Этимология ряда лексем Средиземноморья, заимствованных в русский язык

АННОТАЦИЯ

В статье приводятся результаты этимологического исследования ряда русских лексем, которые заимствованы в русский язык из языков Южной и Центральной Европы и значения которых связаны с жизнью в Восточном Средиземноморье и Передней Азии. Показано, что все эти лексемы могли иметь исконно славянское происхождение, после были утеряны и затем перезаимствованы. Это усиливает позиции гипотезы о средиземноморской прародине славян.

ABSTRACT

The article presents the results of the etymological research of a number of Russian lexemes that were borrowed into Russian from the languages of Southern and Central Europe their meanings being associated with life in the Eastern Mediterranean and Western Asia. It is shown that all these lexemes could have native Slavic origins, were lost afterwards and reborrowed later. This strengthens the hypothesis of Mediterranean homeland of the Slavs.

Ключевые слова: Средиземноморье, Южная Европа, Центральная Европа, Передняя Азия, этимология, заимствования, русский, славянский.

Keywords: Mediterranean, Southern Europe, Central Europe, Western Asia, etymology, borrowings, Russian, Slavic.

Описание проблемы, постановка задачи и методика её решения

Общеславянская сельскохозяйственная лексика в целом резко отличается от соответствующей лексики других индоевропейских языков, представляя собою своеобразный и неповторимый комплекс [17, с. 114]. Лишь немногие термины, относящиеся к сельскому хозяйству, выходят за пределы славянских языков, имея исконно родственные соответствия в других индоевропейских языках (ср. названия зерна, семени и некоторые другие) [17, с. 113].

Названия древнейших освоенных человеком растений – просо, ячмень, пшеница, горох – исконно славянские, поскольку не имеют аналогов в других индоевропейских языках.

Наконец, все перечисленные растения были впервые освоены в Передней Азии и Восточном Средиземноморье.

Суммируя эти обстоятельства, мы естественно получаем предположение о том, что предки славян независимо от других народов освоили перечисленные культуры на родине этих культур. В противном случае, то есть при ознакомлении с этими культурами вдали от их родины и через чьё-то посредство, славяне располагали бы исключительно заимствованными их названиями, как в случае картофеля, томатов или шпината.

Как уже было показано ранее, в протославянском языке было множество лексем, свидетельствующих об их длительном проживании в Восточном Средиземноморье. В частности, предкам славян была знакома южная флора и фауна, в том числе средиземноморские рыбы, африканские животные (включая эндемиков: жирафа, зебру, бегемота) и растения, родиной которых считается Передняя Азия и Восточное Средиземноморье (включая древние сельскохозяйственные культуры) [8, 9, 11].

Следует продолжить исследования лексем, которые считаются или являются заимствованиями в русский из других языков, значения которых, однако, должны были быть известными протославянам, если бы они обитали в Восточном Средиземноморье. Лексемы, рассмотренные в предыдущих статьях (напр., мята, резеда, макрель, скорпена, жираф, зебра и др.), мы здесь опустим. Каждую возможность нахождения славянских, в конечном счёте, этимологий этих лексем можно считать подтверждением нахождения прародины славян в Восточном Средиземноморье.

Названия растений

1. брюква, диал. бруква, смол., укр. бру́ква, блр. бру́чка, польск. brukiew, чеш. brukev (Фасмер, ст. «брюква» в [16]); болг. брюква – суффиксальное производное от корня [bryk], родственное брюхо, брюки, с суффиксом -в-, как в братва, смоква, морква.  Сюда же макед. broskva; в босн. иначе: repa.

В предположении метатезы плавных, как в рус. ладья – лит. aldijà, родственно лит. burkti 'опухать', лит. burkūnas 'морковь', лтш. burkāns 'морковь'.

Ср. также лат. fructus 'удовольствие, плод, урожай', др.-англ. brucan 'пользоваться, есть', др.-греч. βρύκω 'грызть; жадно есть, пожирать' > βρυχθεὴς ἁλί 'поглощённый морем' (чередование [k] ~ [x]).

Семантически брюква может быть объяснена как 'овощ для брюха', подобно тому, как смоква – 'фрукт для смака'. 

На основании нескольких диалектных названий брюквы: немка, моложск. галанка, букв. 'голландка', олонецк. (Кулик.), шведка, костромск. – Фасмер считает слово заимствованием из герм. Это малоубедительное обоснование, поскольку, напр., термином «шведка» называют разводной ключ (подобно тому как немкой называют брюкву), из чего не следует, что термин разводной ключ заимствован из Швеции. Кроме того, в Германии брюква называется «шведской репой», в самой Швеции брюква называется kålrot 'капустный корень', в Голландии – koolraap 'капустная репа'. 

Исторические реалии (есть предположение, что брюква впервые появилась в Средиземноморье от случайного скрещивания листовой капусты и одной из форм репы) говорят о славянском происхождении названия растения, так же, как и названия моркови (Трубачёв, Иллич-Свитыч, см. комментарий к ст. «морковь» в [16]).

2. кедр

Суффиксальное производное от корня, от которого с чередованиями кадить, чад.

Славянские аналоги, по Фасмеру (ст. «кедр» в [16]): др.-русск., ст. слав. кедръ. В других слав. – от того же корня, ср. с общеславянским характером лексемы сосна (сосна так же, как и кедр, распространена в Средиземноморье).

Фасмер полагает заимствование из др.-греч. κέδρος 'кедр'. Однако, в силу типовой схемы словообразования: боб – бобр; зуб – зубр, зебра; вода – выдра, ведро – можно считать кедр производным от кадить (возможно, родственного греч. κέδρος, ст. «кадить» в [16]). 

Др.-греч. κέδρος и лат. cedrus 'кедр', по Клейну, связаны с лат. citrus 'цитрусовое дерево; африканская туя', семантическая связь – через ароматный запах древесины. Из ит. cedra 'лимон' заимствовано рус. цедра 'внешний слой корки плодов цитрусовых'.

3. кипарис <κυπάρισσος 'кипарис' – от *kypeti 'кипеть' (возможно, как и принято считать, не прямо от *kypeti, а через посредство названия острова Κύπρος 'Кипр')

Любопытно отнести сюда также названия растений: кипрей 'лат. Chamaenerion', купырь 'лат. Anthríscus' и купина – названы так в связи с образованием густых зарослей, ничего общего более у этих растений нет, даже области произрастания разные.  Маловероятно, что всё это – результат совпадений, ср. также буря и бурьян.

4. лён

Суффиксальное производное от лить с суффиксом -н-, как в линять, родственное также лепый, липнуть, липа, др.-англ. lind 'липа', льнуть, смысловая связь, скорее всего, через липкость семян льна.

Славянские аналоги: укр. лен, ст.-слав. льнѣнъ 'льняной', болг. лен, серб. ла̏н, словен. lȃn, род. п. lа̑nа, чеш. len, слвц. l᾽аn, польск. len, в.-луж. len, н.-луж. lan.

Фасмер (ст. «лен» в [16]) допускает и древнее культурное заимствование, и исконное родство с лит. linaĩ мн. 'лен', лтш. lini, др.-прусск. linno, греч. λίνον, алб. гег. lįni, м., тоск. liri, а также лат. līnum, гот. lein 'холст', ирл. līn 'лен'; далее – кимр. llin 'лён', llen 'занавеска, пелена, покрывало'; связано и с греч. λῖτα вин. п., λῖτί дат. п. 'льняная ткань', вопреки Фасмеру.

Относительно однолетнего льна всего вероятнее, что он происходит из Восточного Средиземноморья (Закавказье, Анатолия, Западная Персия).

5. лилия

Суффиксальное производное от корня *[ɬy], от которого и рус. лить, с расширением -л-, как в мел (из мять).

По Фасмеру, через нем. Liliе или польск. liliа из лат. līlium, которое вместе с греч. λείριον – то же, возводится к др.-египетск. ḥrrt; ср. копт. hrēri, hlēli (ст. «лилия» в [16]).

Однако начало древнеегипетского и коптских слов показывает возможный глухой латеральный в начале слова предка [12, с. 20, 21] и общее происхождение с кимр. llwyfen [ɬwivǝn] 'ильм', также родственным лить.

6. огурец, диал. огуро́к

Приставочно-суффиксальное производное от корня [gur], с приставкой о- и суффиксом -ец, как в оголец 'озорник' и оселедец 'чуб'.

Славянские аналоги: укр. огiро́к, блр. гуро́к, др.-русск. огурець, Домостр. К. 4, словен. ogûrǝk, польск. ogórek (у Фасмера, ст. «огурец» в [16], в укр. слове вместо i стоит у, в польск. слове вместо ó стоит u). В балканских языках – родственные болг. краставица.

В связи с употреблением огурцов в пищу в Древнем Египте, с одной стороны, и с древнерусской, в конечном счёте, этимологией названий некоторых африканских животных (верблюд, зебра, жираф, слон, страус, попугай), не следует торопиться с выводом о заимствовании рус. огурец из ср.-греч. ἄγουρος 'огурец', нов.-греч. ἄγουρος, наряду с более распространенным ἀγγούρι(ον), якобы из др.-греч. ἄωρος 'несвоевременный, несозревший' (в связи с употреблением огурцов в пищу в незрелом состоянии): в Греции огурец имел своё название, которое и следовало бы заимствовать, вместе с плодом: σίκυος. К тому же на ближайших к Греции Балканах греческое название огурца оказалось не востребованным.

В качестве альтернативы можно было бы предложить и чисто русскую схему словообразования (см. в начале статьи) от корня гур-, который входит также в гурьба 'толпа', в связи с плодовитостью огурцов. Сюда же родств. óгурь, óгурень, огу́рник, огу́рщик 'непослушный, своевольный'. В этом случае ср.-греч. слово оказывается заимствованием из слав., как были заимствованы в то же время корабль, кровать, жаба и др. По Харперу, ранненовоголл. gurken, augurken (конец 16 в.) 'маринованный огурчик' и вост.-фриз. augurk 'огурец' также могли быть заимствованы из балто-слав. источников (ср. с польск. ogórek, лит. agurkas 'огурец', рус. огурец, ст. «gherkin» (n.) в [18]).

Любопытно, что гипотетически допустима праформа корня с носовым гласным *[γǫ] > [gu] с формантом-расширением -р-. Эта форма могла бы породить (через *[γǫr] > *[γom(b)r]) исп. cohombro, порт. cogombro, от которых и англ. cucumber 'огурец', где [b] – вставной эвфонический (ср. с лат. cucumis, род. cucumeris 'огурец'), подобно [p] в англ. empty и в ряде др. слов с [mp] (ст. «empty» в [18]). Романские слова могли, однако, оказаться калькой слав. слов, если произведены с редупликацией из лат. cumulus 'куча', с учётом той же плодовитости огурцов.

С учётом ср.-перс. angūr 'виноград', этимологически связанного с ср.-греч. ἀγγούρι(ον) 'огурец', но отличающегося по значению, можно предположить ещё одну гипотезу, семантически увязывающую слав., перс. и греч. слова признаком 'ползучий', и сравнить огурец, ἀγγούρι(ον) и angūr с угорь, уж, узел. В этом случае исходным корнем следовало бы считать *[ǫγ].

7. олива, оливки, блр. аліва, польск. oliwa, чеш. oliva, в прочих слав. – родственные маслина

Приставочно-суффиксальное производное от корня *[ɬy], от которого лить и родств. ему, с суффиксом -в- и приставкой о-, как в олово (также от лить).

Считается происходящим через лат. oliva из др.-греч. ἐλαία 'олива', откуда ἔλαιον 'оливковое масло' (ст. «олива» в [16]), елей. Однако оливки относятся к исконным лой 'жир', слив, лить, как исконные опивки – к исконным пойло, пиво, пить. Кроме того, ближайшие к латинам балканские славянские народы тем не менее не заимствовали лат. названия, используя семантическую кальку к лой 'жир' – маслина.

Родина оливы – юго-восточное Средиземноморье.

8. пальма

Считается, из нем. Раlmе, которое восходит через д.-в.-н. раlmа к лат. раlmа, первонач. тождественному раlmа 'ладонь' по сходству листьев пальмы с растопыренными пальцами руки. Отсюда диал. па́льма 'широкий охотничий нож с широкой рукоятью, покрытой кожей с ворсом', уменьш. палёмка, вост.-сиб. Назван по сходству с формой ствола пальмы (ст. «пальма» в [16]).

Более дальние связи раlmа 'ладонь' – с палец. Последнее, согласно Уленбеку и Бецценбергеру, также связано с др.-греч. παλάμη 'ладонь', лат. раlmа 'кисть руки, ладонь', раlрatus 'ощупывание', роllех, -icis 'большой палец (на руке, на ноге)', д.-в.-н. folma 'рука', др.-инд. pāṇíṣ 'рука'. Не сюда ли и др.-греч. φάλαγξ 'фаланга (кость пальца)'?

Однако в рус. есть типичная схема словообразования: палец : пальма = ведать : ведьма = тесать, теснить : тесьма́ (к-рое не из та́сма 'тесменная подпруга в оленьей упряжи', тат., тур. tasma 'ремень', вопреки Фасмеру, ст. «тесьма» в [16]) = -ширить : ширма (не из нем. Schirm 'заслон, ширма', якобы от ИЕ *(s)ker 'резать') = корень : корма = -ять : -йма = белена : бельмо = тюря : тюрьма и т.д.

Пальмы характерны для Средиземноморья.

9. роза

Общеевропейская лексема. Семантически, возможно, 'рогатая, режущая' или 'уродившаяся, т.е. красивая', ср. польск. uroda 'красавица'.

Наиболее популярная этимология такова: русское роза и варианты рожа, рожан, ружа через немецкое посредство (нем. Rose) были заимствованы из лат. rosa (ст. «роза» в [16]), которое, в свою очередь, заимствовано из др.-греч. ῥόδον [rhoðon], эол. βρόδον. Древнегреческое слово (праформа – *ϝρόδον [*wróðon]) связано с арм. վարդ [vard] 'роза', арамейск. warda. Начальный [w] может быть следом префикса, как в uroda.

Следует отметить, что признак опасности укола или пореза оказывается весьма часто ведущим при назывании объектов: рус. ежевика, осот, осока, бодяк, ёрш (исходное значение, по Фасмеру, 'гвоздь с зазубринами'), лит. erškėtynas 'терновник', erškėtis 'шиповник'. Подобно тому как рус. шиповник произведено от шип 'колючка', существует возможность происхождения роза от др.-рус. рогъ (фонетически роза – от рогъ, как как польза – от льга, друза – от другъ, как берёза – от берегу). Следует отметить, что ни в одном из языков не наблюдается естественной связи названий розы и слов со значением 'шип, рог', за исключением рус. шиповник, роза.

Трудность здесь представляют восточные формы с [d] в конце основы. Их можно было бы обойти, предположив расщепление предковой аффрикаты *[ɟ͡ʝ] > {[d/d^j], [γ^j] > {[g/g^j], [ʒ], [z/z^j]}} [13, с. 34] и общность происхождения рус. рог и род, рожа. При этом обе этимологии – от лексем со значениями 'рогатая' и 'красивая' – сходятся.

10. свёкла, диал. также цвёкла, севск.

Славянские аналоги, по Фасмеру и Преображенскому (ст. «свекла» в [16]): укр. све́кла, др.-русск. сеϋклъ (Изборн. Святосл. 1073 г.; см. Срезн. III, 343, также сеукло – у Ф. Буслаева), свекла (Домостр. К. 41 и сл., Заб. 114), сербск.-цслав. свеклъ. Заимств. из греч. σεῦκλον, ион. σεῦτλον, атт. τεῦτλον '(светлая) свёкла' (ст. «σεῦκλον» в [3]).

Фонетическое разнообразие древнегреческих форм при отсутствии родственных форм позволяет предположить греческое заимствование из иного языка. Неопределённость согласного в начале и наличие [t] в конце корня ион. σεῦτλον, атт. τεῦτλον позволяет реконструировать исходную форму *tswetlъ, соответствующую семантически цвету клубней свёклы (правда, не ясно, клубни светлые или цветные, красящие). Во 2 тысячелетии до н. э. листовая свёкла была введена в культуру (предположительно, на островах Средиземного моря) как лекарственное и овощное растение, что соответствует времени и месту пребывания протославян.

11. смоква, смоковница

Приставочно-суффиксальное производное от корня [mok], от которого также мокрый, смачивать, смак, с приставкой с- и суффиксом -в-, как в морква, братва. 

Славянские аналоги: цслав., ст.-слав. смокы, болг. смо́ква, сербохорв. смо̏ква, словен. smọ̑kǝv, польск. smokwa. По Фасмеру, чеш. smokva 'фига, смоква', в.-луж. smokwa – то же, представляют собой неологизмы.

Фасмер полагает заимствование из гот. smakka 'фига, смоква', сравнивая последнее с лит. smaguriauti 'лакомиться' и нов.-в.-н. sсhmесkеn 'приходиться по вкусу' (ст. «смоква» в [16]), что не совсем корректно, в связи с поздним возникновением нем. слова. Рус. слово семантически связано со смачиванием вкусного слюной: вкусное – от чего текут слюнки. Иллич-Свитыч также оппонирует Фасмеру, полагая развитие значения: 'смоковница' < 'сочная ягода' (комментарий О.Н. Трубачёва), тем более, что схема словообразования типична для русского языка: смоква : смак = морква : маркий.

Широко распространена в странах Средиземноморья, в Закавказье.

12. сорго 'растение семейства мятликовых'

Суффиксальное производное от корня лексем сор, срать. Др.-рус. *соргъ – букв. 'сорняк'.

Славянские аналоги: серб. сирак, словен. сирек, чеш. čirok, польск. sorgo.

Схема словообразования аналогична морг – от мор, торг – от тор, дёргать – от дор, драть.

Семантически восходит, вероятно, к весьма злостному сорняку орошаемого земледелия, называемому «сорго алеппское».

Не от лат. Syricus 'сирийский'. Из др.-рус. *соргъ заимствованы лит. soros 'просо', sorgas 'сорго', лтш. sorgo 'сорго'

13. циперус 'род растений семейства осоковых'

Заимств. из лат. Cyperus, в конечном счёте, связано с кипеть (как бурьян – с буря, бурлить), подобно кипрей, купырь, в связи с образованием больших зарослей.

14. черешня

Общеславянская лексема: укр. черешня, сербск.-ц.-слав. чрѣшьнɪа, болг. череша, серб. чре̏шња, тре̏шња, чеш. třešně, střešně, польск. trześnia, в.-луж. třěšnja, třěšeń (ст. «черешня» в [16]). Фонетические параллели со слав. аналогами черёмуха очевидны, что, вкупе с естественностью схемы словообразования, и позволяет предполагать исконность черешня.

По Фасмеру, заимств. через др.-бав. *chersia, chersse 'вишня' из народнолат. сеrеsiа или непосредственно из народнолат., потому что речь идет о культурной римской вишне и, кроме того, легче объяснить из ром.; народнолат. сеrеsiа связано с лат. сеrаsus из греч. κέρασος 'вишня'. Отсюда итал. ciliegia, араб. كرز‎‎ (караз), фр. cerise, исп. cereza, порт. cereja, нем. Kirsche, англ. cherry.

Греч. город Κερασουντα 'Черешневый" назван по имени дерева, а не наоборот.

В связи с нетипичностью интервокального [s] в др.-греч. сетевой словарь утверждает происхождение др.-греч. κέρᾰσος от аккад. karšu (ст. «κερασός» в [20]), значение не приводится. Этот вариант вызывает сомнения, поскольку Коган и Лёзов дают для аккад. karšum значение 'живот' [5, с. 127], что семантически не соответствует значениям 'ягода', 'плодовое дерево'.

Черешня размножается корневыми черешками / черенками, отсюда и название – суффиксальное производное от корня *[tçer] с семантикой 'рез' и суффиксами -еш- и -н-, как в кромешный.

Этимологически связано с через (ср. нем. Kirsche 'вишня' и др.-прусск. kirscha 'через').

Названия животных

1. акула 'хищная рыба' (рус., укр., блр., болг.)

По Фасмеру, из др.-исл. hakall 'акула' (и голл. haai 'акула') или из саам. akkli (ст. «акула» в [16]) в виде аккула. Семантика скандинавских названий не ясна.

Изначально, возможно, акула < окула (ок-ул-а) 'глазастый' (ср. рус. око, лат. oculus 'глаз') > окула 'мошенник, обманщик', яросл. вакула 'плут', суффиксальное образование от око 'глаз', подобное багула (баг-ул-а) 'багульник (болотный кустарник)' от багно 'болото', косуля/козуля (коз-ул-я) от коза.

Фасмер допускает тождество окула 'мошенник, обманщик' с акула (ст. «окула» в [16]). От окула 'мошенник' и топонимы Окуловка (Новгородская и Архангельская обл., Пермский край, Сахалин).

Поскольку акулы издавна воруют улов из рыбацких сетей, тождество окула = акула вполне логично. Кроме того, глазастость акулы известна из опыта наблюдений за зрением акул ловцами жемчуга, и возможно, отмечена моряками в акулах-молотах с уникальным расположением глаз. То есть переносное значение 'мошенник' не является необходимым. В этом случае сканд., саам. и часть слав. названий являются заимствованиями, в конечном счёте, из окула, чем объясняется отсутствие их семантических связей в рамках этих языков.

В водах Средиземного моря обитает около 40 видов акул, и они, несомненно, были знакомы протославянам. Отметим, однако, что балканск. аjкула, польск. żarłacz, чеш., слвц. žralok, словен. morski pes свидетельствуют об отсутствии у славян общего названия, так же как и общеславянских названий мореплавательной тематики [10].

2. буйвол (бу-й-вол)

Сложное слово с корнями корня [bu] с семантикой агрессии и [wol] 'бык'. Фасмер (ст. «буйвол» в [16]) считает это народной этимологией заимствования из лат. būbalus, вариант bufalus 'дикий бык' (из др.-греч. βούβαλος, дальнейшая этимология не ясна, возможно, из βοῦς 'бык', ст. «βούβαλος» в [20]). Однако в силу ясности значения 'буйный вол' в рус. следовало бы предполагать обратное направление заимствования, аналогичное жеравль 'горластый'  > giraffe 'жираф'. Ср. прозвище князя Всеволода Святославовича: Буй-тур. 

3. кобра

Общеевропейская лексема, подобно жираф и зебра.

Суффиксальное производное, возможно, в конечном счёте от корня, общего с кобь 'гадание по птичьему полёту', кобчик 'вид сокола', скоба, польск. kobieta 'женщина' (с неясной этимологией). Аналогичная схема словообразования в добро, зубр, зебра.

Во всяком случае, не из нем. Kobra, по Фасмеру (ст. «кобра» в [16]), или лат. colubra 'змейка', как полагает Харпер (ст. «cobra» в [18]), констатируя при этом отсутствие этимологии у лат. слова), поскольку colubra 'змейка' < *collubra 'ускользающая' восходит к лат. lubricus 'гладкий, скользкий; подвижный' (известно женское имя Collubra).

Сюда же кобение 'вертимое плясание' [15, с. 136] и экспрессивное кобениться 'ломаться, кривляться' (ср. с «кривляниями» кобры или вариациями птичьих полётов, наблюдаемых гадателями).

Кобры встречаются в Африке, Ближнем Востоке, Юго-Восточной Азии.

4. кот

Общеславянская лексема: укр. кiт, др.-русск., ц.-слав. котъка, болг. кот, серб. стар. ко̑т, чеш., польск., н.-луж. kot.

Корень [kot] изначально имел значение 'домашнее животное', родственно ст.-слав. кѫшта 'дом', ср. с кошка. Ц.-слав. котъка 'кот' : кошка = ц.-слав. кѫтъ 'угол' : кѫшта 'дом'.

Этимологически связано с кут, закуток (с редукцией носового гласного в корне), отсюда же и скот. Родственно лат. catulus 'детеныш, щенок', catellus 'собачка', умбр. katel, род. п. katles 'catulus', др.-исл. haðna ж. 'козленок', ср.-в.-н. hatele ж. 'коза', швейцарско-нем. hatle 'коза'. Сюда же кутя 'щенок'. Вопреки Фасмеру, кот не следует отделять от окот, котиться, в связи с более широким древним значением корня, относящегося не только к кошкам.

Заимствовано, по Фасмеру (ст. «кот» в [16]), «из народнолат. cattus 'дикая кошка' (начиная с IV в. н. э.). Неприемлемо объяснение из греч., поскольку ср.-греч. κάττα известно только с VI в. Предположение о заимствовании из нж.-нем. katt неправдоподобно, если принять во внимание большое распространение этого слова в слав. языках; по культурно-историческим соображениям невероятно также исконнослав. происхождение или заимствование в балт.-слав. эпоху. Источник названия этого животного безуспешно искали в кельт. и нубийском». 

Культурно-исторические соображения, как постепенно выясняется, предполагают большую древность праславянского языка, чем было принято считать во времена Фасмера. Поскольку слав. название животного связано и с арабским [kыt], можно полагать, что животное протославянами было названо в те же примерно времена, что жираф, зебра, попугай и ряд других южных животных.

5. скот

Древнее приставочное производное от того же корня, что и в кот, окот 'роды у некоторых животных: кошек, кроликов, белок, львиц, овец'. Приставка 'с-', как в стекло и др. В конечном итоге, родственно ст.-слав. кѫшта 'дом', с чередованием гласного, как в кон ~ чин, возможно, – считать. Последнее семантически оправданно: скот, богатства, деньги считают.

Славянские аналоги: укр. скот, блр. скоцíна, др.-русск. скотъ 'скот', 'имущество' (Пандекты Никона), 'деньги, подать' (часто в Пов. врем. лет, РП и др.; см. Срезн. III, 388), скотьница 'казна', ст.-слав. скотъ 'домашнее животное, голова скота', болг. скот 'скот', серб. ско̏т, словен. skòt 'детеныш животного, приплод' (ср. семантически с окот), др.-чеш. skuot, skót (Ван-Вейк, AfslPh 36, 341), чеш. skot 'крупный рогатый скот', польск. skot, в.-луж., н.-луж. skót, полаб. sküöt (ст. «скот» в [16]).

Фасмер полагает заимствование из герм. (ср. гот. skatts 'динарий', монета, др.-исл. skattr 'налог', др.-сакс. skat 'монета, состояние', д.-в.-н. sсаʒ 'динарий', др.-фриз. sket 'деньги, скот', нов.-в.-н. Schatz 'сокровище') более вероятным, чем родство с герм. словами, не исключая родства с гот. skatts. Марстрандер видит источник герм. слов в кельт. этнониме Σκόττοι, напротив, Э. Леви – в осет. скъæт [skhæt] 'хлев'. И то и др. Фасмер полагает недостоверным. Осет. слово ведёт к возможной связи с англ. squat 'сиденье на корточках; нора, логово' (последнее, однако, Харпер производит от лат. cogere 'принуждать, собирать', ст. «squat» в [18]).

Трубачёв, со ссылкой на Якобсона, тем не менее, считает возможным родство слав. skotъ и щетина и происхождение герм. skatt- из слав., причем герм. tt, по мнению Якобсона, передавало слав. t глухой смычный без придыхания. См. еще [14, с. 100–102]. В пользу этого говорит и преобладание набора значений 'деньги, налог, сокровище' в герм. словах, явно производных от значения 'домашние животные'. В то же время в герм. есть исконные лексемы для обозначения понятия 'скот', напр., нем. Vieh, Rind.

6. осёл

Общеславянская лексема: укр. осел, др.-русск., ст.-слав. осьлъ 'вьючное животное', болг. осел, серб. о̀сао, словен. ósǝl, чеш. оsеl, слвц. оsоl, польск. оsiоł, в.-луж., н.-луж. wоsоł (ст. «осел» в [16]). Др.-рус. ослѧ, ослѧдь 'дикий осёл', вопреки Откупщикову, не заимств. из герм. с поздним оформлением сочетанием суффиксов –ѧд, а образовано по той же схеме, что челядь, пестрядь. 

Приставочно-суффиксальное производное от корня *[s^je] ~ *[s^ją], от которого сесть, сяду, с приставкой о- и расширением -л-, аналогичное отёл, омуль (см.).

По Фасмеру, заимствовано из гот. asilus от лат. asinus и сближено с образованиями на -ьlъ типа kоzьlъ, оrьlъ. По Откупщикову, от лат. asellus – через герм. посредство [6, с. 153].

Однако, в связи с давним (в 4 тысячелетии до н.э., раньше лошади) одомашниванием осла на севере Африки и древнерусскими корнями распространённых в Европе названий африканских животных (жираф, зебра, страус, попугай), следует отвергнуть точку зрения Фасмера о герм. заимствовании. Ослы использовались изначально для верховой езды и в качестве тягловой силы, и для называния животного был использован глагол сесть (подобно мыло от мыть, омуль – от мутить и т.п.): осёл – 'осёдланный'. Согласный [n] в латинской и древнегреческой формах может быть результатом эволюции носового гласного в слове-источнике *sędǫ 'сяду' (от которого др.-прусск. sindats 'сидящий', sindens – то же, др.-инд. āsandī 'сидение').

Этимологически связано с шум. ansu 'осёл', др.-англ. assa (др.-нортумбр. assal, assald, ср. с др.-инд. āsandī 'сидение'), нем. Esel, лит. asilas. В связи с др.-греч. ὄνος и шум. ansu, Харпер предполагает, что слово произошло на Среднем Востоке (ст. ass (n.1) в [18]). Метатеза n и s, естественно, нуждается в объяснении при принятии любой из гипотез.

Природные явления

1. вулкан

По Харперу (ст. «volcano» в [18]), из ит. vulcano 'огненная гора' из лат. Vulcanus, Volcanus 'Вулкан' (древнеримский бог огня), согласно Клейну, слово этрусского происхождения. Название вначале было дано сицилийской горе Этна римлянами, верящими, что гора была кузницей Вулкана.

По-видимому, вулкан было обратно перезаимствовано в славянские и германские, поскольку в этих языках есть исконные слова от корня [wol]/[wl] с семантикой обволакивания (как рус. облако, нем. Wolke 'облако'). Исходное значение вулкан < *wlkanъ – 'дымный, облачный', ср. с булдырь 'дымоход' (букв. 'дыра для дыма'), 'волдырь, нарыв, прыщ', также с волдырь (по Потебне – от волоть 'волокно', что родственно облако); суффиксы -к- + -ан-, как в великан.

2. лава 

Основа [lav]/[lov], от которой ткж. плавить, олово и др., с чередованием – лить, лужа и др. 

лава I – 'вулканическая масса'

Считается поздним заимствованием через нем. Lava или непосредственно из итал. lava. Однако смысл слова ускользает и в нем., и в итал. В рус. смысл – 'расплавленная, подвижная', ср. плавить, облава, гидроним Ловать, ловкий, половник, что ведёт к предположению об исконнославянском лава.

Родственно лат. lavāre, lavō 'мыть', alveus 'корыто, желоб; русло'.

лава II 'скамейка'

Исконнославянское, славянские аналоги: укр. блр. лава, болг. лавица 'скамья', словен. lávа 'низкий буфет, сервант', чеш. lаvа, lavice 'скамья', польск. łаwа, ławka – то же, в.-луж., н.-луж. łаwа, полаб. lovó 'скамья; тропинка через болото' (Фасмер). 

Сравнение с лат. alveus 'корыто, желоб; русло', вопреки Фасмеру (ст. «лава» в [16]), правомерно, более того, значения 'отмель поперёк реки', 'тропинка через болото', сближают лава I и лава II (сюда же половник 'ловящий жидкость', Ловоть ~ 'русло'). Сближение значений 'скамья' и 'отмель' имеет место также в банка (от нем. Bank).

3. сода (сод-а) 'углекислый натрий, Na₂CO₃'

Корень [sod], от которого с чередованием гласного получаются также сад, сидеть, сяду. Чередование сода : осаживать аналогично чередованию в ход : ухаживать; кроме того, морфологически, сода : сѣдѣти 'сидеть' = вода : вѣдѣти 'ведать'. Семантически связано, как и рус. сажа,  с понятием осадок, поскольку природный кристаллогидрат натрия (Na₂CO₃ · 10H₂O) осаждается в озёрах в холодное время года, сода осаждается на стенках посуды при кипячении воды, содержащей соду в растворённом состоянии. Кроме того, встречается просторечное содят 'сажают'.

Садить родственно (см. ст. «садить», «сажа» в [16]) лит. sodìnti 'сажать', др.-прусск. saddinna 'ставит', далее гот. satjan 'сажать', лит. súodžiai мн. 'сажа, копоть', англос., др.-исл. sót – то же, англ. sооt, ирл. suidе ж. (*sōdi̯ā). 

По Фасмеру, сода – из новолат. soda – то же от ит., исп. soda 'сода', Харпер описывает дальнейшую этимологию как сомнительную, приводя в качестве возможного источника ср.-лат. sodanum 'приступ головной боли', в конечном счёте, из араб. suda 'раскалывающая головная боль'. Сведение к арабскому источнику и семантика головной боли выглядят безосновательными, поскольку с содой в природе (напр., в пепле от сгоревших водорослей, помимо осадков в озёрах и посуде) славяне и латины должны были быть знакомы и без посредства арабов, и без связи с головной болью. Связано ли лат. soda с sedo 'осаждать' или заимствовано из слав., не ясно.

Cода в Средиземноморье была известна c давних времён. Eщё древние египтяне применяли природную соду (из озёрных вод) как моющее средство, a также для варки стекла. Название «солянка содоносная» (Salsola soda) – производное от названий соли и соды, а не наоборот.

4. лимень 'гавань'

Только др.-рус. лименъ 'лиман', Хожд. игум. Дан. 5, лимень, Лаврентьевск. летоп., Пчела (ст. «лимень» в [16]).

Считается заимствованием из ср.-греч. λιμένι(ον), λιμένας от др.-греч. λιμήν 'порт, залив, место сбора', как и лиман.

Может быть исконным, от лить, ср. морфологически с др.-рус. словами с суффиксом '-мен-': ильмень 'небольшое зарастающее озеро, как правило, расположенное в дельтах больших рек и образовавшееся из их расширенных рукавов или лиманов', др.-русск. узмень 'узкий залив', русск.-цслав. ѫзмень. Вновь, как и в случаях с названием акулы и некоторыми корабельными терминами, слово имело хождение только в др.-рус.

Бытовые термины

1. баня, диал. байня, баенка 'помещение для мытья горячей водой с воздействием пара' (см. также [1, с. 39, 40]

Из праформы *[baʎьɲa] посредством ассимиляции [ʎ] и [ɲ]. С теми же суффиксами – праформы *[boʎьɲa] 'бойня', *[meʎьɲa] 'мельня'. 

Непосредственно из *[baʎąti] 'колдовать; лечить' (баня – место исцеления): баять : байня = бить : бойня = молоть : мельня = стрелять : стрельня.

В результате расщепления средненёбного [ʎ] получились:

- [ʎ] > [j] – сев. рус. диал. байня, байна 'баня', баенка 'банька';

- [ʎ] > {[l']; [l]} – др.-греч. βαλανεῖον [balaneion] 'баня, купальня' > лат. balneum ['balneum] 'ванна (купальня)'; рус. бальник, балий 'целитель, заклинатель, колдун';

- [ʎ] > [0] (ассимиляция [ʎ] и [ɲ]) – славянские аналоги: рус.-ц.-слав. баня, укр. баня 'баня; сосуд, купол', ст.-слав. баньскъ 'баня', сербск. ба̏ња 'баня', болг. баням 'мою'; возможно, сюда же польск. banior 'болото' (если не к багно 'болото') – далее итал. bagno ['baɲɲo] 'баня, ванна (купальня)' и новогреч. μπάνειο ['banio] 'баня', к-рое заимствовано из слав. или итал.

Из *[baʎąti] также рус. байда 'болтовня', байду́га 'беззаботный человек', др.-рус., укр. баяти ['bajæti] 'рассказывать; колдовать', ст.-слав. баѩти [bająti], балии 'врач' (из баѩти), рус. диал. балить 'болтать, шутить', бальник 'заклинатель, колдун', далее баловать, балакать, балагур, балаболка, баламут, балда, сев.-фризск. bālen 'говорить'. По Фасмеру, развитие значений от баять 'рассказывать; колдовать' – к балий 'врач', как врач – от врать.

Более позднее значение 'сосуд' в укр. банька 'медицинская банка', словен. bȃnja 'ванна', чеш. baně ж. 'сосуд, кувшин', baňka 'медицинская банка', польск. bania 'пузатый сосуд', bańka 'медицинская банка', в.-луж. bańka 'все округлое; кувшин', н.-луж. banja 'кувшин' считается результатом развития по схеме 'баня' > 'ванна' > 'сосуд' (ст. «баня» в [16]).

2. вино

От общего с вить (из *[w(ǝ)iti]) 'сплетать' корня *[w(ǝ)], расширенного глагольным суффиксом [i] и суффиксом причастия [n], как в дань, сено. Та же основа [vin] в сложном виноград 'витая изгородь'.

Славянские аналоги: укр. вино́, др.-русск., ст.-слав. вино, болг. ви́но, сербохорв. ви́но, словен. víno, чеш., слвц. víno, польск. wino, в.-луж., н.-луж. wino (ст. «вино» в [16]).

По Фасмеру – древнее средиземноморское слово. С этим можно согласиться, в связи с тем, что значительная часть средиземноморской флоры и фауны названа словами праславянского, если не древнерусского, языка. 

Ср. греч. οῖνος (ср. с праслав. *[w(ǝ)ino] – Г.Т.), лат. vīnum, алб. гег. venë, тоск. verë, гот. wein, д.-в.-н. wîn, арм. gini, кимр. gwin, груз. ɣvino (с исторической точки зрения, интересно сравнение груз., арм. и кимр. слов – Г.Т.), араб. waynun (ср. с праслав. *[w(ǝ)ino] – Г.Т.), др.-евр. jajin (с чередованием *[^(w)ǫ] > [ja], соответствие [o] ~ [a] видно и в рус. коло 'колесо' ~ др.-евр. galgal 'колесо', рус. комолый 'безрогий' ~ др.-евр. gamal 'верблюд'). Эта теория, по Фасмеру, подкрепляется тем фактом, что данное слово отсутствует в индо-ир. языках, а также тем, что родиной вина считают Кавказ и Малую Азию. 

Фасмер допускает возможность этимологии от вить, ветвь и родственных; во всяком случае, слав. слово является древним, учитывая наличие ст.-слав. винѩга, сербохорв. вѝњага, словен. vinjága 'виноград', которое связано с я́года; сербохорватские термины виноградарства лат. происхождения, которые приводит Скок, являются более поздними. Лит. vỹnas и лтш. vĩns могут быть как исконными (фракийской древности), так и заимствованными из слав.

3. кальян

Суффиксальное производное от калить с суффиксом -ян-, как в бурьян, смутьян.

Кальян из калить – как бурьян из бурить 'бурно распространяться' (сходно толковал и Фасмер, ст. «бурьян» в [16]), смутьян из смутить.

Фасмер полагает заимствование из тур. kaljan 'кальян' (ст. «кальян» в [16]). Далее этимологию ведут к перс. قلیان [qalyān], [ɢælˈjɒːn], якобы, в конечном счёте, из араб. āġlа 'кипеть'. Однако арабы называют кальян наргила или аргила, что восходит, видимо, к санскр. nārikela 'кокос' (кальян считается индийским изобретением); этот факт делает турецко-персидскую этимологию сомнительной, если совсем не безосновательной. Аналогично в тур. и болг. – nargile, наргиле 'кальян'. В других слав. – собственные названия, напр., слвц. vodnáfajka.

Русское название связано с наличием в кальяне раскалённых угольев. Эта семантическая связь аналогична семантической связи курить со значениями 'разжигать', 'дымить'. Лит. kaljanas – заимств. из рус. Для перс. قلیان следует предположить заимствование из др.-рус., см. также пиала ниже.

4. стекло

Приставочно-суффиксальное производное от теку (корень [tek] из [tetç] / [totç]), как и ток, течь, точить, с приставкой с- и суффиксом -л-, ср. с-тек-ать, пек-л-о. Семантически связано с технологией получения стеклянной массы в виде расплава, ср. с стёка – псковское, тверское наречие [2, с. 329]. 

Западнославянские аналоги, скорее всего, заимствованы относительно поздно из вост.- или южнослав., что видно по упрощению форм со временем (например, ср. др.-чеш. и чеш. аналоги): укр. скло, блр. шкло, др.-русск. стькло, сербск.-ц.-слав. стькло, ст.-слав. стьклѣница, болг. стъкло, цкло, серб. стакло, скло̏, цкло̏, словен. stǝklọ̀, др.-чеш. stklo, чеш. sklo, слвц. sklo, польск. szkło, в.-луж., н.-луж. šklа 'миска', в.-луж. škleńca 'оконное стекло', н.-луж. šklanica. 

Вопреки Фасмеру (ст. «стекло» в [16]), не из. гот. stikls 'рог для питья' или д.-в.-н. stесhаl 'кубок', которые не являются общегерманскими, означают специфический вид изделия (кубок, рог) и не имеют родственных в гот. и д.-в.-н., то есть не имеют семантической основы в этих языках, что означает их заимствованный характер. Тем более, что, хотя лит. stìklas 'стекло, склянка', лтш. stikls 'стекло', а также др.-прусск. sticlo 'стекло' и могли быть заимств. из герм., но, скорее всего, происходят из слав., по Фасмеру же. 

Русское слово стекло является названием материала, отображающим его существенное свойство: текучесть в расплаве. Этимологически связано с др.-греч. τήκω, дор. τά̄κω 'плавлю' (ср. рус. стекло и сербск. стакло).

Технически производство стекла стало возможным, в т. ч. и в Малой Азии, в конце 3 – начале 2 тысячелетия до н. э. в процессе роста температуры в металлургии [4, с. 37 - 38], кооперация при которой была основой возникновения протославянского койне.

Др.-рус. происхождение лексемы стекло подтверждается косвенно развитым стеклодувным производством в Скандинавии, куда мигрировали протославяне во 2 тысячелетии до н. э. и откуда, по данным Нестора, пришли варяги-русь («из-за моря») к Ладоге.

5. бутылка, бутыль

Заимств. через укр., польск. butelka 'бутылка' или прямо из франц. bouteille – то же, от ср.-лат. buticula: butis, buttis 'бочка' (ст. «бутылка» в [16]). Для англ. bottle Харпер пишет ту же этимологию, отмечая, что в оригинале ёмкость была из кожи. Дальнейшая этимология не ясна. 

Можно предполагать связь с лат. butyrum 'масло' (откуда и герм. слова со значением 'масло') из др.-греч. βούτυρον '(животное) масло', которое само, возможно, восходит к скифскому butyr 'молочный продукт'. Относительно связи значений buttis 'бочка' и butyr 'молочный продукт типа сливок' ср. семантическую параллель: тадж. шир 'молоко' – шиша 'бутылка; мера жидких тел', ширишиша 'молоко в бутылках'. 

Предположение о скифском происхождении названия ёмкости из кожи согласуется с исторической реальностью, потому что скифы вряд ли располагали деревом в достаточном для хранения молочных продуктов количестве и использовали для хранения жидких продуктов кожаные ёмкости.

Однако история слова может быть ещё углублена, если учесть, что масло получают сбиванием сливок. В рус. диал. сохраняется слово бутырить, бутыркать симб., пенз. 'переворачивать, мешать, перемешивать, перебивать, приводить в беспорядок' (1, с. 129). На связь butyr с буторить 'мутить, взбалтывать жидкость' меня натолкнул лингвист-любитель из Москвы Андрей Василенко.

6. пиала

Утверждается заимствование из перс. پیاله‎ [pijale], от греч. πύελος – 'корыто, чан, жёлоб'. Следует обратить внимание также и на др.-греч. φιάλη 'круглая неглубокая чаша (пиала – то же)', фонетический и семантический разброс в φιάλη и πύελος говорит в пользу заимствования в др.-греч. из какого-то другого языка.

Судя по наличию ст.-слав. форм:

- веялка от ст.-слав. вѣѩти,

- виѩлица 'вьюга' от вити,

- одеяло от др.-русск., ст.-слав. одѣѩти от одѣти, дѣти,

- можно предположить гипотетическую ст.-слав. форму *пиѩло 'сосуд для питья' от пити (ср. с ст.-слав. пиѩнъ 'пьяный', рус. диал. пиявица 'пиявка'), которая породила греч. πύελος и перс. پیاله‎ [pijale].

Таким образом, как и во многих других случаях (жираф, грипп и др.), мы можем иметь здесь дело с обратным заимствованием.

7. литр

Считается заимствованием из др.-греч. λίτρα 'либра, римский фунт', которое само полагается заимствованием из незарегистрированной италийской формы *līÞrā из неизвестного источника, откуда и лат. lībrа 'весы' (ст. «литр» в [16]). 

Однако слово выражает древнеславянскую схему словообразования: ст.-слав. лиѩти 'лить' (см.) > литра 'мера веса' подобно ст.-слав. вѣѩти 'веять' > вѣтръ 'ветер', ст.-слав. пити, пиѩнъ > питра 'бурда, пойло' – что позволяет считать слав. слово источником, обозначающим меру жидкостей, в т.ч. расплавов (т.е. льющихся), а не заимствованием (ср. также лат. lībrа 'весы' с греч. λείβω 'капаю, лью', лат. lībō, -ārе 'выливать, приносить жертву, совершать возлияния'). В пользу предположения о связи лить и литр может служить фонетическая и семантическая параллель: лат. lībārе 'выливать, совершать возлияния' и lībrа 'весы, мера веса'.

8. лохань

Суффиксальное производное от корня [loh] (как в плохой), подобное рвань, дрань, срань, от которого также лохма, а с чередованием согласных – плоский (ст. «плохой» в [16]), лошадь, плошка, др.-рус. площка.

Славянские аналоги: укр. лоханя – то же, блр. лохань (1489 г.; см. РФВ 21, 80), др.-русск. лоханя, Антон. Новгор. 89 (дважды), 19 (Л.), польск. łасhаń, диал. lасhаniа, łосhаniа 'миска, сковорода, корыто, лохань' (ст. «лохань» в [16]).

Фасмер: «Допустима мысль о заимствовании из греч. λεκάνη, дор. (позднее) λακάνη 'миска, таз', но при этом нельзя объяснить -х-. Заимствование из араб.-перс. lаkаn (то же) через тюрк. также не является несомненным, потому что тат. lаχаn заимств. из русск. (Радлов 3, 731; Бернекер 1, 685), а тур. lejen, lеkеn слишком далеко в фонетическом отношении, вопреки Миклошичу (см. Мi. ТЕl. 2, 118; Доп. 2, 166). Сравнение со ср.-нж.-нем. louwen 'таз, чаша', loven-becken, lôfbecken из франц. levin 'таз' также сопряжено с фонетическими трудностями. Эти затруднения снимаются, если предположить заимствование слав. слов из шумер. lаḫаn giddа 'длинный (или тяжелый) сосуд', откуда ассир. laḫannu, laḫnu, араб. laqan, арам. laqnā 'таз, лохань', но в этом случае отсутствуют вероятные промежуточные географические звенья. Ставился вопрос и об исконнослав. происхождении, но сравнение с лит. alksna 'лужа' неубедительно».

Фасмер, не видя многочисленных признаков протославянского присутствия на севере Африки и на Ближнем Востоке (жираф, зебра, страус, попугай, смоква, например), упускает из виду возможность контактов протославян с шумерами и ассирийцами (ср. также шум. urud 'медь' и ст.-слав. роуда 'руда', см. руда), которые привели к распространению праслав. слова в переднеазиатских языках. Славянская природа слова проявляется в типичной схеме словообразования с суффиксом '-ан-' (как и в других названиях емкостей: чан, жбан, стакан) и в семантике 'ёмкость для полоскания', поскольку основное назначение лоханей – стирка и умывание.

9. суп

Из франц. sоuре 'суп', откуда и англ. sоuр, голл. sоер, нем. Suрре – то же. Источник – галлором. suрра – ищут в герм.; ср. гот. supôn 'сдобрять специями' (ст. «суп» в [16]).

Однако источник (с корнем [so] / [sy] / [sъ]) находится в древнерусском: сути, съпу 'сыпать', то есть суп – похлёбка, в которую нечто насыпано, пусть те же специи. Далее попало к германцам. В укр. есть исконная форма суп и заимствованная – зупа, в латыш. и польск. – только заимств. из. нем.

Родственно также др.-инд. sū́раs м. 'похлебка', др.-исл. súpa 'пить хлебая', д.-в.-н. sûfan – то же, нов.-в.-н. saufen 'пить, пьянствовать', ср.-в.-н. supfen, сюда же родственные англ. sip, sup 'брать что-то в рот губами' (ст. «sup» в [18]).

10. хлеб

Вероятно, суффиксальное производное от пракорня [ɬ^ją], с редукцией носового гласного и суффиксом '-б-', как в дуб, руб, изба.

Общеславянское слово, славянские аналоги: укр. хлiб, блр. хлеб, др.-русск. хлѣбъ, ст.-слав. хлѣбъ, болг. хляб, серб. хле̏б, хље̏б, словен. hlẹ́b, чеш. chléb, слвц. chlieb, польск. chleb, в.-луж. khlěb, н.-луж. chlěb, klěb.

Выводы Фасмера (ст. «хлеб» в [16]):

«Судя по интонации, следует говорить о заимствовании из герм., ср. гот. hlaifs 'хлеб', др.-исл. hlėifr – то же, что более вероятно, чем родство с последними. 

В пользу заимствования говорит и заимствование др.-герм. слова в фин. lеiрä 'хлеб' и лтш. klàips 'буханка, каравай'. 

Другие допускают родство слав. *хlěbъ с гот. hlaifs, реконструируя и.-е. *khlōibhos или *skloibhos, куда иногда относят и лат. lībum 'пирог, лепешка', но в последнее время лат. слово связывают – как первонач. обозначение жертвенного хлеба – с лат. lībārе 'совершать жертвоприношение, посвящать' и сравнивают с греч. λοιβᾶται, λοιβή 'возлияние', λείβω 'лью'; см. Перссон, Вальде–Гофм., Буга ошибаются, предполагая для лит. kliẽpas 'коврига хлеба' и лтш. klàips – то же исконнобалт. происхождение». 

Откупщиков выводит и слав. и герм. слова из балтских, с учётом родственного глагола со значением 'ломать' (ср. рус. ломоть 'кусок хлеба', ткж. ср. англ. bread 'хлеб' и break 'ломать'). Он лит. sklimbas, sklimpis 'отрезанный кусок (хлеба)' относит к изосемантическому ряду: 'резать' – 'отрезок, кусок' – 'кусок, хлеба' (> 'хлеб') и склонен считать герм. слова древним заимствованием из балт., оставляя ст.-слав. хлѣбъ для дальнейшего анализа [7, с. 183, 184].

Не принимая безоговорочно тезис Откупщикова об отсутствии в слав. родственных к др.-рус. хлѣбъ, допустим вариант происхождения этого слова от звукоподражательного др.-рус. хлѣбати 'хлебать', имея в виду, что похлёбки из воды с кусками лепёшки были одним из древнейших блюд. Хлеб, изначально, – кусок лепёшки в похлёбке. Скорее всего, исходным корнем был [ɬ^ją], от которого хлябь (см.), в котором дальше произошла редукция носового гласного и упрощение глухого латерального [ɬ] до [hl], как в хлестать, хлынуть, хлипкий [12, с. 20, 21]. Отсюда, возможно, и фин. lеiрä 'хлеб' без начального заднеязычного согласного, рус. лепить и лепёшка. След носового гласного от [ɬ^ją] можно предположить в лит. sklimbas, sklimpis с носовыми согласными, где [^ją] > [im], как в кимрском pimp 'пять'. Сочетание [skl] характерно для представления глухого сонанта [ɬ] латиницей, ср. с лат. sсlоррus 'шлепок', то есть литовские слова sklimbas, sklimpis, с точностью до отпадения окончаний, видимо, соответствуют русским сочетаниям *хляб, *хляп.

Дальнейшая этимология ведёт к предку рус. лить, лат. libare 'проливать, совершать возлияние' и т.п.

11. арена 'место проведения соревнований, цирковых выступлений'

Считается, что из лат. arena 'песок; площадка, посыпанная песком', источник которого не известен. 

Лат. arena, скорее всего, происходит из др.-рус. рѣнь 'отмель' (корень [re], суффикс -н-), поскольку речные отмели представляют собой песчаные наносы (ср. родственное укр. рiнь 'крупный песок'). Начальный [a] – протетический, как и в Albis 'Лаба', и в аlсēs 'лось'. В пользу древнего присутствия славян на севере Италии говорит и возможность др.-рус. этимологии итал. гидронима Рено и итал. топонимов Болонья (город на р. Рено), Триест. См. ткж. Рейн, Булонь.

12. танец, диал. тано́к 'хоровод'

Суффиксальное производное от [tą] > [tan] с суффиксом '-ец', родственное стоять, стан, станок, сюда же лат. status 'поза (стойка)'.

Славянские аналоги: укр. та́нець, блр. та́нец, польск. tаniес. 

По Фасмеру, заимствовано через польск. tаniес, род. п. -ńса из ср.-в.-н. tanz 'танец' с введением суф. -ец в плане народн. этимологии. Диал. суффикс '-ок' Фасмер объясняет сравнением с польск. диал. tan, tanek (ст. «танец» в [16]).

Харпер констатирует отсутствие этимологии у герм. слов, отмечая, однако, широкое распространение этимологически связанных названий этого вида искусства от Испании до России. Учитывая древность этой формы самовыражения, отсутствие этимологии у слова выглядит странным.

По-видимому, следы древнего слова можно увидеть в др.-инд. taṃsayati 'таскать туда и сюда', tántram 'ткацкий станок', tantra 'продольные нити, основа, войско, счастье', телугу taṃtramu, то же, – отсюда учение tantra 'тантра'. Сюда же, возможно, нигеро-конголезск. ибибио tamgu 'танцевать' (откуда Харпер выводит аргент.-исп. tango 'танго', (ст. «tango» в [18]). Морфологически танок 'хоровод' : др.-инд. tantra 'тантра' : лат. tango 'касаться' = манок : др.-инд. mantras 'мантра' : лат. mango.

13. цоколь, стар. цоколо, в эпоху Петра I

По Фасмеру, из ит. zоссоlо 'цоколь' (ст. «цоколь» в [16]). Считается, что, как и англ. socle 'цоколь', термин восходит к ит. zoccolo 'деревянный башмак', последнее выводят из лат. socculus, уменьш. от soccus 'тапок, носок', предположительно фригийского происхождения – из συκχοι 'ботинки' с предположительно родственными каппадок. греч. ζόχνες 'вид носка', хатт. zuh 'одежда' [19].

Если поставить под сомнение омонимию англ. sock 'носок' и sock 'удар кулаком; бить' (неизвестного происхождения, по Харперу, ст. «sock (n.1)», «sock (n.2)» в [18]), то общим предком для англ., ит. и лат. слов может оказаться звукоподражание удару копытом по твёрдому покрытию – цок. Тогда цоколь – суффиксальное производное, подобное соболь, тополь, а семантическая связка 'цокающие копыта, цокание, удары копытами' выводит на 'деревянный башмак', 'носок', 'расширенное основание' (в рус. цоколь, ит. zoccolo, лат. socculus, англ. socle и sock) и на 'удар' – в англ. sock. Форма цоколо, видимо, заимствована из ит. во времена Петра I. Хаттское слово со знач. 'одежда' сближать с этими словами, скорее всего, не следует.

14. меч

От древнего корня *мѣќ (где ќ – глухая средненёбная палатальная аффриката, сохр. в макед.), который, в свою очередь, - от корня [m^ją] > *mē-, с расширением '-ќ-' (от этого же корня мера). 

Общеславянское слово: укр. мíч, блр. меч, др.-рус., ст.-слав. мечь, болг. меч, серб. ма̏ч, словен. mèč, чеш., слвц. mеč, польск. miecz, в.-луж. mječ, н.-луж. mjас  (ст. «меч» в [16]). В древнерусском было принято написание мѣчь, фонетически соответствующее большинству родственных слав. слов. 

Родственно рус. метить, мечу, др.-рус. мѣтити, мѣчу, также гот. maitan 'рубить, резать', д.-в.-н. mezzen 'мерить'. Известны так называемые heiti 'имя, называние' (др.-норв. слово): др.-исл. mækir, гот. *mēkeis, засвидетельствованный в виде формы вин. п. ед. в гот. mēki, др.-англ. meсе, др.-сакс. maki, откуда и фин. miekka 'меч' – замещающие в поэзии исконно германские слова со значением 'меч': др.-англ. sweord, зап.-сакс. swyrd, нортумбр. sword, др.-сакс., др.-фриз. swerd, др.-норв. sverð, швед. svärd, ср.-голл. swaert, голл. zwaard, д.-в.-н. swert, нем. Schwert, – связанные с д.-в.-н. sweran 'ранить'. Приведённые поэтические синонимы, heiti, судя по их не общегерм. распространению и отсутствию внятной этимологии, заканчивающейся на незарегистрированном гот. слове, скорее всего, заимствованы из праслав. или др.-рус. 

Фасмер допускает происхождение слав. слов и гот. *mēkeis из источника, содержащего задненёбный [k], в нашем случае аффриката ќ вполне удовлетворяет требованиям фонетических соответствий ќ~ч~т'~к~χ, ср. с груз. maχva 'острый, меч', удинск. mеχ 'серп', лезг. mаχ 'железо' (ст. «меч» в [16]).

Древнейшие настоящие бронзовые мечи с длиной более метра найдены на территории Минойской цивилизации (Крит), примерно 1700 г. до н. э. – примерное время начала миграций протославян на север Европы, где в это время начинается скандинавский бронзовый век.

15. шлем, шелом 'конек, навес', тверск., вологодск., яросл. (Даль), 'холм, гора', шолом 'верхняя перекладина на крыше', олонецк., также шоломя, шолымя 'неведомая местность', арханг., вятск. 'конек'

Исконнославянское слово, родственное холм, в частности, известно др.-русск. шеломя 'холм'.

Славянские аналоги: укр. шолом 'шлем', шоломок 'войлочная шляпа', блр. шеломайка 'голова', др.-русск. шеломъ 'шлем', а также шеломя 'вал' (в Хожд. Котова, 1625 г.), сербск.-ц.-слав., русск.-ц.-слав. шлѣмъ 'шлем' (откуда русск. шлем), болг. шлемът 'шлем' (Младенов 695), серб. шлѝjем – то же, словен. šlẹ̀m, чеш. диал. šlеm 'женский головной убор', др.-польск. szłom 'шлем' (ст. «шлем» в [16]).

По Фасмеру – заимств. из др.-герм. *helmaz, гот. hilms 'шлем', д.-в.-н., ср.-в.-н. hëlm, др.-сканд. hjalmr 'шлем, копна сена с навесом', которые родственны др.-инд. c̨árman- 'защита, покрытие'. Однако слово является общеславянским, обладает разнообразием значений ('конёк', 'шлем', 'вал', 'холм') и демонстрирует по отношению к герм. аналогам метатезу плавного (шлѣмъ ожидалось бы при заимствовании из *hlemaz, как в пальма – из нем. Раlmе). Из герм. заимствованы итал. elmo, исп. yelmo, без метатезы. 

Первые шлемы появились в Передней Азии (Сирия, Междуречье) в 3 тысячелетии до н. э. и широко распространились во 2 тысячелетии до н. э. Разнообразие значений и историко-культурные соображения косвенно подтверждают приоритет слав. слов по отношению к герм.: вооружённые мечами и круглыми щитами воины изображены в Скандинавии на петроглифах бронзового века (~ 8 в. до н.э.), в то время как тацитовские германцы даже в 1 в. н. э. имели лишь плетёные прямоугольные щиты и не имели, в своём большинстве, защитной амуниции и мечей.

Выводы

Рассмотрены этимологии около сорока лексем, которые имеют отношение к жизни на юге Европы и юго-западе Азии (что подтверждалось короткими историческими справками) и в силу этого считаются заимствованными в русский язык из языков южных народов. Критическое рассмотрение этимологий показало, что большая часть лексем допускает славянское происхождение: они могут быть получены из общеславянских основ по типичным словообразовательным схемам. Оставшиеся могут иметь прототипы на базе общеславянских основ, которые были забыты после миграций протославян на север Европы (напр., окула 'акула'), в результате чего эти лексемы пришлось перезаимствовать из других языков в более позднее историческое время.

Результат исследования усиливает позиции гипотезы о средиземноморской прародине славян, но работа в этом направлении ещё весьма далека до завершения.

Список литературы:
1. Даль В.И., Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4: Т. 1: А-З. — Репринт: М.: А/О Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. – 627 с.
2. Даль В.И., Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4: Т. 4: С-V. — Репринт: М.: А/О Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. – 704 с.
3. Дворецкий И.Х. Большой латинско-русский словарь // Linguaeterna [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://linguaeterna.com/vocabula/alph.php (дата обращения: 28.03.2018).
4. Иванов В.В. История славянских и балканских названий металлов. М.: Наука, 1983. – 197 с.
5. Коган Л.Е., Лёзов C. В. Aккадский язык. В сб. Языки мира: Семитские языки. Аккадский язык. Северозападносемитские языки / РАН. Институт языкознания. Ред. колл.: А. Г. Белова, Л. Е. Коган, С. В. Лёзов, О. И. Романова. М.: Academia, 2009. – 832 с.
6. Откупщиков Ю.В., Из истории индоевропейского словообразования. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр "Академия",2005. – 320 с.
7. Откупщиков Ю.В. Очерки по этимологии. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. – 480 с.
8. Тележко Г.М., К этимологии названий некоторых представителей африканской фауны // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2017. № 9(43). / [Электронный ресурс]. – URL: http:// http://7universum.com/ru/philology/archive/item/5132 (дата обращения: 27.05.2018).
9. Тележко Г. М., Критика аргумента "морских рыб" в проблеме локализации прародины славян // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2018. № 1(47). / [Электронный ресурс]. – URL: http:// http://7universum.com/ru/philology/archive/item/5422 (дата обращения: 27.05.2018).
10. Тележко Г.М., Критика аргумента "морской лексики" в проблеме локализации прародины славян // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2017. № 12(46). / [Электронный ресурс]. – URL: http:// http://7universum.com/ru/philology/archive/item/5384 (дата обращения: 04.01.2018).
11. Тележко Г.М. Критический анализ некоторых предполагаемых источников славянской сельскохозяйственной лексики // Universum: Филология и искусствоведение. 2018. № 1 (47) [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/5445 (дата обращения: 24.05.2018).
12. Тележко Г.М. О следах глухого бокового спиранта в славянских языках // Успехи современной науки и образования, 2017. Т. 2, №2. – С. 20 – 22.
13. Тележко Г.М. О чередованиях согласных в общеславянском языке // Успехи современной науки и образования, 2017. Т. 5, №3. – С. 34 – 38.
14. Трубачев О.Н., Происхождение названий домашних животных в славянских языках. М.: Изд-во АН СССР, 1960. – 116 с.
15. Трубачев О.Н., Следы язычества в славянской лексике: 1. Trizna. 2. Pĕti. 3. Kobь // Вопросы славянского языкознания. – 1959. – № 4. – С. 130-139.
16. Фасмер М. В., Этимологический словарь русского языка. Пер. с нем. и дополнения чл.-корр. АН СССР О.Н. Трубачева. Под ред. и с предисловием проф. Б. А. Ларина. Изд. второе, стереотипное. В четырех томах. М.: Прогресс, 1986. Тома I–IV / [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://etymolog.ruslang.ru/index.php?act=contents&book=vasmer (дата обращения: 28.03.2018).
17. Филин Ф. П., Образование языка восточных славян, М.-Л.: Изд. АН СССР, 1962. – 296 с.
18. Harper D., Online Etymology Dictionary. / [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.etymonline.com/word/aureate (дата обращения: 29.03.2018).
19. Palaeolexicon. / [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://palaeolexicon.com/Languages (дата обращения: 28.03.2018).
20. Wiktionary. / [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://en.wiktionary.org (дата обращения: 28.03.2018).