О дивергенции палатального бокового аппроксиманта в славянских языках

АННОТАЦИЯ

Данная статья написана по результатам сравнения ряда сербохорватских / словенских лексем с палатальным боковым аппроксимантом [ʎ] и родственных лексем из других славянских языков. Выявлено нерегулярное соответствие балкано-славянского [ʎ] фонемам [l'] и [j] других славянских языков, на основании чего сделан вывод о вероятном дивергентном происхождении всех трех фонем из неустойчивой общеславянской палатальной фонемы *[ʎ].

ABSTRACT

This article is written basing on the results of the comparison of several Serbo-Croatian / Slovenian lexemes with palatal lateral approximant [ʎ] and cognates in other Slavic languages. Irregularity of the correspondence between Balkan Slavic [ʎ] and phonemes [l'] and [j] of other Slavic languages was revealed, on the basis of which the conclusion about the probable divergent origin of the three phonemes from an unstable Proto-Slavic palatal phoneme *[ʎ] was made.

В фонологии балкано-славянских языков, наряду с альвеолярным "мягким" [l'], есть палатальный боковой (латеральный) аппроксимант [ʎ], отличающийся по артикуляции от чисто альвеолярного [l']. Аппроксимант [ʎ] в сербском и македонском языках отображается буквой љ – лигатурой букв л и ь, в хорватском и словенском – диграфом lj. Указанное артикуляционное отличие является региональным и могло бы быть объяснено диалектной особенностью, характерной для западной ветви южнославянских языков.

Однако это объяснение не может быть принято в связи с тем, что соответствие "южнославянский [ʎ] ~ славянский [l']" не является регулярным. Эта нерегулярность, по-видимому, никак не связана с комбинаторными или позиционными условиями, что можно увидеть на следующих примерах:

- др.-сербск. топоним Ско̀пље [skopʎe] в макед. произносится с [j] – [skop'je] (Скопjе), а в рус. произносится с [l'] – [skopl'e] (Скопле);

- но слова со значением "копьё" в слав. языках при том же окружении [ʎ] в сербохорв. [kopʎe] (ко̀пље) имеют транскрипции: в словен., как и выше в макед., с [j] – [kop'je] (kорjе̑), но и в рус. – тоже с [j] [kop'jo] (копьё), сходно и в ст.-слав. [kopije] (копиѥ);

- при [ʎ] в интервокальной позиции в сербохорв. [boʎarin] (бо̀љарин) слова со значением "боярин" в ст.-слав. и в рус. имеют разные соответствия палатальному [ʎ], ср. ст.-слав. [bol'ęrinъ] (болѩринъ) и рус. [bojarin] (боярин);

- слова со значением "воробей" при [ʎ] в конце словен. диал. [wrabeʎ] (vrábelj) [3, с. 154, 157], в слав. языках имеют транскрипции: в рус.-ц.-слав. и в рус. имеют одинаковые соответствия– с [j], ср. ц.-слав.[vrabij] (врабии) и рус. [vǝrɐbej] (воробей), статья "воробей" [2].

Целью статьи является попытка обоснования дивергентного механизма "общеслав. *[ʎ] > {[ʎ], [l'], [j]}", которым можно было бы объяснить указанную нерегулярность.

Палатальный [ʎ] характерен не только для балканославянских языков, но и для ряда романских и некоторых других языков (в испанском и итальянском, например, он обозначается, соответственно, диграфами ll и gl). Романский [ʎ] транскрибируется в славянских языках обычно в виде [j], например, испанский топоним Mallorca [maʎorka] транскрибируется в виде [majorka] – рус. Майорка, а вариант [mal'jorka] – рус. Мальорка – скорее всего, объясняется влиянием транслитерации, подобно влиянию французского bouillon [bujǫ] на бульон.

Попробуем назвать возможную причину для неоднозначности отображения палатального [ʎ] в славянских языках.

Инструментальные измерения показали, что палатальный латеральный звук [ʎ] в тех языках, где он имеется, характеризуется нечеткой, неустойчивой артикуляцией и может быть в разных случаях описан по-разному: как палато-альвеолярный, постальвеолярный или постальвеоло-передненёбный [5, с. 22]. В связи с неустойчивостью места артикуляции палатальный согласный [ʎ] имеет тенденцию к передвижению места артикуляции в одно из более устойчивых положений: либо вперед, еще ближе к альвеолам, – с образованием [l'] – либо назад, к заднему нёбу – с образованием [j].

Мы вправе предположить, что если в общеславянской фазе развития славянских языков использовался звук [ʎ], то вследствие этой неустойчивости спектр вариантов его произношения в процессе фонетической эволюции должен был дополнительно включить крайние варианты [j] и [l'], которые мы видели в примерах с транскрипциями названия сербского города Скопье / Скопле (и возможно, названия испанского острова Майорка / Мальорка).

Последовательно придерживаясь сделанного предположения, мы можем сформулировать признаки наличия палатального *[ʎ] в словах праславянской фазы языка:

- наличие [ʎ], выраженного буквой љ в сербском или македонском аналоге (или диграфом lj в хорватском или словенском аналоге), при [j] и, возможно, [l'] в той же позиции в этимологически связанных словах;

- наличие колебания [l'] ~ [j] (или [i]) в этимологически связанных словах.

В рус., ст.-слав. и сербохорв. словах со значением "боярин" (см. выше) можно увидеть оба этих признака наличия палатального *[ʎ] в слове-предке.

Результатом расщепления общеславянского *[ʎ] является, в частности, звук [l'] в словах восточнославянских языков в позиции между основой на губной согласный и окончанием. Этот звук принято считать эпентетическим, например, в рус. земля (статья "земля" [2]), а не суффиксом или его частью, но это здесь не имеет принципиального значения, поскольку эпентеза / суффикс могла появиться в форме *[ʎ] в общеславянской фазе.

Приведем примеры, где в совокупности слав. слов обнаруживаются признаки расщепления *[ʎ]:

- "земля": рус., укр., блр. земля́, др.-русск., ст.-слав. землѩ, сербохорв. зѐмља, словен. zémlja, польск. ziemia, в.-луж., н.-луж. zemja (статья "земля" [2], обнаруживаются оба признака);

- "капля": ст.-слав. каплѩ, капиѩ, укр. ка́пля, сербохорв. ка̏пља, словен. káplja, польск. kарlа, kарiа (статья "капля" [2], обнаруживаются оба признака, расщепление *[ʎ] особенно заметно по ст.-слав. и польск. аналогам);

- "копьё": рус. копьё, ст.-слав. копиѥ, сербохорв. ко̀пље, словен. kорjе̑, слвц. kорijа, польск. kорjа, н.-луж. kорjе (статья "копье" [2], здесь виден только первый признак);

- "муравей": рус. муравей, укр. муравель, рус.-ц.-слав. мравии, словен. mrávlja ([mrawʎa]), в.-луж. mrowja (статья "муравей" [2], есть оба признака);

- "воробей": рус. воробей, укр. диал. горобель, рус.-ц.-слав. врабии, словен. vrábelj ([wrabeʎ]) (статья "воробей" [2], обнаруживаются оба признака);

- "блюсти": рус. блюсти, наблюдать, блр. блюсць, ст.-слав. блюдѫ, блюсти "хранить, соблюдать", др.-сербохорв. бљудем, бљусти (статья "блюду" [2], здесь нет [j] в слав. аналогах, но ср. с родств. гот. anabiudan "приказывать, распоряжаться" с [i] в позиции слав. [l'] и [ʎ]).

Допуская, в дискуссионном порядке, что *[ʎ] входил в качестве форманта в производящую основу прототипов рус. глаголов баять и таять, мы могли бы получить такие интересные этимологические связи в синхронном разрезе:

а) *[baʎ_] > {[bal'_] > [bal_]; [baj_]}

- *[bal'_], [bal_] > рус. диал. балить [balit'] "болтать, шутить" (родственно баять [2, статья "балить"], сюда же сев.-фризск. bālen "говорить" – Трубачев, со ссылкой на Хольтхаузена, статья "баю" [2]),

- далее – рус. балий "врач" (ср. ст.-слав. баловати "заботиться, лечить", бальник "знахарь, колдун", развитие значений от "рассказывать; колдовать" – к "лечить", как от врати "рассказывать" – к врач "лекарь", статья "балий" [2]);

- *[baj_] > баять [bajat'], баить [bajit'] "рассказывать; заговаривать, лечить (рус. ц.-слав.)" (статья "баю" [2]);

- сюда же, возможно, *[baʎɲa] > сев. рус. диал. байня / байна "баня", статья "банить" [1] или рус. баня – с ассимиляцией палатальных [ʎ] и [ɲ] (семантика: в банях люди исцелялись, – морфологически, баю : байня = мылю : мыльня = мелю : мельня = стреляю : стрельня / стрельна = бью : бойня);

б) *[taʎ_] > {[tal'_] > [tal_]; [taj_]}

- [tal'_], [tal_] > рус. талый, тал, тальник – последние исконны, вопреки Фасмеру (статья "тал" [2]), в связи с произрастанием ивовых в ареале расселения славян; семантика: тал цветет перед таянием снега; пермск. диал. тальмень "таймень" (статья "таймень" [2]) – семантика: таймень предпочитает холодную воду, заходит в воды талых болот;

- *[taj_] > рус. таять, укр., др.-русск. таяти; таймень (сибирский таймень, лат. Hucho Taimen, о семантике см. выше тальмень);

- сюда же, возможно, *[taʎɲa] > тайна, если семантика кражи (статья "тайна" [2]) появилась позднее, а первоначально, таить – "делать растаявшим ~ исчезнувшим"; морфологически, таять / таить : тайна : тальник = баять / баить : байна "баня" : бальник "знахарь".

Основа *[baʎ_] этимологически связана как минимум с одним словом за пределами слав., а именно, сев.-фриз. словом bālen, однако баня связывают также (обычно как с источником заимствования) с лат. balneum "баня, купальня; ванна; купание" и др.-греч. βαλανεῖον "баня, купальня; купание", сюда же ит. bagno [baɲɲo] "ванна; баня" (статья "баня" [2]) – с ассимиляцией предковых палатальных [ʎ] и [ɲ], как и в баня.

Основа *[taʎ_] также этимологически связана со словами за пределами славянской группы языков, родственными таять:

- с индоиранскими: осет. тайын "таять", др.-инд. tṓуаm "вода";

- с германскими: др.-англ. talwgh – источник tallow "твёрдый животный жир", ср.-ниж.-н. talg, ср.-голл. talch – то же, то есть, "растапливаемый" (не имеют, по Харперу, этимологии за пределами герм. (Search: tallow в [4]); однако в качестве родственных к tallow приводят также ср.-ирл. delt "роса" и др.-арм. տեղ ‎[teł] "ливень" (<look up> tallow в [6]).

Англ. tallow и герм. родственные, на первый взгляд, далеки по значению от "таять", однако семантическая связь значения "жир" и значений "роса", "влага", "лить", "таять" подтверждается семантической параллелью в виде рус. лить "выпускать из сосуда жидкость, выбрасывать жидкую струю, поток" (статья "лить" [1]) и родственного лой "жир" (статья "лой" [2]), также сочетанием значений волога "жирная жидкость", "влага" (статья "волога" [2]).

Таким образом, допущение общеславянского палатального бокового аппроксиманта *[ʎ] и дивергенции его произношения, вызванной неустойчивостью места его артикуляции, не только логично объясняет нерегулярное соответствие балкано-славянского [ʎ] фонемам [l'] и [j] других славянских языков, но и полезно при поиске ранее не замеченных этимологических связей, как в случае баня, байня ~ бальник ~ балить, баять.

Внешние связи блюсти и морфем *[baʎ_], *[taʎ_], с чередованием [l] ~ [j] в родственных формах не славянских языков, позволяют считать процесс *[ʎ] > {[j]; [ʎ]; [l']} не исключительно общеславянским.

Построение реконструкций для слов общеславянского языка, содержащих *[ʎ], выходит за рамки предлагаемой статьи, кроме того, рассмотрение особых глагольных форм на -лю, -лять (напр., любить > люблю, влюблять), хотя и имеет отношение к теме статьи, но его также следует провести в более широком контексте, чем определённый заявленной темой.