«ЗОЛУШКА» МАРИССЫ МЕЙЕР КАК РОМАН РЕТЕЛЛИНГ

АННОТАЦИЯ

На закате эпохи постмодернизма массовая литература предложила много новых жанров, где читатель может выступить в качестве активного соавтора и предложить свою трактовку того или иного произведения. Ретеллинг один из них. В представляемой работе автор выделяет черты этого жанра в конкретном произведении, детально показывая, как они видоизменяют сюжетно-образную систему исходного текста.

ABSTRACT

At the end of the era of postmodernism, mass literature has offered many new genres, where the reader can act as an active co-author and offer his own interpretation of a particular work. Retelling is one of them. In the presented work, the author highlights the features of this genre in a particular work, showing in detail how they modify the plot-figurative system of the source text.

Ключевые слова: ретеллинг, Марисса Мейер, Золушка

Keywords: retelling, Marissa Meyer, Cinder

 Ретеллинг (retelling в переводе с английского – «пересказ») – один из жанров современной массовой литературы, в котором писатели переиначивают популярные сюжеты сказок, мифов, легенд и т.п. на новый лад, перемещая героев в иную среду. Это своеобразная попытка автора по-новому взглянуть на произведение, поэкспериментировать со старым, всем известным текстом, открыть альтернативный взгляд на героев и сюжет, стать причастным к любимой истории. «Писатель переносит фокус внимания на ту линию сюжета, которая ему интересна, которая, по его мнению, была недосказана в оригинале. Так он может написать и альтернативную концовку, и путь становления главного злодея, где становятся ясны его мотивы. У автора есть возможность сосредоточиться на своей истории и психологии персонажей, что позволяет углубить сюжет или даже создать новый» [3, стр.184]. Читателю ретеллинг дарит некий элемент интриги (знакомый сюжет обретает новую трактовку) и удовольствие распознать в современном тексте не только отсылки к уже существующим произведениям, но и узнать, например, мотивы поступков персонажей, не раскрытые в исходном тексте, или их биографию, не воссозданную в первоисточнике.

Главная функция ретеллинга – развлекательная. Он не несёт ни просветительских, ни воспитательных идей, но хорошо справляется с главной своей задачей – мотивацией к чтению. Наверное, поэтому в настоящее время к нему активно обращаются и авторы, и читатели, несмотря на то что ретеллинг – продукт вторичной литературы. По словам М.А. Черняк, «литература всегда обнаруживала склонность к созданию вторичных произведений (дайджесты, адаптированные пересказы, комиксы по классическим текстам), в которых заимствуются названия, имитируются стиль, жанр произведений предшественников. Рядом с классическими произведениями всегда появлялись тексты-спутники, отражающие лишь определённые грани своих великих предшественников, приспосабливающие их для массового сознания» [7, стр. 238].

Ретеллингу присущи жанровые признаки, отличающие его от других вторичных текстов: фанфика, ремейка, апгрейда, кроссовера, мэшапа, спин-оффа и других. Во-первых, история, рассказанная автором, должна быть узнаваема читателем, а поведение, внешность или какие-то элементы сюжета должны напоминать первоисточник. Во-вторых, ретеллинг использует определённые формы трансформации первоисточника: смена акцентирования героев, изменение чёрно-белой морали на серую; замена культурного контекста или времени: история переносится из прошлого в современность или происходит в другой среде; смена жанра: например, миф может стать основой научной фантастики, а маленькая сказка превратиться в масштабное фэнтези; обращение к судьбам героев после или до событий оригинала.

На сегодняшний день один из самых известных и читаемых в мире ретеллинг «Lunar Chronicles» («Лунные хроники»), созданный американской писательницей Мариссой Мейер (Marissa Meyer). Это серия романов, первый из которых вышел 3 января 2012 года и сразу стал бестселлером The New York Times. В оригинале назывался «Cinder», а в русском переводе получил название «Золушка». Также в цикл входят «Красная Шапочка» (2013), «Рапунцель» (2014), «Белоснежка» (2015), «Звёзды над нами» (2016), приквел «Кто на свете всех прекрасней?» (2015). Действие всех книг перенесено в третье тысячелетие 126 год космической эры, когда на Земле после окончания четвёртой мировой войны сформировались новые государства (Восточное Содружество, Европейская Федерация и Американская республика) и началось распространение смертельно опасной болезни, завезённой беженцами с Луны, - латумозиса, или голубой чумы. За сорок лет до событий, описанных в «Золушке», правительства земных содружеств предприняли попытку установить дипломатические отношения с обитателями Луны, которая когда-то была населена переселенцами-землянами, претерпевшими впоследствии психофизиологические изменения под влиянием лунного климата и разорвавшими связи с Землёй после установления на Луне монархии.

Издатели, читатели и критики расходятся в определении жанра как «Лунных хроник» в целом, так и «Золушки» в частности. Чаще всего в отзывах и на обложках книг можно увидеть следующие жанровые определения: фантастика, антиутопия, киберпанк. Встречается также в качестве жанрового определения и термин, впервые использованный британской писательницей и критиком Сарой Триммер в 1802 году, Young adult (дословно «молодой (юный) взрослый), но это скорее категория, а не жанр, определяющая возрастные границы читателей, которым адресовано произведение. В Америке это люди от 17 до 21 года. Хотя практика показывает, что этой литературой интересуются люди и более старшего возраста. В России пока нет чётко установленных возрастных границ для этого понятия. Обозначенная выше жанровая неопределённость связана, в первую очередь, с размытостью границ классических жанров в современной литературе. Естественно, что черты перечисленных жанров присутствуют в романе М. Мейер: к линии фантастики относятся перенесение действия в будущее, межпланетные космические перелёты, к киберпанку – мир с развитыми информационными технологиями и киборгизацией, к антиутопии – мир после катастрофы, в котором отсутствует свобода личности. В современной фантастической литературе эти три жанра тесно переплетаются друг с другом. Но сама категория жанра определяется не внешними формальными признаками, а традиционными, исторически устойчивыми, типическими. Жанр, как указывал М.М. Бахтин, - «представитель творческой памяти в процессе литературного развития» [1, стр.142]. Иными словами, он – «носитель смысла, закреплённого в типической (устойчивой, инвариантной) структуре произведения» [6, стр.5] и связан с понятием литературной системы эпохи. М.М. Бахтин подчёркивал: «Распадение отдельных искусств на жанры в значительной степени определяется именно типами завершения целого произведения. Каждый жанр – особый тип строить и завершать целое» [4, стр.160], а «жанр, становящийся элементом другого жанра, уже не является жанром» [6, стр.17]. С середины ХХ века появляется большое количество жанровых модификаций, а сам жанр становится всё более интертекстуальным, трудно определяемым [2, стр.24]. Место автора, смерть которого была признана эпохой постмодернизма, занял читатель-демиург, который, подобно нейросети, на основе существующих текстовых реальностей начал создавать новые. С этой точки зрения, о «Золушке» М. Мейер следует говорить именно как о ретеллинге, выстроившем определённую структуру произведения и использующем для реализации авторского замысла сюжетно-образные элементы других жанровых систем. Рассмотрим черты этого жанра в книге М. Мейер.

Сюжетно в основе ретеллинга должно лежать легко узнаваемое читателем произведение с относительным сохранением его исходных сюжетных линий и образов. Всем нам с детства знакома сказка Шарля Перро «Золушка», написанная им в 1697 году. Известно, что сюжет её он позаимствовал из фольклорного сборника итальянского писателя Джамбаттисты Базиле «Истории из Пентамерона» 1634 года. Образный состав сказки ограничен несколькими главными персонажами: Золушка, её мачеха, две сводные сестры (родные дочери мачехи), принц. С точки зрения развития сюжета, можно выделить несколько доминант: ненависть мачехи и сводных сестёр к Золушке, бал в королевском дворце, на который Золушке запрещено идти, но куда она всё-таки попадает, потеря туфельки, естественно, вознаграждение - счастливый конец: свадьба Золушки и принца. Если исключить последний пункт, то всё остальное мы находим и в произведении М. Мейер. Главную героиню зовут Линь Зола. Она живёт в Новом Пекине (по-видимому, первая версия Золушки была написана в Китае в IX веке, по этой причине Марисса Мейер выбрала местом действия футуристический Новый Пекин, чтобы «закрыть круг» и перевести историю в своё первоначальное место) вместе с мачехой-опекуном Адри и сводными сёстрами Перл и Пионой. Они готовятся к ежегодному Дворцовому фестивалю и балу, которые, как объявил наследный принц Восточного Содружества Кайто (Кай), состоятся, несмотря на болезнь Его Императорского Величества. Золе быть на балу категорически запрещено, но она там оказывается и, убегая из дворца, теряет на лестнице свою железную ржавую стопу в бархатной туфельке. Вот она альтернативная версия ретеллинга: речь идёт о внешне узнаваемом сходстве с первоисточником, но не о копировании его. Дело в том, что шестнадцатилетняя Зола, работающая механиком, чинящая портскрины и андроиды, является киборгом. После аварии, в которой погибли её родители, маленькую Золу спасли, вмонтировав в её тело металлические детали и электронную нервную систему. А в остальном эта та же Золушка из сказки: работящая, добрая, беззащитная и бесправная. Но как киборг может быть беззащитным? Мы же все помним героев американского фильма «Терминатор» Джеймса Кэмерона. Здесь на помощь ретеллингу приходит антиутопия: нужно поместить героя в такой мир, где у него не будет прав, где он по закону будет считаться машиной, которой отказывают в наличии чувств и эмоций. Именно в таком мире живёт Зола. Она собственность своего опекуна («По закону Зола принадлежала Адри, а значит, ей же принадлежали и её деньги, и жалкая кучка вещей, которая считалась личным имуществом» [5, стр. 29]), и, как любого андроида, её можно продать, сдать в утиль, предложить за вознаграждение государству в качестве волонтёра для медицинских опытов. И на королевский бал она попадает не благодаря помощи феи-крёстной, а лишь потому, что хочет уберечь наследного принца Кая, с которым случайно познакомилась, от совершения роковой ошибки (согласия на заключение брака с королевой Луны Леваной). После покушения на королеву Зола бежит с бала, но на лестнице вылетает плохо закреплённый болт в железной стопе, и, падая, героиня теряет её. А по лестнице спускается Кай, поднимает ржавую стопу в бархатной туфельке, молча разглядывает то, что держит в руке, а чуть позже даже не взглянет на Золу, когда стражники проволокут её мимо, хотя до этого испытывал к ней явную симпатию, не подозревая, что она вовсе не человек. Финал книги автор предлагает далеко не сказочный: Золу должны передать стражам с Луны, чтобы там казнить как преступницу, нарушившую закон. Но сказочный сюжет, пусть даже перемещённый в далёкое будущее, не может так завершиться. В тюрьме Доктор Эрланд рассказывает Золе, что вся её биография - ложь, а на самом деле она та, кого больше всего боится королева Левана, и единственная, кто способен её победить. В конце книги мы видим Золу уже не беззащитным и униженным героем, а решившимся на то, что предназначено ему судьбой: «Странное новое электричество гудело под кожей. Она не только киборг. Она лунатик. И может заставить людей видеть то, чего нет. Сделать то, чего они не хотят. Вскоре весь мир будет искать Линь Золу. Искалеченного безногого киборга. Лунатика с украденной личностью. Механика, которому некуда идти. Но они будут гоняться за призраком» [5, стр. 412]. Финал в духе любого современного женского романа, где беззащитная и слабая героиня становится сильной (благодаря изображению сильных женских персонажей в качестве альтернативы обычным сказочным персонажам на протяжении всех книг, серия «Лунные хроники» в настоящее время считается примером феминистской литературы [8]). Но это и типичная завязка для современного сторителлинга, который признаёт в качестве стандарта концепцию мономифа, предложенную культурологом Дж. Кэмпбеллом: все истории на свете строятся по единой модели: герой пускается в приключение и, превозмогая трудности, превращается в спасителя, в котором так нуждается человечество. (Ради справедливости следует заметить, что ранее подобную теорию высказывал Владимир Пропп в книге «Морфология волшебной сказки»). А так как М. Мейер создаёт не отдельный текст, а серию текстов, то такой финал закономерен и оправдан. Так сказка обрела новую жизнь и превратилась в сагу с фантастическим сюжетом.

Ещё одной чертой ретеллинга является стирание однозначных оценок персонажей (только положительные или только отрицательные), а также объяснение причин такой трансформации через включение в повествование отсутствующих в тексте-первоисточнике биографических сведений об этих персонажах. По сказке Ш. Перро мы помним трёх отрицательных героинь: мачеха и две её родные дочери. В произведении М. Мейер они присутствуют. Адри – опекун Золы. На первый взгляд, она ведёт себя так же, как и мачеха из сказки: презирает свою подопечную, унижает её («Она зло посмотрела на ноги Золы. Её губы искривились от отвращения: -Ты не человек, Зола. Пора понять это»), чинит препятствия для посещения Золой бала, сначала отказывая ей в пошиве платья («Я не могу позволить сразу и магбелт и платье, которое ты наденешь всего один раз. Тебе придётся самой найти новый магбелт – ну, или платье, в котором ты пойдёшь на бал» [5, стр. 31]), позже передаёт Золу медроидам для сопровождения её в медучреждение, где она станет подопытным в исследованиях вакцины от чумы («Если бы ты не была эгоисткой, ты бы сама записалась в волонтёры, как только вышла с рынка сегодня днём» [5, стр. 77]), затем, пользуясь Актом о защите киборгов, обращается к представителям власти с просьбой задержать Золу как беглянку («Это моя обязанность – следить, чтобы ты не стала угрозой для общества. Оказалось, что ты злоупотребляешь поблажками, которые я давала тебе» [5, стр. 296]), обвиняет её в совершении преступления («В качестве наказания за воровство и за попытку сбежать я решила, что тебе не будет позволено пойти на ежегодный бал» [5, стр. 300]), наконец, забирает новую железную стопу Золы («Ты купила её на мои деньги, так что я могу поступить с ней как мне заблагорассудится. Не забудь оставить свою ногу в коридоре, перед тем как ляжешь спать» [5, стр.301]). Но, как оказывается, даже у такой женщины всё-таки есть сердце: ночами, когда никто не видит, она горько оплакивает свою младшую дочь Пиону, которая скончалась от болезни, свирепствующей в стране. У Адри есть два весомых повода ненавидеть свою подопечную: она винит Золу в гибели мужа Гарана, а также в смерти дочери, ведь именно по вине Золы Перл заразилась, отправившись с ней на свалку старой техники. Адри, ставшая свидетельницей разрушения собственной семьи, нашла того, кто, с её точки зрения, виновен в этом, а следовательно, должен расплатиться за то зло, которое ей причинил. Таким образом ретеллинг предлагает нам объяснение жестоких поступков мачехи по отношению к падчерице, отсутствующее в исходном сказочном тексте. Этическую оценку этому персонажу читателю придётся формулировать самому, так как сам автор её не даёт.

Младшая дочь Адри, Пиона, в отличие от своего сказочного прототипа, очень привязана к Золе, доверяет ей свои секреты, пытается защищать её от нападок старшей сестры Перл. «Она должна была заказать платье и для тебя. Так нечестно», - говорит она Золе после отказа Адри [5, стр.43]. Появление Пионы в произведении именно таким персонажем неслучайно: она играет ключевую роль в трансформации главной героини и переходе её из статичного персонажа в действующий. Чувство вины, связанное с тем, что добрая невинная девочка, по вине Золы заразившаяся летумозисом, а потом на её руках скончавшаяся от болезни (слишком поздно будет принесена Золой пробная вакцина), заставит Золу найти в себе силы воспротивиться не только приказу мачехи, но и перебороть эгоистическое желание бежать, пока мачеха и сестра находятся на балу. И пусть раньше Золу нельзя было назвать идеальным персонажем («Обычно ей удавалось справляться с завистью к сводным сёстрам – к тому, что Адри любила их до безумия, к тому, какой нежной была кожа их рук. Но когда Зола увидела Пиону в этом платье, то просто затряслась от зависти и ничего не могла с этим поделать» [5, стр.43]), именно смерть Пионы делает её таким: обостряет понимание того, что если каждый человек не будет бороться за справедливость и стремиться к правде, то мир останется жестоким и в нём будут безвинно погибать такие беззащитные девочки, как Пиона. Символично то, что именно в её платье Зола отравится на бал, чтобы спасти Кая. Так беззащитную сказочную героиню автор подменяет её альтернативной версией – сильным женским персонажем, способным стать спасителем мира. Трансформация персонажей, произошедшая в ретеллинге, позволила расставить логические акценты в поведении героев исходного текста и объяснить мотивы их поступков.

Сказочный принц в произведении М. Мейер обретает имя. Кай в переводе с китайского - «идеальный». Имя принца, на первый взгляд, явная аллюзия к сказке Андерсена «Снежная королева»: заколдованный Кай будет спасён Гердой, про которую финка сказала, что сила девочки в её сердце. Принц Кай, прошедший обряд коронации (отец его умирает), также будет околдован королевой Леваной, умеющей управлять сознанием людей. Но в отличие от сказочного Кая, он сопротивляется этим чарам достаточно успешно. Не надо забывать, что М. Мейер пишет не кроссовер, жанровая задача которого смешать элементы и (или) героев нескольких независимых произведений. Поэтому имя персонажу было дано всё-таки по значению: Кай видится жителям Нового Пекина идеальным человеком. Даже Зола попадает под его обаяние: «Он был так добр к ней. Может, он пригласил бы её на танец. Просто из вежливости. Из благородства, когда увидел бы, что она стоит одна. Мимолётная фантазия исчезла так же быстро, как и появилась» [5, стр.41]. Но идеальность Кая иллюзорна: он слаб, так как должен защищать интересы государства, во имя которых приносит в жертву Золу. И хотя образ этого персонажа выстраивается в рамках концепции феминистской литературы, именно сказочным принцем для Золы он не станет. Следовательно, можно говорить о трансформации этого персонажа и представлении в произведении его альтернативной версии.

Таким образом, обозначенные выше основные жанровые признаки ретеллинга в произведении М. Мейер соблюдаются, поэтому отнесение его к данному жанру закономерно.

Список литературы:

1. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского – М, 1963
2. Комуцци Л.В., Руденко Н.С. Система жанров в литературе и их трансформации // Научный журнал. 2020. №7 (52). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sistema-zhanrov-v-literature-i-ih-transformatsii (дата обращения: 01.08.2023)
3. Марченковская М.А. Ретеллинг как жанр современной литературы // Современные тенденции развития гуманитарных, правовых и экономических исследований: теория и практика. Сборник материалов V Межрегиональной студенческой научно-практической конференции, г. Элиста, 16.03.2023 г.: Калмыцкий филиал ФГБОУ ИВО «Московский государственный гуманитарно- экономический университет», 2023 - стр. 182-185
4. Медведев П.Н. (Бахтин М.М.) Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику. – М., 1993
5. Мейер М. Золушка – М., 2022. – 416 с.
6. Теория литературных жанров: учеб. пособие для студ. учреждений высш. Образования под ред. Н.Д. Тамарченко - М, 2012. – 256 с.
7. Черняк М.А. Феномен массовой литературы XX века: Монография. –СПб: РГПУ им. А. И. Герцена, 2005.
8. Caitlin White Q&A: Marissa Meyer Talks Fairy Tales and Feminism / [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: https://www.bustle.com/articles/13837-the-lunar-chronicles-marissa-meyer-talks-feminism-in-fairy-tales-inside-info-on-the-series-finale (дата обращения 02.08.2023)