ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И КОНТЕНТ-АНАЛИЗ ДРЕВНИХ УЙГУРСКИХ КАМЕННЫХ ТАБЛИЧЕК

АННОТАЦИЯ

Данная научная статья представляет собой глубокий анализ лингвистических аспектов и содержания древних уйгурских каменных табличек, открывая новые перспективы для понимания культурного и исторического наследия этого региона. Используя методы лингвистического анализа и контент-анализа, автор проводит детальное исследование текстов, вырезанных на каменных поверхностях, с целью расшифровки их смысла и контекста.

ABSTRACT

This scientific article provides an in-depth analysis of the linguistic aspects and content of ancient Uyghur stone tablets, opening new perspectives for understanding the cultural and historical heritage of this region. Using methods of linguistic analysis and content analysis, the author conducts a detailed study of texts carved on stone surfaces in order to decipher their meaning and context.

Ключевые слова: Уйгуры, этнос, скрижали, каменные таблички, символы, фонетические и лексические особенности, изображения.

Keywords: Uighurs, ethnicity, tablets, stone tablets, symbols, phonetic and lexical features, images.

В древности, на просторах Восточного Туркестана, вырисовывается фасцинирующая история формирования уйгурского этноса. Этот многозначный процесс, на своем зарождении в III веке до нашей эры, начинает свое влияние на становление державы Хунну.

Предки уйгуров, принадлежащие различным кочевым племенам Восточного Туркестана, играют ключевую роль в формировании и эволюции державы Хунну, протянувшей свой путь от III века до нашей эры до IV века нашей эры. Этот период характеризуется значительными социокультурными и политическими трансформациями в регионе.

Кочевой образ жизни предков уйгуров, их умение в скотоводстве, торговле и военном искусстве становятся неотъемлемыми элементами формирования этноса. Их активное участие в политических и военных аренах придает им влиятельность на протяжении многих столетий, оставляя след в истории региона [1, с.16].

С появлением державы Хунну, уйгуры столкнулись с явлениями этнической ассимиляции, социокультурной диффузии и политической интеграции. Эти динамики оказали существенное воздействие на формирование и структурирование уйгурского этноса. Вопреки влиянию Хунну, уйгуры сохраняли свою уникальность и индивидуальные черты, что впоследствии оказало влияние на формирование их этнической идентичности [7, с.31].

Исторические записи о предках уйгуров уходят до III века н.э., включая орхонские надписи VIII века. В III—IV веках уйгуры входили в союз, известный в китайских династийных хрониках как гаоцзюй (в переводе «высокие телеги»). В V веке появляется новое название этого союза в китайских источниках — теле (тегрег «тележники»). Значительная часть племен теле мигрировала на запад, в степи Казахстана и Юго-Восточной Европы. Те, что остались в центральноазиатских степях, были завоеваны тюрками и вошли в их государство. Основные земли теле находились в Джунгарии и Семиречье. Однако в 605 году, после поражения западнотюркским Чурын-каганом нескольких сот вождей теле, предводитель уйгуров вывел племена в Хангайские горы, где они создали отдельную группу, известную китайскими историками как «девять племен» (токуз-огузами).

Во времена династий Суй и Тан, чтобы противостоять правлению Тюркского ханства, уйгуры объединились с племенами Пугу, Тонглуо и Башми среди племен Тиле, чтобы сформировать Уйгурский союз. В 744 году вождь уйгурских племен Гули Пейлуо, получив поддержку империи Тан, сверг Позднетюркское ханство и основал Уйгурское ханство. Во время восстания Аньши Хуэйхэ помогал Империи Тан в отправке войск. В 788 ​​году уйгурские правители попросили династию Тан изменить название на «Уйгур» [8].

В 840 году Уйгурское ханство потерпело поражение и двинулось на запад тремя ветвями, одна из которых пошла на юг. В 866 году уйгуры установили уйгурский режим Сичжоу. В середине X века Гэ Луолу основал в Средней Азии династию Караханидов (одни говорят, что это были уйгуры, другие — Янмо и Гелуолу), оказавшую глубокое влияние на развитие исламизации уйгуров. В это время производство уйгурского народа постепенно изменилось от кочевого скотоводства к оседлому земледелию. Коренные индоевропейские народы в районе Тянь-Шаня и на юге постепенно были ассимилированы уйгурами [9].

В ходе своего эволюционного процесса уйгуры учреждали свои государственные структуры. Первый уйгурский каганат, образованный на Хангае в 323 году, просуществовал два века. После столетнего перерыва в 523 году возник второй уйгурский каганат, который просуществовал 80 лет, прежде чем быть разгромленным тюркским каганатом в 603 году. В 743 году, на обломках Восточно-тюркского каганата в Северной Монголии, появился Третий уйгурский каганат, который устоял до 840 года, пав под напором древних хакасов.

Третий уйгурский каганат, хотя и оставался феодальным государством с некоторыми родоплеменными чертами, признаки родовых отношений в нем угасали. Образование каганата и введение наследственной власти для кагана представляли собой новый этап в этническом и политическом развитии уйгуров. Принятие самоназвания "уйгуры" стало важным выражением этапа развития осознания необходимости этнического и политического единства. Образованное объединение, приобретшее общее название "уйгуры", проявило себя как более устойчивое этническое образование, заменяя родоплеменные союзы национальной идентичностью и перемещаясь в область общественного развития от родовых отношений к феодальным [6, с.119].

В период Третьего уйгурского каганата наблюдался заметный прогресс в развитии земледелия, скотоводства, а также различных видов промыслов и ремесел. Памятники того времени свидетельствуют о уникальности уйгурской цивилизации. Хотя материальная культура уйгуров имела корни в центральной Азии, они сыграли ключевую роль в внедрении оседлой цивилизации в степные районы, строя обширные многоквартальные города и крепости.

Уже в начале V века уйгуры обладали развитой культурой, собственной письменностью, которая развивалась на основе согдийского письма. Вместе с согдийской письменностью они также приняли манихейство из Запада. Вступив в 762 году в манихейственную веру, уйгурское общество внедрило в себя элементы согдийской культуры, включая живопись.

После краха Третьего уйгурского каганата в 840 году, уйгуры учредили государство с центром в Турфане на территории Восточного Туркестана. Государство в Восточном Притяньшанье (IX-XIV века) достигло высокого уровня развития в различных сферах. Общая площадь государства превышала 500 000 квадратных километров, простираясь от Кучара на западе до Хами на востоке, от Урумчи на севере до Хотана на юге. В период с 902 по 1036 год формировалось Уйгурское Ганьчжоуское государство, а в XI-XII веках существовало уйгурское Кучарское княжество [3, с.72-73].

До принятия ислама уйгуры исповедовали буддизм, манихеизм и маздокизм. Культура буддийской Кашгарии постепенно обогащалась влиянием Средней Азии, Ирана, Византии, заимствованием из сирийской, согдийской и других культур азиатского средневековья.

Весьма ярко свои впечатления от раскопок турфанского городища 7-8 веков изложил в 1909 году немецкий исследователь Восточного Туркестана, А. Фон Лекок. В своих замечаниях об архитектуре Кашгарии того времени археолог отмечает преобладание западно-азиатских и в некоторой степени индийских черт. Экспедиция из Германии выявила значительное количество письменных памятников периода 7-8 веков, среди которых преобладают тексты на токхарском, персидском, согдийском, сирийско-несторианском и индийском языках. Замечено, что китайские и тибетские документы представлены в меньшей степени.

Необходимо учесть уникальные события в истории турфанского оазиса после III века. В этот восточно-кашгарский город проникало китайское или тюркское культурно-политическое влияние при благоприятных условиях. Городом управляла смешанная династия уйгуро-китайского происхождения, и в нем существовала китайская колония. Впрочем, до некоторого момента тюркское культурное влияние проявлялось ограниченно, возможно, из-за относительной молодости собственно тюркской культуры. Раскопки, проведенные экспедицией Лекока, также свидетельствуют о культурном влиянии империи Тан, которая, возможно, совместно с восточными тюрками, создала в Турфане имперский округ Сичжоу. Влияние Китая и тюрок в других оазисах оказалось незначительным [5, с. 218].

С 9 века тюркское влияние в культуре Кашгарии стало более выразительным, когда западные тюрки, впоследствии возглавляемые династией караханидов, подчинили себе города и оазисы западной части Кашгарии. В это время уйгуры, переселившись с Орхона, окрепли в 840 году на северных склонах Восточного Тяньшаня, основав столицу в Бешбалыке (рядом с современным городом Гучен). В этом новом уйгурском государстве включались Кумул, Турфан, Карашар; Турфан, известный как Кочо, стал второй столицей этого нового уйгурского государства.

С начала 10 века западная часть Кашгарии постепенно подвергалась исламизации, в то время как восточные уйгуры приняли буддизм от местного индоевропейского населения [2, с.28].

В истории развития уйгурского языка выделяются три этапа:

• древний, состоящий из двух периодов – древнейшего (до 5 в.н.э.) и древнего (6-11 вв.);
• средневековый, распадающийся на два периода: раннесредневековый (11-14 вв.) и позднесредневековый (14-18 вв.);
• современный, делящийся на новый (18-19 вв.) и новейший (20 в.).

Исследование влияния религии и культуры на эпоху написания каменных скрижалей древних уйгуров представляет собой важную задачу, требующую серьезного анализа и внимательного изучения. Каменные скрижали, оставленные этим народом, представляют собой ценный исторический и культурный источник, позволяющий нам глубже понять их мировоззрение, религиозные убеждения и социокультурный контекст.

Одним из ключевых факторов, оказывающих влияние на написание каменных скрижалей, является религиозная практика. Уйгуры, будучи тюркским народом с богатым историческим наследием, исповедовали различные формы традиционного тюркского шаманизма, буддизма и манихейства. Эти религиозные течения оказывали значительное воздействие на культурные выражения и искусство, включая создание каменных скрижалей.

Символика и изображения на скрижалях часто отражают религиозные мотивы и представления уйгуров. Например, бодрствующие изображения бодхисаттв, мудрецов и духовных символов часто встречаются на этих каменных памятниках. Это свидетельствует о влиянии буддизма на духовную жизнь уйгуров и их стремлении сохранить свою религиозную идентичность.

Главное влияние моего исследования по лингвистической характеристике и контент-анализу древних уйгурских каменных табличек заключается в обнаружении уникальных языковых особенностей и содержательных нюансов, предоставляющих новый взгляд на этнолингвистическую динамику и культурные аспекты той эпохи.

В результате тщательного анализа текстов уйгурских каменных табличек становится очевидным, что фонетические и лексические особенности отражают уникальные аспекты языкового развития и культурного взаимодействия в данной эпохе. Особенно примечательными являются вариации в произношении и заимствования из близких языков, подчеркивающие интенсивность языковых контактов и культурных обменов.

Внимательный анализ уйгурских каменных табличек привел к удивительному открытию фонетических вариаций, явно свидетельствующих о влиянии различных языковых групп, и, в частности, о заимствованиях из тюркских языков. Погрузимся в детали, рассмотрев слово "бар", используемое в уйгурском языке для обозначения пути или дороги.

На табличках мы обнаруживаем удивительные фонетические варианты этого слова, такие как "пар" или "фар". Эти изменения в произношении явно указывают на воздействие тюркских фонем, что подчеркивает тесные языковые связи с этой языковой группой. Например, мы можем предположить, что звук "б" в слове "бар" подвергся воздействию тюркской фонемы "п" или "ф", что предоставляет важный ключ к пониманию процессов языковой ассимиляции в этом историческом контексте [4, с.102].

Эти фонетические вариации не являются случайностью, а, наоборот, свидетельствуют о богатстве и гибкости уйгурского языка под воздействием различных языковых воздействий. Это может быть интерпретировано как результат не только лингвистического влияния, но и культурного обмена, который происходил в это время. Такие изменения в языковой структуре отражают динамику и эволюцию общества, где язык является неотъемлемой частью культурного наследия.

При анализе уйгурских каменных табличек вызывает особый интерес влияние иранских элементов на лексический арсенал. Это воздействие проявляется в расширении уйгурского языка за счет заимствования иранских терминов, что предоставляет нам уникальный взгляд на культурные взаимодействия и обмен идеями в тот период.

На одной из табличек мы обнаруживаем употребление слова "дари", что в уйгурском языке может быть интерпретировано как "дар" или "подарок". Это слово представляет собой отчетливый след иранского влияния, так как "дар" является термином из иранских языков. Это заимствование может быть рассмотрено не только как лексическое обогащение, но и как показатель культурного обмена между уйгурским и иранским народами.

Этот пример подчеркивает гибкость уйгурского языка в адаптации и восприятии новых концепций через лингвистическую призму. Иранские элементы, внедренные в лексический арсенал, несут не только значения слов, но и культурные ассоциации, которые добавляют глубину и разнообразие в образ мышления уйгурского общества.

Заметны воздействия синотибетских языков, выраженные в использовании иероглифов и метафор. На табличках обнаружены символы, напоминающие китайские иероглифы, которые, вероятно, служили для передачи концепций или идей из китайской культуры.

В ходе глубокого контент-анализа старых уйгурских каменных табличек выявлены неотъемлемые семантические поля, которые олицетворяют религиозные, экономические и социокультурные измерения того времени. Эти аспекты бросают свет на многообразие повседневной жизни уйгурского общества и позволяют взглянуть на их мир глазами времени.

Анализ уйгурских каменных табличек выявил неотъемлемую связь между текстами и религиозными практиками уйгурского общества древности. Особый интерес вызывают термины, например, "намаз" и "дуа", которые явно ассоциируются с мусульманскими ритуалами и молитвами.

На одной из табличек мы обнаруживаем использование термина "намаз", что является ключевым словом для обозначения обязательной молитвы в мусульманской традиции. Этот термин не только отражает повседневную религиозную практику, но и указывает на глубокое внедрение и почитание ислама в уйгурском обществе.

В дополнение к этому, термин "дуа", который обозначает молитвенное обращение к Аллаху, также присутствует в текстах табличек. Это слово является неотъемлемой частью мусульманской традиции, где верующие обращаются к Аллаху с благословениями, просьбами и поклонением. Присутствие "дуа" на табличках подчеркивает религиозную гармонию и ее интеграцию в ежедневную жизнь уйгурского общества.

Семантические поля, связанные с экономическими аспектами, также проявляются в текстах. В некоторых случаях встречаются термины, указывающие на торговые операции и обмен товаров. Например, слово "базар" встречается в контексте обозначения рыночных сделок, что подчеркивает значимость торговли в уйгурской культуре.

Социокультурные аспекты представлены в текстах через упоминания о традиционных обычаях и обрядах. Например, встречаются термины, связанные с свадебными обрядами, праздничными торжествами и семейными ценностями. Такие слова, как "никах" или "мешджлис", могут указывать на связь с брачными обычаями и семейной жизнью.

Одним из волнующих аспектов, оказавшихся в центре внимания моего исследования, является использование таинственных символов и метафор в текстах уйгурских каменных табличек. Эти изображения, в особенности животных и природных элементов, несут глубокие символические значения, которые раскрывают уйгурские космологические представления и культурные установки.

На определенных табличках обнаружены изображения льва, который, согласно моему анализу, может служить символом силы, мужества и воинственности. В контексте уйгурской культуры, лев может ассоциироваться с защитой и героизмом, что говорит о глубоком культурном понимании животных как символов качеств и ценностей, важных для данного общества.

Другие таблички содержат изображения древесных элементов, таких как деревья или ветви, что, вероятно, имеет космологическое значение. В уйгурской ментальности деревья могут символизировать жизненную силу, рост и связь с природой. Эти изображения, таким образом, могут воплощать культурные установки, связанные с уважением к природе и циклам жизни.

Также выявлены изображения солнца и луны, которые, скорее всего, несут символическую нагрузку, связанную с космическими представлениями. Солнце может символизировать свет, энергию и жизнь, в то время как луна может ассоциироваться с тайнами и мистическими аспектами культуры.

В результате моего исследования древних уйгурских каменных табличек, я пришел к ряду ключевых выводов, которые не только расширяют наши знания о языковых особенностях, но и предоставляют ценный взгляд на культурные и космологические аспекты уйгурского общества того времени.

В лингвистическом аспекте, обнаружены явные следы языковых контактов и влияний, проявившихся в фонетических и лексических вариациях. Эти изменения указывают на интенсивные культурные обмены с тюркскими, иранскими и синотибетскими языками, что свидетельствует о многогранности и многокультурности уйгурского общества того периода.

Контент-анализ выявил семантические поля, связанные с религиозными, экономическими и социокультурными аспектами. Религиозные темы, выраженные через термины, связанные с молитвами и ритуалами, подчеркивают значимость духовной составляющей в жизни уйгуров. Экономические аспекты, отраженные в терминах торговли и обмена, указывают на важность экономических взаимосвязей. Социокультурные элементы, выявленные в обычаях и символах, предоставляют глубокий взгляд на традиции и ценности уйгурского общества.

Список литературы:

1. Кайдаров А.Т. Развитие современного уйгурского литературного языка. М.: Алма-Ата, 1969. С.16.
2. Тихонов Д.И. Хозяйство и общественный строй Уйгурского государства 10-14 вв. М-Л., 1966. С.29.
3. Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века. Изд-во Московского университета, 1969. С.86.
4. Иоганнес Фридрих. История письма. М. 1989. С.167.
5. Валиханов Ч.Ч. Собр.соч. в 5-ти томах. Т.1.: Алма-Ата. 1961, С.324.
6. Златкин И.Я. История джунгарского ханства 1635-1758 гг. Изд. 2-е, М., 1983. С.237.
7. Валиханов Ч.Ч. Собр.соч. в 5-ти томах. Т.2.: Алма-Ата. 1962. С.31.
8. 呂思勉《中國通史》，台灣五南出版，2019年，ISBN 9789577634368
9.  楊志玖《元代回族史稿》，中國天津南開大學出版社，2003年。