ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ОБРАЗА ОГНЯ В ИСКУССТВЕ ЕВРОПЫ И КИТАЯ

АННОТАЦИЯ

В статье раскрывается множественность образных значений огня в искусстве, предлагается их классификация в зависимости от происхождения огня, его источника, условий его использования, масштаба воздействия огненного явления и значимости результата этого воздействия на человека и окружающий его мир. Раскрывается двойственность образа огня, имеющего как позитивные, так и негативные коннотации, определяются основные качества огня, нашедшие воплощение в европейской и китайской живописи и музыке.

ABSTRACT

The article reveals the multiplicity of figurative meanings of fire in art, suggests their classification depending on the origin of fire, its source, conditions of its use, the scale of the impact of the fiery phenomenon and the significance of the result of this impact on a person and the world around him. The duality of the image of fire, which has both positive and negative connotations, is revealed, and the main qualities of fire, embodied in European and Chinese painting and music, are determined.

Ключевые слова: образ огня, классификация, европейское искусство, китайское искусство.

Keywords: image of fire, classification, European art, Chinese art.

Образы природных стихий – воды, воздуха, земли, огня – на протяжении многих веков являются предметом самого активного творческого освоения и интерпретации в искусстве. Среди всех природных стихий образ огня представляется самым ярким и динамичным, мгновенно и сильно воздействующим на воображение. Огонь – один из самых мощных и сложных стихийных образов искусства. В пятичленной структуре китайской натурфилософии У-син (огонь, вода, земля, дерево, металл) огонь – изначальная энергия, источник любого проявления; в динамическом отношении огонь – это расцвет и максимальная активность; в эмоциональном – радость и торжество. По своим признакам огонь нередко противопоставляют воде и в то же время сравнивают, связывают с ней. Обе стихии обладают изменчивостью, отсутствием устойчивой формы, стремятся к движению, распространению. Они одинаково важны для жизни человека: «как без огня нет культуры, так без воды нет жизни» – писал С. Максимов [1, с. 120]. В мифологии многих народов «…и огонь, и вода являются посредниками, связывающими мир мертвых и мир живых, “тот” и “этот” свет» [3, с. 336]. В даосизме вода и огонь соотносятся как инь и ян, как покой и активность, бездействие и действие; единство воды и огня знаменует гармонию и духовное равновесие. В отличие от воды, образ которой имеет в целом положительные коннотации, побуждает к созерцанию и размышлению, огонь – образ тревоги. Одно лишь произнесение слова «огонь!» вызывает у окружающих сильное беспокойство, рождая образ опасности. В Китае, однако, издревле больше страдающем от наводнений, чем от пожаров, вода считается более опасной стихией, чем огонь: так, в мифологии бог огня Чжужун воплощает силу и свет, а бог воды Гунгун – тьму и разрушение.

Огонь, имеющий «мощное воздействие практически на все стороны материальной и духовной культуры человечества на протяжении всей мировой истории» [2, с. 172], в увертюре к кинофильму родил множество представлений и образов, весьма разноречиво интерпретирующих его многообразные проявления. Символика огня двойственна, она отражает как негативные, так и позитивные его воздействия. С одной стороны, огонь предстает как образ карающего, уничтожающего, грозящего смертью пламени, с другой же выступает как воплощение деятельной энергии, яркой эмоциональности, активного творческого начала. Такая образная многозначность отражает сложную структуру человеческих представлений об огне и особенностях его проявлений.

Образ огня в искусстве имеет достаточно активный характер и выраженную эмоциональную окраску. Он близко связан с человеком и чаще всего предполагает его реальное или подразумеваемое присутствие «в кадре» – в качестве инициатора, свидетеля или жертвы огненного явления. В первую очередь это объясняется тесной связью огня с практически всеми сферами жизнедеятельности человека, его бытом, праздниками, ритуалами. Во вторую – обосновывается самой природой огненной стихии, нуждающейся в присмотре и легко выходящей из-под контроля. Образ огня в художественном произведении прочно приковывает к себе внимание и практически всегда воспринимается с точки зрения воздействия «огненного события» на человека – его надежды, веры, страха, потери, боли.

Проявления образа огня можно систематизировать по разным параметрам.  По своему происхождению огонь может быть природным, естественным (молния, извержение вулкана, падение метеорита, стихийный пожар, «живой огонь») или искусственным (огнестрельное оружие, электричество, двигатели внутреннего сгорания, огонь кузнечного дела, металлопроката и пр.). В религиозных и мифологических представлениях многих народов различают огонь небесный, земной и подземный; при этом образная характеристика каждого зависит не столько от происхождения огня, сколько от идейного «наполнения» образа: три эти вида огня трактуются как огонь божественный, огонь доступный людям и адский огонь.

Образные формы огня различаются и по виду его источника (форме существования) – от самых мелких до крупных: искра, свеча, лучина, факел, фонарь, масляная лампа, электролампа, очаг, костер, пожар, огненная лава, огонь ядерного взрыва. Все эти формы огня встречаются в европейском и китайском искусстве, при этом образ каждой из них не однозначен.

Характер образа огня меняется в зависимости от условий использования источника огня (свеча как ритуальный атрибут или как предмет быта), его целей (костер, являющийся элементом праздничного ритуала; способом казни и уничтожения; средством обогрева и приготовления пищи), масштаба воздействия и значимости результата (сравним, к примеру, с этой точки зрения написанные почти одновременно образы картин «Пожар в стоге сена» Ж. Бретона и «Пожар Москвы 1812 года» И. Айвазовского).

Образ огня не нейтрален: все его проявления в искусстве имеют отчетливую эмоциональную и этическую окраску. Думается, поэтому систематизацию художественных проявлений образа огня стоит начинать с оценочного критерия. Образ огня может иметь как позитивные, так и негативные характеристики.

К позитивным образам нужно отнести: огонь домашнего очага (печи, камина, жаровни с углями), рождающий настроения покоя, семейного единения, «мирной неги» (А. Пушкин);  огни освещения (свеча, фонарь, лампа), создающие островок света во тьме, пробуждающие надежду; образ огня труда и технического прогресса (огонь кузнечного горна, доменной печи), излучающий энергию, силу, направленную на преобразование; вечный огонь как образ постоянства, благодарной памяти, единства поколений, стремления к миру.

Исключительно позитивную окраску имеет в искусстве огненный образ Солнца, продуцирующего свет и тепло – главные физические качества огня. Популярный в китайской мифологии и художественной культуре образ «злого солнца» («десяти солнц»), сжигающего все живое, является скорее исключением из общего правила.

В искусстве позитивный образ огня может персонифицироваться. Он воплощается в образах благожелательных богов домашнего очага и огненного производства (Веста, Гестия, Вулкан, Гефест, Цзао-ван) и культурных героев, подаривших огонь людям (Прометей, Суй-жэнь, Фуси). Не столь ярко выраженным позитивным характером обладают образы зооморфных огненных персонажей (Жар-птица, Огненный змей, Саламандра, Феникс), чарующих своим чудесным обликом и фантастическими возможностями. Неопределенную характеристику имеют огненные персонажи, лишенные конкретного облика (блуждающие огоньки); их оценка склоняется то в положительную (игривость, непоседливость), то в отрицательную сторону (мелкая вредная нечисть)

К негативным принадлежат все образы огненных катастроф, имеющих различное происхождение: естественное (пожар, удар молнии, падение метеорита, извержение вулкана, землетрясение); божественное (уничтожение Содома и Гоморры); техногенное (крушения, аварии, ядерный взрыв). Негативными коннотациями наделяются все образы убивающего огня: войны (взрывы, стрельба, пламя огнемета, очаги пожара); казни (сожжение, самосожжение, жертвоприношение); пытки. Все они становятся воплощением страха, боли, муки, трагической потери и смерти.

Выделим главные качества образа огня, которые нашли красочное воплощение в искусстве: активность, яркость, изменчивость и процессуальность. Активная энергия огня находит проявление в образах целенаправленного усилия, борения, победы. Такую интерпретацию образ приобретает, например, в увертюре к кинофильму «Укрощение огня» (1972) А. Петрова, фортепианном концерте «Огонь» Тан Дуна, в европейской и китайской живописи «индустриальной» тематики.

Яркость, красочность, присуща большинству образных интерпретаций огня, но наиболее отчетливое проявление находит в образе фейерверка, салюта, праздничного огненного ритуала. В живописи яркость, красочность огня придает динамику изображению, наделяет его сильным колористическим акцентом. Красно-желто-оранжевые тона цветового решения образа огня активизируют зрительное восприятие, фокусируют внимание на главных элементах изображения, усиливают его эмоциональное воздействие. В музыке выражением яркости огня становится частое использование тембров медных духовых инструментов, мажорного и «сверхмажорного» ладового колорита, обилия орнаментики в высоком регистре.

Изменчивость образа огня проявляется в вариативности его форм: в непостоянстве контуров пламени, меняющейся интенсивности свечения, объема, занимаемого огнем – в живописи; в колебаниях громкости и диапазона фактуры, переменности гармонических красок, мелодической вариантности – в музыке.

Процессуальность присуща самой природе огня. Он рождается, растет, приобретает мощь и силу, угасает, исчерпав свои возможности. Процессуальность образа огня отвечает временной природе музыкального искусства, она выражается в способах развития, композиционных и драматургических особенностях музыкального произведения.

Образ огня находит воплощение в разных жанрах. Выбор жанра обычно соответствует значимости и характеру образа огня. В живописи камерные огни освещения (свеча, лучина, масляная, керосиновая или электрическая лампа), огонь домашнего очага чаще встречаются в произведениях портретной, бытовой живописи и натюрморте. В натюрморте свеча (реже – лампа) выступает символом божественной благодати (пасхальный натюрморт), скоротечности человеческой жизни (натюрморт vanitas – П. Клас «Натюрморт с горящей свечой», П. Стенвейк. «Аллегория на смерть адмирала Тромпа», Х. ван Стенвейк «Vanitas»), одушевляющим элементом «мертвой природы» (Э. Вейлер-Костер, «Атрибуты музыки», К. Я. Делфт «Натюрморт с кухонной утварью в свете масляной лампы», Ж.-Б. Удри «Белая утка», И. Хруцкий «Натюрморт со свечой»). В портрете свечи, лампы, лучины не только выполняют свою непосредственную функцию, освещая лица, руки, одежды людей в затемненном помещении (Ж. Латур «Уплата пошлин»), но также являются аллегорией продолжающейся или угасающей жизни  в многочисленных портретах пожилых женщин у голландских художников (Я. Йорданс «Старуха со свечой», П. Рубенс «Старуха с жаровней», М. Стом «Старуха за молитвой»). При этом малое пламя свечи, лучины, лампы чаще встречается в женском портрете, чем мужском. Таковы, например, «Девушка со свечой» В. Тропинина, автопортрет. З. Серебряковой, многочисленные изображения молодых женщин в мягком свете свечей, лампы, фонаря у Д. Анжольра («Вечер на террасе», «Ужин при свечах», «Леди за чаепитием»). Жанрово-бытовая живопись, как европейская, так и китайская, использует образ свечи в картине для обозначения религиозного чувства (Н. Бруни «Свеченосица», Г. Михайлов «Девушка, ставящая свечу перед образом»), или ритуала (К. Брюллов «Гадающая Светлана», В. Пукирев «Неравный брак», няньхуа Гао Тунсюаня). В китайском искусстве, кроме того, ритуальной символикой отмечены образы фонарей, факелов, костров, воплощающих дух традиционных огненных празднеств – общекитайского Фестиваля фонарей, Фестиваля факелов у ийцев, Праздника божества огня у орочонов (серия полотен «Фестиваль факелов бай». Се Чжэньхуа).

Образ огня заметно укрупняется в значимости и масштабах в картинах религиозной, исторической и батальной живописи, выступая в виде адского пламени, пожара, извержения вулкана, огня сражения. Максимальное соответствие масштабов образа огненной стихии размерам произведения и своеобразию его жанра показывает работа Цай Гоцяна «Необитаемая природа» (2008), посвященная изображению ядерного взрыва: панорамное полотно 4х450 м создано в необычной технике «пороховой живописи».

Изображаемый огонь, являясь нередко единственным источником освещения в пространстве картины, создает выразительную игру света и тени, подчеркивает объемность фигур и предметов, усиливает смысловые и художественные акценты изображения. Фоном для изображения огня часто становятся замкнутые темные помещения или ночные пейзажи именно на таком фоне огонь обретает присущую ему яркость и выразительность.

Живописные средства воплощения огненных образов в живописи разных эпох и жанров во многом схожи. В изображении огня преобладают естественные теплые тона пламени – красный, алый, оранжевый, охряный, золотистый, окутываемые темно серыми и черными тонами дыма. Яркую пылкость цвета могут усиливать особые материалы, применяемые в монументальном церковном и светском искусстве (смальта, стекло). Более нежные оттенки – розовый, сиреневый, серый – огонь приобретает у импрессионистов (Т. Батлер, Ф. Пьюигодо, Дж. Уистлер) и в современной живописи (Ву Хуфан, Ж. Миро, Э. Франкенталлер), заметно ограничивающей цветовую палитру огня. Мрачным пророчеством выступает однотонно-серая интерпретация огня в китайской «пороховой живописи».

Огонь в искусстве может являться не только образом, но и средством создания произведения. Это проявляется картинах: в «огненной» и «пороховой» живописи; в использовании необычных музыкальных инструментов (Luce, пирофон, пиротромбон)

В музыке умиротворяющий, согревающий образ огня домашнего очага, свечи воплощается в жанре инструментальной миниатюры. Музыкальные же картины пожаров, сражений реализуются главным образом в масштабных жанрах оперы, оратории, кантаты, инструментального концерта. Весьма значительную роль огненные образы играют в драматургии произведений музыкально-театральных жанров. На фоне грозных картин пожаров разворачиваются драматические коллизии опер Ж. Бизе, А. Бородина, С. Прокофьева, балета В. Кузнецова, пленэрного музыкально-театрального представления Чжан Сяо. Колдовское пламя освещает таинственные и фантастические сцены языческих обрядов, связанных с ворожбой, гаданиями, заклинаниями в операх К. М. Вебера, Н. Римского-Косакова, балете М. де Фальи. Романтическое настроение создают костры цыганского табора в операх Дж. Верди, С. Рахманинова. Жертвенный костер пылает в операх В. Беллини, Р. Вагнера, М. Мусоргского. Глубокими трагическими тонами окрашены сцены смерти в огне в балете Е. Глебова, операх С. Кортеса, П. Чайковского.

Средства воплощения образа огня в музыке отражают многоликость его образных вариантов. Мощь и неукротимость огня, грозные картины огненной трагедии часто воплощаются средствами расширенного оркестрового состава, включающего большую группу ударных и духовых инструментов («Музыка для фейерверка» Г. Ф. Генделя, «Валькирия» и «Гибель богов» Р. Вагнера, «Прометей» Г. Форе, «Жертвоприношение огню» Тан Дуна). Красочную переменчивость форм и оттенков пламени «рисуют» мелкие длительности, богатая орнаментика мелодии, пассажная техника и альтерированные или нетерцовые гармонии (фортепианные пьесы «Сто птиц поклоняются фениксу» Ван Цзянчжуна, «Феникс» В. Кузнецова, «Блуждающие огни» Ф. Листа, фортепианные поэмы А. Скрябина, пьеса для эрху «Огонь – девушка в разноцветных одеждах» Лю Вэньцзиня). Безмятежный покой огня домашнего очага воссоздается при помощи камерных звучностей, мелодической напевности и плавности движения голосов фактуры, сдержанной динамики p и mp (инструментальные пьесы «У тлеющего камина» В. Кикты, «Январь. У камелька» П. Чайковского). Яркие музыкальные картины китайского фестиваля факелов воплощаются с помощью фольклорного тематического материала, имитации тембров национальных инструментов в сочинениях Ляо Шэнцзина, Лю Сишэна, Шан Дейиа, Го Взньцзина, Чжан Чао.

Можно заключить, что в европейском и китайском искусстве нашли отражение самые разные интерпретации образа огня.

Список литературы:

1. Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. М. : ТЕРРА; «Книжная лавка – РТР», 1996. 272 с.
2. Русаков В.М., Русакова О. Ф. Огонь // Дискурс-пи. – 2019. – № 3 (36). – С. 172-182.  Т
3. Топорков А. Л. Огонь // Славянская мифология: Энциклопедический словарь / Отв. ред. С. М. Толстая. 2-е изд. М. : Международные отношения, 2019. С. 336-337.