АНТИЛАТИНСКАЯ ПОЛЕМИКА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ. АНАЛИЗ РЕАКЦИИ РУССКОГО ДУХОВЕНСТВА НА «ВЕЛИКУЮ СХИЗМУ» 1054 ГОДА

АННОТАЦИЯ

Данная статья посвящена реакции видных представителей Русской Православной Церкви на раскол христианской Церкви на Восточную Православную и Западную Католическую в 1054 году. Данное событие было воспринято неоднозначно ввиду многих факторов социальных взаимоотношений Руси со странами Востока и Запада.

Так или иначе, подчинение Русской митрополии Константинопольскому патриархату способствовало становление резко негативной антилатинской позиции русского духовенства. На фоне происходивших событий стали появляться письменные документы и сочинения русских церковных иерархов, осуждающие позицию Рима. Подробное многоаспектное историографическое, богословское и филологическое рассмотрение данных памятников славянской письменности на территории Древней Руси отобразит сложившуюся историческую конъюнктуру русского общества в период с XI по XIII вв.

ABSTRACT

This article is devoted to the reaction of prominent representatives of the Russian Orthodox Church to the split of the Christian Church into Eastern Orthodox and Western Catholic in 1054. This event was perceived ambiguously due to many factors in the social relations of Rus' with the countries of the East and West.

One way or another, the subordination of the Russian Metropolis to the Patriarchate of Constantinople contributed to the formation of a sharply negative anti-Latin position of the Russian clergy. Against the background of the events, written documents and writings of Russian church hierarchs began to appear, condemning the position of Rome. A detailed multi-aspect historiographic, theological and philological examination of these monuments of Slavic writing on the territory of Ancient Rus' will reflect the current historical conjuncture of Russian society in the period from the 11th to the 13th centuries.

Ключевые слова. русская письменность, антилатинская полемика, Великая Схизма, XI век, опресноки, Filioque, Русская Православная Церковь.

Keywords. Russian writing, anti-Latin controversy, the Great Schism, XI century, unleavened bread, Filioque, Russian Orthodox Church.

Будучи одной из церковных провинций Константинопольского патриархата, Русская митрополия не могла остаться в стороне от раскола 1054 г. Целый ряд представителей духовенства Древней Руси стали участниками дискуссии с латинянами. До нас дошли антилатинские произведения киевских митрополитов Ефрема [15, с. 53-53; 17, с. 87-90], Георгия (1062 ‒ не ранее 1073), Иоанна II (около 1077 – 1089), Никифора I (1104–1121), переяславского митрополита Леонта (до 1071/1072) (создано, по всей видимости, еще до поставления на кафедру) [23, с. 280-303]; сочинение Феодосия Печерского (ум. 1074) (атрибуция сомнительна; более вероятно авторство Феодосия Грека, игумена Киево-Печерской обители в середине XII в.) [6, с. 170-173; 23, с. 295]. Согласно мнению Г. Подскальски, основными темами указанной полемики стали, во-первых, перечисления конкретных «заблуждений латинян», во-вторых, события раскола и, в-третьих, нормативное отношение православных к представителям Западной Церкви [23, с. 280].

Митрополичьи полемические трактаты в оригинале были написаны на греческом языке и по содержанию соответствовали тем антилатинским сочинениям, которые тогда создавались на Востоке. Не все из них переводились на славянский язык. Так, например, на сегодняшний день неизвестны переводы сочинений митрополитов Ефрема и Леона, что позволяет говорить об отсутствии большого интереса к данной полемике со стороны древнерусского читателя. Возможно, по этой же причине антилатинские трактаты русских митрополитов или выдержки из них не нашли отражения Кормчей книге.

Начало антилатинской полемики на Руси обычно связывают с именем киевского митрополита Ефрема, возглавившего кафедру в середине 50-х годов XI в. Есть основания полагать, что он инициировал созыв собора в Киеве для обсуждения проблемы разделения Церквей. На нем глава Русской митрополии мог проинформировать присутствующих о пребывании папских легатов в столице Византии и о решениях Константинопольского Собора 24 июля 1054 г. [15, с. 53-53]. С деятельностью этого Киевского собора исследователи связывают составление антилатинского сочинения митрополита Ефрема – «Данное написание Ефрема, боголюбивейшего митрополита России, на посрамление, совершаемого латинами, вопреки [правилам], действующим в нашей святой, вселенской Божией Церкви по евангельским и отеческим преданиям» [37, с. 107-123]. Его текст был обнаружен И.С. Чичуровым в составе сборника канонического содержания XIII–XIV вв. В своем сочинении митрополит Ефрем, следуя примеру Константинопольского патриарха Михаила Кирулария, приводит двадцать восемь обвинений против латинян, которые условно можно разделить на несколько групп (догматические, канонические, литургические, обрядовые).

Догматический аспект полемики представлен следующими претензиями к Западной Церкви: прибавление Filioque к древнему Символу веры; недостаточное почитание святых икон; именование Богородицы Святой Марией. Основной упор Ефрем делает на канонические и литургические разногласия. К первым относятся следующие положения: участие священнослужителей в войнах; общедоступность алтаря; употребление удавленины и крови, мяса хищных зверей; использование разноцветных шелковых тканей для изготовления одежды священнослужителей, ношение ими перчаток и перстней; сотворение неверного крестного замени; целибат дьяконов и священников; признание богослужебными только трех языков; браки между близкими родственниками.

Обширны и литургические обвинения. К ним относятся следующие вопросы:  употребление опресноков; субботние посты; сокращение времени Великого поста (начинается в среду 1-й седмицы); отсутствие Сырной седмицы; послабления в посте – употребление в Страстную пятницу молочных продуктов и яиц; опускание «Аллилуиа» от среды 1-й седмицы Великого поста до Пасхи; многократное совершение литургии одним священником в один день; послабления в посте для архиереев и монашествующих; ненормированные сроки Великого поста в разных областях Западного мира.

Последняя группа разногласий связана с церковными таинствами и обрядами. Главный упор митрополит Ефрем делает на Таинство Крещения: новообразования в чине Крещения: вложение в уста младенца соли, плевание за левое плечо, наименование людей в честь животных (львов, волков, медведей и проч.); конфирмация – повторное крещение; очистительные обряды, схожие с иудейской традицией. Присутствует и пункт, связанный с обрядом погребения архиереев: пребывание «непогребенными в течение восьми дней, руки укладываются не крестообразно, а вдоль тела, как у иудеев» [37, с. 123-132].

Особенностью сочинения является то, что наряду с общими упреками в адрес Западной Церкви со стороны Константинополя (Filioque, опресноки, целибат), митрополит Ефрем приводит обвинения, которые затрагивали церковную практику Древней Руси. Например, он порицает ограничение круга богослужебных языков лишь тремя общеупотребительными – «Они говорят, что не следует молиться Богу ни на каких других языках, а только на этих трёх: еврейском, греческом и латинском» [37, с. 123-132].

Ефрем является одним из немногих православных полемистов эпохи, кто делает упор на осуждение вассальной зависимости западного духовенства от светских правителей: «И даже до сих пор царь их повелевает всё, что ни пожелает. И во время войны сами архиереи, которых он выдвигает вперёд, встают в строй и воюют впереди всех остальных, не зная, какое дело прилично священникам, а какое правителям, а какое полководцам» [9].

Преемником Ефрема на митрополичьем столе стал грек Георгий. На Русскую кафедру он был поставлен патриархом Константином III Лихудом (1059‒1063). Георгий приехал на Русь не позднее февраля 1063 г. Об этом говорит дата (6070 г.), которая указана в заглавии цикла седмичных поучений Григория Философа, прибывшего в Киев вместе с митрополитом [21, с. 120-121]. С периодом деятельности митрополита Георгия связаны несколько ключевых событий в истории Русской Церкви. «Повесть временных лет» свидетельствует, что при нем состоялось перенесение мощей святых князей-мучеников Бориса и Глеба в новую церковь, построенную князем Изяславом (20 мая 1072 г.) [31, с. 181]. Предположительно, именно митрополит Георгий хиротонисал во епископа Ростовского святителя Леонтия (поставлен, вероятно, в 1073/76 гг.) [27, с. 191-206]. При нем же в 1073 г. была заложен каменный собор и введен Студийский устав в Киево-Печерском монастыре [31, с. 183].

Митрополиту Георгию принадлежат два сочинения, которые сохранились в списках XV в.. Первое сочинение – полемический трактат «Стязание с латиною» [35, с. 191-198]. Он основан на послании Константинопольского патриарха Михаила I Кирулария Антиохийскому патриарху Петру III и сочинении киевского митрополита Ефрема (см. выше). В современной науке нет единого мнения по вопросу о том, было ли данное сочинение Георгия источником послания против латинян киевского митрополита Никифора I и антилатинского произведения Феодосия Печерского (Феодосия Грека) или, напротив, послужил источником для их составления [2, с. 29-58].

«Стязание» разделяется на несколько смысловых частей. Первая часть представлена введением, в котором автор утверждает первенство Константинополя над Римом: «Понеже великый Костантинъ. от Христа приимь царство и вѣра крестьяньская нача оттолѣ болѣ расти же и рапспростиратися всюду. и прѣложися римьское царство. ветхаго Рима. въ Констаньтинъ градъ» [35, с. 191]. Этот тезис митрополит Георгий обосновывает следующими историческими событиями: 1) принятие Константином I Великим христианства и перенос столицы в Константинополь; 2) согласие, царившее в Церкви до VII Вселенского Собора; 3) отпадение Рима от Православия, когда город попал в зависимость от «немцев» [35, с. 191-192].

Далее, по примеру своего предшественника, митрополит Георгий приводит двадцать семь глав, в которых описывает семьдесят заблуждений латинян. Здесь мы вновь наблюдаем характерное для антилатинских сочинений того времени деление «провинностей» Западной Церкви на четыре группы – догматическую, литургическую, каноническую и обрядовую. Следуя предшественникам, Георгий обращает особое внимание на употребление опресноков и хранение евхаристических хлебов в храмах – «Иже опрѣснокы служать и ядять» (Глава 1); «Иже измѣнити слова святого апостола Павла глаголюща сице. малъ квасъ все смѣшение квасить. а си тако глаголютъ малъ квасъ все смѣшение тьлить…» (Глава 7). Кроме того, он затрагивает вопрос введения Filioque – «Иже въ святѣмь правилѣ. рекше «вѣрую въ единаго Бога». таковаго приложениья творити злое, злѣ и бѣдиѣ смысляще…» (Глава 5), и целибата – «Иже възбраняти женитися дьякомъ, иже хотять стати попы…» (Глава 8); «Иже епископы ихъ женятся, а попове ихъ наложници имоуть…» (Глава 12); критикует непочитание «латиной» мощей и икон – «Иже не хотять мощемъ святыхъ кланятися…» (Глава 23); «Иже святыхъ иконъ въображеныа на мраморѣхъ и на помостѣхъ церковныхъ написають не да я почьтять…» (Глава 24).

К осуждениям частного характера автор относит следующие практики западного духовенства: бритье бород клириками и монахами – «Иже постригають бороды своя бритвою…» (Глава 2); ношение епископами перстня – «Иже носити пьрстень епископу на роуцѣ. яко извѣтъмь жены. церкви поимающа…» (Глава 10); внесение изменений в Таинство Крещения – «Иже сыпати крещаемымъ от нихъ соль въ оуста, и не наричаютъ имене в крещеньи епископи. и попове по имени святого. или святыя, нъ имьже мати наречеть, в тоже имя и крестять. а не якоже святии отци оуставиша» (Глава 22); участие епископов и клириков в военных действиях – «Иже на воиноу ходити епископамъ и попомъ. и свои роуцѣ кръовью оскверняти егоже Христосъ не повелѣ» (Глава 11).

Вторым сочинением автора являются «Ответы Георгия, митрополита Киевского, на вопросы игумена Германа» («Неведомых словес изложено Георгием, митрополитом Киевским, Герману игумену вопрошающу, оному же поведаюшу»), обнаруженные в 2001 г. Л. В. Мошковой в рукописи середины XV в. Сочинение принадлежит древнерусскому литературному жанру вопрошания, который представляет собой ответы авторитетного духовного лица на вопросы современника, связанные с христианским богослужением и частной жизнью. В сохранившейся рукописи представлены только ответы митрополита Георгия, вопросы собеседника опущены [20, с. 233-255].

Среди прочих ответов, есть такие, которые ограничивают церковное и бытовое общение с латинянами. Так, митрополит запрещает причащаться «у латыни», совершать совместную молитву, пить из одной чаши и есть из одного сосуда [20, с. 240]. Кроме того, глава Русской Церкви считает недостойным для православного христианина находиться в латинской церкви и «пениа их слушати» [20, с. 241].

Около 1078 г. Киевскую кафедру возглавил грек Иоанн II.  Он родился в Константинополе и принадлежал к знатному византийскому роду. Иоанн носил высокий придворный титул протосинкелла и, как его предшественники Ефрем и Георгий, являлся членом императорского сената. Потомком Иоанна был известный поэт, агиограф и полемист первой половины XII в. Феодор Продром, который в автобиографическом произведении так отзывался о своих предках: «Мне выпала честь иметь деда, соименного Предтече (Προδρομώνυμος), и дядю по имени Христос, предстоятеля Русской Церкви, искусного в слове» [1, с. 479-480]. Исключительно высокую оценку образованности и христианским добродетелям митрополита дает летописец: «Бысть же Иоанн муж хытр книгам и ученью, милостив убогым и вдовицям, ласков же ко всякому богату и убогу, смерен же и кроток, молчалив, речист же книгами святыми, утешая печальныя, и сякого не бысть преже на Руси, ни по нем не будет сяк» [31, с. 208].

Перу митрополита Иоанна принадлежат два произведения, затрагивающих антилатинскую проблематику: «Послание папе римскому Клименту III» (ок. 1085/86 г.) [18, с. 169-186] и «Правило церковное Иакову черноризцу» [19, с. 1-20]. Эти произведения стали прямым откликом на разделение Восточной и Западной Церквей в 1054 г.

Послание, написанное в уважительном тоне, адресовано «по всему священному и святому брату и съслужебнику Клименту, папе ветхаго Рима» [20, с. 169]. Оно является ответом на несохранившееся письмо Климента III (1080‒1100), который был соперником папы Григория VII. После смерти последнего Климент предпринял попытки добиться признания со стороны других кафедр, чтобы укрепить свой авторитет. К числу таких попыток можно отнести контакты, нацеленные на преодоление церковного раскола. Хотя стремление Климента III наладить взаимодействие с Константинополем и Киевом не имела результата, сочинение Иоанна II занимает важное место в полемике того времени. Дипломатичное по форме, но твердое по сути, оно обращает внимание своего корреспондента на догматические и обрядово-дисциплинарные уклонения латинян, с точки зрения Восточной Церкви [18, с. 169-186; 25, с. 76].

По словам митрополита, Климент III «признавал и восхищался учением нашей православной и непорочной веры» и надеялся на скорое примирение с Константинополем в целях утверждения своего рукоположения. Вероятнее всего, это обращение папы было связано с политическими контактами киевского князя Всеволода Ярославича (1078–1093) и германского императора Генриха IV (1084–1105) [14, с. 544-547].

Особенностью данного сочинения Иоанна II является тактичная и сдержанная интонация. Митрополит не демонстрирует враждебности, не ищет виноватого, а напротив, пишет о своем искреннем непонимании причин схизмы: «Не вемь бо, кый бесъ лукавъ же и завистливъ, и истинне врагъ и благочестиа супостатъ, иже таковаа пременивъ, и братскую вашу и нашу любовь пременивъ, отвръже всего хрестианскаго съвъкуплениа! Не бъхма бо реку не хрестьяны вы (хрестьяны убо васъ божиею благодатию из начала знаемъ), но еже не въ всемъ веру держите хрестьанску, но въ мнозе разделяетеся» [18, с. 170-171]. Само послание основано на антилатинских документах IX–XI вв. – Энциклике святителя Фотия Восточным патриархам, трудах патриарха Михаила Кирулария и его сподвижников (Никиты Стифата и Льва Охридского), а также трудах предшественников по кафедре – киевских митрополитов Ефрема и Георгия.

Главная идея данного сочинения митрополита Иоанна II – показать несостоятельность канонических правил и особенностей католического обряда. Здесь же звучит нежелание обострять затянувшуюся полемику в сфере несущественных вопросов: «Хотелъ есмь и о удавленыхъ и о нечистыихъ животныхъ написати ти, и о мнисехъ, ядущихъ мяса, но си убо последи и подобнаа симъ, яже дажь Богъ последи исправити» [18, с. 185].

По мнению автора, существующие несогласия и противоречия можно преодолеть. Отмечается и возможность восстановления утраченного единства: «И подобаетъ твоему священьству къ патриарху Констянтина града, твоему брату по духу, послати и всяко тщание показати, да раздрушатся съблазни, и въ едино намъ единение быти» [18, с. 174]. Святитель предупреждает об опасности впасть в куда более страшный грех вражды: «Блюдетеся, да не соблазьн от сего или вражда велика и злопоминанье родиться: подобаеть бо от болшаго зла изволити меншее» [18, с. 174]. Общий миролюбивый тон этого сочинения Иоанна II ставит его в один ряд с посланиями Антиохийского патриарха Петра III (1052–1056 гг.) и Иерусалимского патриарха Симеона II (1084–1106 гг.)

Автор существенно сокращает список «заблуждений» латинян.  Сокращение всех обвинений Западной Церкви до шести основных, по мнению Г. Подскальски, свидетельствует о «известной экуменической терпимости и церковно-политической мудрости митрополита Иоанна» [23, с. 280-303]. Глава Русской Церкви выделяет следующие претензии: посты в субботы; уменьшение периода Великого поста; целибат священнослужителей; отделение конфирмации (Миропомазания, совершаемого епископом) от таинства Крещения; служение на опресноках; включение Filioque в Символ веры.

Основа аргументации святителя – канонические правила, основанные на решениях соборов единой Церкви, признанных Римом. «Въ техже святыхъ съборехъ вси папеже, достойни святого Петра седалища, единосмыслено въследоваша и съпохвалиша», – пишет Иоанн II. Только в вопросе о целибате Киевский митрополит ссылается на решения Гангрского поместного собора [18, с. 177-178].

Второе произведение Иоанна II адресовано некоему монаху Иакову («Иоана митрополита русьскаго, нареченаго пророкомъ Христовымъ, написавшаго правила церковная отъ святыхъ книгъ въ кратце Иакову черноризьцю» [5, с. 181]). Существует предположение, что под именем «Иакова черноризьца» скрывается известный писатель того времени Иаков Мних – автор «Памяти и похвалы кн. Владимиру» [16, с. 474]. Сочинение содержит тридцать семь ответов; тематически они не связаны и затрагивают разные стороны христианской жизни: от бытовых домашних вопросов до особенностей совершения богослужения. Большое внимание автор уделяет еще живущему на окраинах Древней Руси язычеству.

В контексте полемики с Западом сочинение митрополита Иоанна созвучно ответам митрополита Георгия, но при этом для него характерны более мягкими формулировками.

В Канонических ответах Иоанна II присутствуют два антилатинских положения. Первое затрагивает тему употребления опресноков. Оно общее, возбраняющее православным причащаться у латинян, а священнослужителям – совершать совместное богослужение: «И си иже опресноком служать… сообшатися с ними или служити не подобаеть» [19, с. 3]. При этом автор более снисходителен, нежели его предшественник митрополит Георгий. Так, он пишет: «ясти же с ними, нужею суще, Христовы любве ради, не отинудь възбранно» [19, с. 3]. Это уточнение указывает на экуменические взгляды святителя, продиктованные, возможно, политическим аспектом. Иоанн II предупреждает православных христиан, что от излишней ревности «зблазьнъ от сего, или вражда велика, и злопоминанье родиться: подобаеть от болшаго зла изволити меншее» [22, с. 138].

Второе положение адресовано непосредственно православным правителям: «Дщерь благовернаго князя даяти замужь въ ину страну, идеже служать опрѣснокы… недостойно и зѣло неподобно правовѣрнымъ» [3, с. 82]. Возможно, этот запрет появился непросто так. Возможно, он был связан с заключением в 1085 г. политического союза между императором Генрихом IV и киевским князем Всеволодом Ярославичем. Это соглашение было направлено против Польши и скреплено браком Евпраксии Всеволодовны с маркграфом саксонской Северной марки Генрихом. M. Д. Приселков по этому поводу писал: «Не разговоры ли о предполагаемом браке императора Генриха IV на Евпраксии (дочери великого князя Всеволода Ярославича), естественно, очень живые и настойчивые в Киеве, вызвали со стороны Иоанна II резкое осуждение?» [28, с. 148]. По всей видимости, митрополичий запрет носил формальной характер, так как подобных примеров женитьбы князей и княгинь на иноверцах было немало.

Канонические ответы митрополита Иоанна II получили известное распространение не только на территории Древней Руси, но и в соседних православных странах – Болгарии и Сербии [32, с. 21]. В первой трети XVI в. посол Священной Римской империи Сигизмунд фон Герберштейн выполнил перевод этого текста на латынь и ранненововерхненемецкий язык [4, с. 174-176].

Антилатинскую полемику продолжил преемник Иоанна II на митрополичьем столе Никифор I. Он прибыл на Русь 6 декабря 1104 г. В этом же месяце в Софийском Киевском соборе было совершено его настолование. По словам М. Д. Присёлкова: «Поставление Никифора на Киевскую кафедру принесло значительное оживление церковной жизни на Руси» [28, с. 172].

Среди важнейших церковно-административных действий митрополита необходимо выделить сразу несколько аспектов. Первое – хиротонии. Их было больше, чем у предшественников Никифора, что говорит об активном взаимодействии архиерея с русскими князьями Святополком Изяславичем и Владимиром Всеволодовичем Мономахом. Стараниями Никифора I в 1108 г. состоялось общерусское прославление преподобного Феодосия Печерского[31, с. 283]. 2 мая 1115 г. при участии митрополита было совершено торжественное перенесение мощей святых князей-мучеников Бориса и Глеба в новую каменную церковь, выстроенную на средства черниговского князя Олега Святославича в Вышгороде [8, с. 358-360].

Митрополиту Никифору I приписывают авторство двух антилатинских сочинений: «Послание от Никыфора митрополита Киевского к Владимеру князю всея Руси, сыну Всеволожу, сына Ярославля» и «Послание от Никифора митрополита Киевского всея Руския земля, написание на латыну к Ярославу, князю муромскому, Святославичю, сына Ярославля о ересех» [24, с. 97-108]. В контексте межцерковных споров эти произведения являются посланиями, которые содержат ответы на вопросы русских князей о разногласиях между Православной и Католической церквями после Великой схизмы. Оба сочинения дошли до нас в списках конца XV – XVII в.; в оригинале они были написаны на греческом языке, а затем переведены на русский.

Существует предположение, что послание к Владимиру Мономаху было написано около 1112 г. по случаю бракосочетания его дочери Евфимии с венгерским королем Кальманом I Книжником (1095–1116) [28, с. 174]. Нельзя исключать и тот факт, что оно могло отразить реакцию митрополита на конфликт Владимира с Византийской империей (1116), что привело к сближению Руси с «латинским» миром. Текстуально послание схоже с сочинением митрополита Георгия «Стязание с латиною» (см. выше).

Начинается послание к князю Владимиру такими словами: ««Въпрашал еси нас, благородный княже, како отврьжени быша латина от святыя съборныя и правоверныя Церкве» [31, л. 269]. Это вступление позволяет относить сочинение Никифора I к жанру вопрошания. По словам митрополита, существовала единая Церковь, но потом «немцы» и неутвержденные в истине «впадоша в вины различны многи»» [25, с. 71]. Всего насчитывается двадцать таких «вин». Они полностью или частично совпадают с теми разногласиями, которые обозначены в «Стязании с латиной» и послании константинопольского патриарха Михаила I Кирулария к антиохийскому патриарху Петру III. Отличается сочинение Никифора I своей концовкой, где автор, обращаясь к Владимиру, говорит: «яко(ж) бы ты княже сѣдя здѣ, в сеи своей земли, воеводами и слугами своими дѣиствуеши по всеи земли…» [31, л. 274], – то есть указывает на то, что «князь от Бога избран и поставлен Им властвовать, чтобы защищать правоверие» [10, с. 626].

Второе послание Никифора I адресовано сыну киевского князя Святополка Изяславича (1093–1113) Ярославу (ум. 1123), который был женат на дочери венгерского короля Ласло I Святого (1077–1195). Митрополит обращал внимание, что владения Ярослава граничат с Польшей, которая привержена латинским традициям: «понеже земля Лядская в сосѣдех у тебе есть, живущие же на ней суть оплатки служащи и латинское приали учение, добрѣ рекох ниизвѣщаю ти, которые ради вины святыя соборныя апостслъския церкви отступиша» [25, с. 73].

Среди прочего Никифор I обвиняет Западную Церковь в следующих заблуждениях: 1) неверное именование Богородицы: «Пречистыя нашея Владычицы и Богородицы Марии не Богородицею нарицают, но токмо святую Марию наречет»; 2) искажение Таинства Крещения: «А по крещение кого-либо плюютъ на руку его десную, перстомъ размѣсивъ слины и мажет у крестившагося в мира мѣсто»; «А крестящагося не нарицают ему имени, но звѣрина имъ имена наричютъ: Левъ, Пардус и прочих звѣреи имена»; 3)  отложенное погребение епископа: «А иже умирающия епископи их не погрѣбают в той день, но держат 8 днии, дондеже приидет вся область его…» [25, с. 71]; 4) практика обмена («измены») в браке: «Ти же творят се измѣну в свадбах: давъ дочерь свою замуж и паки поймают свата своего дочерь за свои сынъ, или за брата своего, или за ближняго своего» [25, с. 75-76]. После перечисления «вин» митрополит подытоживает: «Того ради не приемлет их святая Церкви соборная во единение приобщению, но, аки уд изгнил и неисцелен, отвергоша и отрезавше от себя святи Апостоли и отцы» [25, с. 75-76]. Православным «не достоит пити ни ясти с ними». В случае же совместной трапезы для латинян нужно поставить на стол отдельную посуду. При этом Никифор I рекомендует князю воздерживаться от таких трапез.

К антилантинским сочинениям предстоятелей Руссской Церкви примыкает тракта титулярного переяславского митрополита Леонтия. Он известен в 11 списках и только на греческом языке. Это произведение представляет собой опровержение основных положений послания папы Льва IX к патриарху Михаилу I Кируларию , которое было составлено кардиналом Гумбертом. По всей видимости, Леонтий ориентировался не на русскую, а на западноевропейскую аудиторию.  На это указывают и постоянные обращения автора к «римлянам, сиречь латинянам».

Трактат состоит двадцати глав. По содержанию они делятся на две практически равные части. Первая – «На опресноках», включает тринадцать глав и посвящена критике совершения Евхаристии на пресном хлебе. Вторая часть затрагивает прочие «вины» латинян канонического и литургического характера: 1) субботний пост (глава 14); 2) полная литургия во время Великого поста (главы 15–17); 3) браки и целибат священнослужителей (глава 18); 4) употребление удавленины (глава 19); 5) учение о Filioque (глава 20).

Таким образом, сочинение Леонтия повторяет основные положения антилатинских произведений русских митрополитов. Отличается оно лишь нестандартной подачей материала – обращением не к собственной православной пастве, а к представителям Римской Церкви.

Переяславский митрополит Ефрем, преемник Леонтия, представлял противоположный вектор православно-католического диалога. Он был приближенным киевского князя Изяслава Ярославича (1054–1078, с перерывами). После принятия монашества уехал в Константинополь, откуда переслал преподобному Феодосию Печерскому список устава Студийского монастыря. Около 1076 г. Ефрем вернулся на Русь и был поставлен Переяславским митрополитом. В период своей церковно-административной деятельности он тесно сотрудничал с княжеской властью, принимал участие в переговорах византийского правительства о церковном единстве с римским папой Урбаном II (1088–1099). Их результат для Руси оказался несколько иным, чем для Византии: в начале 1090-х гг. Русской церковью был усвоен «латинский» по происхождению церковный праздник в честь перенесения в 1087 г. мощей святителя Николая Чудотворца из византийского города Мир Ликийских в южноитальянский Бари (9 мая, так называемый «Никола вешний»). Более того, участие Ефрема во внешнеполитической деятельности князя Всеволода Ярославича, который вел переговоры с германским императором Генрихом IV (см. выше), «придает известную вероятность предположению архимандрита Леонида (Кавелина), что именно Ефрему принадлежит авторство древнерусской Похвалы святителю Николаю и Слова на перенесение его мощей» [11, с. 38].

Ярким антилатинским сочинением середины XI в. является так называемое «Вопрошание князя Изяслава, сына Ярославля, внука Володимера, игумена Феодосия Печерского монастыря, о латыньстей вере» [26, с. 69-81]. Изначально в отечественной науке вопрос об авторстве этого произведения стоял не так остро. Его написание связывали с именем преподобного Феодосия Печерского. Так, например, Д. А. Толстой в свое время писал: ««Еще в ХI столетии великий князь Изяслав Ярославич обращался с вопросом к Феодосию, игумену Печерскому... Как эти наставления, так и последующие… показывают, что уже русы ХI века были в частых сообщениях с римско-католиками, что православному духовенству весьма известен был дух римско-католической пропаганды, от которой оно старалось оберегать свою паству как поучениями, так и содействием светской власти, постоянной спутницы и помощницы Церкви» [34, с. 10-12]. А советский религиовед Б.Я. Рамм дополнял: «Следует полагать, что появление “Слова” было вызвано беспокойством ее автора, да, очевидно, не его одного, той западной ориентацией, которая обнаруживалась в политических действиях Изяслава… Это усиление антилатинской полемики можно объяснить лишь обстоятельствами сугубо политического, а не церковного характера, такими обстоятельствами, за которыми русские люди не без основания видели призрак опасности вторжения чужеземных захватчиков…» [30, с. 61-62].

Однако спустя время факт авторства стал оспариваться. Некоторые исследователи (Е.Е Голубинский, А.А. Шахматов, А.В. Карташев, А.В. Назаренко и др.) [7, с. 263-264; 13, с. 316, 341; 36, с. 795-884] предположили, что данное сочинение было написано не в XI в. преподобным Феодосием, а в XII в. – другим игуменом Киево-Печерского монастыря – Феодосием Греком (1142–1156). В наиболее ранних списках первой редакции сочинение носит следующее название: «Слово святаго Феодосья. игумена печерьскаго монастыря. о вере крестьяньскои и о латыньскои» [26, с. 70].

На вопрос о том, как следует вести себя с католиками, автор приводит следующие положения:

1. «Вѣре латыньстѣи не прилучаитеся… комканья ихъ бѣгати… норова ихъ гнущатися…», – то есть не принимать латинской веры и учения, не причащаться у католиков;
2. «Своихъ дочереи не давати за нихъ…» – запрет выдавать дочерей замуж за католиков;
3. «Ни с нимъ (католиком) изъ единаго судна ясти, ни пити…» – запрет совершать совместные трапезы.

Феодосий приводит восемнадцать заблуждений латинян. Все они, так или иначе, соотносятся с обвинениями других русских полемистов XI–XII вв. и затрагивают догматические, литургические, канонические и обрядовые вопросы. Автор поднимает проблемы бытового характера (1–3); 2) поста (4–6); 3) совершения Таинств Евхаристии (опресноки), Исповеди, Крещения и Брака, а также обряда Погребения (7, 10, 13–17); 4) целибата (8–9); 5) учения о Filioque (18). В заключении он жестко осуждает двоеверие: «аще ли начнеть непрестанно хвалити и свою и чужю… двоевѣрець близъ есть ереси» [26, с. 78]; а верным чадам Православной Церкви советует остерегаться «кривовѣрныхъ», чтобы не «исполнилася и наша земля злыа тоа вѣры» [26, с. 78].

Как можно видеть из антилатинских сочинений представителей Русской Церкви XI‒XII вв., бытовые контакты населения Руси с Западным миром представляли определенную проблему. Особенно остро она стояла в крупных торговых городах, где проживало западноевропейское купечество, которое имело свои храмы и пользовалось услугами своих священников. Известно, что обращение с просьбой к «варяжскому попу» в Новгороде середины XII в. наказывалось епитимией как проявление двоеверия [19, с. 60]. Существование этой нормы говорит о том, что такие обращения имели место. Но они случались не потому, что новгородцы являлись адептами «латинства», а потому, что они не придавали большого значения расколу 1054 г. На суд новгородского епископа Нифонта был вынесен и другой случай: «оже будеть кыи человѣкъ крещенъ въ латиньскую вѣру и въсхощеть приступити къ намъ» [19, с. 26-27]. Здесь интерес представляет не столько ответ архиерея, который разрешил принимать таковых через миропомазание, сколько сам вопрос, который свидетельствует о практике заключения браков между новгородцами и латинянами.

Политическая практика показала, что целый ряд запретов русских митрополитов не был услышан. Это объясняется чрезвычайно активными внешнеполитическими, династическими и торговыми связями Руси с латинской Европой, которые были характерны для всего домонгольского периода нашей истории. Среди не только политической элиты, но и простых мирян существовала определенная индифферентность по отношению к Великой схизме [12, с. 269-281]. Ситуация стала меняться только после захвата и разграбления латинянами столицы Византии в 1204 г.

Таким образом, являясь одной из церковных провинций Константинопольской Церкви, Киевская митрополия не могла остаться в стороне от событий Великой схизмы. Можно думать, что уже при митрополите Ефреме (1055–1061) в столице Руси состоялся собор, рассмотревший проблему раскола. Представители Русской Церкви активно включились в антилатинскую дискуссию путем написания полемических текстов. Основными темами этих сочинений стало обличение заблуждений латинян, обстоятельства разделения Церквей и нормативное поведение православных по отношению к католикам.

Рекомендации свести к минимуму контакты с латинянами не могли быть тогда в полной мере восприняты населением Руси по причине чрезвычайно активных политических, династических и экономических контактов с Западом. Поэтому в древнерусском обществе долгое время наблюдалась известная индифферентность по отношению к Великому расколу. Ситуация стала меняться только после разгрома западными рыцарями Константинополя в 1204 г.

Список литературы:

1. Hörandner W. Theodoros Prodromos: Hist. Gedichte. W., 1974. S. 23‒24, 479‒480. (605 s.)
2. Баранкова Г. С. «Стязание с латиной» Киевского митр. Георгия // Лингвистическое источниковедение и история рус. языка, 2004. М., 2005. С. 29‒58.
3. Бенешевич В. Н. Древнеславянская кормчая XIV титулов без толкований Т. 1. С. 82. § 13.
4. Герберштейн C. Записки о Московии. М., 2008. Т. 1. С. 174‒176. (776 с.)
5. Древнейший список канонических ответов. Новгородская Кормчая 1280 г. // ПСРЛ. Т. 3. СПб: Типография Эдуарда Праца, 1841. С. 181.
6. Еремин И. П. Из истории древнерусской публицистики XI в. // ТОДРЛ. Т. 2. М.; Л., 1935. С. 34‒38; Т. 5. М.; Л., 1947. С. 170‒173;
7. Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. В 2-х тт. Париж, 1959. Т. 1. С. 263–264.
8. Лосева О. В. Жития рус. святых в составе древнерусских Прологов XII ‒ 1-й трети XV в. М., 2009. С. 358‒360. (473 с.).
9. Макарий (Веретенников), архим. Киевский митрополит Ефрем (1055–1061) // URL: https://azbyka.ru/otechnik/Makarij_Veretennikov/kievskij-mitropolit-efrem/ (дата обращения: 20.03.2023 г.).
10. Макарий (Веретенников), Архим. Печников М. В. Никифор I, митрополит Киевский // Православная энциклопедия. Т. 49. М., 2018. С. 626.
11. Назаренко А. В, Жиленко И. В. Ефрем, митрополит Переяславский. // Православная энциклопедия. Т. 19. М., 2008. С. 38. (С. 36‒40).
12. Назаренко А. В. «Зело неподобно правоверным»: межконфессиональные браки на Руси в XI‒XII веках // Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования) // Древнейшие государства Восточной Европы, 2007 год / Институт всеобщей истории РАН. М.: Русский Фонд содействия образованию и науке, 2009. С. 269‒281.
13. Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования) // Древнейшие государства Восточной Европы, 2007 год / Институт всеобщей истории РАН. М.: Русский Фонд содействия образованию и науке, 2009. С. 316, 341.
14. Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX–XII веков. М., 2001. С. 544‒547.
15. Назаренко А. В. Ефрем, митрополит киевский // Православная энциклопедия. Т. 19. М., 2008. С. 53‒54
16. Назаренко А. В. Иоанн II, митрополит Киевский // Православная энциклопедия. Т. 23. М., 2010. С. 474.
17. Назаренко А. В. Кое-что о двух русских митрополитах XI в. Ефреме Киевском и Ефреме Переяславском // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2019. № 1 (75). С. 87‒90.
18. Павлов. А. С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878, С. 169‒186. (210 с.).
19. Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1 (Памятники XI‒XV вв.) // РИБ., Т. 6. СПб., 1908. Стл. 1‒20. (1466 с.)
20. Первая публикация памятника была выполнена А.А. Туриловым (Турилов А. А. Ответы Георгия, митрополита Киевского, на вопросы игумена Германа ‒ древнейшее русское «вопрошание» // Славяне и их соседи. Вып. 11. Славянский мир между Римом и Константинополем. М., 2004. С. 233–255).
21. Письменные памятники истории Др. Руси: Аннот. справ.-указ. / Ред.: Я. Н. Щапов. СПб., 2003. С. 120‒121. (370 с.)
22. Пихоя Р. Г. Византийский монах ‒ Русский митрополит Иоанн II как канонист и дипломат. // Античная древность и средние века. Свердловск, 1975. Вып. 11. С. 138. (С. 133‒144).
23. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988–1237 гг.). С. 280‒303.
24. Полянский С. М. Богословско-философские взгляды митрополита Никифора // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2001. № 2(4). С. 97‒108.
25. Понырко Н. В. Эпистолярное наследие Др. Руси, XI‒XIII вв.: Исслед., тексты, пер. СПб., 1992. С. 76.
26. Попов А. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян. М., 1875. С. 69‒81.
27. Поппе А. Митрополиты Киевские и всея Руси // Щапов Я. Н. Государство и Церковь Древней Руси XI‒XIII вв. М., 1989. С. 191‒206 (Прил. 1).
28. Присёлков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси, X‒XII вв. СПб., 2003. С. 172. (414 с.)
29. ПСРЛ. Т. 1. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1846. Стб. 181.
30. Рамм Б. Я. Папство и Русь в Х–ХV веках. М.-Л.: АН СССР, 1959. С. 61–62.
31. РНБ. Q.I.265. Л. 269. (Л. 269‒274.)
32. Сперанский М. Н. Из истории русско-славянских литературных связей. М., 1960. С. 21. (236 с.)
33.  Стязание с латиной // Павлов А. С. Критические опыты по истории древней греко-рус. полемики против латинян. СПб., 1878. С. 191‒198.
34. Толстой Д. А. Римский католицизм в России. Т. 1. СПб, 1876. С. 10, 12.
35. Чичуров И. С. Антилатинский трактат Киевского митрополита Ефрема (ок. 1054/55–1061/62 гг.) в составе греческого канонического сборника Vat. Gr. 828. // Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия 2007. Вып. 3 (19). С. 107–123. (С. 107–132.)
36. Шахматов А. А. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. СПб., 1897. Т. 2. Кн. 3. С. 795–884.