СТРУКТУРНО-СМЫСЛОВЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА КИТАЯ 80-х гг. XX в.

АННОТАЦИЯ

В статье исследуются основные особенности лексико-семантической организации и синтаксического структурирования знаковой системы китайского языка, нашедшие отражение в языковой картине мира Китая 80-х гг. XX в.; выявляются новые формы и структуры знаковой системы китайского языка, оказавшие масштабное влияние на его формирование в конце XX в. и в последующие периоды развития; рассматривается специфика функционирования языковых элементов, возникших в литературных текстах под влиянием культурной модернизации страны (на языковом материале повести Мо Яня «Прозрачная красная редька»).

 Статья предполагает дальнейшую дискуссию.

ABSTRACT

The article examines the main features of the lexical-semantic organization and syntactic structuring of the sign system of the Chinese language, reflected in the linguistic image of the world in China in the 80s of the 20th century; new forms and structures of the sign system of the Chinese language, which had a large-scale influence on its formation at the end of the 20th century and in subsequent periods of development are identified; the specifics of the functioning of linguistic elements that arose in literary texts under the influence of the cultural modernization of the country are analysed (based on the linguistic material of Mo Yan's story «Transparent Red Radish»).

The article assumes further discussion.

Ключевые слова: китайский язык, семантика, синтаксис, структура знаковой системы, языковая картина мира (ЯКМ), семиотика модернизма.  

Keywords: Chinese language, semantics, syntax, structure of the sign system, linguistic image of the world, semiotics of modernism.

Языковая картина мира включает в себя иерархию факторов, являющихся языковой и социокультурной конвенциальностью, которые приводят к стереотипизации вербальных действий.

И. И. Токарева [5, с. 62]

Современная лингвистика акцентирует внимание не только на изучении процессов функционирования и развития естественного языка, но и на исследовании связей между языком, культурой и сознанием личности, а также на анализе результатов данного взаимодействия и специфики их отражения в языковой картине мира. Ю. Д. Апресян, указывая на данный аспект, отмечает: «Современные исследования в лингвистике отличаются детальным изучением национально-культурного аспекта языка, поскольку существует неразрывная связь между языком и культурой, которую он обслуживает» [1, c. 104].

Масштабная модернизация Китая в 80-е гг. XX в. оказала революционное влияние на китайский язык и привела к значительным трансформациям знаков на различных уровнях языковой системы. Национальный язык претерпел изменения, связанные с влиянием западных культур и концепций, способствующих созданию новых форм языкового выражения и структурирования. Изучению специфики китайского языка, формировавшегося под влиянием процессов модернизации, посвящены многочисленные труды зарубежных и отечественных лингвистов (Ван Ляои, О. М. Готлиба, А. Н. Гордея, В. В. Мартынова, Тань Аошуан и др.). Однако большинство современных учёных, актуализируя исследование семиотического структурирования и выявления соотношений «плана содержания» и «плана выражения» китайского знака, не затрагивали тот аспект, что в знаке языковой системы модернизма может быть закодирован целый ряд определённых значений, определяемых не только контекстуально, но и в соотношении с картиной мира китайцев. Это становится важной предпосылкой необходимости теоретического исследования знаков модели «китайский модернизм» в контексте особенностей их функционирования на основных уровнях семиотики. Учитывая то, что в основе национальных мыслительных процессов лежит некий внутренний код [4] и что «…именно внутренний код конструирует модель мира, которая затем интерпретирует язык…» [3, с. 9], мы рассматриваем семиотику модернизма как инструмент, позволяющий декодировать семантико-синтаксические характеристики его знаковой системы.

Язык модернизма как элемент отражения особенностей китайской ЯКМ 80-х гг. XX в. отличался от существующих ранее и привычных восприятию китайцев традиционных форм языкового выражения. Во-первых, он обладал специфичной семантико-синтаксической организацией, безусловно указывающей на изменённую картину мира китайских модернистов и, соответственно, трансформированную ЯКМ, и во-вторых, модернизм формировал собственные правила языкового структурирования, основу которого составлял уникальный синтез универсально-традиционных норм и специфичных правил западной языковой практики. Исследования китайского языка до начала процессов модернизации указывают на то, что в первые десятилетия после образования КНР требования к выбору средств, форм и языкового содержания текстов различной идейно-тематической направленности были обусловлены частыми идеологическим кампаниями, нацеленными на строгий традиционный подход, отчасти нивелировавший жанрово-стилистическую индивидуальность авторского языка (например, идеологически одобренные произведения Хао Жаня («Ловкачи» и др.), описывавшего героических борцов с «подрывными элементами», препятствовавшими развитию Китая). Тексты должны были соответствовать актуальным политическим требованиям, а издание научных работ, исследовательских статей, книг и учебников определялось их политическими характеристиками [8]. Десятилетие после «культурной революции» было первым шагом к формированию новых стереотипов и нового языкового мышления. Приход модернизма в китайскую действительность активизировал языковые процессы и стал предпосылкой выражения авторами нового видения мира посредством новых форм и средств. Язык модернизма демонстрировал новый виток в развитии Китая 80-х гг. XX в. и отражал характерные трансформации картины мира китайцев. «Каждый, пусть даже самый незначительный письменный язык может рассматриваться как исток целой культурно-языковой жизни» нации [2, с. 135].

Возникновение знаковой модели «китайский модернизм» стало катализатором новых лингвистических явлений в ЯКМ Китая, к которым мы относим синтез традиционных и заимствованных знаковых элементов, появление новых слов и словоформ, тяготение к специфической смысловой многослойности и созданию уникальных языковых средств, отражающих новую реальность. Модернистский дискурс в конце XX в. привёл к определённым изменениям в китайском языке, отражая культурные и социальные трансформации, происходящие в обществе. Важнейшей чертой знаковой системы языка стало существенное отличие от природы традиционного выражения, что проявлялось разнообразными трансформациями. Модернизм в китайской литературе и языке представляет собой особую знаковую модель, тяготеющую к разрушению традиционных норм языковой сочетаемости и созданию новых форм выражения, что расширило и обогатило языковую картину мира Китая 80-х гг. XX в.

Рассмотрим некоторые общие закономерности образования и функционирования знаков в пространстве модернистского текста (на языковом материале повести Мо Яня «Прозрачная красная редька» [9]):

1. Грамматика и синтаксис:

1. до начала модернизации традиционный китайский язык придерживался строгих грамматических правил, требующих использования «высокой стилистики» литературного языка, а также формального конструирования текста, включающего сложные синтаксические структуры и конструкции;
2. язык последних десятилетий XX в. нарушал традиционные грамматические нормы, синтаксис стал более гибким (авторы начали использовать элементы коллоквиализмов и неформальных выражений). Языковой феномен проявился в том, что такое нарушение стандартных грамматических норм привело к большей выразительности и эмоциональной насыщенности текста, позволяя легче и свободнее передавать реалии современного мира.

Рассмотрим пример:

走了一会，他趴下，爬进萝卜地。那个瘦老头不在，他直起腰，走到萝卜地中央，蹲下去，看到萝卜垅里点种的麦子已经钻出紫红的锥芽，他双膝跪地，拔出了一个萝卜，萝卜的细根与土壤分别时发出水泡破裂一样的声响。 (Он шёл какое-то время, затем лёг на землю и прополз в морковное поле. Старика там не было, и он выпрямился, подошёл к центру поля, присел и увидел, что посеянное в междурядьях пшено уже проросло, пробившись красновато-фиолетовыми ростками. Он встал на колени, вырвал одну морковку, и звук, который она издавала при отделении от почвы, напоминал треск лопающихся пузырей [здесь и далее перевод наш – В. А.]). В данном примере мы наблюдаем детальное описание последовательно совершаемых действий, в которых главную семантическую нагрузку несёт лексика, раскрывающая ощущения, наблюдения и эмоции описываемого субъекта. Важный элемент семантического выражения – акцент на взаимодействии человека и природы, где звуки и визуальные детали приобретают знаковый характер. Данные аспекты указывают на семантико-синтаксическую «аномалию»: внимание автора сфокусировано на очень подробном знаковом выражении конкретных деталей материального мира, что контрастирует с языком художественной прозы Китая периода «культурной революции».

2. Лексическая инновация:

1) традиционный китайский язык использовал устоявшиеся литературные и философские термины, зачастую с высококультурным оттенком;

2) в язык модернизирующего Китая активно внедрялись неологизмы, терминология и заимствования из других языков, а также создавались новые термины и словосочетания, чтобы отразить современную действительность и социальные изменения. Это расширило словарный арсенал языка, обогатило его новыми выражениями и концепциями и способствовало появлению новых знаковых стилистических и символических средств. Например, термины и терминологические сочетания в знаковом пространстве модернизма помогают создать конкретный контекст и изображение в тексте. Они служат для детализирования описания предметов, событий, мест, явлений или состояний, а также помогают понять, как язык используется для создания определённого настроения и атмосферы.

Рассмотрим примеры:

• «回力球鞋» (Кроссовки «Power» [В. А.]) – название известного бренда обуви «Power», в тексте используется для обозначения спортивной обуви;
• «老子是杂技英豪» (Я – мастер акробатики [В. А.]) – термин, относящийся к области циркового искусства;
• 桥洞 (мостовой проём или потайной проход под мостом [В. А.]) – строительный термин, архитектурный элемент.

3. Стиль и тон:

1) традиционный китайский язык второй половины XX века был официально формальным, в нём допускалось незначительное использование строгих метафор и достаточно прозрачных аллегорий (например, в языке писателя Лю Цина (роман «Строители» и др.), воспевавшего социализм и идеальных героев социалистического Китая);

2) в современный язык приходят неформальный тон и колоритные многослойные выражения, создающие новую обширную систему знакового отражения реальности.

Рассмотрим пример:

队长用力把食物吞咽下去，抬起袖子擦擦被络腮胡子包围着的嘴。(Начальник с трудом проглотил еду, поднял рукав и вытер рот, заросший густой бородой [В. А.]). В данной конструкции снова наблюдаем последовательное описание действий, которое содержит информацию о физическом и эмоциональном состоянии субъекта действия. Сочетание «с трудом проглотил» указывает на ситуацию напряжённого неудобства, а «вытер рот» контрастно подчёркивает удовлетворённость процессом и завершённость действия. Знаковый образ «борода» – визуализация грубости и неопрятности (образ, не свойственный «героям» в традиционной стереотипизации персонажей).

4. Психологическая и эмоциональная глубина (субъективизм):

1) до начала модернизации письменный китайский язык функционировал в текстах по предписанным цензурой требованиям [6, с. 71], используя общеизвестные национальные символы, плакатно-призывную идеологическую лексику

2) модернистский язык использует средства, акцентирующие внимание на выражении новых смыслов, порождающих эмоциональный отклик (приёмы фасцинации, полисемии, субъектности и др.) Выбор новых языковых средств и создание неожиданных комбинаций знаков в контексте изменчивого и достаточно сложного социального ландшафта Китая в 80-х гг. XX в. обогатили и расширили его языковую систему.

Рассмотрим пример:

了下来。他拼命挣扎着，骂着： «别他妈的管我，老子是杂技英豪，那些大妞在电影上走绳子，老子在闸上走栏杆，你们说，谁他妈的厉害……» (Удерживаясь изо всех сил, он кричал: «Не лезьте ко мне, чёрт возьми! Я – мастер акробатики! Вон, известные девки в кино по канату ходят, а я – по перилам шлюза. Что, чёрт возьми, скажете, кто из нас круче?..» [В. А.]). В данном примере мы наблюдаем использование разговорной лексики и трансформацию традиционных грамматических норм, которая проявляется в том, что классические конструкции уступают место комбинациям из лексических средств разговорного стиля. Указанные языковые элементы создают семантику субъектности, непосредственного и эмоционально-насыщенного выражения. Выбор языковых средств отражает реальность Китая модернистского времени.

5. Форма и структура знаков:

1) традиционный китайский язык строго следовал политически обусловленным требованиям к форме, содержанию и структуре, включая также и язык литературно-художественного стиля;

2) модернистский язык стал демонстрацией языковой свободы в выборе форм, норм и правил отражения реальности: поток сознания, фрагментарные нарративы, тексты с многоуровневым пространством, нестандартные структурные элементы и комбинации, семантическая неоднозначность выражений и др. Эта свобода создала поле для языкового экспериментирования с новыми способами выражения и создания уникальных текстов различных жанров и стилей, в том числе текстов модернизма как инновационного явления в китайской ЯКМ.

Обратимся к примерам:

• 瘦猴 (дохлая (худая) обезьяна [В. А.]) – контекстуально является оскорбительным выражением, использующимся для обозначения слабого или умственно нестабильного человека, является характеристикой «чёрного ребёнка» (главного героя литературного произведения).  Контекстуально относится к мальчику, который ряаботает на строительстве;
• 狗日的 (ругательство, буквально означает «день собаки» [В. А.]) – контекстуально является вульгарным выражением и служит для означивания презрения или раздражения. Знаковость модернистского «образа» усиливает эмоциональный фон.

6. Семантика конкретики и реализма:

1) система традиционного китайского языка функционировала как пространство отражения фактического мира с отсылкой к абстрактным субстанциям и высокопарным комбинациям;

2) модернистский язык использовал знаковые средства, направленные на детальное и подробное отражение конкретных деталей реальности. Это способствовало созданию более приземлённой картины мира, понимаемой и интерпретируемой читателем интуитивно.

Рассмотрим пример:

吃饭嘛，离村近的回家吃，离村远的到前边村里吃，我们开了一个伙房。(Что касается еды, то живущие рядом, будут питаться дома, а те, кто живёт далеко, будут ходить в ближайшую деревню, там мы организовали общую столовую [В. А.]). В соответствии с присущей модернистскому языку семантикой беспафосности, конструкция содержит описание обыденного организационного момента и сообщает о практическом аспекте жизни людей.

Таким образом, в результате модернизации Китая на формирование национального языка активное влияние оказывали западные тексты различных стилей, направлений и жанров. В конце XX в. специфику функционирования китайского языка определяли значительный отход от традиционных правил семантико-структурной организации, а также активное внедрение в языковую систему новых элементов лексики, стилистики и синтаксического структурирования. Эти изменения, нашедшие наиболее полное отражение в знаковом пространстве модернистских текстов, привели к значительным трансформациям языковой картины мира Китая 80-х гг. XX в.

Список литературы:

1. Апресян, Ю. Д. Эмоциональная система. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Ю. Д. Апресян // Вопросы языкознания. – № 1. – М.,1995. – С. 37-65.
2. Бодуэн де Куртене, И. А. Избранные труды по общему языкознанию. В 2-х томах / И. А. Бодуэн де Куртене. – М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. – 384 с.
3. Гордей, А. Н. Семантический синтаксис и комбинаторная семантика / А. Н. Гордей // Русский язык: система и функционирование (к 80-летию профессора П. П. Шубы). – Минск, 2006. – Ч. 2. – С. 9-13.
4. Мартынов, В. В. Основы семантического кодирования: опыт представления и преобразования знаний / В. В. Мартынов. – Минск: Европейский гуманитарный ун-т, 2001. – 140 с.
5. Токарева, И. И. Этнолингвистика и этнография общения: монография / И. И. Токарева // под ред. Ф. А. Литвина. – Минск: Минск. гос. лингвист. ун-т, 2001. – 244 с.
6. Шпринцин, А. Г. Лу Синь и вопросы китайского языка и письменности / А. Г. Шпринцин. – М.; Л., 1938. – С. 53-74.
7. Kraus, Richard Curt. The Cultural Revolution: A Very Short Introduction / Культурная революция: краткое введение // Richard Curt Kraus. – Oxford University Press, 2012.
8. Yan, Jiaqi, Gao, Gao. Turbulent Decade: A History of the Cultural Revolution / Бурное десятилетие: история «культурной революции» // Jiaqi Yan, Gao Gao. – University of Hawaii Press, 1996.
9. 莫言. 透明的红萝卜//透明的红萝卜 / 莫言著. – 莫言文集; 4. – 北京：当代世界出版社，2003. – 第1–43页. Мо Янь. Прозрачная красная редька // Мо Янь. Прозрачная красная редька. – Собрание сочинений в 12 томах. – Т. 4. – Пекин: Дандай шицзе чубаньшэ, 2003. – С. 1-43.