостью учеников [43]. Совет имел право исключить ученика из школы за не посещаемость и проступки «…есть дети, которые не умеют себя вести во время уроков, нужно обязательно создать школьный совет и обсуждать это» [44]. Советы взаимодействовали с сельсоветами, выступали с отчетными докладами на их заседаниях и обсуждали совместные проведения мероприятий на селе.

Для поддержания дисциплины,  устранения прогулов и выбытия детей из школы, постоянно проводились родительские собрания. На собраниях велась разъяснительная работа о важности посещения до конца установленного учебного года без отрыва на майские полевые работы [45]. Из решения родительского собрания большеокинской школы от 20 апреля 1928 года: «…продолжать обучение до 15 июня. А весенний перерыв установить с 13 по 22 мая и обязать родителей прислать детей после перерыва. А учеников, не доходивших до конца учебных занятий на будущий год в школу не принимать» [46].

Кроме обучения, школы организовывали каникулы детей. Так на зимние каникулы с 29 декабря по 1 января 1938 года для школьников были устроены ледяные горки и карусели, в клубах и избах-читальнях проведены вечера на темы: «Значение елки в прошлом и сейчас», «Происхождения Рождества», «Чтение газет и художественной литературы». С 30 декабря по 2 января во всех школах прошли новогодние елки с выдачей угощений и подарков для детей [47].

Нельзя обойти стороной вопрос о введении всеобщего начального образования детей. В соответствии с постановлением СНК РСФСР от 22 апреля 1927 года «О порядке введения всеобщего обязательного начального обучения в РСФСР» в Братском районе вводится всеобщее обучение детей школьного возраста. Из решения Братского райисполкома от 1 октября 1927 года: «предлагается учинить строгий надзор за тем, что бы все дети (обоего пола) школьного возраста посылались в школы. На родителей, не посылающих своих детей в школы – составлять протоколы для привлечения к ответственности. А в тех местностях, где нет школ, дети должны посылаться в ближайшие школы. Школы должны быть полностью нагружены» [48].

Так, количество учащихся с 1260 человек в 1926 – 1927 учебном году увеличилось до 1747 в 1928 – 1929 учебном году. В отношении к числу детей школьного возраста (в районе это 69 %) в 1926 – 1927 году и 84% в 1928 – 1929 годах [12].

В 1930 году Братский райисполком предписывал провести полный учет детей до 18 апреля и продлить учебный год до 1 июля, а с осени 1930 года ввести непрерывный учебный год.  Школы переводились на семестровую систему, что позволяло контролировать посещаемость занятий. Обучения детей восьмилеток в селениях, как Братск, Пьяново, Долгий Луг, Долоново, Калтук, Малая Када, Шаманово, Большая Мамырь, Малая Мамырь, Баля, Нижнее Шаманово, Пашино, Герменка начаналось с апреля, в других селениях не позднее 1 февраля 1931 года [15].

14 августа 1930 года ВЦИК и СНК СССР издает постановление «О всеобщем обязательном начальном образовании», оно вводит обязательное обучение детей обоего пола от 8 до 15 лет в объеме четырехлетнего курса начальной школы. Посещаемость стала обязательной для детей школьного возраста. Создавались бригады из активных жителей населения, членов партии, комсомола по учету детей. К родителям учеников, которые не посещали занятия и выбывали раньше окончания года, стали применять штрафы. Из заседания отдела народного образования Братского райисполкома от 20 января 1935 года: «Из Дубынинского сельского совета не явились в НСШ села Нижнее Шаманово к началу занятий 2 ученика. Просим сельсовет немедленно направить их в Нижне-Шаманово. В противном случае принять самые строгие меры к их родителям, как к нарушителям УК партии о всеобщем начальном образовании» [49].

С введением всеобщего обязательного образования количество детей, посещающих школу, значительно возросло. Появилась ощущаемая нехватка школьных зданий. В школах района вводились вторые смены и строились пристройки, а также осуществлялся поиск дополнительных помещений.

Пытаясь хоть как-то справится с нехваткой школьных зданий, Райисполком в марте 1930 года повышает на 1 комплект четырехлетки в Кежме, школа становится трехкомплектной и в Большая Мамырь, становиться двухкомплектной; реорганизует трехлетки в Малая Мамырь, Филиппово, Верхне-Суворово, Парилово, Леоново, Малая Када в четырехлетки, а в Куватке открывается трехлетка. В итоге, школьная сеть повысилась на 9 комплектов в старых зданиях [50].

При школах действовали общежития для приезжих учеников с ближайших селений, не имеющих своих школ. В 1930 году на 30 человек действовали общежития в Большая Мамырь, Филиппово, Верхне-Суворово, Парилово, Малая Када; на 20 человек – Кобляково, Анчереково, Сахарово, на 15 в Бурнино, и на 10 в Варгалике, Леоново, Долгом Луге, Антоново, Шаманово, Братске [50].

В 1932 году по решению заседания Братской тройки, в ведение школ района возвращались все школьные здания, которые были заняты другими учреждениями. Большинство из них были кулацкие дома, в которых сейчас нуждались школы. Красноярской школе возвращался кулацкий дом, занимаемый колхозом «Красный Хлебороб», больше-мамырской школе передано здание, занимаемое сельсоветом, московской и пьяновской школе передавались кулацкие дома, а за школами Большеокинска, Большая Када и Седаново закрепили, имеющиеся в их распоряжении, кулацкие дома [51].

На качество образования сказывалось не только нехватка помещений, но техническая оснащенность школ. Наблюдался постоянный дефицит оборудования и учебного материала. Нехватка парт заставляла сидеть учеников по три человека за одной партой, что влияло на неправильность написания слов [52], а недостаточное количество учебников приводило к драке школьников из-за учебного материала [53].

Дефицит учебников был камнем преткновения, особенно в северной части района. В 30-е годы районный союз потребительских обществ, пытаясь хоть как-то улучшить ситуацию,  разворачивал в  школах района киоски и ларьки, где ученики могли приобрести учебники и письменные принадлежности. В сельское потребительское общество (далее сельпо) для обеспечения школ периодически забрасывалась посуда: вазы, ведра, умывальники, стаканы, баки для кипяченой воды и др. [54].

Часто учителя, выезжая на районные совещания, снабжались средствами из сельского бюджета для покупки учебников и школьных принадлежностей [55].

В районе постоянно ощущалась острая потребность в учителях: «В нашем районе выработка кадров для сельского хозяйства идет через ШМК. Кадры для других отраслей (образование, здравоохранение) в нашем районе не подготавливаются, приходится доставлять их из других районов. Положение с кадрами неблагополучное, нет учителей» [56].

По причине того, что у учителей была низкая квалификация, они постоянно сменялись, что негативно сказывалось на качестве образования. «…ежегодная смена состава учителей, что не дает возможности учета итогов работы и налаживания работы на будущее» [57].

Обязательным элементом нагрузки учителей были разного рода общественные работы на селе. Это была их такая прямая обязанность, как и обучение детей в школе. Учителя работали по ликвидации неграмотности, агитации среди женщин, контрактации посевов, домашних животных, участвовали в читках среди населения по разъяснению о важности сельскохозяйственного налога, в сборе налогов, пропагандировали займы индустриализации, хлебозаготовки, создавали семенный фонд. Число общественных поручений возрастало в предвыборный период: учителя становились агитаторами и входили в избирательные комиссии.

Отказ от общественной нагрузки воспринимался как проявление «оппортунистических настроений». К учителям применялись различные административные наказания: «поставить на вид товарища Сорокину, что ее безучастное отношение к общественной работе не совместимо со званием учителя»  [58].

Сельсоветы района обеспечивали учителей квартирами, керосином и дровами. В 1935 году полагалось для освещения – 5 литров в месяц и отопления – 10 сажен в год. Колхозы поставляли сельскохозяйственные продукты, а сельпо снабжало хлебом и другим нужным продовольствием [59].

Таблица 2.

Нормы снабжения учителей по Братскому району в 1935г [60]

Во второй половине 30-х годов для пользования учителей были выделены огороды, которые воспрещалось передавать в пользования третьим лицам. Так, например,за учителям Братского села был закреплен огород против дома Всесоюзного объединения складного и транспортно-экспедиционного дела и половину огорода против дома сберегательной кассы [61].

1 февраля газета «Восточно-Сибирская правда» опубликовала доклад об успеваемости в школах за первое учебное полугодие 1937 – 1938 учебного года. Отличников по русскому языку в регионе было менее 5 %, литературе – 8,8 %, арифметике – 11,7 %, истории – 7 %, географии – 10,3 %, естествознанию – 18 %, алгебре – лишь 1,3 %. Наиболее низкий процент успеваемости был в 6, 7 и 10 классах. В начальных классах 25400 детей не могли освоить минимум программы, в 5-10 классах – 15900 школьников.

Устная речь школьников отличалась большим количеством нелитературных произношений, большинство не знало склонений и спряжений. Это порождало «бедность и однообразие языковых конструкций» [62].

На основе этих данных 17 января 1938 года, Президиум Иркутского облисполкома принял решение: обязательно для всех школ области «посылать во все установленные учебные дни в школу детей, достигших к 1 января 1938 года с 8 до 11 лет, не допускать пропусков без уважительных причин, а также обеспечения учащихся обувью, одеждой, учебными тетрадями. Ответственность возлагалась на родителей и опекунов. Забота об обязательном обучении несовершеннолетних беспризорных сирот, не состоящих на чем-либо иждивении, возлагалась на РайОНО и Райпотребсоюз. За нарушение постановления административной комиссией райисполкома и сельсовета налагалось административное взыскание в виде предупреждения, штрафа до 1 рубля и принудительных работ до трех дней.

От ответственности освобождались в случаях: отказ школы в приеме из-за недостатка мест, болезнь ученика или карантин, стихийное бедствие, ребенок проживает на расстоянии 3 км от школы, а его подвоз не осуществляется ни школой, ни сельсоветом, ни колхозом, ни родителями» [63].

В рассматриваемый период было положено начало развитию школьной сети в Братском районе. Это стало важным шагом в культурном строительстве региона. Постепенно менялось и отношение крестьян к образованию. Крестьяне начали понимать его значимость, особенно в контексте трудовой деятельности.

Рост трудового обучения в школах района сыграл ключевую роль в подготовке квалифицированных рабочих кадров. Молодежь училась не только читать и писать, но и осваивала практические навыки, необходимые для работы в различных сферах производства. Такой подход был направлен на повышение уровня жизни сельского населения.

Список литературы:

1. Экономическая таблица экономических показателей в районе за 1926 г. // Архивный отдел администрации г. Братска. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 5 А. Л. 268.
2. Отчет по народному образованию Лучихинского сельсовета // Там же. Ф. Р. 42. Оп. 1. Д. 1. Л. 47.
3. Протокол заседания Братского сельсовета от 05.12.1926 // Там же. Ф. Р. 38. Оп. 1. Д. 4. Л. 7.
4. Доклад Братского РИК о его деятельности за 1927 – 1928 гг. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 6 Е. Л. 8.
5. Протокол общего собрания граждан села Большая Мамырь от 01.10.1926 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д.1 В. Л. 2.
6. Предложение к акту по введению самообложения от 19.03.1928 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 6 Б. Л. 95.
7. Протокол общего собрания граждан села Большеокинск от 09.12.1928 // Там же. Ф. Р. 32. Оп. 1. Д. 3. С. 33.
8. Протокол выездного заседания Президиума Братского РИК № 8 от 28.11.1926 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 6 Б. Л. 61.
9. Информация о самообложение на территории Братского района // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 5 Б. Л. 48.
10. Протокол президиума Братского РИК № 9 от 21.12.1928 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 7 Б. Л. 61.
11. Протокол третьего пленума Братского РИК от 25 – 27 апреля 1928 г. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 10 Б. Л. 26.
12. Отчетный доклад о работе Братского РИК за время второго районного съезда советов, март 1927 г. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 6 Е. Л. 33.
13. Протокол заседания президиума РИК от 21.10.1929 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 10 Б. Л. 135.
14. План введения начального образования в Братском районе 1930 – 1932 гг. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 13 А. Л. 39.
15. Протокол заседания президиума Братского РИК от 16.04.1930 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 13 А. Л. 118.
16. Постановление президиума Тангуйского РИК от 08.07.1936 // Там же. Ф. Р. 34. Оп. 1. Д. 4. Л. 66.
17. Распоряжение отдела народного образования Братского района от 07.06.1935 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 56 А. Л. 95.
18. Постановление президиума Тангуйиского РИК и райкома ВКП(б) от 16.05.1936 // Там же. Ф. Р. 34. Оп. 1. Д. 4. Л. 69.
19. Протокол общего собрания деревни Кобляково от 27.09.1928 // Там же. Ф. Р. 16. Оп. 1. Д. 5. Л. 34.
20. Протокол общего собрания граждан села Усть-Вихарево от 21.09.1927 // Там же. Ф. Р. 16. Д. 2. Л. 27.
21. Протокол заседания президиума Больше-Мамырского сельсовета от 05.02.1928 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 Д. Л. 35.
22. Протокол заседания президиума Братского РИК от 09.10.1936 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д.67. Л. 69.
23. Протокол общего собрания деревне Кобляково от 27.09.1928 // Там же. Ф. Р. 16. Оп. 1. Д. 5. Л. 34.
24. Протокол конференции учащихся в селе Громы от 13.01.1929 // Там же. Ф. Р. 13. Оп. 1. Д. 4. Л. 59.
25. Протокол заседания Ключи-Булакского сельсовета от 10.05.1929 // Там же. Ф. Р. 24. Оп. 1. Д. 6. Л. 46.
26. Протокол расширенного производственного совещания Ключи-Булакского сельсовета от 10.09.1932 // Там же. Ф. Р. 24. Оп. 1. Д. 7. Л. 9.
27. Протокол заседания пленума Больше-Мамырского сельсовета от 18.11.1928 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 Е. Л. 3.
28. Протокол заседания пленума Кобинского сельсовета № 2 от 05.07.1937 // Там же. Ф. Р. 40. Оп. 1. Д. 3. Л. 16.
29. Доклад заведующей Филиповской школы Лучихинского сельсовета // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 5 Б. Л. 72.
30. Протокол заседания президиумачленов Больше-Мамырского сельсовета от 05.02.1928 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 Д. Л. 1.
31. Отчет Братского сельсовета за период с 02.02.1929 по 01.02.1930 // Там же. Ф. Р. 38. Оп. 1. Д. 9. Л. 34.
32. Протокол заседания Нижне-Суворовского сельсовета от 04.12.1928 // Там же. Ф. Р. 13. Оп. 1. Д. 3. Л. 47.
33. Внеочередное собрание граждан от 16.10.1928 // Там же. Ф. Р. 28. Оп. 1. Д. 3. Л. 15.
34. Протокол общего собрания граждан села Большеокинск от 21.01.1929 // Там же. Ф. Р. 32. Оп. 1. Д. 6. Л. 3.
35. Протокол расширенного заседания Нижне-Суворовского сельсовета от 15.02.1930 // Там же. Ф. Р. 13. Оп. 1. Д. 3. Л. 92.
36. Наказ избирателей Больше-Кадинского сельсовета от 1929 г. // Там же. Ф. Р. 29. Оп. 1. Д. 3. Л. 67.
37. Протокол общего собрания деревне Усть-Вихорево от 17.09.1928 // Там же. Ф. Р. 16. Оп. 1. Д. 5. Л. 30.
38. Протокол общего собрания граждан села Шаманово № 5 от 08.07.1928 // Там же. Ф. Р. 15. Оп. 1. Д. 6 Л. 8.
39. Протокол общего собрания граждан села Больше-Мамырь от 05.11.1927 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 В. Л. 95.
40. Протокол избирательного собрания деревни Каймоново от 20.01.1927 // Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 Г. Л. 32.
41. Обязательное постановление Тулунского округа исполнительного комитета «Об обязательном медицинском освидетельствовании некоторых рабочих и служащих» № 5 от 03.12.1926 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 5а. Л. 14.
42. Протокол заседания культурно-просветительской секции Нижне-Суворовского сельсовета // Там же. Ф. Р. 13. Оп. 1. Д. 3. Л. 45.
43. Заседание школьного совета Париловской школы №4 от 14.04.1929 // Там же. Ф. Р. 25. Оп. 1. Д. 11. Л. 37.
44. Протокол заседания Больше-Мамырского сельсовета от 3.03.1927 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 В. Л. 51.
45. Протокол очередного заседания пленума Больше-Кадинского сельсовета от 23.03.1928 // Там же. Ф. Р. 28. Оп. 1. Д. 3. Л. 51.
46. Протокол общего собрания родителей учащихся большеокинской школы от 20.04.1928 // Там же. Ф. Р. 32. Оп. 1. Д. 1. Л. 12.
47. Протокол заседания президиума Тангуйского РИК от 27.12.1938 // Там же. Ф. Р. 34. Оп. 1. Д. 11. Л. 135.
48. Распоряжение председателя Братского РИК // Там же. Ф. Р. 32. Оп. 1. Д. 1. Л. 8.
49. Сообщение отдела народного образования Братского района от 20.01.1935 // Там же. Ф. Р. 36. Д. 18. Л. 3.
50. Доклад инспектора народного образования района, март 1930 г. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 13 Б. Л. 109.
51. Заседание тройки при Братском райисполкоме, 1932 г. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 56. Л. 89.
52. Протокол президиума Больше-Мамырского сельсовета от 18.03.1928 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 Д. Л. 21.
53. Протокол расширенного заседания Нижне-Суворовского сельсовета от 15.02.1930 // Там же. Ф. Р. 13. Оп. 1. Д. 3 Л. 92.
54. Постановление президиума Тангуйского райисполкома от 22.05.1936 // Там же. Ф. Р. 34. Оп. 1. Д. 5. Л. 109.
55. Протокол заседания Президиума Братского райисполкома от 14.08.1936 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 67. Л. 8.
56. Отчет о работе Братского райисполкома с 01.02.1928 по 01.11.1930 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 13. Л. 4.
57. Доклад инспектора народного образования школ Братского района, 1927 г. // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 5 Б. Л. 147.
58. Отчет заведующего больше-мамырской школы от 30.03.1929 // Там же. Ф. Р. 102. Оп. 1. Д. 1 Е. Л. 18.
59. Протокол пленума Кобляковского сельсовета от 12.10.1933 // Там же. Ф. Р. 16. Оп. 1. Д. 13. Л. 81.
60. Распоряжение отдела народного образования Братского района // Там же. Ф. Р. 36. Оп. 1. Д. 40. Л.7.
61. Протокол заседания Президиума Братского райисполкома от 14.05.1936 // Там же. Ф. Р. 1. Оп. 1. Д. 5 А. Л. 155.
62. Об иркутском школьном образовании. Алексей Петров [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://glagol38.ru/text/31-01-2018/sreda54 (дата обращения: 19.12.2024)
63. Заседания Президиума Тангуйского райисполкома от 05.03.1938 // Архивный отдел администрации г. Братска. Ф. Р. 34. Оп. 1. Д. 10. Л. 84.