КИТАЙСКИЙ МОДЕРНИЗМ 80-Х ГГ. XX В. КАК ТРАНСФОРМИРУЮЩИЙ ЭЛЕМЕНТ ЯЗЫКОВОГО МЫШЛЕНИЯ

АННОТАЦИЯ

В статье исследуются основные трансформации китайского языкового мышления, обусловленные проникновением в национальную культуру западного модернистского опыта. На материале художественного текста 80-х гг. XX в. рассматриваются особенности языкового мышления китайских авторов; выявляется специфика функционирования знаковой системы модернизма как элемента китайской языковой картины мира. Анализируются особенности семантической и структурной организации языка художественной прозы, отражающей специфику китайского языкового мышления (на материале повести Мо Яня «Прозрачная красная редька»).

ABSTRACT

The article examines the main transformations of Chinese linguistic thinking caused by the spread of Western modernist experience into the national culture. Based on materials from literary text of the 80s of the XX century, analysis of the peculiarities of linguistic thinking of Chinese authors is made; the specification of the system of signs of modernism is revealed as an element of the structural linguistic image of the world. The features of the semantic and structural organization of the language of literary prose, which reflects the specifics of Chinese linguistic thinking are analyzed (based on the material of Mo Yan’s story «Radish»).

Ключевые слова: языковое мышление, модернизм, семиотика, художественный текст, семантика, синтактика, модернистская проза, Мо Янь «Прозрачная красная редька».

Keywords: linguistic thinking, modernism, semiotics, literary text, semantics, syntactics, modernist prose, Mo Yan’s story «Radish».

…язык – одно из средств доступа к сознанию человека, его концептосфере, к содержанию и структуре концептов как единиц мышления.

Н. А. Спешнев [3, с. 110].

В глобализирующемся мире вопросы языка, этноса и национального сознания становятся интересом всё большего количества наук, стремящихся изучать данную проблему не только в рамках собственной дисциплинарной области, но и рассматривать её в различных аспектах других исследовательских направлений. Китайский язык, как и любой другой естественный язык конкретной культуры, является отражением специфики национальной ментальности, закодированной в знаках, символах, стереотипах или образах. Современные науки гуманитарной области (лингвистика, культурология, языкознание, литературоведение, философия и др.) стремятся найти универсальный подход к изучению знаковой природы естественных языков, содержащих в себе ключ к расшифровке культурного кода нации. Качествами универсального метода исследований обладает семиотика – современная научная область, средства которой позволяют раскрыть знаковую природу конкретных естественных языков и национальных культур, являющихся знаковыми системами. Рассматривая язык модернизма как один из элементов китайской языковой картины мира (далее – ЯКМ), мы отталкиваемся от того, что посредством семиотического анализа становится возможным выявление и более глубокое понимание основных особенностей языкового мышления китайской нации, формировавшееся в 80-е гг. XX в.

В процессе культурно-исторического развития Китая планы содержания и выражения ключевых для культуры знаков, к которым можно отнести понятия 人 «человек» (个 人 «личность»), 家 庭 «семья», 自 然 界 «природа» и 社 会 «общество», формировались под влиянием различных экстралингвистических факторов: предшествующие эпохи протекали в условиях тотальной закрытости Поднебесной и национальное мышление формировалось на основе традиционных представлений; на современном этапе, несмотря на масштабную вестернизацию национальной культуры, китайцы сохранили уникальность и целостность своего ментального мышления. Обращаясь к вопросу воздействия модернизма на представления современных китайцев, мы концентрируем наше внимание на специфике функционирования ключевых национально-культурных стереотипов в китайской ЯКМ в период наиболее мощного влияния модернистских тенденций – 80-е гг. XX в. «Призыв модернизировать страну превратился в общенародную одержимость. <…> Политика «открытых дверей» сделала возможными мощные вливания западной культуры» [5, с. 145]. Важно отметить, что широко распространившаяся в Китае в этот период англоязычная культура, внесла трансформирующие элементы в ЯКМ, однако благодаря уникальности иероглифической письменности языковая экспансия не нарушила целостность национального мировосприятия. Китайский язык как саморегулирующаяся знаковая система отразил модернистские сдвиги в представлениях китайцев о роли и месте личности в мире. Процессы таких семантических наслоений хорошо прослеживаются в языке художественной литературы Китая 80-х гг. XX в. Существовавшее в предыдущие периоды развития модернизма очевидное его размежевание с традицией, в первое десятилетие после «культурной революции» было практически стёрто, и в результате этого слияния сформировалась специфическая языковая модель, получившая в китайской и мировой культуре определение «модернизм третьего проекта».

В контексте модернизма прежняя система ориентиров, выражающих отношение китайцев к миру, безусловно, трансформировалась: если ранее миропонимание и осознание себя в реальности регулировалось и регламентировалось идеологией, настаивающей на первостепенной важности концепта «общество» («коллектив», «социум», «группа»), то в десятилетие после завершения культурной революции ключевыми смыслами были вновь наделены традиционно значимые сферы «человек» («личность», «индивидуум», «субъект»), «семья» и «природа», а концепт «общество» получил семантику фона, служащим развитию знака «индивидуум».

Такой возврат к традиционным образам (процесс, определяемый в культуре Китая как модернистский «поиск корней»), составляющим мировоззренческую основу нации, является одной из самых специфичных черт китайского модернизма. В 80-е гг. XX в. язык художественной прозы авторов-модернистов приобрёл свойства конфигуративности и отличался спецификой структурно-смысловых построений внутренних и внешних характеристик знаковой системы.

Особенности функционирования языковых знаков отражаются на разных уровнях семиотики, поэтому семантику и синтактику знаковой системы модернизма мы будем исследовать комплексно. Рассмотрим некоторые аспекты функционирования знаков, составляющих систему модернисткого языка, на материале повести Мо Яня «Прозрачная красная редька» (1985). Лингвистическая концепция Мо Яня заключалась в стремлении создать язык, в котором читатель мог получить некий ключ к новому пониманию мироустройства, безошибочно угадывая в незнакомой языковой форме образы традиционной культуры, интерпретируя их в стереотипные представления об окружающей реальности. Модернистский язык писателя – семиотическое пространство, средоточием которого является семиотическая микросфера, очерченная вокруг центрального знакового понятия «человек». Внутри этой сферы функционируют знаки, содержащие информацию об имени, прозвище, происхождении, социальном статусе личности, а центральный знак непрерывно вступает в динамическое взаимодействие с периферийными семиотическими сферами, концентрирующимися вокруг знаковых образов «природа», «семья», «общество». При этом семантика знаков выражения любой из микросфер текста художественной прозы направлена на раскрытие знаковых характеристик центрального образа. Типичная для всех модернистов 80-х гг. XX в. презентация человека как самой большой ценности, у Мо Яня является одной из самых значительных в плане языкового выражения. Реализуя колоссальный арсенал разнородного языкового материала (фасцинационные конструкции, гиперболизированная лексика, различного рода метафорические и парономазийные структуры, окказиональная конверсия, незавершённые синтаксические образования и др.), автор прибегает к использованию таких приёмов знаковой организации, как «поток сознания» и «галлюциногенный реализм», полностью исключая при этом авторское взаимодействие с читателем. Язык у Мо Яня становится феноменальным средством передачи информации, интерпретируемой читателем в соответствии с возможностями его собственного миропонимания.

В центральной сфере – мальчик Хэйхай (黑孩 «чёрный ребёнок»), которого окружающие воспринимают, как не совсем адекватного ребёнка. Семантика знака 黑 孩 «чёрный ребёнок» обусловлена влиянием национальной традиции (обращение к традиции – важнейшая особенность китайского модернизма «третьего проекта»), где значение знака 黑 «чёрный» [цвет] в древней космогонии Китая ассоциируется с Севером [1] (холод, темнота, зло); а в рассмотрении знака, определяющего театральный грим, означает «цвет маски положительных персонажей» [1] (то есть ассоциативно указывает на то, что под чёрным (внешняя ущербность), как под маской скрыта чистая и наивная душа ребёнка). В этом случае знак 孩 «ребёнок», поставленный рядом со знаком 黑 «чёрный», порождает семантическую ассоциацию, в основе которой лежит их очевидная противопоставленность. Чёрный (отрицательная особенность) и ребёнок (положительная особенность) – наивность и чистота души, скрытая под неприглядной несовершенной оболочкой (小瘦猴 «заморыш»). В характеристиках героя автор не использует знаки с семантикой «глупый» или «недалёкий» и т. п.

Одна из особенностей модернистского пространства Мо Яня – отсутствие у Хэйхая языка (звучащей речи). Импульсом для развития образа служат периферийные знаковые микросистемы – окружающие его люди, природные образы и отношение к мальчику его семьи. Не разговаривающий Хэйхай – любимый образ автора, и примечательно, что псевдоним писателя переводится как «молчи» (莫言). «Мо Янь, передавая человеческие эмоции, снимает коммуникационные препятствия, возникающие на вербальном уровне, и переключается на язык жестов и мимики, делая этот язык более многообразным, выразительным, чувственным» [7, с.125]. Раскрывая образ, писатель исключает авторскую оценку или анализ образа, косвенно апеллируя к традиционному китайскому постулату, сформулированному Лао Цзы: «Дао изречённое не есть Дао» [2]. Поэтому Хэйхай молчит, но мир вокруг него, превращаясь в знак, участвует в динамике образа. Молчание также выступает как знак, указывающий на слияние образа «немого» ребёнка с «разговорчивой» природой, которая «говорит» и «рассказывает» за Хэйхая. В этой коммуникации не нужны вербальные средства, так как в этой реальности знаком являются звуки природы: музыка (пение) птиц, ветер, шум реки, шорох дождя и т. д. Мальчик ни с кем не разговаривает – языком в повести выступают означенные «тишина», «действие», «движение», «жест», «мысль». Тань Аошуан, типизируя особенности национального характера, отмечала: «Китайцы – большие эстеты. В их видении мира красота природы неотделима от внутренней красоты человека» [4, с. 210]. Рассмотрим структурно-семантический аспект предложения, в котором мы видим и воспринимаем окружающий мир природы органами чувств ребёнка: 他听到黄麻地里响着鸟叫般的音乐和音乐般的秋虫鸣唱。逃逸的雾气碰撞着黄麻叶子和深红或是淡绿的茎杆，发出震耳欲聋的声响。 («Над джутовым полем слышалась музыка, подобная пению птиц, и стрекотание цикад, подобное музыке. Ускользающая дымка со звоном ударялась о листья джута и ботву то тёмно-красного, то нежно-зелёного цвета») [6, с. 30]. Знак 黄麻地 «джутовое поле» имеет не только прямое значение – указание на территорию с посевами джута, но ассоциативно указывает также на имплицитный смысл – репрезентирует целостный гармоничный образ «природы», на фоне которой происходит динамичное построение природы знака 黑孩 «чёрный ребёнок», где鸟叫 «пение птиц»,秋虫鸣唱 «стрекотание цикад» (дословно: «песни осенних жуков») указывают на «тонкий слух» мальчика;音乐 «музыка» – вибрации, ощущаемые всем телом ребёнка; 深红 «тёмно-красный», 淡绿 «бледно-зелёный» – указание на «острое зрение». Сочетания знаков одного небольшого предложения «рисуют» необъятную картину, где традиционные для культуры цвета «красный» и «зелёный» выступают объединяющими элементами модернистской конструкции, формируя стереотипные для китайского языкового мышления элементы.

Таким образом, семантика знака-имени Хэйхай раскрывается в процессе семиозиса, где наиболее важными активизаторами динамики образа становятся знаки периферийных сфер – «семья», «природа» и «общество». Со свойственным модернистам новаторским отражением реальности, Мо Янь целенаправленно нарушает жёсткие правила языковой организации текста и смешивает в языковом массиве лексику, обладающую семантической аномалией (многосмысловыми наслоениями). В повести Мо Яня центральный знак семиотической микросферы «человек» (личность ущербного ребёнка Хэйхая) вступает в контакт с периферийными знаковыми образами «семья», «природа», «общество», которые определяют и выстраивают его динамику. Знаки центральных сфер, выстраивая характер семиозиса, репрезентируют смыслы и образы, не свойственные ранним моделям языкового мышления китайских авторов-модернистов.

Список литературы:

1. Большой китайско-русский словарь онлайн [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://bkrs.info/ (дата обращения: 01.06.2024).
2. Кувшинов, А. В. Лао Цзы. Дао дэ цзин. Книга о Пути и Благодати / Перевод с древнекитайского и комментарии А. В. Кувшинова. – М.: Профит-стайл, 2015.
3. Спешнев, Н.А. Китайцы. Особенности национальной психологии / Н.А. Спешнев. – СПб.: КАРО, 2011. – 336 c.
4. Тань, Аошуан. Китайская картина мира: язык, культура, ментальность / Тань Аошуан. – М. : Языки славянской культуры, 2004. – 240 с.
5. Хузиятова, Н.К. Становление и развитие модернизма в современной китайской литературе / Н. К. Хузиятова // Вестник Челябинского государственного университета. – 2008. – № 36. – С. 143-147.
6. 莫言. 透明的红萝卜//透明的红萝卜 / 莫言著. – 莫言文集; 4. – 北京：当代世界出版社，2003. – 第1–43页. Мо Янь. Прозрачная красная редька // Мо Янь. Прозрачная красная редька. – Собрание сочинений в 12 томах. – Т. 4. – Пекин: Дандай шицзе чубаньшэ, 2003. – С. 1-43.
7. 程德培. 被记忆缠绕的世界// 莫 言研究资料. – 天津：天津人民出版社，2005. – 第 121–132页. Чэн Дэпэй. Мир, опутанный воспоминаниями // Материалы для исследования творчества Мо Яня. – Тяньцзинь: Тяньцзинь жэньминь чубаньшэ, 2005. – С. 121-132.