ЭСТЕТИКА НОВОЙ ТЕЛЕСНОСТИ: ЖЕНСКАЯ КРАСОТА В 21 ВЕКЕ

АННОТАЦИЯ

Отношение человека к своему телу меняется на протяжении всей истории. От античности до наших дней восприятие телесности подвергалось влиянию политических, религиозных, экономических, социальных факторов. Особое место в вопросах телесности всегда занимает гендер, неразрывно связываемы с сексуальностью. Так, за последние две тысячи лет отношение к женскому телу несколько раз кардинально менялось: от воспевания идеала красоты до страха перед женщиной-искусительницей, от прекрасной девы до инструмента рекламных компаний. Так или иначе, все эти изменения восходят к эстетическим вопросам красоты. В статье приводится краткий исторический обзор на возникновение отношения к женскому телу как к «красивому», его изменение с течением времени и описание современного отношения к женскому телу и женской красоте.

ABSTRACT

Man's attitude to his body has changed throughout history. From antiquity to the present day, the perception of corporeality has been influenced by political, religious, economic, and social factors. A special place in matters of corporeality is always occupied by gender, which is inextricably linked with sexuality. So, over the past two thousand years, the attitude towards the female body has changed cardinally several times: from chanting the ideal of beauty to fear of a temptress, from a beautiful Virgin to an advertising company tool. One way or another, all these changes go back to the aesthetic issues of beauty. The article provides a brief historical overview of the emergence of attitudes towards the female body as "beautiful", its change over time and a description of the modern attitude to the female body and female beauty.

Ключевые слова: красота, телесность, эстетика, тело, женщина, СМИ, культура

Key words: beauty, corporeality, aesthetics, body, woman, media, culture

Вопрос красоты всегда стоял остро и претерпевал изменения, так как многие эстетические ценности меняются и не устраивают новую эпоху. 

Феномен женской красоты, если рассматривать в исторической ретроспективе оказывается обусловленным культурным требованием, предъявляемым к женской телесности. Критерии красоты имеют глубокие исторические корни. Эстетические каноны трансформировались под воздействием культурной, социальной, исторической обстановки, географического и политического факторов.

Современное понятие красоты намного уже, чем понятие красоты Античности. Красота телесная и красота духовная были единым целым, и включали в себя также поступки и мысли человека. Понятия красоты и искусства были неразрывны. Любой объект искусства наделялся качествами красоты и стремился к совершенству. Красота понималась через понятия «меры», «уместности» и «порядка».  Порядок, или Космос, упорядочивал окружающий мир греков, привносил в него гармонию и пропорции. Для достижения совершенства, древнегреческие художники разработали каноны и модули, как меру красоты, а ее символами были величина, порядок и симметрия. Гармоничное сочетание частей тела и черт лица являлись критериями идеально красивого человека. Канонически прекрасное лицо можно было разделить на три-четыре равных части, оно имело прямой нос, большие глаза, прямые линии подбородка, невысокий лоб, вьющиеся волосы с прямым пробором [15, c. 178-182]. Совершенной и бессмертной красотой обладали греческие боги. Чаще всего они изображались одним из важнейших видов античного искусства – скульптурой. Их антропоморфизм подчеркивал божественную гармонию человеческой красоты, считавшейся даром богов.

При этом, понимание красоты, как дара богов, не было однозначным и работало только в отношении мужчин. Красивая женщина могла быть причиной несчастья. Самые известные примеры тому – Елена и Пандора. Первая своей неземной красотой стала причиной войны. Вторая, получившая божественный дар от Афродиты, освободила беды и несчастья всего человечества.

Сократ выделял три эстетические категории: идеальную Красоту, или представляющую природу; духовную Красоту, выражающую душу через взгляд; и полезную Красоту.  Сократ не разграничивал прекрасное, полезное и хорошее. Красота в понимании Платона не зависела от ее внешнего носителя. Тело для Платона – темная пещера, в которую заключена душа. Он считал, что для достижения истинной красоты и для возможности ее видеть необходимо овладеть диалектикой, философией. Другими словами, истинная красота доступна не всем. Красоту девушки пифагорейцы объяснили бы гармонией настроений, делающих ее приятной для глаза, и пропорциональным соотношением между частями тела [7, c. 83].

Положение феномена тела в христианской культуре имеет двойственный характер, божественный и возвышенный с одной стороны и презренный и грешный с другой [14, с. 13-14]. Схожая двойственность наблюдается и в отношении к мужчине и женщине. Согласно библии, Ева была сотворена из ребра Адама, то есть не была равна ему с самого создания. Человеческое существо разделилось на две части: высшую, мужскую часть (дух и разум), и низшую, женскую часть (тело и плоть). Средневековые теологи связывали такое положение женщины с грехопадением [16, c. 50]. Женщины оказались в положении угнетения под влиянием христианской идеологии  [6, с. 71].

Фома Аквинский сделал вывод, что для красоты необходима не только пропорциональность, но и целостность, сияние и созвучие. Это означает, что каждая вещь должна иметь все части (тело с увечьем считалось уродливым), иметь чистый цвети пропорциональность, что для Фомы Аквинского значило соответствие материи и формы.

Средневековая концепция тела отражала в себе идеи Платона о том, что душа предшествует телу, и идеи Аристотеля о том, что «душа – это форма тела».

Взяв за основу суждение, что «душа есть форма тела», Фома Аквинский приходит к выводу, что мужчину и женщину Бог сотворил одновременно, а значит и мужское и женское тело являются вместилищем божественной души [16].

Таким образом, прослеживается концепция единого целого «тела и души», однако именно в эту эпоху происходит отречения от тела.

 В то же время идеи Аристотеля позволяли средневековым философам рассматривать женщину как «неудавшегося мужчину», проводя прямую зависимость умственных способностей с физической слабостью [13, c. 22-23].

В эпоху позднего Возрождения понимание красоты меняется. Стройные фигуры заменяются пышными формами с широкими бедрами, полной шеей. Синонимом красивому телу становится тело здоровое. Дюррер основываясь на теоретических идеях своих предшественников, он в своих трудах впервые изучает пропорции женского тела.

Именно в эстетике XVII века субъективность и неопределенность выходит на первый план. Иммануил Кант в «Критике способности суждения» говорит, что удовольствие, доставляемое созерцанием красоты, находится в основе эстетического опыта. Вкус – способность бескорыстно судить о предмете, Прекрасное – то, что нравится без всякой заинтересованности, что не рождается на основе понятий. Красоту невозможно понять разумом. Ее можно только почувствовать. В этом заключается идея уменьшения роли интеллекта в понимании прекрасного [12].

В XVIII веке субъект стал полностью учитываться при определении опыта прекрасного. Впервые соединить опыт субъективного и объективного восприятия красоты пытается Дэвид Юм в своей работе «О норме вкуса». Прекрасно то, что мы таковым воспринимаем. «Прекрасное и безобразное еще больше, чем сладкое и горькое, не составляют качеств объектов, а всецело принадлежат внутреннему или внешнему чувству» [24].

Появление и развитие романтизма дает повод переосмыслить классические антитезы понимания красоты в динамическом плане. Дистанция между объектом и субъектом сокращается. Красота не является истиной, она ее творец. В ранних работах Гегеля присутствуют идеи о глубинной связи красоты и мифологии разума. Такая красота может создать абсолютно прекрасное произведение, выражающее все искусство, ставшее целиком романтическим. Гегель рассматривает красоту лишь как осязаемое воплощение идеи. Шиллер считал восприятие красоты смесью духовных и духовно-чувственных способностей. Красота – это преобладание формы над содержанием [23, с. 22]. Красота становится главным предметом искусства, выражением бесконечного в конечном, и находит свое отражение в ранних трудах Шеллинга «Система трансцендентального идеализма» [22].

Благодаря революции XIX века, на арену новой эпохи выходит женщина. Энгельс пишет: «Освобождение женщины станет возможным только тогда, когда она сможет в крупном, общественном масштабе участвовать в производстве, а работа по дому будет занимать ее лишь в незначительной мере. А это сделалось возможным только благодаря современной крупной промышленности, которая не только допускает женский труд в больших размерах, но и прямо требует его…» [17, c. 73].

Французский суфражистский союз женщин созданный в 1909 году устраивает митинги, манифестации с требованиями женщинам предоставить право голоса на выборах, доступа к образованию и правовой реформе. Значительный масштаб приобрело феминистское движение в СССР, которое взяло свое начало еще в конце XIX века. Полная эмансипация происходит уже после революции. Закрепления прав женщин происходит на конституционном уровне Статья 122 Конституции 1936 года гласит: «Женщине в СССР предоставляются равные права с мужчиной во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни» [6, с. 90].

Именно исторические события повлекли за собой культурные изменения в обществе. Новое положение женщины трактует и новые правила мускульная «новая женственность».

Если обратиться к труду Симоны де Бовуар «Второй пол», которая в дальнейшем послужит толчком второй волны феминизма, то положение женщины в наметившийся новой цивилизации сохранило пережитки древних традиций: «Женщина? Это же так просто, говорят любители простых решений, – матка и яичники; она самка: вот и все определение» [6, с. 18; 106]. В своей работе она определяет телесность как основу жизни, отрицая оценочные суждения по отношению к телу.

Вторая волна феминизма приходится на в 50-60 гг. XX века, одним из поводов стало создание контрацептивов и как следствие – сексуальная независимость.

Женщины стали рассматриваться как объекты истолкования, а их тела – как социально конструируемые объекты, контролируемые и доминируемые мужской культурой. Тело женщины стало источником технологий власти, используемых для подчинения женщин, и выражает надежду на освобождение женщин от этой формы угнетения. Различие между мужчиной и женщиной воспринимается как социальная конструкция, которая не имеет объективной основы. Анализ телесности в контексте сексуальной и гендерной идентичности возводит телесность в разряд основных прав человека.

Одной из важнейших работ по анализу женской красоты в современной культуре является книга Наоми Вульф «Миф о красоте». Стандартизация внешности, как навязчивая идея общества потребления, в основе которого лежит как раз некий миф о красоте, который создан для того, чтобы женщины чувствовали себя неудовлетворенными своими телами и покупали больше косметики, одежды и других товаров, предназначенных для улучшения внешности.

Позиция Н. Вульф: «Красота» – это валютная система, подобная золотому стандарту» и миф о красоте «это современная разновидность общественного давления». Критерии красоты, которые навязываются женщинам. Целые индустрии поставлены на поток – пластическая хирургия, косметология, мода. Стремление к эталону красоты инициирует массовое потребление [8, с. 13-14]. «Красота» стала обязательным условием продвижения по карьерной лестнице [8, с. 26]. Она рассматривает стандарты красоты как источник давления на женщин, старающихся подходить под установленные обществом рамки, заставляющие не просто прибегать к помощи жестких диет и пластической хирургии, но и приводящие к расстройствам пищевого поведения, сильному снижению самооценки, депрессии и целому ряду психологических и физических трудностей.

Попытки подвести красоту под определенные стандарты рассматриваются и в работах Джулии Кристевой. Она определяет женскую телесность как подавляющую тему в мужском дискурсе об эстетике тела, отмечая, что женщина и ее красота чаще всего редуцируются до сексуальной и репродуктивной функции, в то время как другие качества и возможности не берутся во внимание. Женщины, особенно в западной культуре, подвергаются сильному давлению со стороны общества в отношении своей внешности и физического вида. Телесность является местом обмена, взаимодействия и коммуникации [2].

Представления о женской телесности искажаются, так как женское тело является объектом власти и взглядов мужчин на красоту. Телесность не может быть описана каким-то единым образом или идеалом, так как любое женское тело может быть признано. Телесность – это не только биологический феномен, но и социокультурный, и политический. Представления о телесности формируются в контексте социальной и культурной действительности, и что женщины должны бороться за свою свободу и равенство в этой области [11].

Красота в XXI веке рассматривается как чувственный опыт. Марта Нассбаум говорит о том, что само понятие тела гораздо глубже и не должно восприниматься как некий инструмент или объект. Тело – это выражение самого себя. Так же она отмечает что женщины всегда оценивались в первую очередь по внешности, при этом стандарты красоты менялись на протяжении истории таким образом, чтобы соответствовать принимаемым в каждую определенную эпоху эстетическим взглядам на красоту и женственность [4].

Разрушение общепринятых канонов, взгляд на тело как на что-то личное и индивидуальное, а также особое внимание к телу в современной культуре, как и сама культура, стремятся к объективности и универсальности восприятия красоты. Так же, как общество влияет на отношение к эстетике телесности, так и сама красота влияет на общество. Дэвид Осборн и Фрэнсис Фукуяма в своей совместной работе рассматривают красоту и ее восприятие как явления, способствующие изменению межличностных отношений [5, c. 121].

Женское тело определяется как объект культурного представления о красоте благодаря обусловленности традициями и общественными взглядами на женскую красоту, ее стандарты и восприятие [19].

Эстетическая оценка женского тела напрямую зависит от культурного и социального контекста. Само восприятие эстетики женского тела зависит не только от физических и биологических факторов, но и от культурно-социальных установок, таких как мода, идеалы красоты, положение в обществе [18, с. 180-189].

Новым рычагом давления на женщину становятся женские журналы, которые в конце 19 начало 20 вв. начинают на своих страницах размещать рекламу. В тот момент как суфражистки «приковывали себя к воротам Белого дома» и боролись за равные права [8, с. 51]. «Журналы проповедуют миф о красоте как новое Евангелие» – женщины беспрекословно верят в то, что написано [8, с. 68].

Диеты, избавление от целлюлита, макияж, белоснежная улыбка и отсутствие возрастных изменений – вот новые догмы современного общества.

Преобладающим фактором общества потребления является массовая культура, диктующая поведенческие модели и стереотипы. Под влиянием массовой культуры происходит стандартизация жизни. «Универсальные сценарии жизни, типовые дома, предсказуемый набор услуг». Образовался массовый рынок, где продают и внедряют массовую культуру, где стал невыгоден индивидуальный вкус [20].

А реклама внушает нам мир, в котором все выстроено вокруг модели потребления [10].

Рынком сбыта рекламы стало телевидение, радио, интернет и социальные сети. Социальные сети появились в середине 90-х годов прошлого столетия. И быстро утратили свою первоначальную функцию только общения [9].

Через СМИ происходит ротация коммерциализации женской красоты, ее презентации в качестве товара. Происходит полная подмена понятий и возобладание телесности над духовностью. Женщина часто представлена, как красивая вещь.  

Сегодня происходит полная компьютеризация и виртуализация образа человека, репрезентация образа через социальные сети. Обретается эстетика «новой телесности» [21, c. 84].

Образ, созданный в виртуальном мире, оказывает влияние на личность в реальном мире. Снимки, которые публикует пользователь, приукрашают его реальную жизнь. Фотографии проходят жестокую цензуру автором, происходит перекодировка его реальной жизни. Фотоснимки отражают только «красивую и насыщенную жизнь, путешествия, наиболее «выигрышные портреты, уникальные события» [21, с. 88].

С таких красивых кадров реклама хорошо считывается другими пользователями, поэтому производители товаров находят свою аудиторию потребителей через новые каналы ротации современных медиа, где происходит более эффективное влияние [21, с. 88].

Таким образом, сетевые медиа играют важную роль в формировании и трансляции массовой культуры. Диктуя нам красивую жизнь, марки косметики, одежду, поведенческие модели. Рекламируемая продукция демонстрируется на красивых феминных женщинах.

Тенденции последнего времени в рекламе, в основном зарубежной, женский образ трансформировался, женщина становится более активной, занимает «маскулинизированные позиции», уходя от привычных ролей жены, матери, и реализовывается, как личность [9].

На фоне третьей волны феминизма происходит метаморфозы концепта женской красоты и установки феминного и мускулинного подвергаются существенному пересмотру. В этот период на первый план выходит взаимосвязь между телесностью, идентичностью и самоидентификацией. На ряду с этим, возрастает роль индивидуальных особенностей в рамках рассмотрения телесности. Донна Харауэй в своих работах понимает телесность как социально-культурный конструкт, создаваемый в рамках социальной иерархии и бинарных противопоставлений мужского и женского. Развитие технологий и науки, цифровизация и компьютеризация позволяют говорить о телесности в XI веке не только как о биологическом, социальном и культурном явлении, но и с точки зрения кибернетики [1].

Реакцией на слом и расшатыванием устоев активно высказывается феминистическое искусство. Один из самых известных Cut Piece —перформанс Йоко Оно, он исследует проблему объективации и дегуманизации по отношению к женскому телу.

В массовой культуре происходит постепенная перестройка, в мартовском журнале Vogue 2022 представлены модели плюс-сайз в активном большинстве. Вектор этого номера взят на многовариантность «красоты», позицию феминизма к телу, на страницах представлены фотоработы Микаэлы Старк – дизайнера нижнего белья, по совместительству – художницы, перформера. Бодипозитив и борьба с эйджизмом − это лакмусовая бумажка нового времени.  Происходит смещение акцентов на «телесную гордость» именно эту фразу предлагает использовать Селин Лебеф.

Одним из главных вызовов является не только переосмысление традиционных представлений о женском теле, но и создание новых, более инклюзивных стандартов красоты, основанных на признании множественности тел и культурных традиций.

В свою очередь, философ Эммануэль Левинас отмечал, что "тело человека не принадлежит ему самому, оно в некотором роде взаимодействует с внешним миром, именно поэтому вопросы телесности всегда имеют этическое измерение" [3].

Таким образом, эстетика новой телесности является важным философским и культурологическим вопросом, требующим постоянного обсуждения и пересмотра. Она позволяет расширить наши представления о красоте, телесности и личности в целом, создавая пространство для разнообразных традиций и индивидуальных проявлений.

Список литературы:

1. Haraway, Donna. "A manifesto for cyborgs: Science, technology, and socialist feminism in the 1980s." Australian Feminist Studies // Ref. Libr.1987 — Vol. 2. № 4 — P. 1-42
2. Kristeva, J. Powers of Horror: An Essay on Abjection. New York: Columbia University Press, 1984 — P. 219
3. Levinas, E. Totality and Infinity: An Essay on Exteriority. The Hague: Nijhoff, 1961 — P. 314
4. Nussbaum, M. C. The tactile and the untouchable. In L. May (Ed.), Feminist interpretations of Friedrich Nietzsche (pp. 215-238). University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 1995 — P. 215-238
5. Osborne, D., & Fukuyama, F. Reinventing Government: How the Entrepreneurial Spirit is Transforming the Public Sector. New York: Plume, 1992 — P. 420
6. Бовуар, де С. Второй пол.  — СПб.: Алетейя, 1997. —  832 с.
7. Бруно Дж. О героическом энтузиазме или о борьбе против бездарности. — М.: 2020. – 412 с.
8. Вульф Н. Миф о красоте: Стереотипы против женщин. — М.: Альпина нон-фикшн, 2013. —  239 с.
9. ГРОШЕВ И.В., Рекламные технологии гендера. Общественные науки и современность. — М.: РАН, 2000
10. Ильин В. И. РОССИЯ КАК РЕАЛЬНОСТЬ Общество потребления: теоретическая модель и российская реальность. — СПб.: Мир России. — 2005 — T.14, — №2 — С. 3-40
11. Иригарей Л. Этика полового различия. — М.: Художественный журнал, 2004 — 184 с.
12. Кант И. Критика способности суждения. – Соч. в 6 т., т. 5. — М.: Мысль, 1966 — 400 с.
13. Клапиш-Заубер К. История женщин на западе. Том второй. Молчание Средних веков. —  СПб.: 2016. — 512 с.
14. Корбена А., Куртина Ж., Вигарелло Ж.. История тела: В 3 т.  Т. 1: От Ренессанса до эпохи Просвещения. — М.: Новое литературное обозрение, 2016. — 472 с
15. Кузнецова Т. В. Древние греки о красоте/ Т. В. Кузнецова //Вестник Российского философского общества. — 2006. — №2 — С. 178-182
16. Ле Гофф Ж., Трюон Н. История тела в средние века. — М.: ТЕКСТ, 2008. — 186 с.
17. Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения. В 3-х т. Т. 3. — М.: Политиздат, 1986. — 639 с.
18. Мерло-Понти, М. Проблема восприятия женского тела // Новое литературное обозрение. — 2005. — № 73, — С. 180-189.
19. Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия. — М.: Академический Проект, 2000. — 448 с.
20. Облонская Р. Иностранная литература. —  1966. —  №1, — С. 240-242
21. Соколов Б. Г., Гурьева М. — М.: Трансформации и перекодировки фотографии в социальных медиа. Вестник СПбГИК. —  2018. — №2, — С. 83-90
22. Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения в 2 т. Т. 1. — М.: Мысль, 1987. — 637 с.
23. Шиллер Ф. Статьи по эстетике. М–Л.: Academia, 1935 — 671 c.
24. Юм Д. О норме вкуса. Сочинения в двух томах. Т2. — М.: Мысль, 1996 — 796 с.