РЕПРЕССИВНОЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НА СВЯЩЕНСТВО РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В 1920Е-1930Е ГОДЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ РЫБИНСКОГО АРХИВА)

АННОТАЦИЯ

В статье на основе архивных документов из Рыбинского архива показана фактическая картина социально-экономических репрессий священства Русской Православной Церкви в Рыбинском крае Ярославской области в 1920-1930е годы. Дана оценка указанных репрессий с историко-конфессиональной точки зрения и рассмотрено влияние этих событий на современное духовно-нравственное состояние народа и жизни церкви.

ABSTRACT

The article illustrates social and economic repression on priest and servants of Russian Orthodox Church in 1920-1930s in Rybinsk area of Yaroslavl’ region by the documents of Rybinsk Archive. Assessment of the repressions are given from point of historical-confessional orthodox view and discusses the influences of the occasions on the modern religious and moral state of people and Church life.

Ключевые слова: история Русской Православной Церкви, гонения на Русскую Православную Церковь в 1920-1930е гг., социально-экономические репрессии священства Русской Православной Церкви.

Keywords: history of Russian Orthodox Church, repressions on Russian Orthodox Church in 1920-1930s, social and economic repressions on priests of Russian Orthodox Church.

Репрессивные действия советской власти в отношении «чуждых элементов» начались практически сразу после октябрьского переворота 1917 года. В число контрреволюционеров попало и священническое сословие, с ярлыками «защитников старого строя» и идеологических врагов «светлого будущего», в котором «Бога нет». Насильственные действия в отношении личности архиереев, священников, и мирян чинимые как представителями власти, так и прикрывающимися этой властью криминальных элементов, в первые послереволюционные годы являются трагической страницей истории России, показавшей злобную сущность «пролетарской диктатуры» и «коммунистической идеи» вообще.

В представляемом Вам кратком исследовании,  мы намеренно не будем касаться этой стороны репрессий против православного духовенства и церковного народа, а предполагаем сосредоточиться на примерах репрессивного социального и экономического давления на служителей Церкви, которые последовали за революционными событиями 1917-1918 гг. Также несколько в стороне от нашего рассмотрения останутся события связанные с государственной кампанией по изъятию церковных ценностей в 1922 году (эта тема достаточно подробно изучена и представлена в большом числе исторических и популярных работ) [1].

Законодательные акты новой власти, вышедшие в первые дни и месяцы после октября 1917 года, носили откровенно дискриминационный характер в отношении Русской Православной Церкви и ее верных последователей, в первую очередь священников, монашествующих, церковнослужителей и членов их семей.

В первом же декрете новой власти («Декрет о земле», принят 26 октября 1917 года) утверждается, что изымаются и передаются в управление земельным комитетам и советам на местах «земли монастырские, церковные со всем живым и неживым инвентарем…»[2], то есть не прошло и нескольких часов с момента политического переворота,  и Cов.власть уже начала имущественное (экономическое) притеснение Русской Православной Церкви, изъятие и национализацию церковных земель.

В течение нескольких месяцев вслед за указанным законом вышли еще несколько законодательных актов, которые положили основу социально-экономической дискриминации священства и верных православию граждан России.

Следующим по времени законодательным актом новой пролетарской страны, начавшей борьбу с «религиозными предрассудками» стал Декрет Совета Народных Комиссаров от 23 января 1918 года «Об отделении Церкви от государства…». В соответствии с этим документом Русская Православная Церковь не только отделялась от государства, и становилась отдельным юридическим и экономическим субъектом, но и вся церковная собственность подлежала национализации, т.е. была отобрана в собственность нового государства [3]. И дальнейшее распоряжение храмами, прицерковными зданиями и иными помещениями стало привилегией местных советов и комитетов. В дальнейшем изъятие церковных ценностей (в том числе кампания 1922 года) стало во многом следствием этого первичного нормативного документа.

Закрепление указанных антицерковных норм произошло в Конституции РСФСР 1918 года, которая также создала прецедент разделения общества на граждан, имеющих полный набор гражданских прав и групп населения страны, лишенных права участвовать в «демократическом» процессе выборов, по причине происхождения и/или характера общественной или трудовой деятельности [4].

Всякая власть, находящаяся в конфронтации с частью населения страны несогласной с общими положениями власти, стремится придавать карательным действиям в отношении этого меньшинства видимость законных, юридически обоснованных. Так произошло и в РСФСР, где законодательные акты первых лет Сов.власти, основанные на разделении людей в соответствии с их социальным происхождением и родом деятельности на «приверженцев социалистической идеи и сопутствующих» и «контрреволюционеров и их приспешников» стали основой репрессивных юридических норм всех последующих лет существования СССР.

Таким образом, можем констатировать, что в послереволюционной России достаточно быстро сформировалась государственная правовая система дискриминации лиц нежелательных для социалистического строительства, в число которых обязательно входили священнослужители, церковнослужители и активные миряне Русской Православной Церкви. В полной мере эти новые правовые нормы революционного государства оказывали на русское священство репрессивное давление, в большей степени социально-экономического характера. Советская власть целенаправленно проводила политику выдавливания священства из церковной жизни любыми способами: отстранение и/или длительное отсутствие на церковном приходе священника давало безбожной власти повод для закрытия храма и передачи церковного здания под хозяйственные нужды. Одновременно решался и мировоззренческий вопрос: остановка проповеди Евангелия народу, пастырского окормления верующих, совершения богослужений существенно расширяли возможность пропаганды идей коммунизма, пролетарской диктатуры и новой морали.

Действия большевистских властей по изгнанию священства от церковного служения ярко иллюстрируются семейными воспоминаниями, рассказанными не так давно родственниками одного из священников, служивших в сельском храме в Некоузском уезде Ярославской губернии (имена и географические наименования жительства и работы персонажей семейной истории по этическим соображениям изменены авторами): 

«Отец мой Р… не воспринял советскую власть, и за несанкционированный крестный ход, за то, что у него нашли книгу «Сионские близнецы», за то, что расшифровал «ВКП(б)» как «второе крепостное право» и за то, что пытался сбежать из следственного изолятора, он был в  марте 1931 года осуждён на три года. Срок отбывал на строительстве «Беломорканала». За хорошее поведение и ударную работу был в 1933 году освобождён, но лишён избирательных и других прав. После долгих мытарств отец и мать устроились работать в Рыбинске санитарами в Пироговскую больницу. Одновременно им удалось без отрыва от работы учиться в фельдшерско-акушерской школе; после её окончания отец получил диплом фельдшера, а мать - медсестры. Отца направили работать фельдшером участковой больницы посёлка М… соседней области. Это было в 1939 году, а в 1941-ом, в начале войны, открылся медпункт в селе Н…, отец переехал в Н…. И наконец, уже в М…: сначала жили в сельском ларьке, затем в домике при льнокомбинате. С 1963 года отец вышел на пенсию. Сельсовет купил для нас домик в К…, где отец и скончался в 1974 году».

Этот рассказ родственники дополняют следующей информацией: священник Р…, годы служения 1922-1931, после 1931 г. церковь была закрыта и использовалась под колхозные нужды.

Настоящая работа предлагает рассмотрение и исследование примеров указанной социально-экономической дискриминации, таких «тихих» репрессий в отношении священства, на основании исторических материалов, открытых в последнее время в Рыбинском филиале Государственного Архива Ярославской области (ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске).

В архивных папках, относящихся к периоду 1920-1930х годов, нами были обнаружены различные документы: постановления, заявления, письма и резолюции местных и губернских органов власти и частных лиц, связанные с дискриминацией на основании происхождения и священнической (церковной) деятельности. Все они, являясь отдельными фрагментами взаимоотношений Сов.власти и отдельных священников, и членов их семей, церковнослужителей (псаломщиков, регентов и певчих), верующих мирян дают показательный срез тех сложных жизненных обстоятельств, в которых оказывались лица духовного сословия и православный народ в целом в 1920-1930е годы. В них явно прослеживается тенденция властей созданием невыносимых условий жизни принудить «служителей культа» отказаться не только от своего служения, но и от своих убеждений. Социально-экономические репрессии первых послереволюционных 15 лет стали существенным, и на наш взгляд исторически важным для Русской Православной Церкви событием. В эти годы открылись не только стойкие последователей Православной Веры (многие из которых стали впоследствии священномучениками и исповедниками), но и проявилась и самоустранилась из церковного сообщества группа лиц, которые оказались в стенах храмов случайно. Это выбравшие путь священства и служения Церкви не по Божьему призванию, а из корыстных побуждений, люди проходящие, не верующие или утратившие веру в Бога по различным причинам. Несомненно, что среди ушедших в эти годы репрессий от церковного служения Богу были и те, кто не потерял Веры, но под действием широкого спектра безбожных гонений и общественного порицания и угроз, предпочел остаться живым, сняв сан и/или покинув место служения. Если говорить о результатах этих «тихих» гонений, то можно сказать, что Церковь стала меньше числом… и очистилась. И показанные негативные факты нисколько не умаляют как Русской Церкви, так и ее верных чад, а наоборот еще яснее открывает высоту подвига тех священников и мирян, которые под давлением и издевательствами безбожной власти на государственном, бытовом, житейском и общественном уровне не сломались. Большинство из них в последующие годы стали страстотерпцами, исповедникам и новыми мучениками, сохранили веру в Воскресение Христово, и передали ее нам нынешним православным христианам России.

Далее нами представлена небольшая часть из обнаруженных  в архиве примеров репрессивного социально-экономического давления советской власти на священство Русской Церкви в Рыбинском крае и его округе. Мы намеренно, по этическим соображениям, не упоминаем в данной работе имен и в некоторых случаях наименований населенных пунктов, сохраняя орфографию и пунктуацию найденных документов.

Одним из первых по хронологии найденным в Рыбинском архиве документов, связанных с притеснением священства в прямом смысле этого слова, является Протокол от февраля 1921 года о изъятии приходского дома, который занимал священник С. (с. Николо-Корма) для организации в нем фельдшерской амбулатории [5]. В кратчайший 5-тидневный срок священнику предписывается переместиться в свой собственный дом, освободив помещение для нужд Губздравотдела.

Напомним, что уже действовал закон года «Об отделении Церкви от государства…», и произвол власти укладывался в законодательные рамки указанных норм.

С марта 1921 года после решений Х съезда РКП(б) [6] произошел переход от продразверстки (явного грабежа с точки зрения «закона Божия») к более цивилизованному продналогу, что в некоторой степени было смягчением нагрузки на крестьянство. Однако указанный переход  не снизил податное бремя с «контрреволюционеров» и зажиточных сельских жителей. Сохранившееся усиленное налогообложение священства также было определенным рычагом в борьбе с «пережитками старого мира». Иллюстрацией такой борьбы с Церковью  является  дело о неуплате в декабре 1921 года продналога священником Александром С. (с. Михайловское В…ского уезда). За несданные вовремя масло, зерно, шерсть и другие натуральные продукты у семьи, состоящей из 9 человек по решению Рыбинского Губернского Ревтрибунала отобрали корову, а также готовились отобрать лошадь, если недоимка по продналогу не будет сдана в 24-часовой срок [7]. На судебном решении есть отметка о выполнении. Апелляция на указанное решение была отклонена по причине опоздания со сроками подачи кассационной жалобы (указанный документ также подшит к делу).

Известно, что получившие образование в семинариях священники и члены их семей часто оставались учителями сельских и городских школ. Новых советских учителей в первое десятилетие новой власти еще только подготавливали. Внимание со стороны контрольных органов и просто «неравнодушных коммунистов» к учителями «из священства» было серьезным. В архивной папке с заглавием «Списки школьных работников буржуазного происхождения» находится «Заявление/доклад от февраля 1924 года в П-Володарский уездный комитет РКП», в котором высказывается личное негативное мнение члена РКП(б) об учителях одной из Пошехонских школ - семье священника Т. и его супруги, названных в заявлении «паразитами», «дармоедами-прохвостами». Данное обращение повлекло за собой резолюцию, наложенную поверх текста заявления: «уволить обоих…» [8]. Примечательно, что жалобщик упоминает в начале своего «доклада» об отказе «попа Т.» от веры и служения сразу после революции 1917 года, а затем говорит о восстановлении его в священстве с переходом в стан «обновленцев». Этот документ дополнительно внятно показывает, что и обновленческие «священники» не получили желаемой неприкосновенности в годы репрессий.

Здесь мы хотели бы сделать некоторое историческое пояснение перед рассмотрением следующей группы архивных документов. Очень «эффективным» юридическим методом борьбы с «контрреволюционными элементами», и входившими в эту категорию священством и церковнослужителями, было их отстранение их как граждан страны от участия в выборных органах и от выборов вообще, что было закреплено в первой советской Конституции (о чем было упомянуто выше). Окончательный вариант основного закона советской страны был утвержден на V Всероссийском съезде Советов, проходившем в июле 1918 года. 23 статья Конституции РСФСР  1918 года гласила: «Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые пользуются ими в ущерб интересам социалистической революции»[4]. Так впервые в России появился, затем широко используемый термин «лишенец», который относился к жителю государства лишенному избирательных и некоторой совокупности иных прав.

Таблица 1.

Категории лиц лишенных избирательных прав в СССР

Общая информация о лицах лишенных избирательных прав по стране в 1926-1929 годах, с указанием основания для этого решения, приведена в Таблице 1 [9].

В дополнение к базовой статье 23 Конституции, принятой V съездом Советов, конкретным ограничениям избирательного права была посвящена глава 65, которая гласила: «Не избирают и не могут быть избранными:

а) лица, прибегающие к наёмному труду с целью извлечения прибыли;

б) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т.п.;

в) торговые и коммерческие посредники;

г) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов;

д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома;

е) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоящие под опекой;

ж) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором» [4].

Позже указанное законодательство о лишении гражданских прав некоторых категорий жителей страны было уточнено Декретом ВЦИК от 4 ноября 1926 года (по сути дела инструкцией для использования на местах) [10], где Глава II посвящена уточнению категорий «лишенцев», а Глава III – порядку восстановления избирательных прав.

В отношении служителей Русской Православной Церкви указанные законные акты о лишении избирательных прав использовались очень активно.  Лишение избирательных прав главы семьи, по сути автоматически лишало указанного права и всех членов семьи; то есть супруга, дети, а также проживающие вместе с семьей престарелые родители теряли возможность участия в выборах власти, и не только. С лишением избирательного права были сблокированы и другие права и обязанности. Лишенцы не могли занимать должности даже в общественных организациях, их не принимали на работу, и они были первыми при увольнениях во время «чисток», дети лишенцев лишались возможности обучения в средних специальных и высших учебных заведениях, порой их даже не допускали к учебе в общеобразовательных  школах. Нормальной практикой считалось лишение таких семей пенсий и различных пособий, они не включались в систему распределения материальных благ (нормирование распределения и карточная система в разных формах существовала в Советской России с 1918 года). И одновременно лица лишенные избирательных прав облагались повышенными налогами, при том, что труд лишенцев оплачивался по самым низким тарифным расценкам [9].

Таблица 1 показывает распределение лишенцев по категориям и годам, в ней можно отметить достаточно высокий процент лишенных избирательных прав «священнослужителей и монахов» в начальный период применения этого вида гражданской дискриминации, и снижение в процентном, но не в абсолютном количестве в последующие годы. Это можно объяснить возрастанием в числе «лишенцев» других категорий жителей страны. Также фиксируется возрастание численности членов семей лишенцев, составляющих к 1929 году почти половину от всех лишенных избирательных прав. Это помогает понять, что несмотря, на публичные фразы представителей власти: «сын за отца не отвечает» [11], фактически власти считали членов семей лишенцев такими же как они «противниками социалистического строительства» и применяла к ним все меры ограничительного социально-экономического воздействия.

Законы и декреты предусматривали возможность восстановления в избирательных правах через 5 лет после окончания ведения «паразитического образа жизни», но после особого рассмотрения каждого случая местной избирательной комиссией или советом.

Очень большое количество документов открытых в ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске связано именно с заявлениями и решениями по восстановлению или отказами в восстановлении избирательных прав ранее ущемленных (а по сути репрессированных) граждан.

В поднятых материалах мы можем видеть, какое воздействие оказывалось на неугодного власти человека, а с другой стороны его реакцию на это репрессивное социально-экономическое давление. Что касается выходцев из церковной среды, то, как правило, такие заявления писали люди, уже отказавшиеся от Церкви и служения Богу. Судить их за это решение не в нашей власти, но как иллюстрация исторических событий в стране на примере отдельных личностей, данные материалы помогают понять всю драматичность судеб священства первых 15-20 послереволюционных лет. Эти же факты дают понимание силы Веры и воли священников и мирян, не отказавшихся от своего служения под гнетом «мягких» репрессий безбожной власти.

Характерный пример находим в папке дел о восстановлении избирательных прав. Заявление гражданина Б., в Ник...скую избирательную комиссию, датированное ноябрем 1928 года. В заявлении гражданин Б., бывший церковнослужитель, излагает, что стал псаломщиком по «вынужденным материальным обстоятельствам», что «с весны 1928 года бросил службу и вовсе покончил с религиозным культом». Заключение комиссии: «В виду того, что гражданин Б. был псаломщиком в течение 2-х лет, в просьбе отказать.» [12].

Другой документ - дело о восстановлении избирательных прав гражданина Ф. Выписка из Протокола заседания комиссии от 28.-X-.1933 года, скупо излагает: «гражданин Ф., был лишен прав как служитель культа вместе с женой. Они подавали заявление о восстановлении прав ранее, но им было отказано. В сентябре т/года Ф. подал заявление во ВЦИК, где он указывает, что с 1928 года отказался от должности служителя культа, и через газету «Рабочий и Пахарь» … отрекся от сана. После чего занимался сельским хозяйством, а затем … служил по найму на «Свирьстрое» и Волковском комбинате.» Постановили: «Переписку направить в с/совет для обсуждения восстановления гр.Ф. в избирательных правах…» [13].

Аналогичное заявление поступило Рыбинский Городской совет РК и КД в середине 1932 года от гражданина Б., лишенного избирательных прав как служитель культа, запрещенного в служении с 1925 года, а в 1930 году отрекшегося от сана через газету. В восстановлении в избирательных правах гражданину Б. отказано, как бывшему служителю культа, не имеющему установленного стажа занятий общественно-полезным трудом [14].

Если в первых трех рассмотренных случаях явно прослеживаются скорее материальные, экономические причины, побудившие к «уходу из Церкви», то следующие документы иллюстрируют социальные проблемы, которые возникали в семьях священников в годы действия ограничений в избирательном праве. В первую очередь, это касалось дальнейшей судьбы детей и других родственников священников Русской Церкви.

В Заявлении гражданки Ольги В., проживающей в с. Коприно, поданном осенью 1928 года в местную избирательную комиссию на восстановление избирательных прав, отмечается: «Настоящим прошу восстановить меня в правах гр-ва, в виду того, что я со своим мужем Федором В. имею развод…». Следом в папке прилагается листок с резолюцией: «… в просьбе гражданке В. о возстановлении в правах гражданства (в виду ее развода с мужем служителем культа) отказать, полагая, что развод фиктивный для обучения детей» [15].

Среди репрессивных решений Рыбинского Совета весной-летом 1932 года есть и такие протокольные решения, сходные с вышеупомянутым:

Слушали: Переписку о лишении избирательных прав гр-на с.Ф…ое  Романа А. Член семьи служителя культа, ведущий одно общее хозяйство.

Постановили: Как члена семьи служителя культа, материально зависимого от последнего, лишить гр-на Романа А. избирательных прав, включив его в списки лишенцев…» [16].

И следующий пункт в том же Протоколе Рыбинского Совета:

Слушали: Переписку о лишении избирательных прав гр-на С., происходящего из Ник…ого с/с. В 1928 году исключен со 2 курса Рыбинского веттехникума, как сын служителя культа, и проживая совместно с отцом, находился в материальной от него зависимости.

Постановили: Лишить гр-на С. избирательных прав, как члена семьи служителя культа, состоящего в материальной зависимости от последнего. [16].

Указанные выше применяемые безбожной властью изощренные методы социального воздействия на священство, формально не имели прямой целью разрушение священнических семей и провоцирование семейных конфликтов, поощрение неприязни между родителями и детьми. Задача власти заключалась в использовании созданных искусственно скорбных жизненных обстоятельствах вынудить священника оставить служение и искать новое «общественно-полезное занятие».

Юридические нормы «Конституции РСФСР 1918 года» с указанием категорий граждан страны лишенных избирательного права были отменены принятием новой «Конституции СССР 1936 года». Однако как мы знаем из истории России, не прошло и года как большинство бывших «лишенцев» были репрессированы вновь по политическим статьям Уголовного Кодекса за «контрреволюционные преступления» в годы «большого террора 1937-1938 гг».

Дополнительный рычаг в деятельности против Русской Православной Церкви Советская власть получила после принятия в декабре 1927 г. на ХV съезд ВКП(б) специальной резолюции по вопросу о работе в деревне, в которой был провозглашен «Курс на коллективизацию» [17]. Указанный партийный документ был принят как руководящий при составлении и принятии «1-го пятилетнего плана». Однако мероприятия коллективизации крестьянство встретило настороженно, в ответ на  сопротивление коллективизации на местах 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» [18], что ознаменовало новый виток борьбы с «идеологически вредным элементом». В какой-то мере данные документы были продолжением или усилением вышеупомянутых норм о лишенцах в Конституции 1918 года, только теперь решение о лишении не только прав, но и имущества и свободы местонахождения было передано в местные Комитеты бедноты и сельские советы.

Среди раскулаченных и высланных в отдаленные районы было немало и верных чад Русской Православной Церкви. В Рыбинском филиале ГАЯО в архивных папках «Пленумов сельсоветов и собраний бедноты о раскулачивании крестьянских хозяйств» от февраля 1930 года найдены документы, свидетельствующие об этом. Приводим фрагменты из протоколов, имеющих в источнике краткую машинописную форму:

Слушали: Виноградова М.А. (вопрос о Виноградовой М.А., прим. авторов)

К. – имея акт, что она не признает общих собраний деревни, утверждая, что она религиозного культа, и дочь торговца, применяет наемный труд. Взгляд антисоветский.

Ч. – бывшая монашина, дочь торговца, имеет наемный труд, как антисоветскому типу дать 2 группу с конфискацией в пользу колхоза и выселить из области.

Постановили:

Принять единогласно, дать 2 группу, выселить из области, конфисковать имущество в пользу колхоза. [19].

Другой документ, составленный комитетом из другого населенного пункта Рыбинского округа.

Слушали:

Торопов (вопрос о Торопове, прим. авторов) – с. Рождество. В момент колхозного строительства оставить его на месте нельзя, т.к. он в церкви агитирует против колхозного строительства, ведет агитацию и насмешки над пионерами и комсомольцами. В имеющемся сельском хозяйстве все время применял наемный труд и сейчас имеет батрачку плохо расплачиваясь за работу, кто едет регистрировать брак говорит, чтобы не ездили с красным флагом мимо церкви. Когда назревал Китайский конфликт он говорил, что будет председателем учредительного собрания. Вообще он с амвона агитирует против Сов.Власти и ведет антисоветскую работу. Дурман Торопова отражается на малолетних детях, приходя в деревни дает ребятам конфект, чтобы не ходили в религиозные праздники в школу, а ходили в церковь.

Постановили:

Пленум М…ого сельсовета считает, что гр. Торопов ведя агитацию против колхозов и других мероприятий Сов.Власти, что тормозит переустройству деревни, просит перед соответствующими организациями о высылке Торопова из данного района как вредного элемента / постановление единогласное. [20].

Иногда по поднятым архивным документам видно, что человек оказался служащим в Церкви волей обстоятельств, по которым плыл в течение всей жизни. Такой видится судьба диакона К., материалы, подготовленные к его раскулачиванию, собраны в единую общую папку. Среди них есть краткая учетная карточка: фамилия, имя, отчество; семейное положение – жена и 6 детей. С 1923 года лишен прав как служитель культа. Резолюция Райисполкома: «как занимающегося продолжительное время нетрудовым доходом затемнением ума крестьян, применить ему 2-ю группу, имущество конфисковать».

В прилагаемой к делу биографии, датированной февралем 1930 года, диакон К. пишет (биография приводится не полностью, орфография сохранена):

«Родился у бедного крестьянина… Мой отец имея 10 чел. детей 6 дочерей и 4 сына занимался крестьянством и работал горшки… мне когда исполнилось 9 лет отдали в школу при Югском монастыре, где я учился грамоте и вто время пел на клиросе, по окончании школы стал обучаться столярному делу тамже, работал до 1913 года. В 1913 году женился… занимался хлебопашеством в родном селе. В 1915 году поступил во псаломщики… цель поступления тако так нас 4 брата, а земли всего 4 десятины… я видя, что мне отцовского хозяйства ждать нечего и поступил. В 1916 году был взят в солдаты до 1917 года после опять служил псаломщиком до 1919 года. В 1919 году был призван в ряды Красной Армии и служил до 1921 года. По домобилизации … переведен в село К… на должность псаломщика… В 1923 году по желанию прихожан был посвящен во диакона, каковым и сейчас состою, но так как церковь в настоящее время закрыта, то я не знаю кто я…»

Выписка из протокола общего собрания граждан с. К… о индивидуале служителе культа К.

«Постановили, вреда не приносит, но обсуждение его передаем на пленум К…ого с/совета.» [21].

Параллельно с мероприятиями коллективизации проводился контроль землепользования «служителями культа». В соответствии с Циркуляром Народного Комиссариата Земледелия от 13 марта 1928 года №90-33 о правах землепользования служителей культа земельные наделы, переданные ранее местными уездными земельным управлениями, для сельскохозяйственного использования священству и церковнослужителям очень придирчиво обследовались на выявление фактов, подпадающих под незаконное пользование, и изымались в государственное управление (как правило с перспективой передачи колхозам).

Организации и проведению указанной контрольно-репрессивной кампании в 1928-1930 годах посвящены более 450 листов из архивной папки «Материалы о землепользовании хозяйств служителей культа». [22] Материалы включают копии Циркуляров Наркомзема, пояснения к указанному документу от Ярославских Губернских органов власти. Большую часть папки занимают многочисленные письма и обращения в волостные исполнительные комитеты лишенных земельных участков псаломщиков, подтверждающих свой отказ от служения в храмах, или детей и членов семей священников, приводящих факт разделения хозяйства с отцами ради продуктивной сельскохозяйственной деятельности на своих наделах.  Здесь же подшиты постановления и циркуляры о передаче отобранных у «служителей культа» земельных участков новым хозяевам – колхозам, машинным станциям, учителям и другим сельским специалистам.

Мы представили в этой работе незначительную часть открытых архивных материалов, касающихся репрессивного социально-экономического давления на священство и православных мирян в 1920-1930е годы. Повторимся, что документы, показывающие реальную сторону этого «тихого» этапа антирелигиозной борьбы на территории Рыбинской епархии и прилегающих районов находятся на хранении в Рыбинском филиале Государственного Архива Ярославской области (ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске).

Рассмотренные выше примеры свидетельствуют о том, что безбожные гонения на Русскую Православную Церковь не прекращались с момента установления большевистской диктатуры в 1917-1918 годах. Репрессии были юридически обрамлены соответствующими законными актами – Декретом о земле 1917 года, Конституцией РСФСР 1918 года, Декретом января 1918 года «Об отделении Церкви от государства…». Указанные законы лишали приходы и монастыри Русской Православной Церкви имущества (церковных и приходских зданий, земель, иного недвижимого имущества), лишали священство, церковнослужителей и монашествующих избирательного права, а также многих других прав, которыми пользовались обычные граждане советской России. Базовое законодательство претерпевало некоторые изменения, в соответствии с историческим и политическим моментом, обрастало подзаконными актами и инструкциями по применению нормативов на местах. Появлялись новые документы, ужесточающие отношение к «нетрудовым элементам», такие как Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» в 1930 году, которые активизировали репрессивное давление на верных чад Русской Церкви. Таким образом, можно констатировать, что в течение 1920-1930х годов жестокие периоды политических расправ с верующими, сменялись относительно спокойными годами, но дискриминационное воздействие на священство и церковнослужителей всегда сохранялось.

Данные дискриминационные действия Сов.власти были направлены на вытеснение из общества священства и активных мирян, принуждение к закрытию церквей как основному месту проповеди Евангелия и общественного богослужения, к оставлению личного поклонения Богу, к подавлению православного христианского мировоззрения в народе.

Документально подтверждается, активное применение методов экономической и социальной борьбы большевистской власти со священниками и церковнослужителями, а по сути, с Русской Православной Церковью в 1920-1930е годы:

1. лишение избирательных прав и вызванные этими действиями органов Сов.власти социальные проблемы в семьях священства и церковнослужителей (разводы фактические и фиктивные, отказ детей от родителей, исключение членов семей «служителей культа» из учебных заведений);
2. экономические рычаги давления (завышенные объемы продналогов и иных претензий налоговых и финансовых комиссий и отделов, изъятие церковной и личной собственности, сельхозучастков (что лишало пропитания целые семьи),
3. дополнительно, в годы коллективизации - раскулачивание с его «комплексным» социально-экономическим эффектом (как правило, применялась II категория репрессии, т.е. высылка всей семьи в другие регионы с конфискацией имущества в пользу колхоза).

Опираясь в первую очередь, на обнаруженные архивные данные, мы в данной работе не учитывали политические репрессии 1920-1930х годов в отношении священства (аресты, ссылки, тюремное и лагерное заключение за «контрреволюционные» преступления), поскольку документы по указанным делам находятся, как правило, в ведомственных архивах ОГПУ-НКВД-КГБ. Также вне рассмотрения остались явления социально-бытовой неприязни к Церкви и верным христианам, которую активно культивировали в народе комсомольцы и коммунисты, ведомые статьями и лозунгами из журнала «Безбожник» и ему подобным, а это давление также оказывало существенное воздействие на священников и членов их семей.

Указанные события послереволюционного времени в России, отраженные в документах, показывают, что священство и церковнослужители того времени, не всегда показывали образцы верности Богу и Церкви. В большинстве обнаруженных материалов достаточно четко фиксируется отказ от служения, переход в обновленчество, формальный и фактический отказ от родственных связей со «служителями культа» ради сохранения средств к существованию, или перспектив обучения. Важно отметить, что для большинства «заявителей», этот уход из Церкви не принес желаемых результатов, к ним по-прежнему относились как к «врагам соц.строительства», с соответствующими орг.выводами.

Тем не менее, на фоне этих негативных с точки зрения современной церковной истории явлений, еще ярче видится и воспринимается стояние в Вере и служение Церкви тех, кто не пошел на поводу у желания сохранить относительно сытую жизнь или социальный статус. Таких, кто отказался от суетного, мирского, выбрав взамен Небесное, духовное, было немного. Сейчас мы поминаем их как новомучеников и исповедников Русской Церкви.

Об этих стойких христианах писал в первые послереволюционные годы священноисповедник Тихон, Патриарх Всероссийский, возглавляющий собор святых Новомучеников и Исповедников Русской Церкви:

«Господь не перестает являть милости Свои Православной Русской Церкви. Он дал ей испытать себя и проверить свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего ее благополучия, а и во дни гонений. День ото дня прилагаются ей новые испытания. День ото дня все ярче сияет ее венец. Многажды беспощадно опускается на ее озаренный смирением лик бич от враждебной Христу руки и клеветнические уста поносят ее безумными хулами, а она по – апостольски – в тщету вменяет горечь своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для себя в благословении своего небесного Жениха: Блаженны вы, когда вас будут поносить и гнать и всячески злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь (Мф. 5:11)».[23].

Список литературы:

1. Изъятие церковных ценностей. 21 августа 2014 года [Электронный ресурс]// Православная Энциклопедия под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла - электронная версия. URL: https://www.pravenc.ru/text/293919.html (дата обращения 27.12.2021)
2. Декрет II Всероссийского съезда советов о земле. 26 октября (8 ноября) 1917 года. // Сайт Исторического факультета Московского Государственного Университета им. М.В.Ломоносова URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/o_zemle.htm (дата обращения 27.12.2021)
3. Протоиерей Владислав Цыпин. Декрет «ОБ ОТДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА И ШКОЛЫ ОТ ЦЕРКВИ», 5 февраля 2018 года. [Электронный ресурс]// ПРАВОСЛАВИЕ. RU – православный информационный портал  URL: https://pravoslavie.ru/110393.html  (дата обращения 27.12.2021)
4. КОНСТИТУЦИЯ (Основной Закон) РОССИЙСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. Принята V Всероссийским съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 года. [Электронный ресурс] // Сайт Исторического факультета Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/cnst1918.htm (дата обращения 27.12.2021)
5. 5 ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-2. Оп.1. Д.239. Л.9
6. X съезд РКП(б) (8-16 марта 1921 года). [Электронный ресурс]// ХРОНОС – всемирная история в интернете.  URL: http://www.hrono.ru/sobyt/1900sob/1921_10sezd.php (дата обращения 27.12.2021)
7. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-1265. Оп.3. Д.368. Л.10-13
8. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-794. Оп.1. Д.609. Л.16
9. Михаил Калинин. О лишенцах [Электронный ресурс] // сайт «Наше родословие». URL: http://oldmikk.ru/Page3_let_turma_lishentsi.html  (дата обращения 27.12.2021)
10. Декрет ВЦИК от 04.11.1926 "Об утверждении Инструкции о выборах городских и сельских советов и о созыве съездов советов" [Электронный ресурс]// некоммерческая интернет-версия «КонсультантПлюс»,  URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ESU&n=6768#DUaAloS218bjAXzK2 (дата обращения 12.12.2021)
11. Даниил Федкевич. Говорил ли Сталин, что «сын за отца не отвечает»? 18.03.2021 [Электронный ресурс] //сайт «Проверено» URL: https://provereno.media/2021/03/18/govoril-li-stalin-chto-syn-za-otca-ne-otvechaet/ (дата обращения 27.12.2021)
12. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-2. Оп.1. Д.654. Л.75, 81
13. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-84. Оп.1. Д.48. Л.12
14. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-3. Оп.1. Д.206. Л.57
15. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-2. Оп.1. Д.654. Л.84, 87
16. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-3. Оп.1. Д.206. Л.60
17. Коллективизация. 09.09.2013. [Электронный ресурс] // «ИСТОРИЯ.РФ. Главный исторический портал страны» URL: https://histrf.ru/read/articles/kolliektivizatsiia-event (дата обращения 27.12.2021)
18. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Из приложения к протоколу заседания политбюро № 116, п. 36 от 5 февраля 1930 г. [Электронный ресурс] // портал «Исторические материалы».  URL: http://istmat.info/node/44292  (дата обращения 27.12.2021)
19. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-6. Оп.1б. Д.21. Л.7
20. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-6. Оп.1б. Д.22, Л.197, 199
21. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-6. Оп.1б. Д.4. л.64, 65, 67
22. ФГКУ ЯО ГАЯО в г. Рыбинске. Ф. Р-33. Оп.1. Д.19
23. Послание Патриарха Тихона чадам Православной Российской Церкви. 8(21) июля 1919 года [Электронный ресурс] // «АЗБУКА ВЕРЫ», православный портал URL: https://azbyka.ru/otechnik/Tihon_Belavin/poslanie-patriarha-tihona-chadam-pravoslavnoj-rossijskoj-tserkvi/ (дата обращения 27.12.2021)