РЕПРЕССИВНОЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НА СВЯЩЕНСТВО РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В 1920Е-1930Е ГОДЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ РЫБИНСКОГО АРХИВА)

SOCIAL AND ECONOMIC REPRESSION OF PRIESTS AND SERVANTS OF RUSSIAN ORTHODOX CHURCH IN 1920-1930S (BY RYBINSK ARCHIVE DOCUMENTS)
Цитировать:
Кулаков И.В., Берсенева Л.В. РЕПРЕССИВНОЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НА СВЯЩЕНСТВО РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В 1920Е-1930Е ГОДЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ РЫБИНСКОГО АРХИВА) // Universum: общественные науки : электрон. научн. журн. 2023. 4(95). URL: https://7universum.com/ru/social/archive/item/15282 (дата обращения: 22.11.2024).
Прочитать статью:
DOI - 10.32743/UniSoc.2023.95.4.15282

 

АННОТАЦИЯ

В статье на основе архивных документов из Рыбинского архива показана фактическая картина социально-экономических репрессий священства Русской Православной Церкви в Рыбинском крае Ярославской области в 1920-1930е годы. Дана оценка указанных репрессий с историко-конфессиональной точки зрения и рассмотрено влияние этих событий на современное духовно-нравственное состояние народа и жизни церкви.

ABSTRACT

The article illustrates social and economic repression on priest and servants of Russian Orthodox Church in 1920-1930s in Rybinsk area of Yaroslavl’ region by the documents of Rybinsk Archive. Assessment of the repressions are given from point of historical-confessional orthodox view and discusses the influences of the occasions on the modern religious and moral state of people and Church life.

 

Ключевые слова: история Русской Православной Церкви, гонения на Русскую Православную Церковь в 1920-1930е гг., социально-экономические репрессии священства Русской Православной Церкви.

Keywords: history of Russian Orthodox Church, repressions on Russian Orthodox Church in 1920-1930s, social and economic repressions on priests of Russian Orthodox Church.

 

Репрессивные действия советской власти в отношении «чуждых элементов» начались практически сразу после октябрьского переворота 1917 года. В число контрреволюционеров попало и священническое сословие, с ярлыками «защитников старого строя» и идеологических врагов «светлого будущего», в котором «Бога нет». Насильственные действия в отношении личности архиереев, священников, и мирян чинимые как представителями власти, так и прикрывающимися этой властью криминальных элементов, в первые послереволюционные годы являются трагической страницей истории России, показавшей злобную сущность «пролетарской диктатуры» и «коммунистической идеи» вообще.

В представляемом Вам кратком исследовании,  мы намеренно не будем касаться этой стороны репрессий против православного духовенства и церковного народа, а предполагаем сосредоточиться на примерах репрессивного социального и экономического давления на служителей Церкви, которые последовали за революционными событиями 1917-1918 гг. Также несколько в стороне от нашего рассмотрения останутся события связанные с государственной кампанией по изъятию церковных ценностей в 1922 году (эта тема достаточно подробно изучена и представлена в большом числе исторических и популярных работ) [1].

Законодательные акты новой власти, вышедшие в первые дни и месяцы после октября 1917 года, носили откровенно дискриминационный характер в отношении Русской Православной Церкви и ее верных последователей, в первую очередь священников, монашествующих, церковнослужителей и членов их семей.

В первом же декрете новой власти («Декрет о земле», принят 26 октября 1917 года) утверждается, что изымаются и передаются в управление земельным комитетам и советам на местах «земли монастырские, церковные со всем живым и неживым инвентарем…»[2], то есть не прошло и нескольких часов с момента политического переворота,  и Cов.власть уже начала имущественное (экономическое) притеснение Русской Православной Церкви, изъятие и национализацию церковных земель.

В течение нескольких месяцев вслед за указанным законом вышли еще несколько законодательных актов, которые положили основу социально-экономической дискриминации священства и верных православию граждан России.

Следующим по времени законодательным актом новой пролетарской страны, начавшей борьбу с «религиозными предрассудками» стал Декрет Совета Народных Комиссаров от 23 января 1918 года «Об отделении Церкви от государства…». В соответствии с этим документом Русская Православная Церковь не только отделялась от государства, и становилась отдельным юридическим и экономическим субъектом, но и вся церковная собственность подлежала национализации, т.е. была отобрана в собственность нового государства [3]. И дальнейшее распоряжение храмами, прицерковными зданиями и иными помещениями стало привилегией местных советов и комитетов. В дальнейшем изъятие церковных ценностей (в том числе кампания 1922 года) стало во многом следствием этого первичного нормативного документа.

Закрепление указанных антицерковных норм произошло в Конституции РСФСР 1918 года, которая также создала прецедент разделения общества на граждан, имеющих полный набор гражданских прав и групп населения страны, лишенных права участвовать в «демократическом» процессе выборов, по причине происхождения и/или характера общественной или трудовой деятельности [4].

Всякая власть, находящаяся в конфронтации с частью населения страны несогласной с общими положениями власти, стремится придавать карательным действиям в отношении этого меньшинства видимость законных, юридически обоснованных. Так произошло и в РСФСР, где законодательные акты первых лет Сов.власти, основанные на разделении людей в соответствии с их социальным происхождением и родом деятельности на «приверженцев социалистической идеи и сопутствующих» и «контрреволюционеров и их приспешников» стали основой репрессивных юридических норм всех последующих лет существования СССР.

Таким образом, можем констатировать, что в послереволюционной России достаточно быстро сформировалась государственная правовая система дискриминации лиц нежелательных для социалистического строительства, в число которых обязательно входили священнослужители, церковнослужители и активные миряне Русской Православной Церкви. В полной мере эти новые правовые нормы революционного государства оказывали на русское священство репрессивное давление, в большей степени социально-экономического характера. Советская власть целенаправленно проводила политику выдавливания священства из церковной жизни любыми способами: отстранение и/или длительное отсутствие на церковном приходе священника давало безбожной власти повод для закрытия храма и передачи церковного здания под хозяйственные нужды. Одновременно решался и мировоззренческий вопрос: остановка проповеди Евангелия народу, пастырского окормления верующих, совершения богослужений существенно расширяли возможность пропаганды идей коммунизма, пролетарской диктатуры и новой морали.

Действия большевистских властей по изгнанию священства от церковного служения ярко иллюстрируются семейными воспоминаниями, рассказанными не так давно родственниками одного из священников, служивших в сельском храме в Некоузском уезде Ярославской губернии (имена и географические наименования жительства и работы персонажей семейной истории по этическим соображениям изменены авторами): 

«Отец мой Р… не воспринял советскую власть, и за несанкционированный крестный ход, за то, что у него нашли книгу «Сионские близнецы», за то, что расшифровал «ВКП(б)» как «второе крепостное право» и за то, что пытался сбежать из следственного изолятора, он был в  марте 1931 года осуждён на три года. Срок отбывал на строительстве «Беломорканала». За хорошее поведение и ударную работу был в 1933 году освобождён, но лишён избирательных и других прав. После долгих мытарств отец и мать устроились работать в Рыбинске санитарами в Пироговскую больницу. Одновременно им удалось без отрыва от работы учиться в фельдшерско-акушерской школе; после её окончания отец получил диплом фельдшера, а мать - медсестры. Отца направили работать фельдшером участковой больницы посёлка М… соседней области. Это было в 1939 году, а в 1941-ом, в начале войны, открылся медпункт в селе Н…, отец переехал в Н…. И наконец, уже в М…: сначала жили в сельском ларьке, затем в домике при льнокомбинате. С 1963 года отец вышел на пенсию. Сельсовет купил для нас домик в К…, где отец и скончался в 1974 году».

Этот рассказ родственники дополняют следующей информацией: священник Р…, годы служения 1922-1931, после 1931 г. церковь была закрыта и использовалась под колхозные нужды.

Настоящая работа предлагает рассмотрение и исследование примеров указанной социально-экономической дискриминации, таких «тихих» репрессий в отношении священства, на основании исторических материалов, открытых в последнее время в Рыбинском филиале Государственного Архива Ярославской области (ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске).

В архивных папках, относящихся к периоду 1920-1930х годов, нами были обнаружены различные документы: постановления, заявления, письма и резолюции местных и губернских органов власти и частных лиц, связанные с дискриминацией на основании происхождения и священнической (церковной) деятельности. Все они, являясь отдельными фрагментами взаимоотношений Сов.власти и отдельных священников, и членов их семей, церковнослужителей (псаломщиков, регентов и певчих), верующих мирян дают показательный срез тех сложных жизненных обстоятельств, в которых оказывались лица духовного сословия и православный народ в целом в 1920-1930е годы. В них явно прослеживается тенденция властей созданием невыносимых условий жизни принудить «служителей культа» отказаться не только от своего служения, но и от своих убеждений. Социально-экономические репрессии первых послереволюционных 15 лет стали существенным, и на наш взгляд исторически важным для Русской Православной Церкви событием. В эти годы открылись не только стойкие последователей Православной Веры (многие из которых стали впоследствии священномучениками и исповедниками), но и проявилась и самоустранилась из церковного сообщества группа лиц, которые оказались в стенах храмов случайно. Это выбравшие путь священства и служения Церкви не по Божьему призванию, а из корыстных побуждений, люди проходящие, не верующие или утратившие веру в Бога по различным причинам. Несомненно, что среди ушедших в эти годы репрессий от церковного служения Богу были и те, кто не потерял Веры, но под действием широкого спектра безбожных гонений и общественного порицания и угроз, предпочел остаться живым, сняв сан и/или покинув место служения. Если говорить о результатах этих «тихих» гонений, то можно сказать, что Церковь стала меньше числом… и очистилась. И показанные негативные факты нисколько не умаляют как Русской Церкви, так и ее верных чад, а наоборот еще яснее открывает высоту подвига тех священников и мирян, которые под давлением и издевательствами безбожной власти на государственном, бытовом, житейском и общественном уровне не сломались. Большинство из них в последующие годы стали страстотерпцами, исповедникам и новыми мучениками, сохранили веру в Воскресение Христово, и передали ее нам нынешним православным христианам России.

Далее нами представлена небольшая часть из обнаруженных  в архиве примеров репрессивного социально-экономического давления советской власти на священство Русской Церкви в Рыбинском крае и его округе. Мы намеренно, по этическим соображениям, не упоминаем в данной работе имен и в некоторых случаях наименований населенных пунктов, сохраняя орфографию и пунктуацию найденных документов.

Одним из первых по хронологии найденным в Рыбинском архиве документов, связанных с притеснением священства в прямом смысле этого слова, является Протокол от февраля 1921 года о изъятии приходского дома, который занимал священник С. (с. Николо-Корма) для организации в нем фельдшерской амбулатории [5]. В кратчайший 5-тидневный срок священнику предписывается переместиться в свой собственный дом, освободив помещение для нужд Губздравотдела.

Напомним, что уже действовал закон года «Об отделении Церкви от государства…», и произвол власти укладывался в законодательные рамки указанных норм.

С марта 1921 года после решений Х съезда РКП(б) [6] произошел переход от продразверстки (явного грабежа с точки зрения «закона Божия») к более цивилизованному продналогу, что в некоторой степени было смягчением нагрузки на крестьянство. Однако указанный переход  не снизил податное бремя с «контрреволюционеров» и зажиточных сельских жителей. Сохранившееся усиленное налогообложение священства также было определенным рычагом в борьбе с «пережитками старого мира». Иллюстрацией такой борьбы с Церковью  является  дело о неуплате в декабре 1921 года продналога священником Александром С. (с. Михайловское В…ского уезда). За несданные вовремя масло, зерно, шерсть и другие натуральные продукты у семьи, состоящей из 9 человек по решению Рыбинского Губернского Ревтрибунала отобрали корову, а также готовились отобрать лошадь, если недоимка по продналогу не будет сдана в 24-часовой срок [7]. На судебном решении есть отметка о выполнении. Апелляция на указанное решение была отклонена по причине опоздания со сроками подачи кассационной жалобы (указанный документ также подшит к делу).

Известно, что получившие образование в семинариях священники и члены их семей часто оставались учителями сельских и городских школ. Новых советских учителей в первое десятилетие новой власти еще только подготавливали. Внимание со стороны контрольных органов и просто «неравнодушных коммунистов» к учителями «из священства» было серьезным. В архивной папке с заглавием «Списки школьных работников буржуазного происхождения» находится «Заявление/доклад от февраля 1924 года в П-Володарский уездный комитет РКП», в котором высказывается личное негативное мнение члена РКП(б) об учителях одной из Пошехонских школ - семье священника Т. и его супруги, названных в заявлении «паразитами», «дармоедами-прохвостами». Данное обращение повлекло за собой резолюцию, наложенную поверх текста заявления: «уволить обоих…» [8]. Примечательно, что жалобщик упоминает в начале своего «доклада» об отказе «попа Т.» от веры и служения сразу после революции 1917 года, а затем говорит о восстановлении его в священстве с переходом в стан «обновленцев». Этот документ дополнительно внятно показывает, что и обновленческие «священники» не получили желаемой неприкосновенности в годы репрессий.

Здесь мы хотели бы сделать некоторое историческое пояснение перед рассмотрением следующей группы архивных документов. Очень «эффективным» юридическим методом борьбы с «контрреволюционными элементами», и входившими в эту категорию священством и церковнослужителями, было их отстранение их как граждан страны от участия в выборных органах и от выборов вообще, что было закреплено в первой советской Конституции (о чем было упомянуто выше). Окончательный вариант основного закона советской страны был утвержден на V Всероссийском съезде Советов, проходившем в июле 1918 года. 23 статья Конституции РСФСР  1918 года гласила: «Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые пользуются ими в ущерб интересам социалистической революции»[4]. Так впервые в России появился, затем широко используемый термин «лишенец», который относился к жителю государства лишенному избирательных и некоторой совокупности иных прав.

Таблица 1.

Категории лиц лишенных избирательных прав в СССР

Категории лишенных избирательных прав

1926

1927

1929

Кол-во

%

Кол-во

%

Кол-во

%

Использующие наемный труд

37 282

3.8

265 521

8.8

324 057

8.7

Живущие на нетрудовые доходы

143 852

14.6

185 639

6.2

256 624

6.9

Торговцы и посредники

423 340

42.9

747 829

24.8

802 063

21.6

Священнослужители и монахи

148 145

15.0

249 987

8.3

282 835

7.6

"Бывшие" офицеры, чины полиции и др.

87 877

8.9

195 028

6.5

200 417

5.4

Осужденные по суду

51 928

5.3

139 452

4.6

140 909

3.8

Умалишенные и опекаемые

30 067

3.1

70 660

2.3

72 067

1.9

Члены семей "лишенцев" (более 18 лет, иждивенцы)

63 263

6.4

1 161 181

38.5

1 628 816

43.9

ВСЕГО

985 754

100.0

3 015 297

100.0

3 707 788

100.0

Доля "лишенцев" от общей численности избирателей

 

1.63

 

4.27

 

4.89

 

Общая информация о лицах лишенных избирательных прав по стране в 1926-1929 годах, с указанием основания для этого решения, приведена в Таблице 1 [9].

В дополнение к базовой статье 23 Конституции, принятой V съездом Советов, конкретным ограничениям избирательного права была посвящена глава 65, которая гласила: «Не избирают и не могут быть избранными:

а) лица, прибегающие к наёмному труду с целью извлечения прибыли;

б) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т.п.;

в) торговые и коммерческие посредники;

г) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов;

д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома;

е) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоящие под опекой;

ж) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором» [4].

Позже указанное законодательство о лишении гражданских прав некоторых категорий жителей страны было уточнено Декретом ВЦИК от 4 ноября 1926 года (по сути дела инструкцией для использования на местах) [10], где Глава II посвящена уточнению категорий «лишенцев», а Глава III – порядку восстановления избирательных прав.

В отношении служителей Русской Православной Церкви указанные законные акты о лишении избирательных прав использовались очень активно.  Лишение избирательных прав главы семьи, по сути автоматически лишало указанного права и всех членов семьи; то есть супруга, дети, а также проживающие вместе с семьей престарелые родители теряли возможность участия в выборах власти, и не только. С лишением избирательного права были сблокированы и другие права и обязанности. Лишенцы не могли занимать должности даже в общественных организациях, их не принимали на работу, и они были первыми при увольнениях во время «чисток», дети лишенцев лишались возможности обучения в средних специальных и высших учебных заведениях, порой их даже не допускали к учебе в общеобразовательных  школах. Нормальной практикой считалось лишение таких семей пенсий и различных пособий, они не включались в систему распределения материальных благ (нормирование распределения и карточная система в разных формах существовала в Советской России с 1918 года). И одновременно лица лишенные избирательных прав облагались повышенными налогами, при том, что труд лишенцев оплачивался по самым низким тарифным расценкам [9].

Таблица 1 показывает распределение лишенцев по категориям и годам, в ней можно отметить достаточно высокий процент лишенных избирательных прав «священнослужителей и монахов» в начальный период применения этого вида гражданской дискриминации, и снижение в процентном, но не в абсолютном количестве в последующие годы. Это можно объяснить возрастанием в числе «лишенцев» других категорий жителей страны. Также фиксируется возрастание численности членов семей лишенцев, составляющих к 1929 году почти половину от всех лишенных избирательных прав. Это помогает понять, что несмотря, на публичные фразы представителей власти: «сын за отца не отвечает» [11], фактически власти считали членов семей лишенцев такими же как они «противниками социалистического строительства» и применяла к ним все меры ограничительного социально-экономического воздействия.

Законы и декреты предусматривали возможность восстановления в избирательных правах через 5 лет после окончания ведения «паразитического образа жизни», но после особого рассмотрения каждого случая местной избирательной комиссией или советом.

Очень большое количество документов открытых в ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске связано именно с заявлениями и решениями по восстановлению или отказами в восстановлении избирательных прав ранее ущемленных (а по сути репрессированных) граждан.

В поднятых материалах мы можем видеть, какое воздействие оказывалось на неугодного власти человека, а с другой стороны его реакцию на это репрессивное социально-экономическое давление. Что касается выходцев из церковной среды, то, как правило, такие заявления писали люди, уже отказавшиеся от Церкви и служения Богу. Судить их за это решение не в нашей власти, но как иллюстрация исторических событий в стране на примере отдельных личностей, данные материалы помогают понять всю драматичность судеб священства первых 15-20 послереволюционных лет. Эти же факты дают понимание силы Веры и воли священников и мирян, не отказавшихся от своего служения под гнетом «мягких» репрессий безбожной власти.

Характерный пример находим в папке дел о восстановлении избирательных прав. Заявление гражданина Б., в Ник...скую избирательную комиссию, датированное ноябрем 1928 года. В заявлении гражданин Б., бывший церковнослужитель, излагает, что стал псаломщиком по «вынужденным материальным обстоятельствам», что «с весны 1928 года бросил службу и вовсе покончил с религиозным культом». Заключение комиссии: «В виду того, что гражданин Б. был псаломщиком в течение 2-х лет, в просьбе отказать.» [12].

Другой документ - дело о восстановлении избирательных прав гражданина Ф. Выписка из Протокола заседания комиссии от 28.-X-.1933 года, скупо излагает: «гражданин Ф., был лишен прав как служитель культа вместе с женой. Они подавали заявление о восстановлении прав ранее, но им было отказано. В сентябре т/года Ф. подал заявление во ВЦИК, где он указывает, что с 1928 года отказался от должности служителя культа, и через газету «Рабочий и Пахарь» … отрекся от сана. После чего занимался сельским хозяйством, а затем … служил по найму на «Свирьстрое» и Волковском комбинате.» Постановили: «Переписку направить в с/совет для обсуждения восстановления гр.Ф. в избирательных правах…» [13].

Аналогичное заявление поступило Рыбинский Городской совет РК и КД в середине 1932 года от гражданина Б., лишенного избирательных прав как служитель культа, запрещенного в служении с 1925 года, а в 1930 году отрекшегося от сана через газету. В восстановлении в избирательных правах гражданину Б. отказано, как бывшему служителю культа, не имеющему установленного стажа занятий общественно-полезным трудом [14].

Если в первых трех рассмотренных случаях явно прослеживаются скорее материальные, экономические причины, побудившие к «уходу из Церкви», то следующие документы иллюстрируют социальные проблемы, которые возникали в семьях священников в годы действия ограничений в избирательном праве. В первую очередь, это касалось дальнейшей судьбы детей и других родственников священников Русской Церкви.

В Заявлении гражданки Ольги В., проживающей в с. Коприно, поданном осенью 1928 года в местную избирательную комиссию на восстановление избирательных прав, отмечается: «Настоящим прошу восстановить меня в правах гр-ва, в виду того, что я со своим мужем Федором В. имею развод…». Следом в папке прилагается листок с резолюцией: «… в просьбе гражданке В. о возстановлении в правах гражданства (в виду ее развода с мужем служителем культа) отказать, полагая, что развод фиктивный для обучения детей» [15].

Среди репрессивных решений Рыбинского Совета весной-летом 1932 года есть и такие протокольные решения, сходные с вышеупомянутым:

Слушали: Переписку о лишении избирательных прав гр-на с.Ф…ое  Романа А. Член семьи служителя культа, ведущий одно общее хозяйство.

Постановили: Как члена семьи служителя культа, материально зависимого от последнего, лишить гр-на Романа А. избирательных прав, включив его в списки лишенцев…» [16].

И следующий пункт в том же Протоколе Рыбинского Совета:

Слушали: Переписку о лишении избирательных прав гр-на С., происходящего из Ник…ого с/с. В 1928 году исключен со 2 курса Рыбинского веттехникума, как сын служителя культа, и проживая совместно с отцом, находился в материальной от него зависимости.

Постановили: Лишить гр-на С. избирательных прав, как члена семьи служителя культа, состоящего в материальной зависимости от последнего. [16].

 

Указанные выше применяемые безбожной властью изощренные методы социального воздействия на священство, формально не имели прямой целью разрушение священнических семей и провоцирование семейных конфликтов, поощрение неприязни между родителями и детьми. Задача власти заключалась в использовании созданных искусственно скорбных жизненных обстоятельствах вынудить священника оставить служение и искать новое «общественно-полезное занятие».

Юридические нормы «Конституции РСФСР 1918 года» с указанием категорий граждан страны лишенных избирательного права были отменены принятием новой «Конституции СССР 1936 года». Однако как мы знаем из истории России, не прошло и года как большинство бывших «лишенцев» были репрессированы вновь по политическим статьям Уголовного Кодекса за «контрреволюционные преступления» в годы «большого террора 1937-1938 гг».

Дополнительный рычаг в деятельности против Русской Православной Церкви Советская власть получила после принятия в декабре 1927 г. на ХV съезд ВКП(б) специальной резолюции по вопросу о работе в деревне, в которой был провозглашен «Курс на коллективизацию» [17]. Указанный партийный документ был принят как руководящий при составлении и принятии «1-го пятилетнего плана». Однако мероприятия коллективизации крестьянство встретило настороженно, в ответ на  сопротивление коллективизации на местах 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» [18], что ознаменовало новый виток борьбы с «идеологически вредным элементом». В какой-то мере данные документы были продолжением или усилением вышеупомянутых норм о лишенцах в Конституции 1918 года, только теперь решение о лишении не только прав, но и имущества и свободы местонахождения было передано в местные Комитеты бедноты и сельские советы.

Среди раскулаченных и высланных в отдаленные районы было немало и верных чад Русской Православной Церкви. В Рыбинском филиале ГАЯО в архивных папках «Пленумов сельсоветов и собраний бедноты о раскулачивании крестьянских хозяйств» от февраля 1930 года найдены документы, свидетельствующие об этом. Приводим фрагменты из протоколов, имеющих в источнике краткую машинописную форму:

Слушали: Виноградова М.А. (вопрос о Виноградовой М.А., прим. авторов)

К. – имея акт, что она не признает общих собраний деревни, утверждая, что она религиозного культа, и дочь торговца, применяет наемный труд. Взгляд антисоветский.

Ч. – бывшая монашина, дочь торговца, имеет наемный труд, как антисоветскому типу дать 2 группу с конфискацией в пользу колхоза и выселить из области.

Постановили:

Принять единогласно, дать 2 группу, выселить из области, конфисковать имущество в пользу колхоза. [19].

 

Другой документ, составленный комитетом из другого населенного пункта Рыбинского округа.

Слушали:

Торопов (вопрос о Торопове, прим. авторов) – с. Рождество. В момент колхозного строительства оставить его на месте нельзя, т.к. он в церкви агитирует против колхозного строительства, ведет агитацию и насмешки над пионерами и комсомольцами. В имеющемся сельском хозяйстве все время применял наемный труд и сейчас имеет батрачку плохо расплачиваясь за работу, кто едет регистрировать брак говорит, чтобы не ездили с красным флагом мимо церкви. Когда назревал Китайский конфликт он говорил, что будет председателем учредительного собрания. Вообще он с амвона агитирует против Сов.Власти и ведет антисоветскую работу. Дурман Торопова отражается на малолетних детях, приходя в деревни дает ребятам конфект, чтобы не ходили в религиозные праздники в школу, а ходили в церковь.

Постановили:

Пленум М…ого сельсовета считает, что гр. Торопов ведя агитацию против колхозов и других мероприятий Сов.Власти, что тормозит переустройству деревни, просит перед соответствующими организациями о высылке Торопова из данного района как вредного элемента / постановление единогласное. [20].

 

Иногда по поднятым архивным документам видно, что человек оказался служащим в Церкви волей обстоятельств, по которым плыл в течение всей жизни. Такой видится судьба диакона К., материалы, подготовленные к его раскулачиванию, собраны в единую общую папку. Среди них есть краткая учетная карточка: фамилия, имя, отчество; семейное положение – жена и 6 детей. С 1923 года лишен прав как служитель культа. Резолюция Райисполкома: «как занимающегося продолжительное время нетрудовым доходом затемнением ума крестьян, применить ему 2-ю группу, имущество конфисковать».

В прилагаемой к делу биографии, датированной февралем 1930 года, диакон К. пишет (биография приводится не полностью, орфография сохранена):

«Родился у бедного крестьянина… Мой отец имея 10 чел. детей 6 дочерей и 4 сына занимался крестьянством и работал горшки… мне когда исполнилось 9 лет отдали в школу при Югском монастыре, где я учился грамоте и вто время пел на клиросе, по окончании школы стал обучаться столярному делу тамже, работал до 1913 года. В 1913 году женился… занимался хлебопашеством в родном селе. В 1915 году поступил во псаломщики… цель поступления тако так нас 4 брата, а земли всего 4 десятины… я видя, что мне отцовского хозяйства ждать нечего и поступил. В 1916 году был взят в солдаты до 1917 года после опять служил псаломщиком до 1919 года. В 1919 году был призван в ряды Красной Армии и служил до 1921 года. По домобилизации … переведен в село К… на должность псаломщика… В 1923 году по желанию прихожан был посвящен во диакона, каковым и сейчас состою, но так как церковь в настоящее время закрыта, то я не знаю кто я…»

Выписка из протокола общего собрания граждан с. К… о индивидуале служителе культа К.

«Постановили, вреда не приносит, но обсуждение его передаем на пленум К…ого с/совета.» [21].

 

Параллельно с мероприятиями коллективизации проводился контроль землепользования «служителями культа». В соответствии с Циркуляром Народного Комиссариата Земледелия от 13 марта 1928 года №90-33 о правах землепользования служителей культа земельные наделы, переданные ранее местными уездными земельным управлениями, для сельскохозяйственного использования священству и церковнослужителям очень придирчиво обследовались на выявление фактов, подпадающих под незаконное пользование, и изымались в государственное управление (как правило с перспективой передачи колхозам).

Организации и проведению указанной контрольно-репрессивной кампании в 1928-1930 годах посвящены более 450 листов из архивной папки «Материалы о землепользовании хозяйств служителей культа». [22] Материалы включают копии Циркуляров Наркомзема, пояснения к указанному документу от Ярославских Губернских органов власти. Большую часть папки занимают многочисленные письма и обращения в волостные исполнительные комитеты лишенных земельных участков псаломщиков, подтверждающих свой отказ от служения в храмах, или детей и членов семей священников, приводящих факт разделения хозяйства с отцами ради продуктивной сельскохозяйственной деятельности на своих наделах.  Здесь же подшиты постановления и циркуляры о передаче отобранных у «служителей культа» земельных участков новым хозяевам – колхозам, машинным станциям, учителям и другим сельским специалистам.

Мы представили в этой работе незначительную часть открытых архивных материалов, касающихся репрессивного социально-экономического давления на священство и православных мирян в 1920-1930е годы. Повторимся, что документы, показывающие реальную сторону этого «тихого» этапа антирелигиозной борьбы на территории Рыбинской епархии и прилегающих районов находятся на хранении в Рыбинском филиале Государственного Архива Ярославской области (ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске).

Рассмотренные выше примеры свидетельствуют о том, что безбожные гонения на Русскую Православную Церковь не прекращались с момента установления большевистской диктатуры в 1917-1918 годах. Репрессии были юридически обрамлены соответствующими законными актами – Декретом о земле 1917 года, Конституцией РСФСР 1918 года, Декретом января 1918 года «Об отделении Церкви от государства…». Указанные законы лишали приходы и монастыри Русской Православной Церкви имущества (церковных и приходских зданий, земель, иного недвижимого имущества), лишали священство, церковнослужителей и монашествующих избирательного права, а также многих других прав, которыми пользовались обычные граждане советской России. Базовое законодательство претерпевало некоторые изменения, в соответствии с историческим и политическим моментом, обрастало подзаконными актами и инструкциями по применению нормативов на местах. Появлялись новые документы, ужесточающие отношение к «нетрудовым элементам», такие как Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» в 1930 году, которые активизировали репрессивное давление на верных чад Русской Церкви. Таким образом, можно констатировать, что в течение 1920-1930х годов жестокие периоды политических расправ с верующими, сменялись относительно спокойными годами, но дискриминационное воздействие на священство и церковнослужителей всегда сохранялось.

Данные дискриминационные действия Сов.власти были направлены на вытеснение из общества священства и активных мирян, принуждение к закрытию церквей как основному месту проповеди Евангелия и общественного богослужения, к оставлению личного поклонения Богу, к подавлению православного христианского мировоззрения в народе.

Документально подтверждается, активное применение методов экономической и социальной борьбы большевистской власти со священниками и церковнослужителями, а по сути, с Русской Православной Церковью в 1920-1930е годы:

  1. лишение избирательных прав и вызванные этими действиями органов Сов.власти социальные проблемы в семьях священства и церковнослужителей (разводы фактические и фиктивные, отказ детей от родителей, исключение членов семей «служителей культа» из учебных заведений);
  2. экономические рычаги давления (завышенные объемы продналогов и иных претензий налоговых и финансовых комиссий и отделов, изъятие церковной и личной собственности, сельхозучастков (что лишало пропитания целые семьи),
  3. дополнительно, в годы коллективизации - раскулачивание с его «комплексным» социально-экономическим эффектом (как правило, применялась II категория репрессии, т.е. высылка всей семьи в другие регионы с конфискацией имущества в пользу колхоза).

Опираясь в первую очередь, на обнаруженные архивные данные, мы в данной работе не учитывали политические репрессии 1920-1930х годов в отношении священства (аресты, ссылки, тюремное и лагерное заключение за «контрреволюционные» преступления), поскольку документы по указанным делам находятся, как правило, в ведомственных архивах ОГПУ-НКВД-КГБ. Также вне рассмотрения остались явления социально-бытовой неприязни к Церкви и верным христианам, которую активно культивировали в народе комсомольцы и коммунисты, ведомые статьями и лозунгами из журнала «Безбожник» и ему подобным, а это давление также оказывало существенное воздействие на священников и членов их семей.

Указанные события послереволюционного времени в России, отраженные в документах, показывают, что священство и церковнослужители того времени, не всегда показывали образцы верности Богу и Церкви. В большинстве обнаруженных материалов достаточно четко фиксируется отказ от служения, переход в обновленчество, формальный и фактический отказ от родственных связей со «служителями культа» ради сохранения средств к существованию, или перспектив обучения. Важно отметить, что для большинства «заявителей», этот уход из Церкви не принес желаемых результатов, к ним по-прежнему относились как к «врагам соц.строительства», с соответствующими орг.выводами.

Тем не менее, на фоне этих негативных с точки зрения современной церковной истории явлений, еще ярче видится и воспринимается стояние в Вере и служение Церкви тех, кто не пошел на поводу у желания сохранить относительно сытую жизнь или социальный статус. Таких, кто отказался от суетного, мирского, выбрав взамен Небесное, духовное, было немного. Сейчас мы поминаем их как новомучеников и исповедников Русской Церкви.

Об этих стойких христианах писал в первые послереволюционные годы священноисповедник Тихон, Патриарх Всероссийский, возглавляющий собор святых Новомучеников и Исповедников Русской Церкви:

«Господь не перестает являть милости Свои Православной Русской Церкви. Он дал ей испытать себя и проверить свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего ее благополучия, а и во дни гонений. День ото дня прилагаются ей новые испытания. День ото дня все ярче сияет ее венец. Многажды беспощадно опускается на ее озаренный смирением лик бич от враждебной Христу руки и клеветнические уста поносят ее безумными хулами, а она по – апостольски – в тщету вменяет горечь своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для себя в благословении своего небесного Жениха: Блаженны вы, когда вас будут поносить и гнать и всячески злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь (Мф. 5:11)».[23].

 

Список литературы:

  1. Изъятие церковных ценностей. 21 августа 2014 года [Электронный ресурс]// Православная Энциклопедия под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла - электронная версия. URL: https://www.pravenc.ru/text/293919.html (дата обращения 27.12.2021)
  2. Декрет II Всероссийского съезда советов о земле. 26 октября (8 ноября) 1917 года. // Сайт Исторического факультета Московского Государственного Университета им. М.В.Ломоносова URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/o_zemle.htm (дата обращения 27.12.2021)
  3. Протоиерей Владислав Цыпин. Декрет «ОБ ОТДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА И ШКОЛЫ ОТ ЦЕРКВИ», 5 февраля 2018 года. [Электронный ресурс]// ПРАВОСЛАВИЕ. RU – православный информационный портал  URL: https://pravoslavie.ru/110393.html  (дата обращения 27.12.2021)
  4. КОНСТИТУЦИЯ (Основной Закон) РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. Принята V Всероссийским съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 года. [Электронный ресурс] // Сайт Исторического факультета Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/cnst1918.htm (дата обращения 27.12.2021)
  5. 5 ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-2. Оп.1. Д.239. Л.9
  6. X съезд РКП(б) (8-16 марта 1921 года). [Электронный ресурс]// ХРОНОС – всемирная история в интернете.  URL: http://www.hrono.ru/sobyt/1900sob/1921_10sezd.php (дата обращения 27.12.2021)
  7. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-1265. Оп.3. Д.368. Л.10-13
  8. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-794. Оп.1. Д.609. Л.16
  9. Михаил Калинин. О лишенцах [Электронный ресурс] // сайт «Наше родословие». URL: http://oldmikk.ru/Page3_let_turma_lishentsi.html  (дата обращения 27.12.2021)
  10. Декрет ВЦИК от 04.11.1926 "Об утверждении Инструкции о выборах городских и сельских советов и о созыве съездов советов" [Электронный ресурс]// некоммерческая интернет-версия «КонсультантПлюс»,  URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ESU&n=6768#DUaAloS218bjAXzK2 (дата обращения 12.12.2021)
  11. Даниил Федкевич. Говорил ли Сталин, что «сын за отца не отвечает»? 18.03.2021 [Электронный ресурс] //сайт «Проверено» URL: https://provereno.media/2021/03/18/govoril-li-stalin-chto-syn-za-otca-ne-otvechaet/ (дата обращения 27.12.2021)
  12. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-2. Оп.1. Д.654. Л.75, 81
  13. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-84. Оп.1. Д.48. Л.12
  14. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-3. Оп.1. Д.206. Л.57
  15. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-2. Оп.1. Д.654. Л.84, 87
  16. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-3. Оп.1. Д.206. Л.60
  17. Коллективизация. 09.09.2013. [Электронный ресурс] // «ИСТОРИЯ.РФ. Главный исторический портал страны» URL: https://histrf.ru/read/articles/kolliektivizatsiia-event (дата обращения 27.12.2021)
  18. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Из приложения к протоколу заседания политбюро № 116, п. 36 от 5 февраля 1930 г. [Электронный ресурс] // портал «Исторические материалы».  URL: http://istmat.info/node/44292  (дата обращения 27.12.2021)
  19. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-6. Оп.1б. Д.21. Л.7
  20. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-6. Оп.1б. Д.22, Л.197, 199
  21. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-6. Оп.1б. Д.4. л.64, 65, 67
  22. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-33. Оп.1. Д.19
  23. Послание Патриарха Тихона чадам Православной Российской Церкви. 8(21) июля 1919 года [Электронный ресурс] // «АЗБУКА ВЕРЫ», православный портал URL: https://azbyka.ru/otechnik/Tihon_Belavin/poslanie-patriarha-tihona-chadam-pravoslavnoj-rossijskoj-tserkvi/ (дата обращения 27.12.2021)
Информация об авторах

священник, руководитель Комиссии по канонизации святых Рыбинской епархии Русской Православной Церкви (Московского Патриархата), РФ,Ярославская обл., г. Рыбинск

Head of commission for canonization of saints in Rybinsk diocese of Russian Orthodox Church (Moscow Patriarchia), Russia, Yaroslavl region, Rybinsk

сотрудник Рыбинской епархии Русской Православной Церкви (Московского Патриархата), РФ, Ярославская обл., г. Рыбинск

Specialist of Rybinsk diocese of Russian Orthodox Church (Moscow Patriarchia), Russia, Yaroslavl region, Rybinsk

Журнал зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор), регистрационный номер ЭЛ №ФС77-54435 от 17.06.2013
Учредитель журнала - ООО «МЦНО»
Главный редактор - Блейх Надежда Оскаровна.
Top