О формуле деривационного толкования значений русских существительных с суффиксом -(ь)м-

Описание проблемы, постановка задачи и методика её решения

Проблеме деривационного толкования производных основ уделено много внимания в научной литературе. Резюмируя ряд мнений по вопросу об общем подходе к такому толкованию, приведённых, например, в [3, с. 15 – 17], мы будем исходить из того, что формула толкования должна содержать отсылку на производящую основу и описывать деривационные значения, выражаемые словообразовательным формантом.

При этом интерес представляет не только формальное сопоставление словообразовательного форманта его деривационному значению, найденному эмпирически по имеющемуся материалу. Большой интерес, если не больший, имеет этимология этого форманта, его фонетическое и семантическое выведение из лексемы-предка, что позволило бы построить формулу толкования с отсылкой к этой лексеме.

Сходная работа была проведена при исследовании этимологии индоевропейских (ИЕ) названий волка [7], где попутно проявилось деривационное значение суффиксов в этих названиях: 'который'. Это значение проявилось при анализе названия волка в тохарском B: walkwe – разложение которого дало производящую основу wal- и суффикс -kw-, восходящий к ИЕ местоимению со значением «кто (что)».

В настоящей статье предлагается аналогичный подход к толкованию русских существительных с суффиксом -(ь)м-, отделяемым от суффиксов пассивных причастий настоящего времени (напр., носимый, ведомый), от производных ИЕ суффикса *-mḗn /*-mn̥ /*-mō (ст. «*-mḗn» в [11]), напр., в др.-греч. ποιμήν, δαίμων, лат. alumnus, sermō, др.-рус. веремя, камы) и от производных от тюркского суффикса действия -mak (напр., в заимств. из тюрк. кошма, сурьма, чалма).

Результаты исследования

Характерные примеры рус. слов с исследуемым суффиксом: бельмо, ведьма, косма. Существительное письмо не войдёт в список, поскольку его древняя форма – ср. ст.-слав. писмѩ – выдаёт связь с ИЕ суффиксом *-mḗn, ср. также форму мн. ч. письмена, наряду с письма. Деривационное значение последнего суффикса известно: он преобразует действие, выражаемое глаголом, в имя действия или его результат: писать > письмо, письмена. Однако сущ. ведьма, бельмо, косма не являются именами действий, т. е. их суффикс не выводится из *-mḗn.

Эвристическим ключом к формулировке этимологической гипотезы для исследуемого суффикса -м- может послужить корень -йм-, -ём-, -ьм- рус. лексем с семантикой посессивности: обойма, объём, возьму, – возводимый к ИЕ *em, др.-рус. имѣти, польск. mieć, лит. im̃ti 'брать', лат. emere (Meaning: 'take' в [4]). Попытка применения этого ключа к трём вышеприведённым рус. примерам вселяет надежду на перспективность следующей формулировки: значение производной основы с суффиксом -м- определяется через обладание признаком ('с признаком'), выраженным производящей основой:

- ведьма – 'обладающая знанием' (корень -вед-);

- бельмо – 'обладающее чем-то белым' (корень -бел-);

- косма – 'обладающая косой – тем, что расчёсывают' (корень -кос-/-чес-).

Эти определения, очевидно, адекватны определяемым лексемам.

Расширим проверку гипотезы на доступный заведомо исконный лексический материал, включающий, помимо существительных, одно наречие:

- весьма (наречие) – 'со-всем';

- Вязьма (река) – 'вязкая (обладающая вязкостью)';

- Клязьма (река, этимология считается не выясненной) – вероятно, 'с клягами (древками бредней)', родств. рус. кляч 'колышек', польск. klęk 'рукоятка плуга', рус. клин, клык, колоть (все, в конечном счёте, – от праслав. корня *kъl-);

- корм, корма – 'со срезом' (корень кор- с семантикой 'резать', родственно корень);

- корчма 'питейное заведение' – 'с корчагами (сосудами для водки)' от *kъrkъ 'шея', по Трубачёву (ст. «корчага» в [9]);

- Коряжма (город), Коряжемка (река) – 'с корягами, корнями', Корѧжемка (орфография – по [2, с. 633]) – от *корѧга;

- кострома 'соломенная фигура богини плодородия' – 'с соломой (кострой)', родственно кость;

- лохма – 'с неряшеством', от корня -лох-, от которого лох, лохань, солоха 'неряха', и, вероятно, полошить, плохой [8];

- тормы, диал. ряз. 'ноги', тормашки – 'с тором (с дорогой)';

- Хохлома (легенд. ж. имя) – 'хохластая, с хохолком', якобы по имени девочки, впервые расписавшей деревянную посуду названа деревня Хохлома;

- яма – просто 'имеющая ёмкость', от др.-рус. яти 'взять, объять, уловлять';

- ярмо – 'с силой', от др.-рус. яти 'взять, объять, уловлять' > ярый 'крепкий, сильный', подобно жить > жир, дать > дар, пить > пир.

Предложенный вариант деривационного толкования не только объясняет смысловую связь между основами исконно русских лексем, но и позволяет предложить славянскую этимологию лексем, считающихся заимствованными.

Тесьма

Считается, что лексема заимствована из тур. или тат. tasma 'лента, тесьма, ремень'. Арханг. диал. та́сма 'подпруга в оленьей упряжке' считается заимств. из коми тасма 'ремень, пояс', которое, в свою очередь, опять-таки выводится из тур. и тат. (ст. «тесьма», «тасма» в [9]). Если внимательно изучить словарные значения, то тур. tasma применяется исключительно в значении 'поводок, ошейник', а тат. tasma означает 'лента'. У этих лексем есть два иранских аналога: персидский, означающий 'тесьма' и таджикский, тасма, означающий 'ремень'.

Отметив разнобой в значениях лексем ('поводок', 'лента') – предполагаемых источников, следует заметить, что рус. тесьма не означает, строго говоря, ни 'ремень', ни 'лента', хотя тесьма часто определяется через образ ленты. Основное отличие между тесьмой и лентой вообще состоит в том, что лента, как правило, – это чисто декоративный элемент одежды, в то время как тесьма назначается для связывания и стягивания частей одежды.

Таким образом, без каких-либо натяжек к лексеме тесьма 'стягивающая лента' применима выше предложенная деривационная формула, связывающая производящую основу тес- (семантика давления) с производной основой тесьм-: тесьма – 'стесняющая (с теснотой)'. Распространение лексемы, сопровождаемое семантическим дрейфом, скорее всего, шло через иранск., поскольку в перс. русскому [e] соответствует [a], ср. рус. весна – перс. bahar, рус. здесь - др.-перс. dahyu- 'местность, страна' (Фасмер, со ссылкой на Педерсена, ст. «дешевый» в [9]); далее – в тюркские, далее – в коми.

Пальма

Безусловное заимствование из лат. palma 'пальма', основное значение которого – 'ладонь'. Однако дальнейшая этимология повисает в семантическом вакууме, поскольку лат. лексему и родственные ей др.-греч. παλάμη, др.-англ. folm 'ладонь', др.-ирл. lám 'кисть руки' выводят из ИЕ прототипа *palam-, *plām-, который сам уже семантически не связан ни с какой другой ИЕ лексемой.

Прототип *palьma имеет прозрачную семантическую связь с праслав. *раlъ, *раlьсь 'палец (чаще – большой)', т. е. *pal-ьma – 'имеющая пальцы', что согласуется с обсуждаемой деривационной формулой и с гипотезой Уленбека и Бецценбергера (ст. «палец» в [9]) о родстве рус. палец и лат. palma. Происхождение лат. palma непосредственно из лат. pollex 'большой палец' фонетически и морфологически не объяснимо, в др.-греч. и подавно нет связи между δάκτυλος 'палец' и παλάμη 'ладонь'. Кроме того, лат. и др.-греч. лексемы выглядят избыточными, в связи с наличием у palma и παλάμη синонимов: manus и χείρ 'кисть руки, ладонь, рука'.

Применение деривационной формулы к *palьma < *раlъ 'палец' находится в согласии с гипотезой о средиземноморской прародине протославянского языка, обсуждавшейся в более ранних работах [5].

Шельма

Лексема справедливо выводится из ср.-в.-н. schëlme или прямо из нов.-в.-н. Schelm 'плут'. Однако герм. лексемы со значениями 'плут, негодяй', как и в случае с лат. palma, оказываются в семантическом вакууме (ст. «Schelm» в [11]).

В ст. «шалить» [9] Фасмер, со ссылкой на Миклошича, приводит лит. слова – šėlа 'ярость', šėlytis 'строить рожи, валять дурака', pašė̃lęs 'взбешенный' – которые, по его мнению, заимств. из слав. Поскольку чередование [a] ~ [e] здесь не вызывает удивления, не должно вызывать удивления и происхождение герм. лексем из праслав. šаl- со значениями 'шалить, обманывать, шалеть – беситься' с помощью форманта -(ь)m- с поздним обратным заимствованием в слав.

Нельма

Иногда предполагают финно-угорское / саамское происхождение лексемы.

Однако считается, что коми ńеl᾽mа заимств. из рус. (ст. «нельма» в [9]). Выведение из саамск. njalmme, njálbme 'рот' с родственными в мари, ханты, манси и венгерск. хотя и семантически привлекательно, в связи с характерной пастью нельмы, но противоречит отсутствию такого названия рыбы в указанных языках.

С несколько большими сомнениями, чем при рассмотрении предыдущих примеров, предложим альтернативный ход рассуждений. В ранней фазе развития протославянского языка в нём происходило расщепление палатальных звуков, в частности, палатальный [ʎ] развился в варианты: [ʎ], [lь], [j] – ср., напр., слав. лексемы со значением 'боярин': рус., укр. боя́рин, ст.слав. болѩринъ, болг. боля́рин, сербохорв. бо̀љарин [6].

Следы этого расщепления можно увидеть и в диал. названиях мойвы (ст. «моль» в [9]): мойва, мольва, мольга́, мо́лька, моля́ва, мальга́ 'мелкая рыбёшка, мальки' – от корня с семантикой 'маленький, мелкий', ср. рус. моль, серб. мољац 'моль', что ставит под сомнение финно-угорское происхождение рус. названий.

Возвращаясь к этимологии рус. названия нельма, мы вправе предположить если не аналогичное расщепление, то, по крайней мере, колебания [ʎ] ~ [j] и вариант названия *нейма, т. е. 'неуловимая' с приставкой не-, как в неслух, неясыть, и родственная пойма, обойма, пройма. Семантически это предположение вполне оправдано: нельма – один из самых крупных речных хищников, и вытащить её из воды непросто (вспомним также: «видит око, да зуб неймёт»).

Аналогичные колебания [ʎ] ~ [j] были и в рус. яма, слав. *jama, которые имеют диал. вариант ляма 'ямка, лунка, канавка' (ст. «ляма» в [1]) и допускают сравнение с лит. lomà 'низина', лтш. lãmа – то же, лат. lāmа 'лужа, болото' (см. ст. «яма" в [9]), что предполагает расщепление начального [ʎ] на стадии ИЕ языка.

Допущение древнего колебания [jm] ~ [ʎm] и в названии нельма позволяет найти слав. этимологию для нельма, непосредственно связанную с семантикой обладания, с корнем -йм- и без суффиксального расширения. В связи с последним обстоятельством нельма выпадает из числа примеров применения исследуемой деривационной формулы.

Выводы

Есть основания считать, что суффиксальное расширение -(ь)m- в исконно русских лексемах имеет деривационное значение посессивности.

Последовательное применение предложенной деривационной формулы, позволило проверить этимологии ряда лексем на предмет их исконности или заимствования. Например, формула не применима к чалма, кошма, но оказалась применимой к пальма, шельма, тесьма, что указывает на исконно славянское / русское происхождение последних. При этом пальма и шельма исторически были забыты и вернулись в виде перезаимствований в позднее время.

Пока не ясно, было ли образование суффикса -(ь)m- из корня -йм- чисто славянской инновацией, или аналогичные трансформации проходили и в других языках. По крайней мере, подобный процесс мог проходить и в индо-иранских:

- ср.-перс. xormā 'финик' – 'с солнцем'? ср. курд., перс. xōr -, осет. хур 'солнце';

- авест. aēsma- 'хворост' и санскр. idhmá - 'хворост, топливо' – 'с огнём'? ср. др.-перс. áed 'огонь' [10, с. 41],

но более подробный анализ ИЕ лексем с подобными суффиксами мы оставим в качестве темы дальнейшей работы.