НЕОЛИТИЧЕСКИЕ МИГРАЦИИ БЛИЖНЕВОСТОЧНЫХ ПРЕДКОВ АРИЕВ, ТОХАР, ХЕТТОВ, ГРЕКОВ И АЛБАНЦЕВ

 

АННОТАЦИЯ

Данная статья продолжает серию работ, посвящённых этногенетическим процессам в индоевропейском (ИЕ) диалектном континууме. В этой статье рассматриваются протоэтнические группы, из которых в дальнейшем сформировались арийская, тохарская, анатолийская, греческая и албанская диалектные общности, в период времени от начала докерамического неолита до конца энеолита. Как и в более ранних работах, данные анализа этноязыковых связей рассматривались в комплексе с данными археологии и палеогенетики.

Исследование позволило определить наиболее вероятные пути миграций предков носителей перечисленных языков ИЕ семьи в указанный период.

ABSTRACT

This article continues a series of works devoted to ethnogenetic processes in the Indo-European (IE) dialect continuum. This article examines the proto-ethnic groups from which the Aryan, Tocharian, Anatolian, Greek, and Albanian dialect communities were later formed the period from the beginning of the Pre-Pottery Neolithic to the end of the Chalcolithic. As in earlier works, the data of the analysis of ethnolinguistic connections were considered in conjunction with the data of archaeology and paleogenetics.

The study made it possible to determine the most probable migration paths of the ancestors of the speakers of the listed languages of the IE family during the specified period.

 

Ключевые слова: этногенез, арии, хетты, тохары, албанцы, греки, славяне, балты, археологическая культура, культурная непрерывность, палеогенетика, миграции, диалектный континуум.

Keywords: ethnogenesis, Aryans, Hittites, Tocharians, Albanians, Greeks, Slavs, Balts, archaeological culture, cultural continuity, paleogenetics, migrations, dialectal continuum.

 

Описание проблемы, постановка задачи и методика её решения

Описание проблемы

Комплексный анализ этнической дифференциации причерноморского степного диалектного континуума ("северного" ИЕ субконтинуума) в эпоху от конца энеолита до конца средней бронзы позволил выделить археологические культуры, в рамках которых начиналось в Северном Причерноморье обособление предков носителей ряда ИЕ языков: языков арийской, анатолийской и тохарской групп, также древнегреческого и албанского языков [35], [17]:

- среднестоговская культура (5300 – 3300) – протоарийская атрибуция;

-  суворово-новоданиловская культурно-историческая общность (4500 – 4100) – протохеттская атрибуция;

- репинская культура (3800 – 3200) – прототохарская атрибуция;

- ямная культурно-историческая общность (3600 – 2300) – полиэтничная атрибуция, включая участие протогреков и протоалбанцев.

Обособление "западного" ИЕ субконтинуума (предков славян и балтов) и "южного" ИЕ субконтинуума (предков латинов и предков части кельтов и германцев) началось в IX-VII тыс. до н. э. в зоне Плодородного Полумесяца и было связано с переходом подвижных охотников-собирателей на оседлый образ жизни земледельцев [19].

В арийских, тохарских, хеттском, древнегреческом и албанском языках отсутствуют термины, которые свидетельствовали бы об участии предков их носителей, наряду с предками балтов, славян, латинов, кельтов и германцев, в переходе от кочевого скотоводства к земледелию в неолите, в частности:

- не задокументированы слова со значениями 'сеять', 'семя', родственные сеять, которые есть в лексиконе балтов, славян, латинов, кельтов и германцев;

- отсутствует связь между обозначением вина и названием винограда, которая есть в лексиконах балтов и славян.

Тем не менее, близость базовой лексики санскрита и базовой лексики литовского, древнерусского и латинского языков [35, с. 128-129], заметные связи тохарских и германских языков  [8, с. 156], хеттского и балтославянских языков [9, с. 16-23, 27-28] и албанского, германских и балтославянских языков [6, с. 9-10] предполагают ранние и интенсивные контакты соответствующих этнических групп.

Постановка задачи

Целью работы стал поиск объяснения явного сходства базовой лексики причерноморского степного диалектного континуума с базовой лексикой балтских, славянских и италийских языков при отсутствии следов контактов предков восточноевропейских скотоводов с ближневосточными предками славян, балтов и латинов времён неолитической революции.

Методика решения проблемы

Исторически первые гипотезы о территории, на которой существовала ПИЕ общность: курганная гипотеза [13], анатолийская гипотеза [30], балканская гипотеза [16] – по различным причинам не выдерживают критики. Главной причиной являются ИЕ названия меди, восходящие, за исключением балтских, славянских и арийских, к латинскому названию Кипра, хотя наиболее ранним источником меди для ИЕ народов Европы были бы балкано-карпатские месторождения, а не кипрские.

Наиболее аргументированной оказалась армянская гипотеза [3], в рамках которой прочие гипотезы можно считать гипотезами  вторичных ИЕ прародин.

Поскольку какой-либо археологической культуры Ближнего Востока, которую можно было бы уверенно приписать древнему ИЕ единству, найти не удалось и авторам армянской гипотезы [3, с. 891], в рамках настоящей работы предложено сосредоточиться на поиске частных "прародин" ИЕ диалектных групп (ИЕ субконтинуумов), в первом приближении очерченных в [35].

Искомое объяснение с необходимостью требует принять, что северный ИЕ субконтинуум, западная часть которого включала в себя кочевых предков ариев, тохар, хеттов, греков и албанцев, отделился от западного ИЕ субконтинуума, включавшего в себя предков славян и балтов, и южного ИЕ субконтинуума, включавшего в себя предков латинов и предков части кельтов и германцев, до начала неолитической революции, то есть до начала этногенеза в ближневосточном диалектном континууме. Это означает, что этническое выделение северного ИЕ субконтинуума началось а) в западной оконечности Плодородного Полумесяца, б) до VII тыс. до н. э., что следует из результатов, изложенных в [19].

Таким образом, исследование сводится к обоснованию возможности миграции части ближневосточного диалектного континуума из Северо-Восточной Африки, Леванта и/или Анатолии к Северному Причерноморью до начала неолитической революции.

Можно согласиться с минимумом критериев, которому должна соответствовать гипотеза о миграции [11, с. 8]:

- территориальный критерий, по которому мигрирующий этнос должен иметь точки соприкосновения между исходной и новой территорией;

- хронологический критерий, по которому в районе происхождения мигрирующий этнос существовал раньше;

- критерий лекальности, по которому мигрирующая культура на новом месте должна сохранить комплекс черт, известных на прежней территории.

Для обнаружения следов предполагаемых миграций произведён поиск цепочки археологических культур, в которой прослеживалась бы преемственность от донеолитических культур западной части Плодородного Полумесяца к энеолитическим культурам Северного Причерноморья.

Этот поиск проводился с привлечением палеогенетических данных о миграциях древних популяций, чтобы исключить возможность объяснения культурной преемственности исключительно культурной диффузией без перемещения масс населения.

Далее была произведена проверка наличия в языках, возникших из диалектов северного ИЕ субконтинуума, специфических следов архаичных адстратных взаимодействий с населением территории найденной цепочки культур (включая лексику, связанную с историко-географическими особенностями – названия одомашненных животных, растений, добываемых металлов) при отсутствии таких следов в других ИЕ субконтинуумах. Таких следов, которые сохранились бы во всех диалектах кочевого субконтинуума, не должно быть много: кочевой образ жизни препятствует диалектной стабильности в связи с возмущающим влиянием непрерывно меняющегося внешнего окружения. Тем не менее, подтверждение данных археологии такими, пусть единичными, лексическими связями может быть полезным при формулировании соответствующих этногенетических гипотез. 

Как и в предыдущих работах, здесь принимается, что для исторических приложений важно не столько родство диалектов соседствующих этнических групп, сколько попарные фонетические схождения элементов жизненно важной лексики, которые делают эту лексику понятной по обе стороны контакта. Такие схождения с большой вероятностью означают адстратное взаимовлияние между языками, даже если языки и не родственны друг другу.

Результаты исследования

Соответствие критериям миграции

Археологические данные показывают, что на Ближнем Востоке было, по меньшей мере, три центра зарождения цивилизации: западные склоны гор Загроса, север Месопотамии и юг Анатолийского плато [12, с. 18-20]. Установлено, что неолитическое население Центральной и Восточной Анатолии, генетически близкое к ранним земледельцам Кипра, мигрировало в фазе докерамического неолита B в область Леванта, и по ряду критериев его можно считать основой для выделения носителей протославянского диалекта из неолитического континуума в рамках тахунийской культуры [19]. Согласно недавним генетическим исследованиям [27], носители натуфийской культуры близки к неолитическим земледельцам тахунийской культуры, что говорит об общем происхождении обеих популяций в ареале анатолийского центра зарождения цивилизации. Об анатолийских связях натуфийцев говорит и появление у них обсидиана из Анатолии [12, с. 34], и отсутствие преемственности натуфийской культуры с её местной предшественницей – кебарской культурой [12, с. 25].

В VIII тыс. до н. э. оседлые тахунийцы вытеснили кочевых носителей более ранней натуфийской культуры, в среде которых процессы этнической дифференциации ещё не начались. Миграциями скотоводов из ареала натуфийской культуры можно объяснить её влияние на древнеегипетскую харифийскую культуру [14].

Таким образом, исследуемая часть северного ИЕ субконтинуума может быть сопоставлена с вытесненными носителями натуфийской культуры во время экспансии протославянской тахунийской культуры из Анатолии. Эта часть натуфийцев могла мигрировать на северо-восток Африки, а оттуда уже – на юго-восток Европы.

Это предположение подтверждается тем, что характерный признак средиземноморской культуры кардиальной керамики (культуры импрессо), отмеченный в ареале натуфийской культуры в IX тыс. до н. э. (керамика с оттиском раковин кардиума), проявился не только к западу от Балкан, но и в Северо-Западном Причерноморье: в культуре Хаманджия (VI-V тыс. до н. э.) и в самчинской традиции буго-днестровской культуры (VI-V тыс. до н. э.) [4].

Эти культуры, а также культуры мариупольской общности (V-IV тыс. до н. э.) были соседями протославянских и протобалтских культур (*rudsь и *litwa [20]) юга Европы, входивших в Балкано-Карпатскую металлургическую провинцию (БКМП), но сами не были связаны с добычей или кузнечной обработкой меди. Их этническая атрибуция до настоящего времени остаётся под вопросом, поскольку они не связаны генетически ни с протобалтскими культурами (старчево-кришской культурой, культурой линейно-ленточной керамики, культурами Боян и Триполья-Кукутени), ни с протославянскими (культурами Винча и Лендьел).

Сравнение датировок культур показывает выполнение хронологического критерия, по которому в районе происхождения мигрирующий протоэтнос существовал раньше: натуфийская культура была много раньше буго-днестровской.

Помимо описанного сходства керамических изделий, можно отметить некоторое сходство ритуалов погребения. Погребения у натуфийцев были 3 видов: индивидуальные, коллективные и коллективные вторичные, в которых находились части скелетов разных людей. Тела могли располагать на спине, сверху могила часто посыпалась красной охрой [12, с. 28-29], прочие захоронения были скорченные.

В культурах мариупольской общности практиковались коллективные захоронения, устроенные по сходному принципу: в одной яме хоронили нескольких покойников вытянутыми на спине, густо засыпая захоронения красной охрой. Часть населения балканской культуры Хаманджия также практиковала вытянутые на спине погребения. Впервые семь таких погребений появилось в ещё более древней кукрекской культуре мезолита (VIII-VII тыс. до н. э., от Прута до Крыма).

Можно говорить о некотором согласии с критерием лекальности: культуры Северо-Западного Причерноморья имеют сходство с натуфийской в части керамики с оттиском раковин и ритуалов погребения.

Возникает вопрос: могла ли часть населения натуфийской культуры в сер. VIII-кон. VII тыс. до н. э. мигрировать в ареал кукрекской культуры, буго-днестровской культуры и культуры Хаманджия, часть носителей которых практиковала обряд захоронения в вытянутом положении на спине и не имела навыков земледелия?

Если опираться на хронологию буго-днестровского неолита, в основном, распространение традиций керамики импрессо в Средиземноморье и в Северное Причерноморье произошло практически синхронно в середине VII тыс. до н. э. Вероятной причиной переселения носителей полиэтничной культуры импрессо была 1000-летняя засуха на севере Африки, приведшая к исчезновению в конце VII тыс. до н. э. африканской кифийской культуры [31, с. 9], стремительное распространение культуры объясняют миграциями по морю.

О возможности морской колонизации юго-востока Европы из Африки говорит наличие на неолитических памятниках Северного Причерноморья керамики, по формальным признакам совпадающей с керамикой импрессо, т. е. посуды с зубчатогребенчатым и накольчатым орнаментом, датируемой концом VII тыс. до н. э. [4, с. 228-231, 236]. Это время попадает в период между соединением Черного моря с океаном и расселением в Подунавье ранних земледельцев Балкан. Морская миграция обеспечивает выполнение территориального критерия миграции: благодаря передвижению по морям мигрирующий этнос имел точки соприкосновения между исходной (ближневосточной или североафриканской) и новой (северочерноморской) территорией.

Однако часть мигрантов могла попасть в Северное Причерноморье и до босфорского прорыва по суше. Об этой возможности говорят "левантийские" генетические следы на западе Анатолии, которые не наблюдаются столь же заметно в Центральной Анатолии, что возможно, если мигранты добрались до побережья Мраморного моря морским путём, минуя Центральную Анатолию, частично расселились на западе Анатолии, частично перебрались в ареал кукрекской культуры – морским путём или по побережью. Потомки носителей кукрекской культуры – буго-днестровцы – в VI тыс. до н. э. вошли в контакт с протобалтами старчево-кришской культуры.

Гипотеза об африканском или левантийском происхождении культуры импрессо подтверждается обнаружением на территории распространения культуры Y-хромосомной гаплогруппы E1b1b1a1b, возникшей или на северо-востоке Африки, или в Западной Азии до VI тыс. до н. э. Её субклада V13 ныне более всего распространена в Южной Италии и на противолежащем берегу Адриатики, в частности, у гегов – косовских албанцев (почти 44%) и ахейских греков (39%) [10].

На этом этапе можно считать, что территориальные, хронологические и культурные соображения, по крайней мере, не опровергают возможности миграции слабо дифференцированной этнической общности из западной части Плодородного Полумесяца на северо-восток Причерноморья в VIII-VII тыс. до н. э. через северо-восток Африки и запад Анатолии.

Идентификация предков носителей северного субконтинуума в миграционном потоке

Ритуал погребения на спине, с ориентировкой тела с запада на восток, может быть определён как культурный признак прототохар [1, с. 56]. Этот признак позволил причислить к прототохарским культурам репинскую (IV тыс. до н. э.), ботайскую (IV тыс. до н. э.) и афанасьевскую (кон. IV-нач. III тыс. до н. э.) культуры. Во время ямной культурно-исторической общности (КИО) произошло разделение прототохар на тохар A (арси), мигрировавших на восток, на территорию ботайской культуры, и тохар B (кучан), обошедших Каспийское море с юга через территорию северокавказской культуры (кон. III-нач. II тыс. до н. э.), где обнаруживаются сходные захоронения [18].

В ходе ретроанализа можно предположить присутствие прототохар в цепочке полиэтничных культур неолита, предшествующих репинской (IV тыс. до н. э.): балканской культуре Хаманджия (VI-V тыс. до н. э.) и нижнедонской культуре мариупольской общности (V-IV тыс. до н. э.), часть населения которых практиковала вытянутые на спине погребения.

Распад нижнедонской культуры на репинскую и среднестоговскую в этом сценарии соответствовал бы отделению прототохар (репинская культура) от протохеттоариев (среднестоговская культура), а выделение суворово-новоданиловской общности – отделению протохеттов от протоариев.

Возможно, в это же время на Балканах произошло разделение протоалбанских и протогреческих племён.

Протоалбанцы, оставшиеся на побережье Адриатики (бутмирская культура), смешиваясь с предками балтославян, получили большие значения Y-гаплогруппы I (M170) в отношении к сумме E1b1b1 (M35) и J2 (M172), по сравнению с протоалбанцами, мигрировавшими вместе с предками ариев к Кавказу. Первые образовали диалектную общность албанцев-тосков, вторые – диалектную общность горных албанцев-гегов.

Протогреки, оставшиеся на Балканах, сформировали дорийский и аттический диалекты, в которых произношение числительного 'четыре' сближено фонетически с балтославянскими числительными четыре и keturi (τέτταρες-диалекты). Протогреки, мигрировавшие на восток, сформировали πέτταρες-диалекты, в которых произношение числительного 'четыре' сближено фонетически с др.-кимр. petuar, которое, в свою очередь, сближено с гот. fidwor: предки бриттов и германцев в эпоху БКМП обитали на территории Хвалынской культуры [21].

Лексические свидетельства совместной миграции

Если не дифференцированные этнически кочевые скотоводы Северного Причерноморья совместно мигрировали из Ближнего Востока и/или северо-востока Африки, то в языках ИЕ потомков этих скотоводов можно ожидать:

а) относительно высоких показателей общности базовых лексиконов, свидетельствующих об общности их "частной прародины";

б) сходных следов адстратного взаимодействия их языков с языками соседних африканских и/или ближневосточных протоэтносов.

Общность взаимно понятных базовых лексем, превышающая 10% 207-словного списка Сводеша, оценивалась в [35], здесь см. таблицу 1.

Таблица 1.

 Общность базовых лексем этносов-потомков северного субконтинуума

	санскр.	др.-греч.	хетт.	тох. A	лит.	ст.-слав.	лат.	гот.
санскр.	100%	17%	16%	15%	23%	22%	22%	-
др.-греч.	17%	100%	11%	11%	11%	12%	18%	-
хетт.	16%	11%	100%	12%	-	-	-	11
тох. A	15%	11%	12%	100%	-	-	-	12

 

Показатели общности базовых лексиконов санскр., др.-греч., хетт. и тох. A с базовыми лексиконами прочих ИЕ языков оказались меньшими 10% (в таблице 1 вместо таких значений проставлены прочерки). Из этих оценок следует, что предки ариев и греков в рамках архаичного ближневосточного континуума имели более сильные связи с предками балтов, латинов и славян, предки хеттов, тохар и греков имели заметные связи друг с другом, и более сильные связи с предками ариев, которые, по всей видимости, образовали ядро миграционного потока. Заметны также лексические связи хеттского и тохарских языков с готским языком при заметно меньших связях с прочими языками.

Лексические связи албанского языка с прочими ИЕ языками не превышают 10%-го порога, но ранее отмечались как более заметные связи албанского с балтскими, славянскими и германскими языками [6, с. 9-10], и особо обращает на себя внимание сходство консонантизма алб. tokë 'земля' с консонантизмом тох. A tkam, тох. B kem, др.-инд. kṣā́ḥ, вин. kṣām, хетт. tekan и др.-греч. χθών (с метатезой) 'земля', отличным от консонантизма прочих ИЕ лексем с тем же значением, не содержащим [t] и/или [k] и который оказался характерной чертой ближневосточной диалектной общности, мигрировавшей к Чёрному морю.

Такие отношения согласуются с гипотезой о происхождении предков ариев, тохар, анатолийцев, греков и албанцев от левантийских натуфийцев, имевших контакты с предками славян, балтов, латинов и германцев. Следы этих древнейших контактов можно увидеть не только в базовой лексике, приведём несколько примеров.

Лексемы со значением 'ягода' и родственные им:

Адстратные связи предков тохар, славян и балтов подтверждаются и уникальным для ПИЕ диалектов сближением лексем со значением 'плод, ягода': тох. B oko 'плод' (мн. okonta) фонетически и семантически ближе всего к лит. úoga, лтш. uôga 'ягода', несколько дальше – др.-рус. ягода, ст.-слав. агода – больше в ИЕ языках семантически совпадающих родственных нет.

Лексемы со значением 'коза' и родственные им:

Одомашнение коз происходило в различных частях Плодородного Полумесяца независимо: в IX тыс. до н. э. – в Восточной Анатолии, в VIII тыс. до н. э. – на юге гор Загрос и на Иранском плато [29]. Отсюда две группы названий козы с различными основами: "восточно-анатолийская", включающая в себя множество названий с основой *(k)æɟ͡ʝ- и "южно-загросская", включающая в себя латинское, кельтские и германские названия с основой *kapr-.

В группе восточно-анатолийских названий выделяются две подгруппы, подгруппа с начальным гласным в названиях:

а) др.-инд. ajá- 'козёл''; ajā 'коза';

тох. A ās 'коза', тох. B aṣiye 'козий';

др.-греч. αἴξ 'коза';

лит. ožỹs 'козёл', ōžkà 'коза', лтш. âzis 'козёл', др.-прус. wosux 'козёл', wosee 'коза';

прототюрк. öčkä 'коза'

– и подгруппа с начальным заднеязычным в названиях козы:

б) протослав. *koza 'коза';

прототюрк. > башк. käzä 'коза';

протонахск. *gaaʒa 'коза';

др.-егип. gḥs 'газель';

араб. ḡazāla 'газель' (~'козуля');

протогерм. *gaits 'коза';

протосемит. *gady- 'коза';

лат. haedus 'козлёнок';

алб. kedh 'козлёнок'.

Это говорит о существовании двух диалектных ИЕ групп в западной части диалектного континуума Плодородного полумесяца, одна из которых включала предков балтов, тюрков, тохар, греков, ариев и, возможно, близких к ним по базовой лексике анатолийцев, а вторая – предков славян и албанцев, имевших контакты с предками латинов, германцев, тюрков, семитов и нахов. Семито-хамитские названия, очевидно, были заимствованы во время контактов носителей диалектов второй подгруппы с прасемито-хамитами в V-IV тыс. до н. э., то есть после ухода предков ариев, тохар, греков, албанцев и хеттов на север.

Лексемы со значением 'пиво' и родственные им

Анализ органических следов в каменных ступках, найденных в пещере Ракефет в юго-восточной стороне горы Кармель (территория современного Израиля), показал, что натуфийцы производили пиво около 13 тыс. лет тому назад из пшеницы и ячменя ещё до того, как зерновые культуры начали использовать для выпечки хлеба [28]. Распространение пивоварения привело к появлению в регионе терминов, сохранившихся в ряде языков, предки носителей которых были в числе обитателей региона, включавшего в себя территорию Леванта и додинастического Египта.

Др.-греч. ζῦθος в исторических свидетельствах описывается как др.-егип. ячменное пиво (в греко-егип. папирусах слово обычно встречается в виде ζῦτος). Поскольку в Древнем Египте пиво называлось ḥekt, этимологию др.-греч. ζῦθος (ζῦτος) 'пиво' следует искать вне египетского, вопреки Ернштедту, который настаивал на египетском происхождении ζῦθος / ζῦτος и связывал их с египетским названием ячменя: jt (коптск. ju:t, jo:t), предполагая переход ПИЕ [j] > др.-греч. ζ, как в ζυγόν 'иго' [7, с. 27-32]. Протославянская атрибуция тахунийской культуры Леванта, где рано были культивированы ячмень и пшеница, позволяет допустить этимологию ср.-егип. jt 'ячмень', греко-егип. ζῦτος, др.-греч. ζῦθος, лат. zȳthum 'ячменное пиво' (ИЕ семья) и ангами (язык тибето-бирм. подсемьи) zhūthō 'рисовое пиво' из протослав. *žito 'зерновые' (позже в разных диалектах 'рожь', 'ячмень' и т. д.), в конечном счёте, из протослав. *žiti 'жить', а по отношению к напиткам – 'бродить' (архаичн.): "пиво живет, зажило" [22, ст. "жить"]. Протослав. форма *žiti 'жить' была актуальной к моменту контактов с древним населением Египта, поскольку протославянский диалект уже отделился от прочих ИЕ диалектов.

Исследование выявило и следы контактов предков северочерноморских племён исключительно с древними африканцами.

Лексемы со значением 'лев' и родственные им

В связи с тем, что миграции натуфийцев в Африку происходили во время так называемого "влажного периода", на севере Африки было много растительности и современная южноафриканская фауна обитала вплоть до Средиземноморья. В это время в лексикон ряда мигрирующих из Леванта племён попало африканское (банту) название льва [35, с. 140]:

- банту: суахили simba, шона shumba, зулу insimba 'лев', кхоса ingwe 'леопард';

- дравид.: телугу siṃhamu, тамил. ciṅkam, тулу siṃha, каннада siṃha;

- др.-инд. singh 'лев' < санскр. सिंह (siṃhá);

- прототох. *ṣēnś- > тох. A śiś-, тох. B ṣec- (производная основа содержит расширение -äk-, характерное для прилагательных) [24, ст. "ṣecake* (n.) ‘lion’", "luwo (nnt.) ‘animal; animal/bird’"].

Колебания [mb] ~ [ng(w)], отражающие дивергенцию p- и q-диалектов, известны, ср.:

- лат. lingua и рум. limbă 'язык';

- лат. longus и урду ləmbə, хинди lembe, гуджарати lambu, бенгали lomba 'длинный'.

В обширной языковой группе банту название местного животного 'лев' общее, название же в санскрите siṃhá выбивается из ИЕ названий льва (лат. leo и др.), сходных с семитскими, поэтому вывод о передаче из банту в санскрит и часть дравидийских языков более логичен, чем предположение об обратном направлении передачи из ИЕ в банту.

Предположение о миграциях в Европу предков ариев, тохар, хеттов, греков и албанцев через Северо-Восточную Африку могло бы вызвать сомнения из-за отсутствия в языках-потомках местных названий жирафа, зебры и бегемота, которые во время предполагаемых миграций тоже водились в зоне миграций. Но это отсутствие объясняется тем, что эти животные являются эндемиками, в отличие ото льва, и их названия естественным образом исчезали из лексики по мере удаления указанных этнических групп от ареалов их древнего обитания.

Лексемы со значением 'змея':

- др.-егип. ḥfꜣw 'змея' (коптск. hof 'змея') ~ др.-греч. ὄφις [7, с. 62];

- санскр. áhi;

- тох. B auk.

Лексемы со значением 'гнус':

- др.-егип. ḫnws /xɛnuːs/ ~ др.-греч. κώνωψ, протослав. *gnusъ 'кровососущие насекомые'.

Лексемы со значением 'жечь, дымить':

- др.-егип. mꜣh ~ др.-греч. σμύχω 'медленно сжигать' [7, с. 66]; с др.-греч. сравнивают также арм. и др.-ирл. родственные со значением 'дым';

- санскр. śmaśāná – 'крематорий' (неизвестного происхождения).

Ернштедт приведённые греко-египетские связи считает наиболее древними, "догомеровскими" [7, с. 16].

Древнеегипетские боги

Др.-егип. r^ꜥ [15, с. 35] (ra, иногда re, как в копт. ρη) 'солнце' может быть этимологически связано с ПИЕ основой со значением 'течь', возможно, при посредстве слав. *[ræ]- [32] 'медленно двигаться (в небе)', от которой ст.-слав. рѣѩти и рѣка: Ра медленно плыл в своей ладье по небесной реке.

Osyris – название рода растений семейства санталовых – произведено из др.-греч. Ὄσύρις 'Осирис' (др.-егип. wsjr, др.-греч. вариант Ὄσιρις), имени бога плодородия, земледелия, смерти и возрождения в древнеегипетской мифологии [25, с. 15]. Этимология считается не выясненной, однако Surya – индуистский бог Солнца. Солнце – источник жизни вообще и плодородия, в частности, поэтому связь Ὄσύρις и Surya не должна вызывать сомнений в смысле семантики. Аналогично, видна связь между именем брата Осириса, Сета (др.-егип. stẖ, др.-греч. Σήθ), и ИЕ лексемами со значениями 'сев', 'семя, сперма', что полностью соответствует мифам о Сете.

Такие связи подтверждали бы культурное влияние ПИЕ переселенцев из Леванта в Африку на аборигенное население Древнего Египта.

Особенность числительного '4' в анатолийских языках

Есть мнение, что для нового числительного *meyu- '4' в анатолийском была использована ностратическая основа, от которой произведено протоалт. *móju ‘все (весь)’ [26, с. 70, 75].

С другой стороны, существует дравидо-урало-алтайская реконструкция: протоалт. *ńöl- '4' ~ протоуральск. *ńeljä '4' ~ протодрав. *nāl- '4' [26, с. 74]. Учитывая типичную эволюцию боковых аппроксимантов *[ʎ] > {[ʎ]; [l']; [j]}, *[ɫ] > {[ɫ]; [l]; [w]; [0]} [34, с. 130, 135], можно предположить заимствование протоанат. *[meʎa]/*[meɫa] (хетт. meyu, лув. mauwa) '4' из дравидо-урало-алтайск. *[ɲeʎa]/*[naɫa] (протохант. *ńĕlä, протоперм. *ńöl', венг. négy) '4'. Колебания m ~ n могут показывать происхождение начального носового согласного от архаичного слогового носового, здесь – палатального [ɲ], в других случаях – заднеязычного [ŋ], напр., др.-инд. nagnas ~ авест. mayna- 'нагой'; др.-инд. nakhá- 'ноготь' ~ тох. A maku, тох. B mekwa, арм. magil [33, с. 117, 119].

Такое заимствование соответствует сценарию, при котором предки анатолийцев прибыли с Ближнего Востока на территорию кукрекской культуры в числе первых переселенцев до прорыва Босфора, вошли в контакт с протофинноуграми или протоалтайцами и заимствовали у них расширение системы счёта до 4 (прочие ближневосточные мигранты восприняли ИЕ название числительного *k^wetwōr '4'). В числе переселенцев на территорию кукрекской культуры, вероятно, были и предки тохар, практиковавшие вытянутые на спине погребения: в [9] приводятся лексические свидетельства исключительно хетто-тохарско-балтских контактов.

Названия меди и железа в анатолийских и тохарских

Древние анатолийско-тохарские связи можно отследить и сравнивая названия меди и железа в этих языках.

Название меди в тох. B pilke Адамс пробует выводить из pälk- 'гореть' ИЕ происхождения (предполагая смысл 'блестящий') [24, ст. "pilke* (n.) ‘copper’"]. Если принять точку зрения Адамса, то хатт. ḫapalki 'железо' (к которому восходят хеттское ḫapalkiya 'железо' и хур. ḫapalkinu [2, с. 49]) может быть заимствовано из тох. B pilke (с переносом на 'железо', но с сохранением смысла 'блестящий') после миграции кучан в Закавказье.

Тох. B eñcuwo 'железо' > тох. B eñcuwaññe ~ iñcuwaññe 'относящийся к железу'  [24, ст. "eñcuwo ~ iñcuwo (n.) ‘iron’"] образованы с помощью приставки eñ- и непроизводной основы cuw-. Последняя, вероятно, связана с анатолийскими названиями меди: хетт. kuwanna, лув. kuwanzu 'медь' (из праслав. *kūtī, *kovātī 'ковать', т. е., букв., 'для ковки', ср. новг. ковъ 'медь' [18]). В этом случае смещение смысла 'медь' > 'железо' может быть оправдано наличием общего "кузнечного" смысла, как в др-кимр. *emid 'медь' и герм. *smið- 'кузнец' < протослав. *mędsь 'медь' [18] < *męti 'мять, сминать'. Шварц сравнивает тох. B eñcuwo с хорезмийским hnčw 'железо' и предполагает позднее происхождение иранского и тохарского названий из какого-то субстратного языка [24, ст. "eñcuwo ~ iñcuwo (n.) ‘iron’"]: языком-источником для хетт., тох. и иран. лексем мог быть протославянский.

Приведённые лексические связи означают более ранние и/или тесные контакты предков тохар и/или хеттов в энеолите с предками славян, нежели с предками ариев: в санскрите название меди не связано с протославянским.

Выводы

Исходное предположение о наличии нескольких цивилизационных центров на Ближнем Востоке в эпоху докерамического неолита не привело к явным противоречиям при исследовании истории группы ИЕ протоэтносов, вошедших в диалектный субконтинуум Северного Причерноморья в эпоху европейского энеолита. Хотя в неолите общей археологической культуры у этих протоэтносов и не было, раннее адстратное взаимодействие предков ариев, анатолийцев, тохар, греков и албанцев друг с другом и с предками славян, балтов, латинов и германцев привело к диалектному сближению в рамках ближневосточного диалектного континуума. Это сближение создало основания для известной гипотезы Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова о ближневосточной ("армянской") ИЕ прародине.

Западная часть ближневосточного диалектного континуума в ареале натуфийской культуры (носители культуры импрессо), включавшая в себя предков ариев, тохар, греков, анатолийцев и албанцев, начала миграции в Африку в VIII тыс. до н. э., вытесняемая новыми переселенцами из Анатолии, в числе которых были предки славян, перешедшие на производящее хозяйство. Уход части натуфийцев с исконных территорий до начала земледелия на западе Плодородного Полумесяца объясняет отсутствие ранней ИЕ земледельческой терминологии в языках их потомков, которая сформировалась у предков балтов, славян, латинов и германцев.

Присутствие предков ариев, греков и тохар в Африке обнаруживается по едва заметным следам африканской лексики в соответствующих языках со следующими значениями:

'лев' (банту > санскр. и тох.)

'змея' (др.-егип. > др.-греч., санскр. и тох.);

'медленно сжигать' (др.-егип. > др.-греч. и санскр.);

'пиво' (протослав. > др.-егип. > др.-греч. и ангами)

и по возможным следам в обратном направлении (именам богов):

'Ра' (ПИЕ > др.-егип.);

'Сет' (ПИЕ > др.-егип.);

'Осирис' (протоар. > др.-егип.).

В тохарских, хеттском и албанском языках таких следов практически не найдено (считать ли таким следом сходство лексем со значением 'земля' с др.-егип. tꜣ km.t 'земля чёрная'?), и это оставляет простор для гипотез относительно времени и места подключения предков носителей этих языков к миграциям предков ариев и греков в Восточную Европу. При этом:

- заметная степень общности базовых лексиконов тохар и хеттов с базовым лексиконом ариев и древних греков при значительно меньшей общности с базовой лексикой других ИЕ этносов;

- общность названий металла (медь, золото) у тохар и ариев;

- общность названий меди/железа у тохар и хеттов/хаттов;

- и исключительное фонетическое сходство тох. A kukäl и тох. B kokale 'повозка' с др.-греч. κύκλος 'колесо' [24, ст. "kokale (nm.) ‘cart, wagon, chariot’"]

– говорят о том, что предки тохар и хеттов имели длительные контакты друг с другом и с предками ариев и древних греков до распада Циркумпонтийской металлургической провинции во II тыс. до н. э.

Носители культуры импрессо, достигнув Балкан, разделились: часть осела на Балканах (предки греков – носителей дорийского и аттического τέτταρες-диалектов и предки албанцев-тосков), остальные разделились на западно-средиземноморский и черноморский потоки мигрантов (в последний вошли предки греков – носителей эолийского, фессалийского и беотийского πέτταρες-диалектов и предки горных албанцев-гегов, ариев, хеттов и тохар).

Уже в это время часть мигрантов практиковала ритуал захоронений, при котором тела были вытянуты на спине без строгой ориентировки и который был обнаружен в ряде захоронений кукрекской культуры VIII тыс. до н. э., буго-днестровской культуры VI тыс. до н. э., культуры Хаманджия VI тыс. до н. э. и культур мариупольской общности V тыс. до н. э. Позднее вытянутое на спине трупоположение с ориентацией головой на восток закрепилось как культурный признак прототохар, позволивший с учётом данных генетики определить репинскую, ботайскую, афанасьевскую, кэвригульскую культуры (IV-II тыс. до н. э.) как прототохарские A и часть северокавказской культуры (III-II тыс. до н. э.) как прототохарскую B.

Разделились и протоарии. Южный поток синдов и меотов перешёл Кавказ и построил царство Митанни [23, с. 44] с участием субстрата хурритов. Восточный поток вошёл во взаимодействие с предками германцев и тюрков и дал импульс образованию иранской подгруппы языков (Абашевская культура) [18].

Протохетты суворовско-новоданиловской КИО в IV тыс. до н. э. прошли по территории культуры Гумельница, вытеснив её носителей на территории культур баденской, усатовской и Езеро, далее прошли по следам мигрантов Езеро в Малую Азию, где в XIX в. до н. э. заселили Трою VI, и на Крит, где появились цари с этимологией имён в санскрите (Радамант и Сарпедон) [21]. Сарпедон был изгнан с Крита в Малую Азию, где правил ликийцами [5, гл. 173], народом анатолийской группы языков, родственным лувийцам и хеттам.

Заключение

Изложенный в статье сценарий истории и этнической дифференциации диалектного континуума скотоводов Восточной Европы не претендует на истинность. Это один из возможных вариантов синтеза разнообразных сведений из археологии, языкознания и генетики с целью получения непротиворечивой картины ИЕ этногенеза в доантичные времена. Появляющиеся вопросы говорят о том, что работа эта ещё весьма далека до завершения, если вообще может быть удовлетворительно завершена в объёме какой-либо одной статьи.

 

Список литературы:

1. Алексеев К. А. Ранние миграции индоевропейцев через степи Евразии: к разрешению тохарской проблемы // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки, 2021. № 2. – С. 55-68.
2. Ардзинба В. Г. К вопросу о хеттском царе и «царице матери». В сб. В. Г. Ардзинба. Собрание трудов в трёх томах. Том II "Хеттология, хаттология и хурритология". Институт востоковедения РАН, Москва – Сухум, 2015. – С. 30-55.
3. Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тбилиси: Изд. Тбил. ун-та, 1984. – 1330 с.
4. Гаскевич Д. Л. Северо-понтийское импрессо: происхождение неолитической керамики с гребенчатым орнаментом на юге Восточной Европы // Stratum+, 2000. № 2. – С. 213-252.
5. Геродот, История: В 9-ти кн. – Кн. I. Клио / Пер. и прим. Г. А. Стратановского, под общ. ред. С. Л. Утченко. Редактор перевода Н. А. Мещерский. – Л.: Наука, 1972. – 140 с.
6. Десницкая А. В. О происхождении албанского языка (сравнительно-исторический и социально-исторический аспекты) // Вопросы языкознания. М., 1990. – № 2. – С. 5-12.
7. Ернштедт П. В. Египетские заимствования в греческом языке. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1953. – 208 с.
8. Иванов В. В. История славянских и балканских названий металлов. М.: Наука, 1983. – 197 с.
9. Иванов В. В. О значении хеттского языка для сравнительно-исторического исследования славянских языков // Вопросы славянского языкознания. М.: Изд. Института славяноведения АН СССР, под ред. проф. С.Б. Бернштейна, 1957. – С. 3-28.
10. Импрессо культура // Генофонд РФ. URL: https://генофонд.рф/?page_id=11562 (дата обращения 17.07.2025).
11. Ляхин Е. В. К вопросу о прародине бастарнов / Исторические исследования в Сибири: проблемы и перспективы: Сб. материалов IV региональной молодежной научной конференции. – Новосибирск, 2010. – С. 6-11.
12. Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М.: Наука, 1982. – 149 с.
13. Мэллори Дж. Индоевропейские прародины // Вестник древней истории, 1997. № 1. С. 61-82.
14. Натуфийская культура // Генофонд РФ. URL: https://генофонд.рф/?page_id=10767  (дата обращения 14.07.2025).
15. Петровский Н. С. Египетский язык. Введение в иероглифику, лексику и очерк грамматики среднеегипетского языка. Л., 1958. – 145 с.
16. Сафронов В. А. Индоевропейские прародины. – Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1989. – 398 с.
17. Тележко Г. М. Исследование древнейших лексико-семантических связей праславянского языка // Материалы по русско-славянскому языкознанию: Международный сборник научных трудов, вып. 37, 2024. – С. 329-347.
18. Тележко Г. М. К этнической дифференциации восточноевропейского скотоводческого диалектного континуума // Universum: филология и искусствоведение : электрон. научн. журн., 2023. 5(107). URL: https://7universum.com/ru/philology/archive/item/15462 (дата обращения: 14.07.2025). DOI: 10.32743/UniPhil.2023.107.5.15462.
19. Тележко Г. М. Неолитическая революция и зачатки балтославянского этногенеза // Вестник Государственного университета просвещения. Серия: История и политические науки, 2025. № 5 (Циркумпонтика). (В печати).
20. Тележко Г. М. О происхождении этнонима русь с учётом гипотезы об этногенезе славян в Восточном Средиземноморье // Universum: филология и искусствоведение : электрон. научн. журн., 2022. 1(91). DOI: 10.32743/UniPhil.2022.91.1.12920.
21. Тележко Г. М. Следы контактов носителей ИЕ диалектов в базовой лексике ближайших языков-потомков // Universum: филология и искусствоведение : электрон. научн. журн., 2022. 3(93). URL: https://7universum.com/ru/philology/archive/item/13271 (дата обращения: 12.08.2025).
22. Толковый онлайн-словарь Даля В. И. URL: https://lexicography.online/explanatory/dal/ (дата обращения: 31.07.2025).
23. Трубачёв О. Н. Indoarica в Северном Причерноморье. – М.: Наука, 1999. – 320 с.
24. Adams D. Q., A dictionary of Tocharian B (Leiden Studies in Indo-European 10), xxxiv, Rodopi: Amsterdam – Atlanta, 1999. – 830 pp.
25. Ilieva I., Names of botanical genera inspired by mythology // GSC Biological and Pharmaceutical Sciences, 2021, 14(03). – Pp. 8-18. DOI: 10.30574/gscbps.2021.14.3.0050.
26. Kassian A., Anatolian *meyu- '4, four' and its cognates. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/anatolian-meyu-4-four-and-its-cognates.
27. Lazaridis I.†, Alpaslan-Roodenberg S.†, Acar A., et al. Ancient DNA from Mesopotamia suggests distinct Pre-Pottery and Pottery Neolithic migrations into Anatolia / Science Volume 377, Issue 6609 Aug. 2022. – Pp. 1–6, DOI: 10.1126/science.abq0762.
28. Li Liu, Jiajing Wang, Rosenberg D. et al. Fermented beverage and food storage in 13,000 y-old stone mortars at Raqefet Cave, Israel: Investigating Natufian ritual feasting // Journal of Archaeological Science: Reports Volume 21, 2018. – Pp. 783-793. DOI: 10.1016/j.jasrep.2018.08.008.
29. Naderi S., Rezaei H.-R., Pompanon F., et al., The goat domestication process inferred from large-scale mitochondrial DNA analysis of wild and domestic individuals // Proceedings of the National Academy of Sciences, 2008. Vol. 105, no. 46. Pp. 17659-17664. DOI: 10.1073/pnas.0804782105.
30. Renfrew C., Archaeology and Language: The Puzzle of Indo-European Origins. – Cambridge : Cambridge University Press, 1990. – 346 pp.
31. Sereno P., Garcea E., Jousse H., Lakeside Cemeteries in the Sahara: 5000 Years of Holocene Population and Environmental Change // PLOS ONE, 2008, Vol. 3, Issue 8. – 22 pp. DOI: 10.1371/journal.pone.0002995.
32. Telezhko G. Evolution of the Proto-Indo-European (PIE) Vowel *[æ] in Proto-Arian and Proto-Slavic // Universum: филология и искусствоведение : электрон. научн. журн., 2024. 9(123). URL: https://7universum.com/ru/philology/archive/item/18173 (дата обращения: 21.07.2025).
33. Telezhko G., On the Divergence of a Proto-Indo-European Velar Syllabic Nasal in Indo-European Languages / DISCOURSE, 2019, vol. 5, no 5. – Pp. 114-122. DOI: 2412-8562-2019-5-5-114-122.
34. Telezhko G., On the Divergence of Voiced Lateral Approximants in Indo-European languages / DISCOURSE, 2020, vol. 6, no 3. – Pp. 128-136. DOI: 10.32603/2412-8562-2020-6-3-131-139.
35. Telezhko G. Research on the Structure of Indo-European Dialect Continuum by Comparing Swadesh Lists of the Closest Descendant Languages // DISCOURSE, 2022, vol. 8, no. 2. – Pp. 124-157. DOI: 10.32603/2412-8562-2022-8-2-124-157.