ЛОГИКО-КОГНИТИВНЫЙ АНАЛИЗ ВИЗУАЛЬНЫХ И НЕ ВИЗУАЛЬНЫХ ОБЪЕКТОВ (ЧАСТЬ IV)

 

АННОТАЦИЯ

Статья является продолжением исследования, связанного с применением системной модели аргументации (СМА) к объектам предметной области. Анализируются аллегорические изображения ценностей в работах мастеров различных школ живописи, гравюрах и скульптурных изображениях. Рассматриваются пословицы и поговорки как пресуппозиции (PP), которые являются суждениями (аргументами различных уровней А_n) с особым статусом. Принципы и убеждения, афоризмы и максимы рассматриваются как РР (пресуппозиции) в СМА. Отдельно рассматриваются суждения деонтической логики, которые могут быть как аргументами (А), так и тезисом (Т) и РР, анализируются деонтические системы и логики Малли, Локхорста, фон Вригта, Караваева. Исследуются причинно- следственные связи аллегорий и фактов, статус аналитических и синтетических суждений как РР.

Статья предполагает дальнейшую дискуссию.

ABSTRACT

The article continues the research connected with the application of the systematic model of argumentation (SMA) to the text of a subject domain. Allegorical representations of values in the works of masters of various schools, engravings and sculptural images are analyzed. Proverbs and sayings being judgments (arguments of different levels An) with special status are considered as presuppositions (PP). Principles and convictions, aphorisms and maxims considered as PP in SMA are analyzed. Judgments of a deontic logic which can be both arguments (A) and a thesis(T) and PP are dealt with separately. Deontic systems and logics of E. Mally, G.-J.Lokhorst, G.H.von Wright, E.F. Karavayev are analyzed. Causal relationships of allegories and facts, the status of analytical and synthetic judgments as PP are researched.

The article assumes further discussion.

 

Ключевые слова: системная модель аргументации (СМА) аллегории, аллегорические изображения, пресуппозиции (РР), тезис (Т), аргументы (A), пословицы, поговорки, принципы, убеждения, максимы, афоризмы, деонтические суждения, интеррогативы, факты, аналитические и синтетические суждения.

Keywords: systematic model of argumentation (SMA), allegory, allegorical representations, presuppositions (PP), thesis (T), arguments (A), proverbs, sayings, principles, convictions, maxims, aphorisms, deontic judgments, interrogatives, facts, analytical and synthetic judgments.

 

XI.Аллегорическое изображение ценностей у Ганса Мемлинга, картина «Аллегория невинности». Геральдический анализ символов (ценностей)

Картина Ганса Мемлинга (1433/1435 - 1494) Аллегория невинности создана в 1479–80 гг:

 

 

Сюжет картины загадочен, никто в настоящее время не смог до конца ясно и четко его интерпретировать –но этого и следовало ожидать, поскольку как мы уже указывали в работах, связанных с анализом аллегорических изображений[21;30] смысл и значение аллегорий теряется со временем -  аллегории не понимаются теми, кто живет в другой культурной среде и в другой эпохе – т.е. символ утрачивает свое изначальное значение и перестает восприниматься. Это не значит, что общий смысл работы Мемлинга безвозвратно утерян – но какая-то часть нам уже никогда не будет доступна. Символы (аллегорические изображения) у Мемлинга несколько необычны и нетрадиционны, и даже многозначны – так, аметист (аметистовая скала в картине) имеет такие значения как чистота, непорочность, полезность (считалось, что он препятствует пьянству). Золотые щиты на львах имеют нестандартную форму (для традиционной геральдики) –нетипична их форма - они вогнуты, имеют две плоскости – чем - то напоминают щиты  немецкого происхождения и поэтому выглядят так эффектно (немецкие щиты считались самыми красивыми).Золотой цвет щитов в геральдике символизирует такие ценностные понятия как: власть, богатство, справедливость, верховенство, величие, уважение, великолепие, силу, верность, чистоту, постоянство, могущество, знатность, веру, милосердие, смирение, человеколюбие, умеренность, воздержание, благородство, великодушие, гордость, слава, счастье, любовь, мудрость, превосходство, щедрость. Желтый (золотой) цвет считается самым благородным из всех цветов в геральдике.

Лев (львы) в геральдике и его разновидность леопард - один из старейших и самых популярных геральдических символов.  Согласно Лакиеру [39], лев является символом силы, мужества и великодушия, а леопард - храбрости и отваги. В нашем случае мы сталкиваемся с двумя разновидностями льва:

1. Шествующий или идущий лев изображается опирающимся на три лапы, а переднюю правую лапу вытянувшим вперёд и немного вверх. Такой лев называется леопардовым или леопардоподобным львом.
2. Стоящий лев с головой, повёрнутой в сторону зрителя, называется стоящим леопардом. Хотя в данном случае нельзя сказать, что он смотрит прямо (в глаза) зрителю.

Таблица 11.

Аллегорические изображения ценностей у Ганса Мемлинга - картина “Аллегория невинности”

№	Аллегорические изображение ценностей	Ценность	Действие (или запрет действия) и деонтические суждения
1	Дева, стоящая на скале из аметиста	Чистота, непорочность, неприкосновенность	Воздержание от соответствующих поступков (страстей), ожидание F(d)
2	Скала из аметиста	Чистота, непорочность, твердость	Воздержание от соответствующих поступков (страстей), прочность, защита – F(d)
3	Два льва (с золотыми щитами) справа и слева от аметистовой скалы	Безопасность, бдительность, сила, мужество, великодушие, храбрость, отвага	Защита O(d)
4	Золотые щиты у львов	Ценностные понятия, присущие золотому цвету в геральдике (всего до 30), главное значение - Благородство	Воздержание от неблагородных поступков, защита F(d), O(d)
5	Кораллы в реке	Непорочность, скромность	Воздержание от соответствующих поступков (страстей) F(d)

 

Аллегорические изображения ценностей у Ганса Мемлинга, как мы видим, так или иначе влекут какое-либо действие (или воздержание от действия) и способны формировать убеждения. Схематично это возможно представить следующим образом:

Отличие от предыдущей схемы в том, что ценности непосредственно формируют убеждения, которые могут выражаться в виде различных модальных суждений. Т.о., аллегорические изображения ценностей в полотнах фламандских мастеров (Питер Брейгель Старший, Иероним Босх, Робер Кампен, Ганс Мемлинг) диктуют различные действия (или воздержание от действий).

XII. Аллегорические изображения как энигмы. Интеррогативы

Являются ли аллегорические изображения загадками, т.е. энигмами? Для ответа на этот вопрос вспомним, что энигма (загадка) является тропом – средством, усиливающим аргументацию [28,139-160]. Смысл энигмы в том, что на основании несущественных или существенных признаков мы угадываем сам объект (объектом является такая форма мысли как понятие), т.е. мы раскрываем основное содержание понятия. Аллегорические изображения понятий (как символов) у Босха, Питера Брейгеля Старшего, Робера Кампена, Мемлинга есть ценности, т.е. абстрактные понятия, которые изображены наглядно, являются доступными и понятными лицам, обладающим естественным мышлением. Энигма может быть представлена и в поэтическим виде. Вообще, возможны два вида энигмы:

1. Суждение (простое или сложное, часть суждения) – представлено как поэтическая форма.
2. Как непоэтическая форма.

Разгаданная энигма всегда имеет форму простого или сложного суждения. Энигмы могут возникать в любое время и в любом месте, ценности же неизменны и могут быть даны в виде символа или символов. У символа (символов) может быть несколько значений, в то время как у энигмы всегда только одно. Т.е. энигма имеет только одно значение, обозначает только одно понятие (абстрактное или конкретное) и не может стать руководством к действию, не образует иерархию (или иерархии). В энигме сам объект узнается по признакам, а ценность в картинах фламандских мастеров является знаком, символом, которые:

1. Применяются и узнаются только в контексте какой-либо культуры (время и место).
2. Несколько различных символов могут обозначать одну и ту же ценность.
3. Ценности продуцируют действия.
4. Знак (символ) – это ценности (только абстрактные понятия).
5. Ценности могут образовывать иерархию, они фиксированы, их количество известно (приблизительно).
6. Образование новых ценностей невозможно в принципе, как невозможно образование новых абстрактных понятий (количество слов в каждом языке, так или иначе, ограничено, фиксировано).

Разгаданная энигма– это Df понятия, абстрактного или конкретного. Энигмы могут быть РР, также как и некоторые тропы (метафоры, сравнения и.т.д). Энигму можно представить в виде символической записи(формы) как Р…..Р_n (a?), которая может читаться как обладает данный (какой- либо) объект указанными признаками? Может показаться, что энигма имеет признаки интеррогативного (вопросительного) суждения, но это не так. В энигме мы уже имеем признаки объекта (и в некоторых случаях знаем ответ), в то время как в интеррогативных суждениях мы имеем дело с интеррогативами различного типа. Примерами интеррогативов являются ли-вопросы (например, верно ли суждение A?), какой–вопросы (например, каковы все теx, которые удовлетворяют условию P(x)?), сколько-вопросы (например: сколько x таких, что Q(x)?) и почему-вопросы (например: почему объект x обладает некоторым свойством?). Интеррогативы исследует т.н. интеррогативная логика (раздел символической логики), которая анализирует логико-семантические свойства вопросительных (интеррогативных) суждений. В данном случае перед нами не стоит задача исследования обозначенных свойств интеррогативных суждений. Здесь задача другая: дело в том, что за аллегорическими изображениями ценностей в виде символов (знаков) изначально закреплено значение, т.е., мы анализируем символ (как ценностное понятие), а не интеррогативы: это семиотика, а не интеррогативная логика. Семиотика – это общая теория, исследующая свойства знаков и знаковых систем. Интеррогативы могут быть РР, но не могут быть суждениями, участвующими в качестве посылок и заключений, поскольку, как утверждают Н.Белнап и Т.Стил, интеррогативная логика не является дедуктивной системой в строгом смысле (т. е. интеррогативы не могут быть посылками и заключением, поскольку правил вывода нет). Интеррогативы в нашем исследовании могут содержать только лишь ценности. В таком случае они являются т. н. вопросительными РР, или же косвенно указывают на них. Можно сказать, что интеррогативная логика занимается семантическим анализом вопросов и ответов. Наибольший интерес для нас представляют т.н. ли и какой вопросы: действительно ли данный символ (аллегорическое изображение) является ценностью? Или верно ли, что данное аллегорическое изображение является определенной ценностью? Т.е. ли вопросы–это вопросы, субъекты которых представляют эксплицитный конечный список альтернатив [3,c.15]. Т.н. какой вопросы играют для нас также важное значение: какие ценности (какая ценность) в данном случае изображена или подразумевается? По Н. Белнапу и Т.Стилу [3,c.14], основное понятие в интеррогативной логике –это понятие прямого ответа на вопрос(прямой ответ –это фрагмент языка, отвечающего на заданный вопрос и удовлетворяющего только одному требованию – полноты). Прямой ответ может иметь только два значения: истина t или ложь f (в рамках СМА допускается только одно значение t). Интеррогативы как РР могут описывать U Мм, но ответы на них должны иметь только одно значение t. При этом возникает интересная ситуация: интеррогативы являются особыми видами РР – они описывают объекты U Мм, но сами не могут быть суждениями, которые участвуют в выводе, поскольку такими суждениями могут быть только суждения, имеющие истинностное значение t. Это возможно показать следующим образом:

Заметим, что все-таки Н. Белнап в статье, ставшей классической «Как нужно рассуждать компьютеру» [3,c.208],предлагает свой вариант–неклассическую интеррогативную логику с четырьмя значениями t (истина), f (ложь), none (не истина и не ложь), both (одновременно и истина и ложь). По его утверждению, данная логика будет подходить, прежде всего, для анализа рассуждений, которые могут встретиться в реальной, практической ситуации. Т.е., Н. Белнап имеет ввиду прежде всего практическое применение многозначной логики. В нашем варианте это значит, что все-таки интеррогативная логика может быть применима для анализа вывода Т из А_nуровня, поскольку становится возможным построение дерева вывода (только после ответа на интеррогатив). При этом, конечно, ясно, что все РР должны иметь истинностное значение t (истина). Это следует понимать как то, что, собственно, интеррогативная логика применима лишь на уровне таких интеррогативов, которые содержат элементы U Мм, но не могут быть А_n, которые непосредственно участвуют в выводе Т из А_nуровня. Ответом на интеррогатив может быть суждение как двузначной, так и многозначной логик. В нашем случае это, как правило, суждения деонтической логики, которые могут быть представлены следующим образом:

Однако, перед нами возникает затруднение: следует ли объекты, которые присутствуют в аллегорических изображениях, вносить в Мм или в U Мм? Дело в том, что это – объекты, не имеющие никакого отношения к собственно абстрактным понятиям (предметы, животные, люди, растения и т.д.). Т.е., они не будут описаны как субъект(S)или предикат (P) в РР, поскольку РР в нашем случае являются суждениями исключительно ценностного типа. Т.о., присутствие посторонних (лишних) объектов в U Мм, если мы хотим построить собственно вывод Т из А_n уровня, не является желательным (это будет бессмысленно). Однако, если мы задаемся такой целью как непосредственно семиотический анализ аллегорических изображений, то включение объектов, под которыми подразумеваются не только ценности, просто необходимо.

XIII. Аллегорические и неаллегорические изображения факта: причинно-следственные связи.

В процессе анализа аллегорических изображений и их отношений к PP, U Мм или Мм (которые являются отображением реального мира) возникает ряд вопросов:

1. Могут ли аллегорические изображения обозначать какой-либо факт?
2. Может ли какой-либо факт (или факты) быть представлен в виде различных аллегорических изображений?

При ответах на данные вопросы мы должны, прежде всего, учитывать, что если рассматривать аллегорические изображения как объекты, обозначающие какой-либо факт, нам, прежде всего, понадобится ясное и четкое Df факта:

Df.11. Факт – явление, которое происходит в каком-либо месте и во времени, основанное на чувственном восприятии и выраженное единичным суждением.

Данное определение не противоречит Df факта, которого придерживался в рамках СМА В.Н. Брюшинкин: это знание, которое основано на чувственном восприятии и выраженное единичным суждением [7,с.262].

Необходимо отличать единичные суждения (по распределенности субъекта S и предиката P их приравнивают к общим, т.к. предикат относится ко всему объему субъекта) и частные (с квантором некоторые: ∃(х)Р(х), где субъект суждения S и предикат суждения P не распределен. Мы имеем в виду суждение типа I (частноутвердительное). Факты бывают простые и сложные. Простой факт выражен отдельным единичным суждением, а сложный – конъюнкцией единичных суждений. Отличительные признаки простого или сложного факта – его привязанность ко времени, к какой-либо дате и к определенному месту. Например, верховный магистр тевтонского ордена Конрад Цельнер фон Роттенштайн умер 20 августа 1390 г. и был похоронен в капелле Святой Анны в замке Мариенбург [2,с.569] – сложный факт; битва под Медниками (Жемайтия) произошла 27 июля 1320 г. – простой факт. Т.о., любой факт непосредственно является видом действия, что для нас очень важно, иначе мы могли бы отнести его к объектам U Мм или Мм. Условимся, что факт всегда происходит во времени и месте, причем при анализе простых и сложных фактов необходимо учесть наличие причинно-следственной связи между различными объектами.

Прежде всего, уточним, что мы придерживаемся простой дихотомии: будем выделять аллегорические изображения, которые привязаны к какой- либо дате и месту (привязка к дате и месту значит, что аллегорические изображения созданы в связи с каким-либо значимым событием) и аллегорические изображения, не привязанные к какой-либо дате и месту (и, соответственно, которые не привязаны к какому-либо событию). Аллегорические изображения, привязанные к какой-либо дате и месту, возможно рассматривать как аллегорические изображения факта.

Некоторые аллегорические изображения фламандских мастеров не привязаны к какой-либо конкретной дате, разброс по времени довольно большой. Так, аллегорическое изображение фламандских пословиц Питером Брейгелем Старшим носит характер вневременной (хотя одежда людей и указывает на вторую половину 16 в.), некоторые пословицы используются и сейчас. Кроме того, мы можем найти подтверждение нашей дихотомии и у Босха. Его аллегорические изображения семи смертных грехов по его замыслу не привязаны к какому-либо определенному времени и месту несмотря на то, что персонажи и обстановка соответствуют той эпохе (последняя четверть 15 века) и тому месту.

Аллегорические изображения (в нашем случае не привязанные к какой-либо дате и месту) присутствуют и у мастеров более позднего периода: Ян Вермеер в картине «Искусство живописи» (Холст, масло.120×100 см,1666/1668 г.):

 

 

На картине изображена жанровая сцена «в мастерской художника», где художнику позирует молодая женщина в причудливом одеянии и с лавровым венком на голове. В одной её руке книга, в другой –тромбон. А.А. Дмитриева [18,c.132] считает, что аллегорическое оформление женской фигуры представляет собой музу Истории Клио. Труба и лавровая ветвь– традиционные атрибуты многих аллегорий, связанных с темой прославления, почёта, победы. Кроме того, труба, как и книга, демонстративно развернутая на зрителя, являются атрибутами Клио. Книга, заменившая свиток, который первоначально держала Клио, выступает у нее в качестве необходимого атрибута. Внимание обращает на себя золотая люстра без свеч, украшением которой является двуглавый орел– официальный символ австрийской династии Габсбургов, бывших правителей Голландии. Считается, что люстра представляет собой католицизм, а отсутствие свечей в ней – отсылка к его подавлению в протестантской среде. Остальная часть роскошной мебели и элементов студии символизирует материальное процветание. В картине Ян Вермеер изображает не конкретного мастера (хотя считается, что Вермеер изобразил со спины именно себя), а мастера вообще, причем, как утверждает Е. И. Ротенберг [45,с.96-133], предметом произведения, относимого к аллегорическому жанру, служит развёрнутый показ самого механизма формирования аллегорического образа, что необычно.

При непосредственном изображении факта (т.е. фиксировании какого-либо исторического события, которое действительно произошло), события, которое установлено во времени, аллегории могут не использоваться вообще: так, мастер батального жанра и придворный живописец Александр Евстафиевич Коцебу в 1846 году пишет картину «Штурм крепости Нотебург 11 октября 1702 года», в которой аллегорические изображения отсутствуют, но запечатлен простой исторический факт штурма русскими войсками под предводительством Петра I (он изображен отдающим приказ в центре картины) шведской крепости Нотебург (позднее переименованной в крепость Шлиссельбург) 11 октября 1702 года:

 

 

В честь удачного штурма также были выпущены золотые и серебряные медали. Отношение объектов U Мм, РР и фактов в данном случае следующее:

 

Отношения между аллегорическим изображением, UМм    , PP, и простым или сложным фактом можно представить следующим образом:

 

Из схемы видно, что факт продуцирует аллегорическое изображение, в то время как ранее при анализе аллегорических изображений фламандских мастеров именно аллегорические изображения продуцировали (или обозначали) ценности, которые описывали РР:

Рассмотрим второй случай, когда аллегорические изображения могут быть привязаны к какой-либо дате. Аллегорические изображения факта наиболее часто создавались в связи с каким-либо значимым событием государственной или общественной важности с целью увековечить его и тех лиц, которые принимали в событиях непосредственное участие. Рассмотрим т.н. монументальную группу «Мир и Победа», изваянную в честь заключения Ништадского мира в 1721 году:

 

      

 

Композиционная группа, исполненная по специальному заказу из мрамора и выполненная скульптором из Венеции Пьетром Бараттой, была привезена в Санкт-Петербург и установлена в Летнем саду в 1726 г. уже после смерти Петра I. Группа является аллегорией Ништадтского мира, утвердившего военные успехи России в борьбе со Швецией в ходе Северной войны 1700 – 1721гг. в мраморе. Такая ценность (абстрактное понятие) как мир изображена в виде сидящей женской фигуры, держащей в левой руке рог изобилия с колосьями, овощами и цветами (символ послевоенного процветания, наступающего в результате окончания Северной войны 1700 – 1721 гг.). Горящий факел, который мир опускает правой рукой к лежащим у ног воинским трофеям, – знак окончания Северной войны. Крылатая богиня победы (Ника) с пальмовой ветвью в руке венчает мир лавровым венком (символом победителя), попирая ногой поверженного льва (символ Швеции).

Аллегорические изображения могут обозначать как простой, так и сложный факт, более того – один факт могут обозначать множество различных аллегорий: например, победа Россией над Швецией представлена в виде следующих (из многих аллегорий мы выбрали несколько типичных, посвященных победе Петра I над шведами в Полтавской битве) аллегорических изображений:

1.Петр Первый на коне (аллегорическое изображение конца XVIII в., неизвестный художник). Петр I изображен на белом коне в центре, над его головой Слава трубит победу, Ника с лавровым венком (символом победы) венчает Петра I как победителя.

 

 

2.Апофеоз Петра I (аллегория Полтавской победы) – неизвестный мастер начала 18 в. (около 1710 г., холст, масло, 141,5 ×126 см.):

 

 

аллегорическое изображение победы Петра I в Полтавской битве 27 июня 1709 г. Петр I изображен на коне, под копытами которого поверженный лев – символ Швеции. Трубящий ангел (Слава) возвещает победу и венчает Петра I лавровым венком (символом победителя); справа изображены офицеры, отдающие шпаги (в знак капитуляции). В овальных четырех картушах по углам изображены сцены единоборства со львами (в данном случае это воспринимается как символ Швеции) четырех библейских героев (все герои– идеализация Петра I): Самсона, Давида, Ванеаса и Даниила с соответствующими цитатами из Ветхого завета.

Т.о. мы видим, что в России традиция использования аллегорических изображений, обозначающих какой-либо факт, также была популярна и укоренена. Например, позднее, следующая картина и гравюра написаны в духе и по канонам того времени:

1.Аллегория на победу Екатерины II над турками и татарами (Стефано Торелли, 1772.Холст, масло. 205 х 347):

 

 

Аллегорическое изображение посвящено победе Екатерины II над турками и татарами в первой русско-турецкой войне (1768–1774).В триумфальной колеснице, окруженная аллегорическими изображениями благодарных народов, населявших южные рубежи Российской империи, восседает Екатерина II в образе богини Минервы (древнеримской богини мудрости). Парящие в небесах Славы трубят ей победу и венчают лавровым венком (символом победителя).

2.Триумф Екатерины (Жан-Жак Авриль Старший. Аллегория на путешествие императрицы Екатерины II в Крым. 1790 г (Екатерина II, путешествующая в своем государстве в 1787году). С рисунка Фердинанда де Мейса. 1790 г. Бумага, гравюра резцом):    

 

 

На этой гравюре (60,3 х 78,3см.), выполненной по рисунку Фердинанда де Мейса, изображено знаменитое путешествие Екатерины II по Новороссии и Крыму в 1787 г. Екатерина II представлена в виде античной богини, восседающей на колеснице, запряженной квадригой коней, которыми правят крылатые Гении. Трубящая Слава возвещает о прибытии императрицы. В облаках парит другая аллегорическая женская фигура, венчающая Екатерину II венком (знаком победы). Судя по всему это – Ника. В правом верхнем углу композиции изображены Юпитер и Петр I, взирающие на императрицу. В нижней части листа –новые подданные Российского государства, с ликованием встречающие Екатерину II.

Как видно, картины и гравюры указывают на события, действительно произошедшие в 18 веке, причем данные события являются значительными в истории России и вообще во всем мире. Нельзя не заметить, что между фактами и аллегорическими изображениями прослеживается причинно-следственная связь, причем факт (или факты) являются первичными по отношению к аллегорическим изображениям. Аллегорические изображения всегда следуют за фактами:

В.Н. Брюшинкин [7] выделяет следующие признаки причинно- следственной связи:

1. Причина постоянно предшествует своему действию во времени.
2. Причина порождает действие, обусловливает его появление.
3. Связь причины и следствия необходима.
4. Связь причины и действия всеобща в мире явлений.
5. С изменением интенсивности причины изменяется и интенсивность действия.

XIV. Изображения в образе

Если с причинно-следственными связями факта и аллегорических изображений становится ясно, то другая проблема, возникающая перед нами, может быть оформлена в виде интеррогатива: являются ли изображения в образе аллегорическими изображениями или нет? Аллегорические изображения –это или ценности или факты, но аллегорическое изображение не может являться умозаключением по аналогии в силу РР, которые явно никогда не выражены. Умозаключение по аналогии свойств или отношений возможно только в изображении в образе.

Df.12. Изображение в образе есть визуальное отождествление одного объекта с другим с переносом признаков свойств или признаков отношений на один из объектов.

Признаками могут быть как конкретные, так и абстрактные понятия. Смысл отождествления одного объекта с другим заключается в том, что один объект приравнивается к другому: S=S полностью (отношение равнообъемности) понятий по объему или частично (отношение перекрещивания). Данные отношения по совместимости можно выразить кругами Эйлера. В основе изображения в образе лежит отношение тождества (равнообъемности) между понятиями или умозаключение по аналогии свойств или отношений. Уточним, что анализируемые понятия будут находиться в отношении сравнимости. Отличие от аллегорических изображений в том, что изображение в образе не может отображать какие-либо факты, поскольку наиболее часто аллегорическое изображение –  это, прежде всего изображение факта или ценностей. Если аллегорическое изображение ценностей есть сознательное гипостазирование абстрактных понятий (которое легко угадываются), то в случае с изображением в образе необходимо четкое указание на объект и субъект, иначе смысл изображения в образе будет почти всегда непонятен. Это, прежде всего, визуальное изображение объекта и признаков (свойств), которые легко угадываются и переносятся, т.е. мы сможем понять (проанализировать) сами признаки, которые переносятся с одного объекта на другой.

Рассмотрим полотно «Екатерина II в образе Минервы, покровительницы искусств» (Стефано Торелли,1770 г. холст, масло, 318x 207):

 

                             

 

Екатерина II изображена в виде богини мудрости Минервы, в латах и шлеме, с сопутствующей ей совой– символом мудрости. Три женские фигуры, а также три амура представляют «три знатнейшие художества»: живопись, скульптуру и архитектуру. Две женские фигуры слева – аллегории мира и войны, в центре – муза истории Клио, ведущая исторические записи, и Сатурн с косой, олицетворяющей время, не властное над деяниями императрицы, записанными в книгу истории. Над головой Екатерины II путти (маленькие ангелочки), несущие орденские звезды и медали Академии художеств (основана в 1757 г.) на голубых лентах.

В основе изображения в образе лежат субъектно-объектные отношения. Выделим субъект (Sb) и объект (Ob): субъектом будет предмет, признаки которого переносятся, объект – предмет, на который переносятся признаки и который является суммой (полной или частичной) некоторых признаков как Sb так и Ob.Это возможно показать при помощи кругов Эйлера:

Как видим, здесь два отношения совместимости по объему – это отношения пересечения и тождества (равнообъемности). Отношение равнообъемности означает, что понятия Аи В совместимы (объемы понятий A и B полностью совпадают), а отношение между понятиями А и В, находящимися в отношении пересечения значит, что у понятий А и В есть хотя бы один общий элемент.

В основе изображения в образе лежат следующие отношения:

1. Отношения между объемами понятий по совместимости (пересечение и равнообъемность).
2. Умозаключение по аналогии свойств или отношений.

Изображения в образе состоятся в том случае, когда конкретные понятия становятся равнообъемными с другими такими же конкретными понятиями. Например, Россия часто изображается в образе медведя, т.о., конкретное понятие Россия и конкретное понятие медведь становятся как бы равнообъемными. Т.е., изображение медведя отождествляется с Россией. Изображения в образе имеют свои признаки и отличаются от аллегорических изображений:

1. Аллегорические изображения всегда подразумевают или явно указывают ценности, а изображения в образе – нет.
2. Изображение в образе не может описывать какой-либо факт (факты) или ценности.
3. Изображение в образе, как правило, всегда требует пояснения о субъекте и объекте.
4. Изображение в образе всегда касается конкретных понятий.
5. Субъект или объект должны быть одушевлены.
6. Допускаются следующие случаи использования субъекта и объекта в изображениях в образе:

1. конкретное понятие в конкретное;
2. конкретное понятие в абстрактное;
3. одушевленный объект в одушевленный;
4. одушевленный объект в неодушевленный.

РР, описывающие изображения в образе, содержат в качестве субъекта S и предиката P– субъектSb и объектOb изображения в образе:

Sb и Ob являются объектами Мм или U Мм, поскольку могут быть описаны PP и быть как Т, так и A_n уровня.

Сами по себе объекты Мм или U Мм не определяют тип логики, его определяют РР. Тип суждений может следовать непосредственно из текста или интерпретироваться самим исследователем как наиболее уместный в данной ситуации (контексте).Т.о., как было замечено ранее, выделим РР, которые описывают U Мм, но не участвуют в выводе и РР, которые описывают U Мм, но участвуют в выводе.

Изначально Мм предназначалась прежде всего для реконструкции пробелов в аргументации (пробелов в выводе Т из А_n уровня с учетом двузначной логики), поскольку вывод обычно строился на ЯЛС или ППП. Однако вскоре стало ясным, что двузначная логика не является универсальной, в некоторых случаях она не релевантна. U Мм строится в расчете на то, что в качестве РР будут использоваться суждения многозначных логик (в нашем случае деонтической). Ранее предполагалось, что Мм содержит только конкретные понятия, а ценности выносились за ее пределы и в саму Мм не входили. Однако, это было просто неудобно, поскольку вместо одной модели (Мм) приходилось строить две: Мм и ценностную модель Мv , т.е., все зависело от видов понятий (абстрактных и конкретных). Преимущество U Мм в том, что данная модель содержит как конкретные понятия, так и абстрактные понятия и может продуцировать как РР двузначной, так и РР многозначной логик [23,100-105].

XV.Старая, старая сказка: аналитические и синтетические суждения как РР

Анализ аналитических и синтетических суждений как РР в данном случае ничего нового нам дать не может: проблема в том, что считать аналитическими и синтетическими суждениями вообще. Данная проблема спорная. Так, Н.О. Лосский [42] отрицал аналитические суждения как таковые, утверждая, что любые суждения вообще являются синтетическими по своей сути. Если аллегорические изображения считать объектами (абстрактными понятиями) в Мм или U Мм (что мы и делаем), то как (каким образом) мы сможем применить аналитические или синтетические суждения как РР в выводе Т из А_n? И надо ли это делать вообще? Истинность аналитических суждений можно определить путем логического анализа, а истинность синтетических суждений – эмпирической проверкой. Однако, по Канту, существуют априорные синтетические суждения, истинность которых определяется не эмпирическими данными, а априорной структурой сознания. К.И. Льюис предложил теорию суждений, в которой он, касаясь синтетических априорных суждений, заявляет, что данные суждения существовать не могут как таковые [54,с.665-667;55]. Являются ли аналитические суждения ценностными? По Канту – нет, поскольку так или иначе производится анализ реальных объектов. Для Канта же аналитические суждения – это суждения, истинность которых априорна, т.е. независима от опыта. К тому же вопрос, каким образом возможны априорные синтетические суждения, не решен и вряд ли на него в ближайшем будущем (и вообще когда-либо) будет получен ответ. Отношения U Мм, аналитических и синтетических PP можно представить в виде схемы:

Представление PP как аналитических и синтетических суждений не представляется возможным. Так, У.В.О. Куайн [37] и др. считают, что провести границу между аналитическими и синтетическими суждениями нереально в принципе. В связи с нерешенностью такой проблемы, которую можно озвучить «каким образом возможны априорные синтетические суждения?», мы считаем, что подход к РР как аналитическим и синтетическим суждениям, ничего нового кроме различного рода дискуссий нам не даст (сам Кант считал, что суждения метафизического типа и есть синтетические априорные суждения и заявлял, что синтетические априорные суждения не являются суждениями о самой реальности, но это суждения о такой реальности, которая дана нам в опыте) [38,с.335].

Аллегорические изображения в нашем случае могут описываться только синтетическими суждениями, но не аналитическими, хотя синтетические суждения – это суждения, когнитивно обоснованные (суждения факта). Это противоречит нашему пониманию ценностных суждений, которые не являются в СМА суждениями когнитивно обоснованными, поскольку описывают абстрактные понятия (ценности), содержащиеся в U Mм. Это значит, что теория аналитических и синтетических суждений не является корректной в случае применения СМА к анализу текста. К тому же, возникает вопрос: существуют ли вообще какие -либо формальные критерии для различения аналитических и синтетических высказываний?

Итак, аналитические и синтетические суждения как РР не подходят для описания U Мм и не могут быть РР в СМА, т.к. нет ясного и четкого критерия отличия аналитических суждений от синтетических. В СМА ценностные суждения не могут быть аналитическими по Df. Представление вообще всех суждений (в нашем случае РР) синтетическими (в т.ч. и суждений ценностного типа) является для нас неприемлемым. Рассматривая РР только как аналитические и синтетические суждения, мы существенно обедняем (ограничиваем) саму процедуру вывода Т из А, нам остается использование простых категорических суждений типа A E I O (если это дедуктивный вывод), что делает невозможным применение многозначных логик как таковых.

Синтетические суждения изначально по Канту были всеми суждениями вообще, которые несут какую-либо информацию, т.е., это аналог суждений, когнитивно обоснованных, суждений факта. Т.е., это дихотомическое разделение суждений, которые несут информацию, и суждений, которые не несут информацию. Однако, в объем синтетических суждений тогда будут входить как суждения двузначной, так и многозначной логик, что является недопустимым для процедуры вывода Т из А. Такого рода противоречия и ограничения будут негативно сказываться на самой процедуре применения СМА к анализу и извлечению знаний из текста предметной области.

XVI.Заключение: перспективы дальнейшего исследования

Анализ аллегорических изображений мастеров фламандской школы (и не только) показывает, что по мере исследования перед нами возникают все новые и новые проблемы нетривиального типа, разрешение которых требует привлечения аппарата как символической (двузначной), так и неклассической (многозначной) логики, когнитивной и математической лингвистики, философии и даже геральдики. Дальнейшее исследование представляется только в виде синтеза различных дисциплин. Так, планируется подключение аппарата реляционных баз данных и применение реляционного исчисления, которое способно оперировать со значительным массивом данных. Применение методологии проектирования реляционных баз данных кажется наиболее перспективным вариантом. В этом случае мы сможем анализировать отношения между объектами, которые в силу различных причин не указаны явно. Кроме того, в этом случае становятся известными все признаки-отношения между объектами, даже те, которые не обозначены [24]. Применение такой несложной системы управления баз данных как Microsoft Access 2016/2019 позволит сравнительно легко создать базу данных для хранения таблиц из различных источников, а также сформировать многочисленные запросы для анализа информации. Отличительный признак Microsoft  Access (MS Access) заключается в том, что имеется возможность создавать базы данных с пользовательским интерфейсом, что очень удобно. В то же время, применение таких СУБД как Microsoft SQL Server различных версий или Oracle не является целесообразным, поскольку массивы данных при применении СМА для анализа и извлечения знаний из текста предметной области не будут значительными. Так, количество объектов, как правило, не превышает нескольких десятков или сотен. Т.о., СМА, являясь изначально ручным методом анализа и извлечения знаний из различных видов текста, может стать при привлечении различных СУБД методом автоматическим, поскольку в различных СУБД используется реляционное исчисление (эквивалентно реляционной алгебре), которое позволяет нам извлекать и обновлять данные. Это значит, что мы можем получить различные виды отношений между объектами, которые так или иначе отсутствуют в тексте. Так, вместо Мм или U Мм мы будем работать с таблицами, построенными на основе высокоуровневых концептуальных моделей ER или EER (модели сущность– атрибут) [26,с.157-159], причем РР будут также описывать таблицы, которые являются U Мм. Это можно показать следующим образом:

Т.о., применение СУБД при анализе текста является наиболее удобным и уместным методом анализа отношений между объектами, которые практически всегда неявно обозначены.

 

Список литературы:

1. Бабенко В. Этот прекрасный полоумный маркиз де Сад: жизнь, страсти, творчество. Москва; Екатеринбург: Кабинетный ученый 2015. 406 с.
2. Бахтин А.П. Немецкий орден.- Калининград: Живем,2020.-1072 с.
3. Белнап Н., СтилТ. Логика вопросов и ответов. М., Прогресс, 1981.
4. Брюшинкин В.Н. Анализ аргументации в трактате Канта "О поговорке: может быть это и верно в теории, но не годится для практики" // Юбилейная международная научная конференция, посвященная 450-летию основания Кенигсбергского университета Альбертина. Калининград, 26-29 сентября 1994 г. Секция 2: Философия. Калининград, 1994. С. 10-11.
5. Брюшинкин В.Н. Сравнительное исследование западнорусской и русской философии методами теории аргументации на примере текстов И.Канта и В.Соловьева. Материалы к сравнительному изучению западноевропейской и русской философии: Кант, Ницше, Соловьев / Под общ. Ред. В.Н.Брюшинкина. – Калининград: Изд-во КГУ, 2002.с.7-33.
6. Брюшинкин В.Н. Критическое мышление и аргументация. Критическое мышление, логика, аргументация: Сборник статей / Под общ. ред. В.Брюшинкина, В.И. Маркина. – Калининград: Изд-во КГУ, 2003. с.29-34.
7. Брюшинкин В. Н. Практический курс логики для гуманитариев. — М.: Новая школа, 1996. — 320 с
8. БрюшинкинВ.Н. Системная модель аргументации //Трансцендентальная антропология и логика: Труды международного семинара «Антропология с современной точки зрения» и VIII Кантовских чтений /Калингр.Ун-т. Калининград, 2000. С. 133-154.
9. Брюшинкин В.Н. Системная модель аргументации как основа методологии философской компаративистики. Модели мира. Исследования по логике, аргументации и истории философии: Сб. науч. Статей/Под общ.ред. В.Н. Брюшинкина. – Изд. 2-е, испр. И доп. – Калининград: Изд-во КГУ, 2004.с. 66-85.
10. Брюшинкин В.Н. Логика. Мышление. Информация. Л.: Издательство Ленинградского университета. 1988.152 с.
11. Вригт Г.Х. фон. Нормы, истина и логика / Логико-философские исследования. – М., 1986. C. 290-411.
12. Вригт Г.Х. фон. О логике норм и действий / Логико-философские исследования. – М., 1986. С. 245-289.
13. Вригт Г.Х. фон. Новый подход к логике предпочтения / Логико философские исследования. – М., 1986. C. 411-448.
14. Глинчикова А.В. Субъектно-зависимая нормативность в деонтических построениях Г.В. Лейбница, И. Бентама и Э. Малли // Сборник тезисов докладов конгресса молодых ученых, Выпуск 3. – СПб: НИУ ИТМО, 2014. С. 245-247.
15. Глинчикова А.В. Деонтическое исчисление Эрнста Малли // Сборник тезисов докладов конгресса молодых ученых, Выпуск 3. – СПб: НИУ
16. Глинчикова А. В. Деонтика" Эрнста Малли и становление логики норм в середине ХХ века: диссертация ... кандидата философских наук: СПБ: СПБГУ, 2014.190 с.
17.  Гулыга А.В. Кант. Москва, "Молодая Гвардия". 1977. 304 с.
18.  Дмитриева А. А .Картина Яна Вермеера Делфтского «Аллегория живописи» («Живописец в мастерской»). Основные проблемы иконографии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Вып. 3. СПб.2009. С. 130—139.
19. Дьюи Дж. Психология и педагогика / Пер. с англ. Н.М. Никольской. — М.: Совершенство, 1997. — 208 с.
20.  Золотов Э. С. Применение системной модели аргументации к анализу текста: Дис. … канд. филос. наук. СПб: СПБГУ, 2003.181 с.
21. Золотов Э.С. Аллегории: смысл и значение. // Методологические основания современной филологии: идеализм и материализм в науке: Материалы международной Летней школы молодого филолога. Приморье. 1-4 июля 2001 г. Калининград: Изд-во КГУ, 2001.
22. Золотов Э.С. Пресуппозиции как объект логико-когнитивного анализа: методологический аспект. /Информация-Коммуникация-Общество (ИКО-2003): Тезисы докладов и выступлений Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 11-12 ноября 2003 г.с.172-174.
23. Золотов Э.С. Пресуппозиции и модели мира в системной модели аргументации // Инновационные подходы в современной науке: сб. ст. по материалам LXXXV Международной научно-практической конференции «Инновационные подходы в современной науке». – № 1(85). – М., Изд. «Интернаука», 2021.с.100-105.
24.  Золотов Э.С. Извлечение знаний из текстов предметной области: методология поиска неявно выраженных объектов. VIII^th International Conference Cognitive Modeling in Linguistics – 2005. Varna, Bulgaria. September 4-11. V.II.
25. Золотов Э.С. Прагматические аспекты “системной модели аргументации” // Внутренние и внешние границы филологического знания: Материалы Летней школы молодого филолога. Приморье. 1-4 июля 2000 г. Калининград: Изд-во КГУ, 2001. С. 44-49.
26.  Золотов Э.С. Высокоуровневые концептуальные модели ER (Entity-Relationshipmodel) в системной модели аргументации: перспективы исследования.// VII-я научная конференция "Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке". Санкт-Петербург. 20-22 июня 2002 г. Труды международного семинара./ Санкт-Петербург: Изд-во СПбГУ, 2002. с.157-159.
27. Золотов Э.С. Когнитивный анализ текста на примере процесса построения ценностной и когнитивной карты трактата Тертуллиана “De testimonio animae”// Языкознание 21-го века: проблемы и перспективы. Светлогорск. 20-23 сентября 2001 г. Труды международного семинара./ Калининград: Изд-во КГУ, 2001.
28. Золотов Э.С. Исследование средств усиления аргументации в трактате Тертуллиана “De testimonio animae” // Логическое кантоведение- 4: Труды международного семинара / Калинингр. Ун-т. - Калининград, 1998. С. 139-160.
29.  Золотов Э.С. Пример построения диаграмм "жизненный цикл сущности" в системной модели аргументации (СМА): онтологический аспект.// Международная научная конференция "Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира". Северодвинск. 21-23 мая 2002 г. с. 15-16.
30. Золотов Э.С. Смысл и значение аллегорий как неявно обозначенных объектов в системной модели аргументации (СМА) // Интернаука: электрон.научн. журн. 2020. №47(176).с.16-19.
31.  Золотов Э.С. Результат применения системной модели аргументации к анализу текста./ Международная научная конференция “Инновации в науке и образовании - 2004”, 20-22 октября. Материалы. Калининград.2004.с.182.
32. Золотов Э.С. Особенности применения теории графов при системном анализе текста//Universum: технические науки: электрон. научн. журн.2021. 7(88). URL: https://7universum.com/ru/tech/archive/item/12053
33. Караваев Э.Ф. Деонтическая логика // Символическая логика / Под ред. Мигунова А.И., Слинина Я.А., Караваева Э.Ф. Изд-во СПбГУ. 2005.
34. Караваев Э.Ф. Еще раз о трудностях построения деонтической логики // Логические исследования. Вып. 12. – М.: Наука, 2005. С. 170-181.
35. Караваев Э.Ф. Проблемы семантики временной логики // Логика и теория познания. Л.: Изд-во ЛГУ,1990. С. 119-128. 
36. Караваев Э.Ф. Рациональность нормативной системы и деонтическая логика // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке: Материалы VII Общероссийской научной конференции. 20-22 июня 2002 г. СПб., 2002. С. 58-60.
37. Куайн У.В.О. С точки зрения логики. 9 логико-философских очерков.М.2010.
38. Кюн Манфред. Кант: биография/Манфред Кюн; Перевод с английского А.Васильевой, под научной редакцией К.Чепурина.-Москва: Издательский дом “Дело” РАНХ и ГС.2021.-608 с.
39. Лакиер А. Б. Глава третья, § 20 …Четвероногие животные,..//Русская геральдика. М.: Книга, 1990.
40. Ларошфуко, де Ф. Максимы. М.: Азбука-Аттикус, 2015. - 224 с
41. Лисанюк Е. Н. Развитие представлений о нормах в деонтической логике // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия Философия. Том 8 (2010).Выпуск 1.
42. Лосский Н.О. Логика. Часть первая. Петроград. Наука и школа.1922.
43. Микиртумов И.Б. Элементы логики Эрнста Малли: предметно-теоретические основания и проблемы интерпретации // Логико-философские штудии – СПб. Вып. 12, 2014.
44. Непейвода Н.Н. Прикладная логика. Учебное пособие. Ижевск, Изд-во Удм. ун-та, 1997, 385 с.
45. Ротенберг Е. И. Картина Яна Вермера Делфтского «Искусство живописи» // Из истории классического искусства Запада / Сб. ст. по материалам конференции к 80-летию Е. И. Ротенберга. М., 2003. С. 96—133.
46. Сад Д. А. Ф. Философия в будуаре; Эрнестина; Флорвиль и Курваль; Двойное испытание; Занимательные истории, новеллы и фаблио. [Пер. с фр.] /Маркиз де Сад. СПб. : Продолжение жизни, 2003.c.477.
47. Сологубов А. М. Системная модель аргументации в практической философии И. Канта: Дис. … канд. филос. наук. Калининград, 2006.156 с.
48. Сологубов А. М. Модели мира и метафоры в аргументации // Вестник Калининградского университета. Калининград: Изд-во КГУ, 2004. С. 27-33.
49. Сологубов А. М.  Модель мира и последние основания аргументации (на примере кантовских текстов) // Модели мира. Исследования по логике, аргументации и истории философии: Сборник научных статей / Под общ.ред. В.Н. Брюшинкина. Калининград: Изд-во КГУ, 2004. С. 109-118.
50. Талеб Н. Н. .Черный лебедь. Под знаком неопределенности.-2-еизд.,доп./Нассим Николас Талеб; Пер. с англ. – М.: Колибри, Азбука-Аттикус, 2020.-736 с.
51. Conrad K.Werner.vonOrseln/heraus. ArnoldUdo Die Hohmeister Des Deutschen Ordens.1190-1994.Marburg,1998.S.64.
52. FisherIrving . Elementary Principles of Economics. 1912. 564 p.
53. Kipling  R. The Ballad of East and West. 1889.
54. Lewis C.I.  N.O. Losskij. Handbuch der Logik, autori-sierteübersetzung von Prof. Dr. W. Sessemann. Leipzig u. Berlin. 1927 // The Journal of Philosophy, V.24 (1927), pp.665-667.
55. Lewis C.I. An Analysis of Knowledge and Valuation. Illinois, 1946.
56. Lichtheim, M. Ancient Egyptian Literature.University of California Press, 1973.Т.1.p.194.
57. Mally, Ernst, 1926, Grundgesetze des Sollens: Elemente der Logik des Willens, Graz: Leuschner und Lubensky, Universitäts-Buchhandlung. Reprinted in Ernst Mally, LogischeSchriften: GroßesLogikfragment, Grundgesetze des Sollens, Karl Wolf and Paul Weingartner (eds.), Dordrecht: D. Reidel, 1971, pp. 227-324.