Анализ названий меди в языках разных этносов

Описание проблемы, постановка задачи и методика её решения

В русском языке есть много заимствованных названий металлов: молибден, цинк, вольфрам, кобальт и т. д. Заимствование является естественным следствием открытия этих металлов не русскоязычными народами.

Есть металлы, родственные названия которых имеют хождение только в балтских, германских и славянских языках: серебро (во всех упомянутых языках), железо, олово и свинец (в балтских и славянских, причём у западных и южных славян лексемы, родственные рус. олово, означают 'свинец'). Эти лингвистические связи, несомненно, соответствуют историческим контактам соответствующих народов.

Лексема медь имеет родственные только в славянских языках.

Тема связи названий металлов и истории народов неоднократно поднималась авторитетными лингвистами. Более ранние обстоятельные обзоры-исследования, связанные с этой темой, произвели В.В. Иванов [11], О.Н. Трубачёв [30] и Ю.В. Откупщиков [14], на результаты работы которых мы будем неоднократно ссылаться ниже. Здесь сразу уместно ответить на вопрос: что побудило автора браться за эту тему вновь, когда, казалось бы, её внимательно исследовали учёные с мировыми именами?

Книга В.В. Иванова с обилием археологических, технологических и исторических подробностей рассказывает о лингвистических процессах, приведших к известным названиям металлов, опираясь на этнические карты времён до 2 тысячелетия до н. э. и в значительной степени оставляя за кадром динамику этнических процессов, приведших к современной этнической карте.

В книге О.Н. Трубачёва особенностям этнических взаимодействий уделено больше внимания, но в процессе изложения чувствуется некоторое давление со стороны современной этнической карты: все упоминаемые в книге этносы занимают территории, близкие к современным.

Работа Ю.В. Откупщикова ограничивается только ареальными связями носителей балтских и славянских языков вне общей этнической картины и её динамики.

Изучение работ предшественников, таким образом, оставило открытым вопрос, который, в первом приближении, формулируется так: где и как именно индоевропейские этносы взаимодействовали друг с другом между временами, которые описывает В.В. Иванов (это времена начальных фаз металлургии древних металлов, совпадающие примерно со временем развития и распада индоевропейской общности в районе Малой Азии), и временами, которые описывают О.Н. Трубачёв и Ю.В. Откупщиков (а это времена, когда носители индоевропейских языков занимали свои нынешние европейские экологические ниши, а их «центр масс» располагался вблизи Дуная).

Например, когда пишут, что архаичность балтского языка означает их нахождение в древности на периферии индоевропейского ареала, то интересно, что это может означать на карте, с учётом того, что сам этот ареал должен быть достаточно компактным, чтобы индоевропейская общность вообще могла существовать.

Начиная исследование темы с изучения происхождения названий металлов, мы сразу же обратим внимание на тот факт, что пять металлов из числа прочих, ранее открытых человеком, – медь, свинец, олово, железо, ртуть – в ряде славянских языков имеют названия, не имеющие индоевропейских (ИЕ) прототипов.

Аналогичную картину можно увидеть в славянском комплексе сельскохозяйственных терминов [32, с. 114], причём культурные растения, родина которых – далёкое от нынешнего ареала расселения славян Средиземноморье, имеют славянские по происхождению названия [24].

О расселении предков славян на юге Центральной Европы пишет и Трубачёв:

«Традиция обитания славян на Среднем Дунае, видимо, не прерывалась никогда. Об этом может косвенно свидетельствовать немаловажное указание, что «продвижение славян к берегам Дуная и освоение ими огромной цветущей долины дунайского левобережья» прошло «незаметно для глаза историка».

В исследованиях В.Т. Коломиец о славянских названиях рыб постоянно звучит тема раннего проживания славян и других индоевропейцев в южной части Центральной Европы, ср. хотя бы факт знакомства с форелью и обозначение её производными от праслав. *pьstrъ 'пестрый' практически во всех славянских языках [30, с. 90].

Данные об уникальных славянских терминологических комплексах приводят к естественному предположению об относительной хозяйственной независимости предков славян от других индоевропейцев в далёкой древности. Названия северо-африканских животных-эндемиков – жирафа и зебры – кельты, латины, германцы и балты могли заимствовать у предков славян [21], а это означает отсутствие выхода других этнических групп к ареалу обитания этих животных, и тогда прародина славян должна быть привязанной к востоку Средиземноморья, от Адриатики до севера Африки.

В этом случае «продвижение славян к берегам Дуная и освоение ими огромной цветущей долины дунайского левобережья» прошло не с севера, а с юга, и до начала письменной истории этого региона, поэтому и незаметно для глаза историка. «И польские, и серболужицкие земли заселялись славянами с юга» [30, с. 6].

Обсуждая древние состояния языков, мы будем относиться к ним как к результатам объективно необходимой конвергенции речевых паттернов разноязыких племенных групп, объединённых производственными, бытовыми и/или торговыми связями. Этот подход применительно к праславянскому языку (и не только) Трубачёв выразил следующими словами: «С разных сторон указывают на то, что язык есть интеграция, что славянский языковой тип – результат консолидации, что уместно говорить о многокомпонентности каждого языка, наконец, доступные письменные свидетельства о древних эпохах прямо показывают, что чем дальше в глубь веков, тем языков было больше, а не меньше. В духе понимания этих или подобных фактов в современной литературе по истории русского и славянских языков можно чаще встретить выражение вроде «славянское этноязыковое объединение». Верно замечено, что праславянский язык – не искусственная модель, а живой, многодиалектный язык» [30, с. 16].

В более широком, балто-славянском, ареале представляют собой достаточно компактную единую группу и названия металлов. Откупщиков, доказывая неслучайность совпадений балтских и славянских названий металлов, приводит убедительный перечень балто-славянских изоглосс из области литейного дела и кузнечного ремесла [14, с. 52].

Целью данной статьи является ещё одна попытка нахождения вариантов привязки источников соответствующих лексем – названий меди у ИЕ народов – к расположению древних месторождений и древних металлургических провинций для уточнения интерпретаций исторических и археологических данных в части динамики межэтнических взаимодействий, включая миграции.

Прежде чем приступить к обсуждению темы названий исключительно меди – металла, ранее других открытого человеком, – логично высказать рабочее предположение, что народы, у которых названия меди в древности имеют этимологию внутри родного языка, особенно если эти названия заимствовались в другие языки, открывали медь сами. Конечно, чтобы это предположение превратилось в уверенность в каждом конкретном случае, нужны дополнительные подтверждения.

Метод решения задачи:

• критическое исследование этимологий названий меди в языках Европы и части языков Азии;
• выявление прототипов названий меди – источников заимствований – и путей их заимствований;
• проецирование сетей заимствований на территорию Евразии так, чтобы носители языков-источников, обитавшие у какого-либо месторождения, находились в контактах с носителями языков, осуществлявших заимствования, контактах, время и место которых может быть обосновано из независимых соображений (например, из документов известно, что хеттское царство существовало в Анатолии с конца 3 тысячелетия до н. э. до 12 в. до н. э., имело контакты с египтянами, ассирийцами, хурритами и ариями Митанни и было разрушено под натиском «народов моря») – это и будут дополнительные подтверждения.

Результаты исследования по этническим группам

Славяне

Очевидно, что рус. медь восходит к общеславянской лексеме: укр. мiдь, др.-рус., ст.-слав. мѣдь, болг. мед, серб. мjе̏д, словен. mẹ̑d, чеш. měd᾽, слвц. mеd᾽, польск. miedź, в.-луж. mjedź, н.-луж. měź 'латунь', блр. медзь.

Фасмер называет существующие этимологии гадательными и приводит, в частности, варианты [31, ст. «медь»]:

• родство с герм.: др.-исл. smiðr 'ремесленник, кузнец', гот. – aizasmiÞa 'медник; кузнец', д.-в.-н. smid 'кузнец';
• связь с цслав. смѣдъ 'тёмный'.

Трубачёв в комментарии к ст. Фасмера «медь» приводит ещё два варианта этимологии:

• этимологию Абаева: *Мѣдь из ир. Мādа- через греч. Μηδία;
• этимологию Чопа: сравнение с хетт. miti- 'красный'.

Можно согласиться с Фасмером в части неубедительности аргументации приведённых выше вариантов этимологии.

Германские лексемы, родственные англ. smith, обозначают не материал, а профессию. Особенно это видно по составной готской лексеме, где aiz 'медь, латунь, бронза', а smiÞa 'кузнец'. Перенести название профессии, связанной с обработкой разных металлов, на название только одного из металлов, известного, вообще говоря, до появления кузнецов, семантически невероятно.

Родство с цслав. смѣдъ 'тёмный' весьма вероятно, поскольку в санскрите имеется семантическая параллель, но смѣдъ имеет вид приставочного производного от мѣдь и поэтому не может быть источником последнего.

Что касается хетт. miti, Чоп, сравнивая морфологически мѣдь с сѣдъ, *гнѣдъ и блѣдъ [37], пришёл к выводу о том, что мѣдь – развитие краткой формы некоторого прилагательного, означающего цвет. Но конкретное значение сравниваемой хеттской лексемы miti – не 'красный', а 'красная шерсть' (mi-i-ti-iš 'красная шерсть', транслитерация – miti- [41, Index : Hittite dictionary : mi]). Здесь, скорее, название цвета произведено от названия металла, чем наоборот (ср. аналогично произведённые от названий металлов названия оттенков цветов: золотой, серебряный, свинцовый). Так что в случае родства с мѣдьmi-i-ti-iš должно было бы означать «шерсть медного оттенка», а не мѣдь 'металл цвета какой-то шерсти».

Кроме того, медь ни хеттами, ни их соседями не была названа по хеттскому названию цвета, а у славян было своё слово для обозначения красного цвета: предположение о связи славянского названия меди и хеттского названия цвета – ещё один довод против гипотезы Чопа.

Гипотеза Абаева о происхождении мѣдь из ир. Мādа- через греч. Μηδία также вызывает сомнения – ни соседи Мидии, ни удалённые народы не производили названия меди из названия этой страны, в отличие от названия Кипра, от которого произведено известное название меди cuprum – из лат. aes Cyprium 'металл Кипра'.

Тем не менее связь мѣдь и Мādа- теоретически не исключена по следующим соображениям. Древнейший рудник самородной меди 7-го тысячелетия до н. э. находился на юго-востоке современной Турции у современного поселения Maden, а неподалёку к западу, в Чатал-Хююке, медь уже выплавляли из руд [11, с. 21]. Здесь же существовала в древности этническая территория с созвучным наименованием Μηδία-Мādа-. Нельзя исключать, что именно топонимы Maden и Мādа- когда-то получили своё название от названия металла (ср. Argentina, гг. Медногорск, Железногорск, оз. Медное), а не наоборот.

Это, как будто, противоречит древнегреческому мифу о присоединении этой территории к Колхиде Медом (Μῆδος), которого считали эпонимом Мидии (Μηδία), с предполагаемой этимологией имени от др.-греч. μῆδος 'мысль, замысел'. Но поскольку Геродот пишет о языке колхов как сходном с египетским [6, гл.105], то можно допустить, что имена Медеи и Меда, как и название местности, не были греческими по происхождению, а произошли от местного заимствованного названия меди. Это не противоречило бы истории, поскольку в Колхиде было хорошо развито ремесло по изготовлению изделий из привозной бронзы задолго до появления там греков. Однако эта идея пока не менее гадательна, чем вышеизложенные.

Наконец, С. Старостин предложил ИЕ этимологию от прототипа *mēid(h)- [18, ст. *mēid(h)-], из которого вывел слав. лексемы со значением 'медь' и кельт. лексемы: ср.-ирл. mēin, mēinn 'металл'; кимр. mwyn 'необработанный металл', брет. men-gleuz 'рудник'. Сравнение с кельтским материалом скоро окажется нам полезным.

Эвристически полезной для нахождения новой этимологии лексемы мѣдь оказывается сложная готская лексема aizasmiÞa 'медник', т. е. smiÞ- 'тот, кто сминает' + aiz- 'медь': ведь ковка, по своей сути, – это деформирование, сминание металла ударами молота.

Иными словами, для названия меди мы предполагаем праславянскую реконструкцию *мѩдь [m^jędь] 'нечто мнущееся', родственную прототипу ст.-слав. мѧти 'мять'. Образование *мѩдь от мѧти аналогично жудь 'нечто ужасное' (обычно жуть [31, ст. «жуда»]) от ст.-слав. *жоути 'гибнуть', ср. лит. žū́ti 'гибнуть'.

Название отражает существенное для древних отличие самородной меди от камней – она при ударе твёрдым предметом мнётся, а не ломается. Это свойство отражено в новгородском словаре XIII в. («Русская правда» по списку Московской Синодальной кормчей 1282 г.) словом ковъ 'медь' [4, с. 127], т. е. медь – ковкая, деформируемая. С точки зрения семантики ('мнущееся') сюда же относится старое название серебра в финских языках – фин. hopea и др., – которое родственно словам со значениями 'мягкий', 'гибкий' [29, с. 82].

Носовой гласный в ИЕ прототипе ц.-слав. мѧти, польск. miąć 'давить, мять' согласуется с наличием носового согласного в корнях уже встретившихся нам выше англ. mend 'исправлять', ирл. mēin(n) 'руда, металл' (неканонический взгляд на эволюцию носовых гласных в ИЕ языках описан более подробно в [25]).

В др.-рус. после падения носовых по общему правилу должно было бы быть не мѣдь, а *мядь (при прототипе *мѩдь), но известен весьма архаичный пример такого же исключительного соответствия, практически полностью совпадающий с рассматриваемым случаем, ср.:

• рус. едь 'еда', др.-рус. ѣдь 'еда' и ѩдь 'еда' от ѩти 'принять' > ст.-слав. приѩти 'принять', вѣрѫѩти 'принять веру', откуда рус. приятный , вероятный;
• рус. медь, др.-рус. мѣдь 'медь' и *мѩдь 'медь' от *мѩти 'мять' > ц.-слав. мѧти, польск. miąć 'давить, мять', откуда рус. мятый, сыромятный.

Аналогичное соответствие в рус. седло (не сядло!), ст.-слав. сѣдѣти 'сидеть', сѣсти 'сесть' без следов носовых гласных и родственных ст.-слав. сѩдѫ и польск. siąść, siądę с оригинальными носовыми гласными.

Возвращаясь к фантазии о названии меди *мѩдь или *m^jędь как источнике топонима Мādа, отметим, что отсутствие носового согласного в др.-перс. топониме Мādа- < *мѩдь соответствует тенденции к падению носовых в иран.: ср. ст.-слав. ѩзыкъ 'язык', др.-прусск. insuwis 'язык' и авест. hizvā 'язык'; ст.-слав. пѫть 'путь', др.-прус. pintis 'путь, дорога' и авест. раntā̊ (раntаn-, раϑ-), др.-перс. раϑi- 'дорога' [31, ст. «путь»].

Балты

Балтские названия меди: др.-прус. wargien, лит. varis и лтш. varš (по Откупщикову) – связаны семантически с рус. варить (или рус. варкий, применительно к металлам). Это единственное расхождение между балтийскими и славянскими названиями металлов. Откупщиков отмечает, и это важно, что это чисто внутреннее расхождение, не выходящее за пределы балто-славянского ареала, в отличие, например, от лит. výras – ст.-слав. мѪжь, где первое слово объединяет балтийский с италийским (лат. vir), а второе – славянский с индоиранским и германским (др.-инд. manus, гот. manna).

В славянских языках производные основы *uar-/uor- широко употребляются в металлургии: рус. варить медь, рус. диал. вар 'раскаленное добела железо', болг. диал. вар 'железный шлак' и др. В литовском языке наблюдаются четкие словообразовательные связи, которые объединяют прилагательные на -us с существительными на -is: kandús 'куский' – kañdis 'кусок', sargús 'сторожкий' – sargis 'сторожевая собака', gerus 'пригодный для питья' – geris 'напиток', kibus 'липкий' – kibis 'репейник' и др. С учетом «металлургического» значения рус. варить и других родственных славянских слов к этой же словообразовательно-семантической модели можно отнести также лит. varús 'варкий' – vãris 'медь'). Таким образом, этимология лит. vãris, лтш. varš тесно связывает балтийский ареал со славянским. Наконец, др.-прус. wargien 'медь' также можно сопоставить с рус. диал. варганить 'варить' [14, с. 48, 49].

Анатолийцы

Хеттское название меди kuwanna [18, Russ. meaning: медь] и лувийское – kuwanzu, источник не ясен, но ср. снова с др.-рус. новгор. ковъ 'медь', рус. кую (из праслав. *kūtī; *kovātī). Сюда же греч. κύανος м. 'синее вещество', гомер. κῡάνεος 'стального цвета', греч. ku-wa-no 'стеклом купоросно-синего цвета', которые происходят от анатолийских названий меди [11, с. 102], поскольку окрашивание стёкол в синий цвет достигается добавкой окиси меди.

Семантическая связь хеттского kuwanna 'медь' с ковкой подтверждается герм. аналогами: ср. с др.-сакс. hauwan 'ковать'.

Хатты

Для хаттского приводится форма kinawar [41, поиск: copper > Hattic] 'медь'. Этимология первой не ясна, ср. др.-греч. κιννάβαρι 'киноварь' (минерал) > лат. cinnabaris 'карминовая краска' (по Дворецкому, лат. лексема обозначает не киноварь, а краску «драконова кровь» из сока пальмы Calamus Draco [7, поиск «cinnabari»]).

Что касается хаттской формы šiniti [11, с. 103], то её значение и языковая принадлежность остаются неясными: Иванов приводит в другом месте значение 'свинец' [11, с. 139], а словарь [45, поиск: šiniti > containing... šiniti] считает лексему šiniti со значением 'медь' не хаттской, а хеттской. Однако использование окиси меди в качестве синего красителя для цветных стёкол позволяет предположить связь хетт./хатт. šiniti 'медь/свинец' с рус. синий, родственным лит. šývas 'светлой масти', др.-инд. c̨yāmás 'черный, темный', лит. šė́mas, šē̃mаs 'пепельного цвета, сероватый', тем более, что хаттское название меди – kinawar – также распространилось в виде обозначения цвета. Первая часть kinawar – kin- – может быть родственна šiniti, вторую можно связать с корнем *war- 'варить (металл)', общим с балтийскими названиями меди, «варкого металла» [14, с. 48, 49]. Тогда буквальное значение хатт. kinawar 'варкая (медная) синь', ср. с др.-греч. κύανος 'синее вещество'. Родство двух хаттских названий – с *k и *š – допустимо, если представить две разные траектории развития исходного прототипа, т. е. с палатализацией и без неё, как в оппозиции кѣле-диалекта и цѣлъ-диалекта в др.-рус. [10, с. 220-222].

Греки

Др.-греч. название меди χαλκός (критск. καυχός) сравнивалось с праслав. *želězo 'железо' в [18, Russ. meaning: металл (железо, бронза)] и хатт. ḫapalki 'железо', реинтерпретированное как *haflki [11, с. 98, 99]. Но хаттская приставка ḫa- при всех известных заимствованиях из хатт. отпадала даже в хеттск.: ср. хатт. ḫa-prašš-un и хетт. parš-ana 'леопард' [11, с. 95], что вызывает сомнения в возможности сохранения префикса в др.-греч. χαλκός при аналогичном заимствовании [30, с. 124], тем более с учётом критской формы καυχός.

С лексемой χαλκός связаны многие древнегреческие названия медных и бронзовых предметов, напр. χάλκειος 'медный или бронзовый', также 'кузнечный', χαλκεῖον 'медный сосуд', также 'кузница', χαλκεύς 'медник', также 'железных дел мастер, кузнец', название кузнечного ремесла χαλκεία (см. выше о связи значений 'медь' и 'кузнец' в герм.) и χάλυψ 'сталь' (о связи χαλκός и χάλυψ см. у Иванова, который, однако, производит оба названия из хаттск. *haflki [11, с. 98] > ḫapalki.

Это терминологическое «безразличие» к характеру обрабатываемого материала позволяет говорить, вопреки Иванову, о смысловом акценте на возможности кузнечной обработки, а не на материале. Поэтому актуально сравнение χαλκός / καυχός (и χάλυψ 'сталь') с лит. kalti / kauti 'бить, ковать', которое даёт возможность предположить древнее соседство предков балтов и древних греков. Сюда же др.-греч. χάλιξ 'битый (колотый) камень, щебень' с неизвестным происхождением, но, очевидно, не связанным с медью.

Также χάλυψ считают заимствованием из хетт. ki-ik-lu-ba 'сталь' без указания дальнейшей этимологии [45, поиск: χάλυψ].

На территории Древней Греции и в античной Сирии были поселения с названием Χαλκίς 'Халкида', сирийское поселение находилось в районе добычи меди, в окрестностях арабск. г. Ḥalab 'Алеппо', лат. Beroea [40, ст. «Chalcis», с. 598], в этом районе люди селились с конца 3 тысячелетия до н. э.

Около о. Родоса есть остров Χάλκη. По др.-греч. преданиям, на Родосе некогда жили тельхины – демоны, открывшие, в частности, мельницу, ковку меди и железа, им Страбон приписывает изготовление «серпа Кроноса». Тельхины сначала пришли с Крита на Кипр, а затем на Родос [20, с. 654]. По другим легендам, были изгнаны Аполлоном и рассеялись по соседним островам, включая Крит и Кипр, а также в Ликии, на юге Малой Азии [36, ст. «Тельхины»]. Этимологию этнонима см. ниже.

Латины и романская группа

Лат. cuprum происходит из aes Cyprium 'металл из Кипра' и заимствовано в кельтские, германские языки и далее в финский и, возможно, в некоторые тюркские языки (в последние – в предположении метатезы: напр., тат. бакыр из *кабыр). Другие романские названия – из лат.: исп. cobre, фр. cuivre, рум. cupru.

Не отвлекаясь далеко от темы, заметим, что др.-греч. название острова Κύπρος родственно рус. кипень 'белая пена от кипения или от бурного волнения', лит. kūpė́ti 'кипеть' и т. п., но без когнатов в др.-греч. [31, ст. «кипеть»]. Кипрская морская пена увековечена в др.-греч мифах: из неё, по легенде, родилась богиня любви Афродита. Далее, есть словообразовательные отношения с помощью расширения -р- [r]:

др.-рус. Кипръ, чеш. Kypr 'Кипр' < ст.-слав. кыпѣти, чеш. kypěti 'кипеть' =

др.-рус. зубрь (ст.-слав. *зѫбръ, чеш. zubr) < др.-рус. зубъ (ст.-слав. зѫбъ, чеш. zub).

Согласно [45, поиск: Κύπρος], происхождение Κύπρος не известно, возможно, из языка-субстрата у нас возникли основания считать этим субстратом язык предков славян.

Лат. форма aes, род. aeris, из сочетания aes Cyprium родственна санскр. ayas. Она породила позднелат. aeramen, откуда пошло множество романских названий меди: сард. arràmene, arràmini, ràmene, ràmini, ит. rami и т. п. Форма *ayes со значением «металл» была использована в ИЕ и алтайск.

Кельты

Кельтские названия заимствованы из лат.: ирл., шотл. copar; бретон. kouevr, кимр. copr.

Кроме того, в кельтских языках встретились две лексемы древнего происхождения, которые можно было бы связать с праслав. *m^jędь:

• др.-ирл. umae 'медь', вопреки Пыысало, который сводит др.-ирл. форму к ИЕ корням-прототипам √ḫēm-, √ḫōm- со значениями 'красный цвет, ржавчина' [42, с. 160], сравнение др.-ирл. umae с баск. mea 'руда' выдаёт общий источник;
• кимр. efydd [ewɨð] < *[mɨð] 'медь' (где [m] > [w], ср. фонетически кимр. arfwisg 'броня' от лат. arma 'оружие, броня', ср. также кимр. efydd [ewɨð] с казах. мыс [mɨs] 'медь').

Германцы

Все германские названия заимствованы из лат.: нем. Kupfer, дат. kobber, голл. koper и т. п.

Ираноарии

Иранские названия имеют различное происхождение:

• перс. مس [mes], курд. mis, тадж. мис не имеют ясной этимологии; можно предположить, что они заимствованы из слав. *m^jędь;
• курд. paxir – из тюрк. *bakir (см. далее выше, в Латины и романская группа);
• осет. æрхуы родственна æрзæт 'руда' (корень æр-) и, видимо, связана с арм. erkatʻ 'железо', erkir 'земля' и др.-англ. ōra 'руда'.

Словарь [45, поиск: ōra] считает, что ōra 'руда' < др.-англ. ēar 'земля', далее история может вести к аккад. eruam 'медь' и другим семит.: ивр. 'éretz, араб. 'ard 'земля', арам. ʾarʿā.

Индоарии

В санскрите собственно 'медь' – ताम्रक [tāmraka], вероятно, от támas- n. 'тьма, мрак', откуда и tamasá- 'тёмного цвета', tamrá- 'затемнение'. Эта этимология, в порядке семантической параллели, заставляет вспомнить гипотезу о связи мѣдь и цслав. смѣдъ 'тёмный' (Фасмер, со ссылкой на Бернекера [31, ст. «медь»]). Поскольку смѣдъ имеет производную основу, то это редкое обозначение тёмного цвета следовало бы считать произошедшим от мѣдъ, а не наоборот. Иные отношения между tāmraka и támas: здесь производная основа – у первой из лексем, у которой значение 'медь'. Это название не заимствовано другими языками и не заимствовано из других, то есть могло возникнуть уже в Индии.

Более раннее санскр. ayas считается происходящим из ИЕ наименования металла вообще, вначале применённого к меди, первому из открытых металлов, см. выше лат. aes.

Армяне

Армянское название պղինձ [bəˈʁintsh], [pəˈʁindz] 'медь' (ср. с груз. ბრინჯაო [brinǰao] 'бронза') связано с др.-перс. названием бронзы. Связь с др.-груз. პილენძი [ṗilenʒi] 'медь' под сомнением.

Шумеры

Шумерское название меди urud- связано происхождением со слав. *ruda (сохранились следы и других лексических пересечений слав. и шумер.). Шумеры были ассимилированы семитами к концу 3 тысячелетия до н. э., т. е. взаимодействие протослав. и шумер. языков могло произойти не позднее 3 тысячелетия до н. э. Трубачёв придерживается консервативной точки зрения о случайном совпадении звучаний urud и руда. Иванов считает общим прототипом протошумер. форму *burudu 'руда' [11, с. 22], от которой и баск. burdin(a) 'железо', но ссылается на Оштира, который, напротив, производит *burudu из прототипа *ruda.

Консонантизм шум. и слав. лексем совпадает с консонантизмом нем. Erde 'земля' и араб. ʾarḍ 'земля', это наводит на мысль, что значения 'руда', 'медь' восходят к (до)ностратической общности, от которой также герм. лексемы со значением 'руда', см. выше в Ираноарии.

Баски

У басков есть два заимствованных названия меди: cobre (из лат.) и urraida (из слав. *ruda или шумер. urud-). Возможная связь с шум. и слав. лексемой – довод в копилку сторонников миграции предков басков из Закавказья (где могли иметь место контакты предков басков, предков славян и шумеров не позднее 3 тысячелетия до н. э.), поскольку в языке басков (euskara) обнаруживаются северно- и западнокавказские соответствия.

Алтайская семья

В алтайской семье – следующие названия меди:

• родственные тур. bakır (тат. бакыр, сюда же заимств. из тур. макед. бакар), в связи с отсутствием родственных и территориальной близостью к источникам, скорее всего, являются заимствованиями из кельт. или роман. с метатезой *kabır > bakır; сюда же новогреч. μπακίρι и курд. paxir;
• родственные казах. и кирг. жез, возможно, связаны с индоар. (ср. с санскр. ayas 'металл') с характерным соответствием монг., казах. и кирг. [ʒ] тюркскому [j] (ср. с башк. ez̦ 'медь'); эти названия могли группироваться на юге Урала и в районе Жезказгана в Казахстане, где обнаружены древние медные рудники (рус. жесть – позднее восточное заимствование); с учётом преобладания в соседней Киргизии «арийской» гаплогруппы R1a носители санскрита вполне могли быть причастными к добыче металла в этом районе;
• казах. мыс, азерб., туркм. и узб. mis, вероятно, связаны с рус. медь, сюда же сходные лексемы иранской подгруппы.

Уральская семья

В уральской семье – следующие названия меди:

• фин. kupari заимств. из нем., кроме того, есть форма vaski 'медь, латунь', родственная эст. vask 'медь' и венгерск. vas 'железо'; ср. также с др.-арм. ոսկի [oski] и лит. auksas 'золото';
• венгерск. réz заимств. из тюрк.

Очевидно, что предки финно-угров познакомились с медью через различных посредников. Разброс значений говорит в пользу связи с прототипом санскр. ayas с неселективным значением 'металл вообще'.

Семиты

В семитских языках находятся собственные родственные друг другу названия меди:

• др.-евр. nəḥušå, араб. نحاس [nuḥās], арамейск. נְחָשׁ [nĕẖáş̌].

Наличие собственных названий у семитов не удивительно, поскольку в 5 тысячелетии до н. э. засвидетельствован «палестинский медный век» [11, с. 23], в частности, обнаружен большой клад медных изделий в Нахал-Мишмаре (у восточного побережья Средиземного моря).

В аккадском – иначе: eruam, вин. п. werâm, этимология не ясна. Мы предполагаем, что есть связь с семит. лексемами со значением 'земля', как и у осет. и арм. лексем.

Построение древней этнической карты

Относительная древность названий меди

Построение древней динамической этнической карты – задача, безусловно, далеко выходящая за рамки короткой статьи. Поэтому ниже не стоит ожидать доказательств присутствия носителей того или иного диалекта на той или иной территории в то или иное время. В лучшем случае можно привести признаки вероятного присутствия или перемещения этнических групп и их контактов, и то только крупными мазками.

Вначале сделаем сжатую выборку этимологических данных по отдельным группам языков. Выпишем названия-прототипы и пути заимствований названий металлов в ИЕ языках и за пределами ИЕ:

• прототип праслав. *mędь (др.-рус., ст.-слав. мѣдь) > др.-ирл. umae, кимр. efydd [ewɨð] 'медь', иран. *mes 'медь', далее – в тюрк.: казах. мыс [mɨs], азерб., туркм. и узб. mis;
• прототип балтослав. лексем с семантикой ударов, ковки – слав. *ku-/*kow-; балт. *kal-/*kau- > анат. kuwan- (основа хетт. и лув. названий меди), новг. ковъ 'медь'; отсюда же:

а) др.-греч. χαλκός / критск. καυχός 'медь'; χαλκεύς 'кузнец'; χάλυψ 'сталь'; χάλιξ 'битый (колотый) камень, щебень';

б) τελχ- (из *kwelkh- [11, с. 102]) > Τελχῖνες 'тельхины – колдуны, кузнецы'; Κολχίς 'Колхида';

• ИЕ *ayes- [18, Latin: aes] – прототип санскр. ayas, лат. aes, позднелат. aeramen (отсюда сард. arràmene, arràmini, ràmene, ràmini, ит. rami); с *ayes- связаны, возможно, некоторые алтайск. (кирг. жез, башк. ez̦); с сомнениями, венг. réz, фин. vaski 'медь, латунь', эст. vask 'медь' и венгерск. vas 'железо';
• праслав. *kyp- 'кип-' > *Kypr- 'Кипр' > др.-греч. Κύπρος 'Кипр') > лат. Cyprium 'кипрский' > cuprum 'медь' > кельт.: ирл., шотл. copar; бретон. kouevr, кимр. copr; герм.: нем. Kupfer, дат. kobber, голл. koper; далее, возможно, ряд тюркск. (с метатезой) и фин.;
• ИЕ *war- – в балт. названиях и хатт. kinawar;
• ИЕ *rud- – в шумер. urud и баск. urraida (кроме того в баск. и фин. названиях железа);
• неизвестный прототип арм. названия меди bəˈʁintsh, pəˈʁindz 'медь', созвучного др.-груз. и перс. аналогам со значением 'бронза'.

Название *ayes-, очевидно, одно из древнейших, поскольку относится к металлу вообще, материалу, противопоставленному камням. Его семантика остаётся пока неясной, известно одно вероятное отражение в топонимике – хетт. Ḫayaša, который сравнивают с арм. этнонимом հայ [hai] [45, поиск: Hayasa]. Вероятные восточные связи этого прототипа свидетельствовали бы об ареальной индоевропейско-алтайско-уральской его природе.

Название *m^jędь с семантикой 'мнущийся', отличавшее самородки от камней, также могло быть исторически одним из первых названий (наряду, возможно, с независимо возникшим прототипом санскр. ayas), поскольку должно было возникнуть до выплавления меди из руд и предшествовать технологии изготовления изделий ковкой. Богатейшие залежи самородной меди были обнаружены в районе поселения Эргани-Маден в Восточной Анатолии – её древнейшая кузнечная обработка была распространена от Центральной Анатолии до Западной Сирии – не позже 7 тысячелетия до н. э. Вспомним также появившиеся в этом же районе во 2 тысячелетии топонимы (Μηδία и Мādа-) и заимствование персами праславянского названия меди, которое могло произойти только в Малой Азии.

Часто считают, что холодная ковка самородной меди продолжалась в Передней Азии до середины 5 тысячелетия до н. э. [3, с. 57], – это наиболее «молодая» оценка появления прототипа праслав. *m^jędь для обозначения самородной меди как противопоставляемой твёрдым и ломким камням. Однако Иванов обращает внимание на множество культурных соответствий между древнейшим центром металлургии в Чатал-Хююке и двумя ближайшими по времени центрами: на Балканах и на Кипре в 6 тысячелетии до н. э. – при наличии поселений вдоль торгового пути от анатолийского плоскогорья к Кипру и отсутствии прямых культурных продолжений в Малой Азии [11, с. 77-80]. Это, с одной стороны, возвращает нас к возможности удревнения праславянского названия, с другой – ставит под сомнение более позднее происхождение Μηδία и Мādа- от прототипа праслав. *m^jędь.

Устные заимствования праслав. *m^jędь с соответствующими искажениями в иран., др.-ирл. и кимр. можно было бы объяснить древними торговыми контактами киммерийцев и ираноариев с протославянами Малой Азии. Мы могли бы привести достаточно много лексических пересечений между гойделами и протославянами, имеющих заметные фонетические сходства.

В отличие от праслав. *m^jędь, выражающего непосредственно наблюдаемое свойство самородного металла в природе – деформируемость, балто-славянское *war- относится уже к выплавке, металлургической переработке руды, то есть имеет более позднее происхождение.

Основы древнегреческой и анатолийских лексем – названий меди – связаны семантически с ковкой, обработкой меди. Это отражает тот факт, что эти народы не занимались металлургией меди: Черных отмечает задержку развития металлургии меди в Анатолии, несмотря на исторически более раннее использование самородной меди [35, с. 62].

Поскольку выплавка меди из руд в Анатолии началась позже, чем в Балкано-Карпатской металлургической провинции, то и хатт. kinawar, при допущении в нём балтослав. корня *war-, должно быть отнесено к не более раннему времени, чем балтские названия меди.

Добыча и выплавка меди на Кипре были известны, по крайней мере, с 3 тысячелетия до н. э. (на Балканах – ещё раньше), и в это время хетты могли уже войти в контакт с предками славян, что привело к появлению анатолийских названий меди с основой *kuwan-. Направление передачи термина может быть только таким, поскольку эта основа за время Хеттского царства ни в какие другие языки передана не была и родственных в хеттском языке не породила (то есть не является для хеттов исконной).

Древнегреческие лексемы с основой *k^hal- вполне соответствуют появлению контактов греков с балтофракийцами во 2 тысячелетии до н. э.

Из перечисленных выше названий лат. cuprum, очевидно, было применено позже прочих, оно относится ко времени Римской империи второй половины 1 тысячелетия до н. э., когда латины были уже определившимся этносом с развитой системой торговых отношений как внутри империи, так и с греками, кельтами и германцами. А его прототип aesCyprium возник, видимо, ещё в Малой Азии, в соседстве с митаннийскими ариями. Латинское обозначение меди «металл Кипра» косвенно свидетельствует, что они только приобретали кипрскую медь, но сами её на Кипре не добывали.

Заимствование латинского названия меди кельтами и германцами означает, что большинство кельтских и германских племён познакомились с медью через латинов, то есть уже в Центральной Европе и не в догреческое время.

Лексические свидетельства выявили, таким образом, четыре ИЕ прототипа названий меди:

• протославянский, связанный с пластичностью меди,
• протобалтославянский, связанный с выплавкой меди,
• протобалтославянский, связанный с ковкой меди,
• протославянский, связанный с металлургическим очагом на Кипре.

Природа ареального восточного прототипа *ayes с неизвестной семантикой может быть как ИЕ, так и алтайской, этот вопрос остаётся открытым.

Протославяне

Базой для построения древней динамической этнической карты является Восточное Средиземноморье 7-3 тысячелетий до н. э. Здесь, по нашему убеждению, группировались оседлые протославянские племена, занимавшиеся земледелием и металлургией (обнаружение свойства меди, отличного от свойств ломких камней, – сминаться – в конце концов превратило неолит в энеолит), сформировавшие терминологические комплексы, связанные с мореплаванием [23]. Эти племена первыми из индоевропейцев назвали африканских эндемиков – жирафа и зебру, придумали или заимствовали название бегемота (единственный в Европе случай, когда бегемот означает реальное животное, а не мифическое библейское чудовище) [21] и заимствовали название льва прямо из семитских языков [26]. Они также назвали многие растения, имеющие родиной Средиземноморье [24], и некоторых средиземноморских рыб [22].

Будущие носители каких-то славянских языков формировались частью в западной части Балкан, частью – на островах Эгейского и Средиземного морей (в частности, Родос 'родящий?', Кипр 'кипенный' (см. выше) и Лесбос 'лесистый' [30, с. 92]), частью – на юге Малой Азии и частью – на западе Ближнего Востока; такое расположение затрудняло контакты протобалтов (см. ниже) с носителями других ИЕ языков, кроме складывающегося праславянского. С учётом вероятной славянской этимологии названия острова Кипр на Кипре в догреческое время медь добывали протославяне (тельхины?), что вполне согласуется с результатами, приведёнными выше.

Остаётся вопрос: в какой компактной области складывался протославянский язык, если допустить, что на Балканах, на Кипре и в Мидии работали люди, уже говорившие на протославянском диалекте? Если обратиться к ДНК-генеалогии, то не исключено, что предки протославян имели гаплогруппу I2a1 и обитали к концу последнего оледенения у Альп и на Балканах, откуда и началась их экспансия. Часть из них, говорившая уже на протославянских диалектах, рассеялась по разным районам Восточного Средиземноморья.

Во 2 тысячелетии до н. э. значительная часть праславян начала мигрировать вглубь Европы под давлением других ИЕ народов (греки, «народы моря»), эта миграция принесла на север бронзу: скандинавский бронзовый век начался в 17 в. до н. э., при начале бронзового века в Малой Азии в 3 тысячелетии до н. э.

Кроме того, в интервале 2000-1500 гг. до н. э. на севере Апеннин появились переселенцы (среди которых были и металлурги) со среднего Дуная, создавшие культуру Террамар в Паданской низменности и практиковавшие впервые на территории Италии трупосожжение, характерное для славян.

Протобалты

Для архаичных балтских языков характерны лексические и топонимические пересечения с фрако-фригийскими языками [38], отсутствующие в праславянском языке и относимые к 3 тысячелетию до н. э. [30, с. 24, 207].

Прежде чем продолжить поиск места протобалтов на нашей этнической карте, обратим внимание на сложности, к которым приводит привычная картина расселения народов, для чего перечитаем абзац из книги Трубачёва:

«Что касается балтов, то их контакт с Центральной Европой или даже скорее – с ее излучениями, не первичен, он начинается, видимо, с того, впрочем, достаточно раннего времени, когда балты попали в зону Янтарного пути, в низовьях Вислы. Только условно можно датировать их обоснование здесь II-м тыс. до н. э., не раньше, но и едва ли позже, потому что этрусск. άριμος 'обезьяна' могло попасть в восточнобалтийский диалект (лтш. erms 'обезьяна'), очевидно, до глубокой перестройки самого балтийского языкового ареала и до упадка Этрурии уже в I тыс. до н. э.» [30, с. 27].

Смело мыслящий лингвист, тем не менее, уже в самом начале этого абзаца вынужден косвенно признать, что балты не могли контактировать с Центральной Европой, только «с ее излучениями». Дальше, как и многие историки, он объясняет эти контакты Янтарным путём. И приходит к жёсткому выводу, что балты не могли оказаться в низовьях Вислы ни раньше, ни позже 2 тысячелетия до н. э.: раньше не могли, потому что ещё не возникло членение общебалтского языка и этрусское слово отразилось бы во всех балтских языках; позже не могли, потому что этрусский язык вымер.

Если мы принимаем гипотезу об обитании предков славян на Восточном Средиземноморье, хотя бы в связи с оригинальными названиями жирафа и зебры, то, чтобы быть изолированными от других ИЕ народов, кроме предков славян, предки балтов должны были локализоваться на Балканах. Древнейшая металлургическая провинция, где добывалась и выплавлялась медь, существовала уже в 4 тысячелетии до н. э. и располагалась на севере Балкан. Таким образом, предки балтов могли варить медь из руд только в Балкано-Карпатской металлургической провинции, то есть в 4-3 тысячелетиях до н. э., когда существовала провинция. Эта датировка согласуется с более ранним появлением славянского обозначения «мягкой» самородной меди *m^jędь – не позже 5 тысячелетия до н. э.

Название Южного Дуная – др.-греч. Ἴστρος – имеет очевидное балтофракийское происхождение, ср. балтские названия рек: лит. Įstra (Калининградская область), лтш. Istra (восток Латвии), также Истра – названия рек в Смоленской и на западе Московской области. Само название Фракии: др.-греч. Θράκη, лат. Thracia, лит. Trakija, болг. Тракия – связано с балтским языком, ср. лит. топоним Trakai из trakas 'подлесок, прогалина'. Оба топонима связаны с вырубкой лесов – с разными целями и в разные исторические эпохи.

Для значения 'four' словарь [41] даёт фрак. ketri, ср. с лит. keturi, лтш. četri.

О лексических связях балтских языков и албанского пишет Десницкая:

«Особенно впечатляющими представляются протоалбанские и протобалтийские связи, привлекшие к себе в последнее время особое внимание. Не говоря о важнейших фонетических изоглоссах, многие лексические соответствия выделяются своей характерностью. Например: алб. ligё -a f. 'болезнь' (< праалб. *liga), i ligё 'больной; плохой' (< праалб. *ligas), i lightё 'бессильный, слабый' (< праалб. *ligustas), ср. литов. lig'a, лтш. liga 'болезнь', литов. ligustas 'больной'; алб. mal, -i m 'гора' (< праалб. *malas), ср. лтш. mala 'берег'; алб. mot, -i m 'год; погода' (< праалб. *metas), ср. литов. *metas 'время', мн. ч.: metai 'год'; алб. i thjermё 'серый, пепельно-серый' (< праалб. *sirmas), ср. литов. sirmas, sirvas 'серый' [9, с. 10].

По-видимому, балто-балканские пересечения, отсутствующие в славянских языках, есть не что иное, как внутренние языковые явления в среде протобалтских племён. Любопытно, что в фонологии латышского языка сохранились такие же палатальные аффрикаты (ķ и ǵ), как в македонском (ќ и ѓ) и других балканославянских языках.

Эту мысль, но в более осторожной форме выражает и Трубачёв: «Балты – не извечные жители Верхнего Поднепровья, ср. их ономастические связи с дако-фракийским субстратом восточной части Балканского полуострова и Анатолии, отражающие контакты, по-видимому, III тысячелетия до н.э. Ранний ареал балтов был ближе к Балканам, видимо, их восточной части» [30, с. 5].

Таким образом, предки балтов в 4 тысячелетии до н. э. группировались на периферии ИЕ народов, в районе Фракии, и к периоду переселения этрусков в Европу, в середине 2 тысячелетия до н. э., история балтских языков и их взаимодействий с языками соседей насчитывала уже полторы тысячи лет.

В силу этого диалектное членение общебалтского языка и разделение балтов – носителей разных диалектов – должно было стать свершившимся фактом задолго до начала работы Янтарного пути в силу контактов разных групп протобалтов с разными субстратными этническими группами. Факт заимствования из этрусского в латышский лексемы со значением 'обезьяна' говорит о локализации будущих носителей латышского языка на стыке 2 и 1 тысячелетий до н. э. в окрестностях Адриатики, где история обнаруживает венетов.

По-видимому, предки современных латышей начали миграцию на север под давлением кельтоскифской экспансии в 5-2 вв. до н. э., окончательно отделившись от предков литовцев, и оказались на севере Европы вместе с сармато-германским миграционным потоком в конце 1 тысячелетия до н. э. Здесь венеды, культурно более сходные с германцами, нежели с сарматами [44, гл. 46], встретились с финнами и славянами, и началось формирование латышской этнической группы.

В 5-2 вв. до н. э. предки литовцев ещё обитали в Балкано-Карпатском регионе (фракийские Όδρύσαι 'одрисы' > р. Одра?), а предки пруссов – вероятно, на северо-западе Малой Азии (Вифиния со столицей в Προύσα 'Пруса' > пруссы?).

Эта разница во времени миграций, в частности, объясняет много заимствований в латышский, не затронувших литовский: лтш. zilonis 'слон' (из слав.) при исконном лит. dramblys 'слон', лтш. kamielis 'верблюд' (из лат. camēlus) при исконном лит. kupranugaris 'верблюд', лтш. misiņš 'латунь' (из герм.) при исконном лит. žalvaris 'латунь'.

Заимствование misiņš в лтш. из герм. на севере Европы могло произойти только к началу н. э., с одной стороны, потому, что распространение латуни началось в 1 тысячелетии до н. э. [11, с. 36], с другой – потому что германцы в центре и на севере Европы проявились только к концу 1 тысячелетия до н. э. вместе с южным культом Изиды (у свебов) [44, гл. 9] и ингумационным обрядом захоронения, вытеснившим северные кремации.

Становится ясной конкретная причина наличия связи лит. výras и лат. vir 'мужчина', которую упоминал Откупщиков: в 1 тысячелетии до н. э. латины были в контакте с фракийцами. Более того, номинативы на -s в балтских, латинском и греческом языках оказываются в некотором роде не столько ИЕ реликтом, сколько ареальной особенностью постпозитивного использования указательного местоимения, исторически не засвидетельствованного у славян [8, с. 61, 78].

Вернёмся к балканским горным разработкам. На севере Фракии находились древнейшие в Европе медные рудники Аи-Бунара, открытые близ болгарского города Стара Загора. Замечено, что ни на рудниках, ни в окрестностях горных разработок Балкано-Карпатской металлургической провинции не было следов выплавки меди из руд или мастерских для литья и ковки [34, с. 138-139]. Территориальное разделение выработок и мест выплавки и ковки меди в этой провинции может объяснить специфику балтских названий меди с корнем *war- – балты занимались выплавкой, но не занимались добычей медных руд. Эта провинция распалась до начала бронзового века в 3 тысячелетии до н. э., что объясняет отсутствие собственных названий для бронзы в балтских языках.

Всё же древние контакты балтов и славян в части обработки меди, очевидно, имели место: Иванов отмечает неожиданную общность терминов кузнечного дела у балтов и славян [11, с. 106], балтослав. 'кузнец' в родстве с ватра 'огонь' (отсюда же и ватрушка), помимо связей ковать, колотить и kauti, kalti.

Анатолийцы

Государство хеттов на территории Малой Азии начало формироваться в конце 3 тысячелетия до н. э., его распад произошёл в связи с экспансией «народов моря» в 12 в. до н. э. Иванов отмечает уникальные соответствия в хеттском и славянских языках, которые свидетельствуют о контактах предков славян с хеттами до ассимиляции последних, т. е. не позже конца 2 тысячелетия до н. э. «Славянские имена деятеля на *-tel- находят точное соответствие в продуктивных хеттских именах деятеля на -talla-; в этом отношении хеттский и славянские языки противостоят другим родственным языкам, имеющим суффикс имен деятеля *-ter-. Также отмечается полное тождество хеттского аффикса -ašti- и славянского *-ostь-, а также тождество содержащих эти аффиксы основ: славянск. *dъlgostь > польск. długość и хет. dalugašti 'длина', которое... выглядит совсем по-праславянски. Этот факт свидетельствует о наличии в хеттском и славянских языках одинаковых новообразований, что особенно существенно для установления диалектной близости родственных языков. В этой связи следует отметить, что близкий к *-os-ti- суффикс *-es-ti- имеется в балтийских языках, близких к славянским, и в армянском, в котором многие ученые находят ряд черт, общих только с хеттским» [12, с. 19].

Эти частные сходства означают длительное взаимодействие хеттов с протославянами, протобалтами и племенами, участвовавшими в этногенезе армян (напр., фригийцами). Кроме того, это может означать приход хеттов в Малую Азию (если он имел место) со стороны Балкан.

Протокельты

Заимствование кельтами названий меди из лат. и слав. означает, что до переселения в Западную Европу будущие носители кельтских языков располагались вдали от медных месторождений. А с учётом особенностей кельтских языков, отсутствующих в других ИЕ языках (например, мутация – зависимость первого согласного многих слов от последнего звука предыдущего слова), протокельты, скорее всего, жили в значительной изоляции от малоазиатской ИЕ общности, а именно к северу и северо-востоку от Чёрного моря, т. е. по другую сторону от Кавказского хребта, причем могли занимать большое пространство к северу, судя по воспоминаниям античных историков.

Плутарх в труде «Сравнительные жизнеописания. Гай Марий» писал о кельтах, кимбрах (Cimbri) и киммерийцах: «Но некоторые утверждают, будто земля кельтов так велика и обширна, что от Внешнего моря и самых северных областей обитаемого мира простирается на восток до Меотиды и граничит со Скифией Понтийской. Здесь кельты и скифы смешиваются, и отсюда начинается их передвижение; и они не стремятся пройти весь свой путь за один поход и не кочуют непрерывно, но, каждое лето снимаясь с места, продвигаются все дальше и дальше, и уже долгое время ведут войны по всему материку. И хотя каждая часть племени носит свое имя, все войско носит общее имя – кельтоскифы. Третьи же говорили, что киммерийцы, знакомые в старину грекам, составляли только небольшую часть племени, ибо это были лишь предводимые неким Лигдамидом мятежники и беглецы, которых скифы вынудили переселиться с берегов Меотиды в Азию, а самая большая и воинственная часть киммерийцев живет у Внешнего моря, в стране столь лесистой, что солнце там никогда не проникает сквозь чащи высоких деревьев, простирающихся до самого Герцинского леса. Небо в тех краях таково, что полюс стоит чрезвычайно высоко и вследствие склонения параллелей почти совпадает с зенитом, а дни и ночи – равной длины и делят год на две части; отсюда у Гомера рассказ о киммерийцах в «Вызывании теней». Вот из этих-то мест и двинулись на Италию варвары, которых сперва называли киммерийцами, а позже, и не без основания, кимврами. Но все это скорее предположение, нежели достоверная история» [15, гл. 11].

Мы не считаем случайным совпадение звучаний этнонимов: киммерийцы, кимбры, кимры – вопреки мнению большинства историков. А. Сафронов пишет о широком круге центральноевропейских аналогий «варварской керамике» Северного Причерноморья, которые доказывают участие киммерийцев в движении из Северного Причерноморья в Подунавье, Румынию, Македонию, Иллирию и Северную Италию [16], где впоследствии история застаёт кельтов (топоним Апеннины – кельтского происхождения), в т. ч. кимбров, ошибочно относимых к германцам (разбор этого обстоятельства – отдельная тема).

Связь Причерноморья с кельтами подтверждает косвенно и распределение Y-гаплогруппы R1b1a2, пики которого обнаруживаются как на территории Ямной культурной общности, так и на территориях, ныне занимаемых кельтами.

Миграции киммерийцев с Северного Причерноморья могли быть вызваны засухой. Часть народа могла сместиться к долинам рек, другая – мигрировать к Кавказу. Этот процесс проявился в резком уменьшении числа памятников в Северном Причерноморье, относящихся к 8-7 вв. до н. э. [1, с. 25, 26]. Вторая половина этого периода, очевидно, отражает и скифское переселение в Малую Азию, происшедшее после киммерийского.

С первой частью мигрантов Тереножкин связывал более раннюю группу киммерийских памятников, 900-750 гг. до н. э. Она названа «черногоровской» по захоронению в кургане у хутора Черногоровский в Донецкой области. В Закубанье в предскифский период отмечен прирост могильников другой группы киммерийских памятников, «новочеркасской», 750-650 гг. до н. э. [2, с. 23].

В более раннее черногоровское время в могилах воинов обнаруживают железные мечи и кинжалы, которые получили широкое распространение в соседних странах. В новочеркасское время переход от бронзового века к железному завершился [28, с. 200, 201].

Именно в 1 тысячелетии до н. э. в Европе проявились и кельты вместе с гальштатским (9-4 вв. до н. э.), а затем и латенским (5-1 вв. до н. э.) железным веком Европы. Киммерийцев и кельтов объединяет лидирование в области изготовления оружия из железа.

Разделение киммерийцев, которых мы считаем протокельтами, возможно, и создало предпосылки для разделения протокельтского языка на гойделскую (черногоровскую, гальштатскую, Q-кельтскую) и бриттскую (новочеркасскую, латенскую, P-кельтскую) подгруппы.

Протогерманцы

Заимствование протогерманцами названий меди из лат. означает, что до переселения в Западную Европу будущие носители германских языков также, как и кельты, не были связаны с разработкой медных месторождений, но какая-то часть протогерманских племён располагалась не столь далеко, судя по многим лексическим пересечениям с ИЕ общностью и названиям кузнецов, связанным семантически со сминанием, как и протослав. название меди.

Жюлю Опперту, открывателю шумеров, приписывают идентификацию гутиев как предков готов. Опперт обнаружил древние аккадские описания рабов, в частности, из числа гутиев, где их называют namrum или namrûtum, буквально 'сияющие', что было интерпретировано как 'светловолосые' или 'светлокожие'. Эту же особенность отмечали и другие историки, напр., [43, с. 72].

Отождествление древних загросских гутиев и предков готов, самоназв. gut-Þiuda, опиралось на совпадение этнонимов. Гутии, вавил. Gutu-um, Guti-u; нововавил. Quteu; ассир. Guti – в древности народ, проживавший в районе Загроса и за его пределами (в юго-западной части современного Ирана). С этим совпадением этнонимов, возможно, стоит считаться, поскольку среди персидских племён Геродот называл также германиев (др.-греч. Γερμάνιοι) [5, гл. 125], а через четыре века, во времена Цезаря, уже в Европе античные источники описывают переход Рейна на запад племенем, называемым «германцы» (др.-греч. Γερμανοί), затем – «тунгры» [44, гл. 2]. Иванов отмечает удивительные базовые пересечения готского языка с хурритским (гот. giban и хур. k/giban 'давать'; хур. tan и гот. dōn 'делать') [11, с. 156]. Считается, что хурриты начали свою экспансию на запад также с гор Загроса [13, с. 114, 199].

Кроме того, в диалектный континуум между др.-греч. дор. τέττορες и гот. fidwor 'четыре' хорошо укладываеся фриг. θιδρα-: фригийцы территориально располагались в Малой Азии, то есть между Балканами, где жили дорийцы, и Закавказьем, где мы предполагаем найти предков готов. Впечатляет также фонетическая близость гот. saiƕan 'видеть' и хетт. sākuwa 'видеть', др.-сакс. hauwan 'ковать' и хетт. kuwanna 'медь (т. е. ковкая)'.

Наконец, по древним преданиям, асы – предки германоскандинавов – жили в Троаде до прихода в Скандинавию [16].

Об исчезновении некоторых малоазиатских племён в конце прошлой эры писал Страбон, после чего готы проявились в Европе в начале новой эры, наряду с другими зарейнскими племенами: хавками (Chauci [44, гл. 35], исчезнувшие Καύκωνες Страбона? [19, с. 544]), хаттами (Chatti [44, гл. 30, 31]), свебами и другими племенами, получившими обобщающее наименование по раннему имени тунгров «германцы» [44, гл. 2].

Какие-то из протогерманских племён были рассеяны в Закавказье, горах Загроса, в соседстве с хурритами и предками ираноариев, и далее – к востоку, на противоположной от балтов периферии, в соседстве с протоалтайскими племенами. Восточнее ареала протогерманцев в ходу были названия меди алтайской семьи языков, связанные, возможно, с уральскими или более восточными месторождениями меди. Здесь уместно отметить, что ещё одна часть германской лексики, не объяснимой в рамках ИЕ, имеет связи с древнетюркским енисейским языком (лексемы со значениями 'дом', 'половина') [11, с. 156], кроме того для германских характерны гармония гласных [8, с. 59] и развитие гласного перед первым плавным согласным [27], как и в тюркских языках.

Протоиталийцы

Название меди у латинов – aes Cyprium 'металл Кипра' – очень мало может рассказать о расположении протоиталийцев, поскольку из Кипра медь поставлять могли в любую точку Восточного Средиземноморья. Первая часть названия – aes – говорит о контактах с носителями санскрита – митаннийскими ариями. Этих контактов в Центральной Европе быть не могло, следовательно, по крайней мере, до 2 тысячелетия до н. э. предков латинов в Европе не было.

Можно выделить следующие ареальные особенности италийских языков:

• лексические пересечения у праславян и италийцев, отсутствующие в балтских языках [30, с. 25];
• развитые падежные системы в балтских, праславянском, латинском и индоарийском языках, отсутствующие в греческом, германских и кельтских языках;
• название «металл Кипра» к кельтам могло попасть только в Европе (см. выше) и не ранее 1 тысячелетия до н. э.

Некоторую помощь нам также окажет соображение о возможном кавказском происхождении числительного 'пять' – из пракавказских реконструированных форм: *Xwink'wV и *hunk'A – со значением 'кулак'. На нескольких языках Кавказа слова с этим значением звучат так: Xunk', Xik' (языки даргинской ветви), на багвалинском языке аварской группы – hunk'a. Иванов и С. Старостин обосновали предположение о возможности существования сходной ИЕ формы числа 'пять', от которой пошли ИЕ варианты числительного 'пять' [17, п. 2.11], из которых фонетически ближайшими к кавказским формам со значением 'кулак' оказываются арм. hing, лат. quinque и гот. fimf с лабиальным согласным [f] на месте лабиовелярного лат. [k^w].

Эти скудные данные позволяют предположить расположение протолатинов до 2 тысячелетия до н. э. между протославянами и Кавказом, т. е. в соседстве и с хеттами, и с хурритами, и с протогерманцами, и с индоариями, но вдали от протогреков. По аналогии с Q-кельтами латинов можно назвать Q-италийцами. У P-италийцев название числа 'пять' содержит губной [p] вместо лабиовелярного [k^w], почему произошло это фонетическое разделение, остаётся неясным.

Можно учесть также, что числительные со значением 'четыре' объединяют протобалтов, протославян, протогойделов, часть протогреков и протолатинов в один диалектный континуум: лит. keturi, рус. четыре, ирл. cethair, др.-греч. τέσσαρες, ион. τέσσερες, дор. τέττορες и северных протоиталийцев (лат. quattuor), – а протобриттов (кимр. pedwar), другую часть протогреков (эп.-эол. гомер. πίσῠρες, беот. πέτταρες) и южных протоиталийцев (оск. petora), включая, вероятно, северных сардов – в другой диалектный континуум.

Числительные со значением 'пять' объединяют балтов, славян, греков, осков и умбров в группу P-диалектов, а латинов и ирландцев – в группу Q-диалектов. Это сравнение говорит, как будто, в пользу того, что P-диалекты ИЕ языков возникли на юге Европы.

Достоверными историческими данными о древнем расположении конкретных протоиталийских племён мы не располагаем, но можно предположить, что сарды и сикулы, входившие в состав «народов моря», до 12 в. до н. э. обитали на западе Малой Азии. Гордон Чайльд о миграции сикулов, сардов и этрусков пишет следующее:

«Наш подход к решению этой проблемы будет зависеть от решения вопроса о происхождении тех народов, натиск которых пришлось отражать Мернептаху. Среди них выделяются ахейцы, тиррены (этруски), жители Сардинии, Сицилии и ликийцы. До сих пор остается нерешенным вопрос, пришли ли этруски, сардины и сикулы в Египет со своих исконных мест обитания на западе, или они все еще только находились на пути туда. С одной стороны, обращает на себя внимание, что они напали на Египет с запада. Кроме того, ясно, что хорошо известные бронзовые статуэтки, найденные на Сардинии, ...изображают тот же самый народ, который сражался против фараонов или же служил у них в качестве наемников.

С другой стороны, наиболее достоверная традиция связывает происхождение этрусков с Анатолией. В таком случае народ шардана мог быть сарданами из Лидии, а шакалаша – жителями города Сагалассоса в Писидии. Мы могли бы предположить, что эти три племени предприняли путешествие морским путем, чтобы напасть на Египет, однако, встретив негостеприимный прием у Мернептаха, они продолжили свое путешествие, дав свои имена Этрурии, Сардинии и Сицилии» [33].

Таким образом, можно сравнить:

• столицу Лидии Сарды (др.-греч. ион. Σάρδιες), о. Сардиния (др.-греч. Σαρδώ, обитатели – сарды) и народ шардана, известный по древнеегипетским источникам как один из «народов моря»; северные сарды тяготеют к P-диалектам (limba 'язык'), южные – к Q-диалектам (lingua 'язык');
• город Сагалассос в Писидии, о. Сицилия (обитатели – сикулы) и народ шакалаша, известный по древнеегипетским источникам как другой «народ моря»; язык сикулов, по свидетельству Теренция Варрона в De lingua latina, почти не отличался от латинского.

Последнее может означать, что прибытие латинов в Европу из Малой Азии как-то связано с экспансией «народов моря» в 13-12 вв. до н. э. или предшествовало ей, независимо от того, откуда начались рейды «народов моря», из Малой Азии или они сначала освоили острова. Римляне считали себя потомками троянцев, бежавших из сожженной Трои. Их патрицианские роды вели свое происхождение от Энея, троянского героя [16].

Протогреки

Будущие носители древнегреческого языка, очевидно, были рассеяны на большой территории – от Египта до Балкан. Об этом говорит, в частности, наличие резко отличающихся диалектов, среди которых на фоне прочих выделяются P-диалекты: ср. беот. πέτταρες, гомер. πίσῠρες (с начальным [p]) и дор. τέττορες 'четыре'.

Основная масса эллинов прибыла из южных регионов, косвенно об этом говорят и миф о Данае, бежавшем от гнева брата Египта на Пелопоннес, и ведущая Y-гаплогруппа греков (египетская E1b1b1). На Балканах носители протогреческих диалектов встретились с италийцами, что привело к взаимному интенсивному лексическому обмену, и фракийскими предками балтов, от которых восприняли термин кузнечной обработки металла, перенеся его не только на кузнечное дело, но и на название меди, и на название уже известной стали, семантически аналогичные хеттско-лувийским kuwan- 'медь' и древне-новгородскому ковъ 'медь'.

Индоираноарии

Судя по наличию в санскрите собственного названия меди, форма ayas 'металл' является ареальной, не сохранившей значения 'медь' в санскрите. Этот ареал, видимо, охватывал восток Малой Азии (Митанни) и месторождения Южного Урала и Казахстана. Исконное название меди в санскрите, вероятно, появилось уже в Индии, оно и сохранилось в хинди в форме tāmra.

Осетинский язык оказался единственным иранским языком, сохранившим корень æр- – след контактов ИЕ племён с семитскими: аккад. eruam 'медь', ивр. 'éretz, араб. ʾarḍ 'земля'; ср. также шумер. urud- 'медь' и слав. *ruda 'руда' (с расширением -d-). Осетины – потомки аланов, что порождает вопрос о времени и месте алано-семитских контактов. Учитывая передвижение [p] > [f] в осетинском и армянском языках, аналогичное германскому, мы можем предположить, что посредниками между семитами, с одной стороны, и аланами и армянами – с другой – были протогерманцы Закавказья.

Ряд других иран. сохранили следы древних контактов с протославянами и прототюрками, распространив заимствованное слав. название меди. Ираноарии, когда-то появившись в Закавказье и в Центральной Азии, более не мигрировали никуда, но совершали время от времени попытки завоевательной экспансии.

Скифы (примечание)

Скифы вряд ли были ираноязычной группой племён, поскольку сходства их языка с персидским древние авторы (начиная с Геродота, который был в контакте и со скифами, и с персами) не усматривали. Скорее, после вторжения скифов в Малую Азию в 7 в. до н. э. началось адстратное взаимодействие языков скифов и персов. Скифская лексика содержит пересечения и с германской лексикой, напр. с герм. лексемами со значением 'масло' [39, ст. «butter (n)»], ср. также этнонимы сака и саксы и топонимы: перс. Saka-ŝayana 'Сакасена' (земля саков на территории Армении) и нем. Sachsen 'Саксония' (земля саксов на территории Германии).

Поскольку наконечники скифских стрел 4 в. до н. э. находят на территории Лужицкой культуры, а во 2 в. до н. э. скифы селились на Дунае, вытесненные сарматами, то мы не исключили бы и этнической связи сака и германских саксов.

Выводы

Описанные выше особенности названий меди и цепи их заимствований позволяют, в первом приближении, локализовать области расселения носителей будущих ИЕ языков на момент начала 4 тысячелетия до н. э. следующим образом.

Протославяне располагались в балканских и ближневосточных очагах производства и обработки меди, начиная со времён холодной ковки самородной меди. В дальнейшем протославяне освоили выплавку меди из руд.

Племена протобалтов были локализованы на Балканах, к северо-востоку от балканских протославянских племён, и были вовлечены в основном в процессы выплавки и обработки меди. Прекращение существования Балкано-Карпатской металлургической провинции в 3 тысячелетии до н. э. привело к постепенному оттоку балтов с Балкан и перемешиванию с какими-то европейскими народами. Экспансия восточных народов на запад приводила к вытеснению балтов и славян из Восточного Средиземноморья.

Будущие носители кельтских языков формировались к северу от Кавказа и Чёрного моря, где не были связаны с добычей меди, но были лидерами в области металлургии железа; в конце 2 – начале 1 тысячелетия до н. э. они мигрировали в Европу, принеся в неё железный век.

Будущие анатолийские и индоарийские языки формировались, видимо, в континентальной части Малой Азии к северу – северо-востоку от предков славян. Носители этих языков не были изначально связаны с добычей меди.

P-италийцы, по-видимому, были автохтонами Апеннин, об их отношениях с металлами нам мало что известно. Малоазиатские Q-италийцы не производили меди. Они мигрировали в Европу в конце 2 тысячелетия до н. э., по времени близко к заселению протогреками Балкан, а уже Римская империя 1 тысячелетия до н. э. закупала на своей периферии продукты металлургии в больших объёмах.

Индоарии начали самостоятельное обращение с медью в Средней Азии, затем в Индии, судя по связи одного из названий меди в санскрите с алтайскими и изолированности другого названия меди, сохранившегося в хинди, – с семантикой 'тёмная'.

Часть протогерманцев и ираноариев была рассеяна в горных районах Закавказья, они не были в числе лидеров металлургии меди. Германцы мигрировали в Европу последними на стыке эр, видимо, вовлечённые в скифо-сарматскую экспансию вместе с аланами.

На этом построение ИЕ этнической «медной» карты «крупными мазками» мы прервём.

В итоге мы пришли к выводу, что на Балканах и в Передней Азии некогда обитало множество разноязыких племён, в среде которых, по мере возникновения общих задач, время от времени формировались территориальные койне – протоязыки делового общения, постепенно вытеснявшие многие автохтонные языки древнего мира.

Такими же койне, видимо, были и так называемые диалекты праязыков, они объединяли большие локальные группы народностей и строились на основе языков/диалектов наиболее продвинутых групп племён – прототипы современных «государственных языков». Так, реальным государственным языком Древней Персии стал не ИЕ язык – арамейский, бывший территориальным койне.

По-видимому, и гипотетический ИЕ язык (точнее, его варианты) какое-то время был таким койне в окрестностях Малой Азии, в согласии с гипотезой Гамкрелидзе-Иванова об ИЕ прародине. Отсутствие каких-то общих слов, связанных с жизнью в Малой Азии, в отдельных языках легко объясняется отсутствием необходимости в этих словах для межэтнического общения. Это также снимает многие проблемы, возникающие при конструировании общего ИЕ языка, в частности, объясняет отсутствие общей падежной парадигмы [8, с. 60 и далее] в вариациях этого койне её ненадобностью. «Моя твоя понимай» – неграмотно, но понятно.

Здесь мы снова солидарны с Десницкой: «Так называемые индоевропейские языки обнаруживают очень большое сходство как в области лексики, так и в области морфологии. Схождения эти то проходят закономерно по всем языкам, то имеют более частный характер, проявляясь лишь для отдельных групп языков... Индоевропеистика крайне упрощала этот вопрос, пытаясь объяснить cходство отдельных языков первоначальным материальным единством» [8, с. 59].

Схождения мы заподозрили и между языками разных семей. Основанием для этого подозрения послужило ареальное обозначение меди в санскрите, латыни и алтайских языках. Другой «рудный» койне обнаружился в ареале протославян, протогерманцев, протоармян, шумеров, протобасков и семитов на территории Передней Азии, что естественно с учётом древности палестинского медного века и соответствующей терминологии на этой территории. Не исключено, что мы здесь можем выйти и на обще(до)ностратический койне, в котором найдут место такие лексические совпадения, как рус. лохань и шумер. lаḫаn giddа 'длинный (или тяжелый) сосуд', откуда ассир. laḫannu, laḫnu, араб. laqan, арам. Laqnā 'таз, лохань', для объяснения которых Фасмеру не хватало вероятных промежуточных географических звеньев [31, ст. «лохань»].

Мы понимаем при этом, что чётких территориальных границ между племенами носителей языков племён Передней Азии до 4 тысячелетия до н. э. не было, государственность и разграничение территорий придут после, усиливая позиции главных языков каждой территории. Формирование отдельных языков будет продолжаться долгое время и после миграций этих племён в Европу, Азию и, возможно, Африку.

Положение рудных месторождений не зависит от климата, войн и т. п., поэтому названия добываемых в них металлов могут служить более надёжным маркером ареалов обитания народов, придумавших эти названия, чем названия растений, животных и т. п. Абсолютные датировки этих месторождений тоже не имеют особого значения при ассоциировании прототипов названий меди с её месторождениями. Проблема же этнического определения обитателей раннеанатолийских центров металлургии и древнебалканских поселений, очевидно, имеет большое значение для реконструкции контактов и миграций древних народов Юго-Восточной Европы и Западной Азии [11, с. 53], и мы надеемся, что нам удалось несколько продвинуться в прояснении общей картины.

Наиболее уязвимыми к критике представляются этимологические основания, на которых стоит построение в целом, а именно опора построения на связь медь и мять, связь жираф и жерав 'журавль (т. е. «длинножерлый»)' и связь зебра (копытное животное) и зебра 'челюсть'.

Дальнейшее развитие темы видится в аналогичных исследованиях терминов, связанных с другими металлами, известными с далёкой древности.